Доклад

«Лингвистические направления XIX века: психологическое направление

Новосибирск - 2004

Психологическое направление

Психологическое направление в языкознании

1. Чем вызвано появления данного направления?

Психологическое направление в языкознании возникло как реакция на учения представителей натуралистического и логического направлений. Его истоки мы находим в концепции В. Гумбольдта, который подчеркнул активный и семантической характер речевой деятельности. Связь мыслительной деятельности с психологией речи характерна для всех школ лингвистического психологизма. Однако на протяжении более чем 100-летнего развития возникли различные аспекты психологии речи и учения о деятельности и речевом поведении.

2. Основные положения, идея, теории. Специфика данного направления

Основные школы лингвистического психологизма

Основателем психологического направления считается Гайман Штейнталь (1823-1899). Главными его работами являются: «Классификация языков как развитие языковой идеи» (1850), «Происхождение языка» (1851), «Грамматика, логика и психология» (1855), «Характеристика важнейших типов языкового строя» (1860). Более подробно концепция Штейнталя будет рассмотрена ниже.

Отрицая лингвистический биологизм Шлейхера и логический грамматизм Беккера, Г. Штейнталь развил учение о языке как деятельности индивида и отражении народной психологии. Он считал, что законы движения представлений сводятся к изучению образования и развития языка и мышления индивида (то есть речи-говорения и способности говорить) и происхождения и развития языка в обществе (то есть совокупности языкового материала у отдельных народов), так как «язык является самосознанием, мировоззрением и логикой духа народа». Языкознание должно опираться не только на психологию индивида, изучая его речь, но и на психологию народов, изучая их языки.

Влияние работ Штейнталя можно обнаружить не только у Потебни и Пауля, но и у Бодуэна де Куртенэ и де Соссюра, Сепира и Щербы. Однако лингвистический психологизм развивался неоднородно.

В концепциях Потебни и Пауля психологические основы служили прежде всего для объяснения семантики предложения, грамматической категории и типов лексического значения. Психологически объяснялась и связь языка с личностью и народностью, язык которой трактовался как культурно-исторического явление.

Социальный характер речевой деятельности подчеркнули Бодуэн де Куртенэ и де Соссюр. В этих же концепциях существенным признавалось различие индивидуально-лексического и социально-грамматического, ассоциативных и линейных связей. Психологические школы конца ХIX – первой трети ХХ вв. обсуждали также проблему языка и речи, языковых функций, структурности языка и речевой деятельности.

Функционально-структурный аспект лингвистического психологизма отразился в работах А. Марти («Исследования к обоснованию всеобщей грамматики и философии языка», 1908), А. Гардинера («Теория речи и языка, 1932), К. Бюлера («Теория языка», 1934). Однако психологические идеи используются для обоснования разных школ и направлений лингвистики, причем психологизм в понимании речевой деятельности сочетается с идеями символической логики в понимании структуры языка и приемов лингвистического анализа.

Психологические компоненты обнаруживаются в учениях разных школ структурализма, в теориях этнолингвистики и семиотики. Оживление и обособление собственно психологического направления связано с возникновением психолингвистики. Так, в 1954 году в городе Блумингтоне был созван семинар психологов и лингвистов США; в 1957 году Ч. Осгуд издал книгу «Измерения значения», а в 1961 году С. Сапорта – хрестоматию важнейших психолингвистических работ «Психолингвистика». Американская психолингвистика опирается на дескриптивное и трансформационное описание текста, на бихевиористскую психологию, особенно на «трехуровневую модель поведения» Осгуда, и на теорию информации, то есть математическую теорию связи. Более подробно это описывается в книге Кодухова В.И. Общее языкознание.

Семантико-психологическое рассмотрение речевой деятельности, структуры речевого акта, ситуации речи и контекста стало предметом изучения во многих странах. Так, в России этой проблематикой, по словам Кодухова В.И. занимались Л.В. Щерба и Л.С. Выготский; на время написания данной книги группу психолингвистики возглавлял А.А. Леонтьев («Психолингвстика», 1967; «Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания», 1969, и «Язык, речь, речевая деятельность», 1960). В Англии контекст ситуации, ситуацию речи и речевой контекст изучает школа Фёрса – Холидея. В Японии есть школа «языкового существования»; она ставит целью изучение языка в соединении с деятельностью человека, что предполагает исследование языкового акта и устной речи. Поскольку язык понимается как орудие познания и общения, постольку языковой акт признается исходным пунктом исследования. Языковой акт есть социально-привычное действие человека, состоящее в выражении с помощью языковых знаков мыслей и чувств и в понимании этого выражения.

В лингвистическом психологизме, возникшем как отрицание натурализма и логизма, в последующем выделяются такие разновидности, которые будут сочетать психологизм с изучением других сторон языка, речевой деятельности и мышления. Психологический подход можно встретить у представителей социолингвистики и структурализма, лингвосемиотики и математического языкознания.

Так, понимание речевой деятельности как психофизического акта и способности говорящего в значительной степени признает физиологическую основу речи. Еще Томсон подчеркивал, что «настоящее» понятие языка состоит в том, что «язык является лишь по временам, когда мы говорим или слушаем, физиологической деятельностью нашего организма совместно с психической; а во всякое время язык существует в нас в виде известной психической и физиологической способности» (Кодухов В.И. Общее языкознание. М., 1974 г., с.43). Физиологическую основу речевой деятельности признавали Блумфилд и психолингвисты, которые заменили историзм трансформациями и уровневым характером статически рассматриваемого процесса порождения речи.

Основными школами лингвистического психологизма являются этнолингвистика и психологическая социология языка, семантический психологизм и психологический структурализм, психология речи и психолингвистика. Их отличия в известной степени опираются на различные психологические учения и школы. Более того, представители психологического направления в языкознании нередко известны как психологи.

Ассоциация представлений и речевое поведение

Наибольшее влияние на развитие языкознания оказали ассоциативная психология и бихевиоризм. Подробнее это описывается в книге Кодухова В.И. «Общее языкознание».

Ассоциативная психология – одно и основных направлений психологии XVII – XIX веков. Понятия «ассоциация представлений» и «апперцепция» введены Локком и Лейбницем. На языковедов середины XIX века непосредственное влияние оказал немецкий психолог и педагог Иоганн Фридрих Гербарт («Психология», 1816, рус. Пер. 1895; «Психология как наука, основанная на опыте, метафизике и математике», 1824). Считая, что точность метода состоит в количественных определениях, какие есть в математике и механике, Гербарт строит «механику представлений и понятий», в которой сознание трактуется как процесс «статики и динамики» представлений – первичных атомов сознания (Кондрашов Н.А. История лингвистических учений. М., 1979, с.64).

Психическая деятельность индивида как мыслительный процесс есть ассоциация представлений. Простейшими ассоциациями являются связи по смежности, возникающие в результате их временного или пространственного совпадения. Более сложными ассоциациями являются ассоциации по сходству и по контрасту. Кроме ассоциативных связей признаются также: ассимиляция – объединение и закрепление тождественных или близких представлений и апперцепция – определяемость нового восприятия и понимания массой представлений, уже имеющихся в сознании.

Учение об ассоциативном механизме мыслительных процессов способствовало разработке в языкознании учения о внутренней форме слова (термин «внутренняя форма слова», как утверждает Алпатов В.Н., автор книги «История лингвистических учений» на 87 странице, принадлежит А.А. Потебне, как и, например, термин «вещественное значение»), о типах переносных значений слов, об актуальном значении (смысле) слова и предложения, об ассоциативных и синтагматических отношениях.

В ХХ веке проблематику ассоциативной психологии унаследовал бихевиоризм (от англ. – поведение). Еще Вильгельм Вундт, экспериментально изучая апперцепцию как основу всей психической деятельности, подчеркнул, что она является волевым действием. Д. Уотсон сначала в статье «Психология с точки зрения бихевиориста» (1913), а затем и в книге «Бихевиоризм» (1925) пытался истолковать психическую деятельность как систему видимых и невидимых (скрытых) моторных реакций по схеме «стимул - реакция», как процесс образования навыков. Сознание как функция мозга отвергается, а мышление отождествляется с речью, которая рассматривается как речедвигательный акт. Дж. Мид обратил вниманием на социальность поведения, которое складывается в процессе общения.

Бихевиоризм оказал влияние на изучение речевого акта. В то же время бихевиоризм, как и психологическая теория ассоциаций, сближается с математической логикой, которая изучает закон ассоциативности. Он имеет место при исчислении высказываний и изучении сложных высказываний, составленных при помощи конъюнкции, дизъюнкции, импликации и эквивалентности.

Механизм и идеализм ассоциативной психологии и бихевиоризм тогда еще советские языковеды преодолевали, тщательно анализируя фактический материал и социальную природу речевой деятельности, используя современные достижения (на тот момент) физиологии высшей нервной деятельности и социальной психологии. Физиологическая основа ассоциаций, и апперцепций в частности, объясняется учением И.П. Павлова о замыкании и сохранении временных связей и системном характере высшей нервной деятельности. Психология сознания, разрабатываемая в советской науке Л.С. Выготским, С.Л. Рубинштейном, А.Н. Леонтьевым, преодолевает ограниченность ассоциативной и поведенческой психологии, подчеркивая в то же время социальную обусловленность психической деятельности.

Психологизм в языкознании

3. Сильные и слабые стороны данного направления

Наиболее полной психологизм в языкознании рассматривается в книге Звегинцева. Наряду с бурным развитием сравнительно-исторического языкознания, накоплением новых фактических данных и установлением частных законов развития языка, продолжались поиски общетеоретических концепций, на основе которых можно было бы объяснить известные данные и методические установки, применяемые языкознанием. Натуралистическая концепция Шлейхера оказывалась слишком односторонней и вызывала протест. Принципы логической грамматики были отброшены после выступления Гумбольдта. Его понимание языка как непрерывного процесса, как творческой деятельности, как постоянного живого воспроизведения речевых фактов больше всего соответствовало господствовавшему историческому подходу к языку. Однако из богатого, диалектически насыщенного творчества Гумбольдта развиваются лишь отдельные положения. В частности, понятие «языковой деятельности» свелось к рассмотрению языка как одной из функций человеческого организма. А это неизбежно вело к отождествлению сущности языка с понятием психофизиологических процессов, осуществляемых в индивидуальном процессе речи. Основой языкознания могла стать или физиология, или психология. Преобладающей во второй половине ХIХ века стала психологическая трактовка сущности и процессов развития языка.

Наиболее видным сторонником психологического направления в языкознании был последователь Гумбольдта, немецкий языковед-теоретик Герман Штейнталь (1823-1899). В своей книге «Грамматика, логика и психология, их принципы и взаимоотношения» (1855) Штейнталь строго определил границы языкознания и логики и одновременно обосновал тесные связи между языкознанием и психологией. Более подробно последняя проблема разобрана в его «Введении в психологию и языкознание» (изд. 2-е, 1881). В других своих работах Герман Штейнталь способствовал популяризации типологической классификации языков, разработанной Гумбольдтом. Это – «Происхождение языка» (изд. 4-е, 1888), «Классификация языков как развитие языковой идеи» (1850), «Характеристика важнейших типов языкового строя языка» (1860), «Положения В. Гумбольдта по философии языка» (1848).

Штейнталь считает, что «предметом языкознания является язык или язык вообще, то есть выражение осознанных внутренних, психических и духовных движений, состояний и отношений посредством артикулированных звуков». Совокупное содержание внутреннего мира, которое мыслится предшествующим языку и должно быть выражено посредством языка, - второй тезис Германа Штейнталя. Таким образом, в концепции Штейнталя основным и определяющим оказывается взаимодействие индивидуальной речи и индивидуального мышления.

Психологическая концепция языка Г. Штейнталя противопоставляется, с одной стороны, опытам построения логической грамматики, получившим наиболее яркое выражение в книге К. Беккера «Организм языка», 1841, а с другой стороны, биологическому натурализму А. Шлейхера. Г. Штейнталь при этом старался опереться на философию языка В. Гумбольдта, но фактически во многом отошел от нее.

Во многих своих работах Г. Штейнталь выступает не как исследователь конкретных языков или лингвистических явлений и фактов, а как теоретик и систематизатор. В 1860 году он совместно с М. Лацарусом основал журнал «Журнал этнической психологии и языковедения», специально посвященный разработке выдвинутых психологическим направлением проблем.

Через посредство изучения явлений индивидуальной психологии Г. Штейнталь стремится постичь «законы духовной жизни» в разного рода коллективах – в нациях, в политических, социальных и религиозных общинах – и установить связи типов языка с типами мышления и духовной культуры народов (этнопсихология). Выполнение этой задачи стимулирует, по его мнению, то обстоятельство, что внутренняя форма языка (которая и обусловливает национальный тип языка) непосредственно доступна наблюдению только через его внешнюю форму, то есть главным образом через звуковую сторону языка, почему она в первую очередь и должна приниматься во внимание при изучении языка и его характерных особенностей («Мы не имеем права говорить о языковых формах там, где им не соответствует изменение звуковой формы»).

Некоторые положения лингвистической теории Г. Штейнталя были усвоены и развиты младограмматиками.

Учение Гумбольдта о сложных взаимоотношениях между языком, сознанием и действительностью подменяется субъективизмом, индивидуализмом. Для объяснения связи между индивидуальными языком и мышлением Штейнталь использовал ассоциативную психологию Иоганна Фридриха Гербарта (1776-1841), исходившего из учения субъективного идеалиста Фихте. Гербарт сводил всю деятельность человеческого сознания к самодвижению представлений, управляемому законами ассимиляции (то есть объединения и закрепления тождественных или близких представлений), апперцепции (определяемости нового восприятия массой уже имеющихся в сознании представлений) и ассоциации (установления связей различного рода между представлениями). Исходя из этих законов движения представлений, Штейнталь пытался объяснить образование и развитие языка и мышления у индивида; те же законы, по его мнению, вызвали происхождение и развитие языка в человеческом обществе. При подобном психологическом и индивидуалистическом подходе к языку оставлялась без внимания его общественная сущность, фактически язык отрывался от мышления и нельзя было объяснить взаимоотношения индивида и общества. Штейнталь сосредоточивает внимание на индивидуальном акте речи.

Г. Штейнталь не мог игнорировать роль языка в обществе. Поэтому он писал: «Мы совсем не можем мыслить себе человека иначе, кроме как говорящим и вследствие этого членом определенного национального коллектива, и, следовательно, не можем мыслить человечество иначе, кроме как разделенным на народы и племена». По его мнению, первоначально мыслили только сообща, каждый связывал свою мысль с мыслью своего соплеменника, и возникшая отсюда новая мысль принадлежала как тому, так и другому, подобно тому как дитя принадлежит отцу и матери. Сходная физическая организация и сходные впечатления, получаемые извне, производят сходные чувства, склонности, желания, а эти в свою очередь – сходные мысли и сходный язык. В индивидууме возникают психические образования, комплексы представлений, которые без влияния других людей или вовсе не возникли бы в нем, или же возникли бы очень поздно (как, например, доказать теорему Пифагора впервые или же выучить ее по учебнику). Подобная «психология народов» (этнопсихология) оказывается далекой от общественной деятельности людей.

Таким образом, в борьбе двух основных направлений общего языкознания – сторонников теории, что язык есть физическое, естественное явление, и их противников, утверждавших, что язык есть психическое явление, - на время победило последнее. Младограмматическая школа исходила из тезиса Штейнталя: «Так как дух народа живет только в индивидах и не имеет существования, особенного от индивидуального духа, то и в нем естественно совершаются, как и в последнем, только те же основные процессы, которые ближе разъясняет индивидуальная психология». За Штейнталем следует в своей теоретической книге «Принципы истории языка» (1880) глава младограмматиков Герман Пауль.

В России видным представителем психологического направления в языкознании, оригинальным языковедом-мыслителем был профессор Александр Афанасьевич Потебня, жизнь и деятельность которого связана с Харьковским университетом.

Лингвистическая концепция Александра Афанасьевича Потебни

А.А. Потебня (1835-1891) – крупнейший украинский и русский филолог, оказавший огромное влияние на развитие отечественного языкознания и литературоведения. Его основные работы: «Мысль и язык» (1862), «Из записок по русской грамматике» (1874-1888). Потебня создал Харьковскую лингвистическую школу (его непосредственными учениками были А.В. Ветухов, А.Г. Горнфельд, В.А. Лезин, Б.М. Ляпунов, А.В. Попов, В,И. Харциев), учение которой получило название потебнианства.

А.А. Потебня способствовал развитию лингвистического психологизма и сравнительно-исторического языкознания. Он считал, что Гумбольдт «именно положил основание перенесению вопроса на психологическую почву своими определениями языка как деятельности, работы духа, как органа мысли» (Потебня А.А. Язык и народность. – «Вестник Европы», 1895, кн.9, с. 11). Опираясь на работы Гумбольдта и Штейнталя, А.А. Потебня создал оригинальную концепцию, рассматривающую язык как историческое явление и речемыслительную деятельность.

На первом этапе своей научной деятельности А.А. Потебня испытывает влияние идей В. Гумбольдта и Г. Штейнталя, но очень скоро вырастает в крупного и оригинального языковеда-мыслителя.

Касаясь общетеоретических вопросов, Потебня уделял много внимания положению о языке как деятельности, в процессе которой беспрерывно происходит обновление языка. С этим связывается и его интерес, с одной стороны, к проблеме речи и ее роли в жизни языка (в частности, смыслового его аспекта), а с другой стороны, к проблеме художественного творчества в его отношении к языку. Для Потебни характерно индивидуалистическое решение этих проблем («Одного изолированного слова в действительности и не бывает. В ней есть только речь…Вырванное из связи слово мертво, не функционирует, не обнаруживает ни своих лексических, ни тем более формальных свойств, потому что их не имеет»).

В отличие от Г. Штейнталя, А.А. Потебня не отрывал язык от мышления, но вместе с тем подчеркивал специфичность логических и языковых категорий. («Язык есть тоже форма мысли, но такая, которая ни в чем, кроме языка, не встречается…»)

Одним из первых А.А. Потебня указал на необходимость изучать явления языка в их взаимосвязях, способствуя тем самым формированию понятия языковой системы.

Общетеоретические положения у Потебни связываются с тщательным анализом большого языкового материала. Этой стороной своей научной деятельности, ярче всего представленной в его знаменитых «Записках по русской грамматике», А.А. Потебня примечателен не в меньшей мере, чем своими теоретическими идеями.

Большую известность приобрели на рубеже ХХ века работы Вильгельма Вундта (1832-1920), который отмечал социальный характер языка, но был ярко выраженным психологистом. Язык как продукт коллективной жизни людей Вундт изучал в одном ряду с мифами, к которым примыкают зачатки религии и искусства, и с обычаями, включающими в себя зачатки и общие формы развития права и культуры. Это синкретическое духовное творчество Вундт изучал на базе психологии, причем он неоднократно заявлял, что факты языка его интересуют с точки зрения их полезности для психолога. В своих основных работах «Психология народов - язык» (1900), «История языка и психология языка» (1901) (полемически направленной против Б. Дельбрюка), «Элементы психологии народов» (1912). Вундт стремился подвергнуть психологической трактовке все проблемы, которыми занимались младограмматики: фонетические и семантические измещения, формы слов, происхождение языка, дифференциация в языке и т.п. Отвергая ассоциативную психологию Гербарта, Вундт создал систему волюнтаристской психологии, которая основой психической жизни человека считает не интеллект, а волю. Вундт резко выступал против индивидуализма младограмматиков, в частности Г. Пауля: «Пауль совершенно не принимает в расчет того факта, что язык, мифы, обычаи создаются именно обществом и при развитии их во всех существенных отношениях общество определяет индивидуум; индивидуум же не определяет общество даже каким-либо косвенным образом» (Кондрашов, м. 65). Однако общая социальная направленность психологической системы Вундта – коллективный психологизм – мало в чем отличается от индивидуальной психологии. И в том, и в другом случаях язык рассматривается не как средство общения людей, а только как орудие выражения мысли. Поэтому характеристика А. Мейе справедлива лишь отчасти: «Девятнадцатый век был веком истории, и успехи, достигнутые лингвистикой при помощи исторической точки зрения, поразительны. Социальные науки формируются теперь, и лингвистика должна занять место, подобающее ей в соответствии с ее природой».

Психологизм в языкознании

Психологическое направление в языкознании не представляет собой замкнутой и ограниченной определенными лингвистическими доктринами школы. Психологическое истолкование явлений языка свойственно не только Г. Штейнталю или А.А. Потебне, младограмматикам, но и представителям казанской и московской лингвистических школ и. Однако если, например, младограмматиков представляется возможным объединить в одну группу на основе общих для них методологических и методических принципов, в состав которых определенным компонентом входит и психологическое истолкование фактов языка, то в отношении ряда языковедов этого сделать нельзя. Они находятся вне школ и, хотя в своих лингвистических работах широко привлекают психический фактор (что является объединяющим началом), настолько различаются друг от друга, что их трудно заключить в тесные рамки определенной школы. К таким языковедам относятся Г. Штейнталь, А.А. Потебня, В. Вундт и некоторые другие.

Развитие гумбольдтовской традиции

Труды В. Фон Гумбольдта породили, как отмечает Алпатов в книге на 82 странице, достаточно влиятельную традицию в языкознании. Прежде всего это относилось к Германии, однако лингвисты, так или иначе ориентировавшиеся на гумбольдтовские идеи, работали и в других странах, в том числе в России. При этом надо иметь в виду, что общее изменение научной ситуации, проявившееся в идеях А. Шлейхера и других компаративистов, сказалось и на развитии гумбольдтовской традиции. Философия языка занимала все меньшее место, но сказывалось влияние биологических наук. Это влияние связывалось не только с дарвинизмом, но и со значительным развитием такой науки, как психология. С середины ХIX века эта наука из чисто умозрительной превратилась в экспериментальную, впервые была разработана методика психологического исследования. Прогресс психологии оказал влияние и на науку о языке.

Все лингвистические традиции, включая европейскую, складывались в связи с понятием нормы, то есть были тесно связаны с оценкой; еще во времена «Грамматики Пор-Рояля» оценивающий подход не был строго отграничен от «познающего». Но в XIX веке уже получило значительное развитие чисто теоретическое языкознание, не связанное с практикой и не допускающее никакой оценочности; прежде всего такой подход, безусловно, проявлялся в историческом и сравнительно-историческом исследовании. Поэтому в целом Штейнталь считает, что языкознание является познающей наукой: для него нет таких проблем, как истинность или ложность высказывания, его красота или безобразие, нравственность или безнравственность его содержания. Даже проблема языковой правильности связана с языкознанием лишь косвенно.

Но, по мнению Штейнталя, есть одно исключение: «Языкознание принимает эстетический, оценивающий характер в дисциплине, которая ялвяется его очень существенной и неотъемлемой частью, а именно в систематизации или классификации языков. При этом оно не удовлетворяется объединением языков по найденным у них общим признакам в классы и семьи, но образует из этих классов школу, систему рангов. Следовательно, оно оценивает здесь значимость языков, достоинство их как продукт ума и в то же время как орудие умственного развития». Здесь он продолжил подход Гумбольдта. Однако ни одна из модификация такого подхода не могла быть доказана.

Наиболее сходен с Штейнталем индолог и теоретик языка Иван Павлович Минаев (1840-1890), профессор Петербургского университета. Он провел несколько лет в экспедициях в Индии, занимался санскритом, первым в нашей стране изучал язык пали и бирманский язык, индийскую лингвистическую традицию, подготовил школу индологов. Разграничивал три способа классификации языков, выделяя генетические, морфологические и психологические классификации. Генетические устраняют «всякую субъективность», но их недостаточно. К морфологическим отнесены классификации Шлегеля, А. Шлейхера, где, по мнению И.П. Минаева, учитывается только языковая форма. Выше всего оцениваются «психологические» классификации Гумбольдта и Штейнталя, в которых учитывается «совершенство, с которым язык выражает мысль». Как и его предшественники, он исходит из эталона классических и/е языков, считая, что чем язык по строю ближе к этим языкам, тем мысль выражается в нем совершеннее. Но Минаев, как и Гумбольдт, вынужден был признать, что с этой точки зрения языки американских индейцев с достаточно сложной морфологией оказываются совершеннее китайского, хотя индейские языки бедны «общими понятиями», а уровень развития китайского языка виден уже из того, что на него перевели санскритские памятники. Тем самым принципы стадиальной типологии оказывались противоречивыми и бездоказательными.

Развитие гумбольдтовской традиции продолжалось и в конце XIX века и в начале ХХ века, когда в целом в мировой науке господствовала позитивистская, прежде всего младограмматическая лингвистика. Основным направлением, стремившимся продолжать традиции Гумбольдта в этот период, была так называемая школа эстетического идеализма в Германии, основатель – Карл Фосслер (1872-1949) и его ученик Лео Шпитцер (1887-1960). Это были специалисты по романскому языкознанию, их конкретные исследования в большинстве посвящены исторической стилистике и изучению языка писателей. Близкие к эстетическому идеализму идеи высказывал также популярный в свое время итальянский философ Бенедетто Кроче (1866-1952).

На первый план Фосслер и его школа выдвигали творческий, эстетический характер языка. Творчество, которое всегда индивидуально. Они отграничивали от языкового развития, имеющего коллективный характер и зависящего от «общей духовной предрасположенности» носителей того или иного языка.

Еще одно важное направление в области изучения языка появляется в ХIХ веке - психологическое. Наиболее известные его представители - немецкий ученый Г. Штайнталь (1823-1899) и русский ученый А.А. Потебня (1835-1891). Концепция Г. Штайнталя базируется на ассоциативной психологии, на основании которой он пытается объяснить и происхождение языка, и законы его развития. Безусловным достоинством этой концепции является обращение к индивидуальной психологии, индивидуальному акту речи, к попыткам установить связи между типом языка, типом мышления и типом духовной культуры народа. Касаясь вопросов философии языка, Александр Афанасьевич Потебня уделял много внимания положению о языке как о деятельности, в процессе которой беспрерывно происходит обновление языка. С этим связывался его интерес к проблеме речи и ее роли в жизни языка, а также к проблемам художественного творчества в его отношении к языку. Одним из первых он указал на необходимость изучать явления языка в их взаимосвязи, способствуя формированию понятия языковой системы. В своем главном грамматическом труде «Из записок по русской грамматике» ученый следующим образом представлял себе структуру языкознания: фонетика и учение о значении, учение о значении, в свою очередь распадается на учение о значении в тесном смысле, то есть семантику, и на учение о грамматических формах. В учение о значении в тесном смысле включались лексикология и словообразование, а в учение о грамматических формах - морфология и синтаксис. Каждую лингвистическую дисциплину А.А. Потебня предлагал рассматривать с синхронической и с диахронической точек зрения. В центре его внимания находились вопросы, связанные с происхождением словообразовательных и фразообразовательных единиц. В своей теории происхождения частей речи А.А. Потебня подразделял все первообразные корнесловы на две группы: качественные и указательные. На основе указательных сформировались не только местоимения, но также и флексии, благодаря которым корнесловы стали различаться и возникли части речи. Герман Штайнталь в своей книге «Грамматика, логика и психология, их принципы и взаимоотношения» (1855) строго определил границы языкознания и логики и одновременно обосновал тесные связи между языкознанием и психологией. Более подробно последняя проблема разобрана в его «Введении в психологию и языкознание» (изд. 2-е, 1881). В других своих работах Герман Штайнталь способствовал популяризации типологической классификации языков, разработанной Гумбольдтом. Это - «Происхождение языка» (изд. 4-е, 1888), «Классификация языков как развитие языковой идеи» (1850), «Характеристика важнейших типов языкового строя языка» (1860), «Положения В. Гумбольдта по философии языка» (1848).

Психологическое направление в языкознании – совокупность течений, школ и отдельных концепций, рассматривающих язык как феномен психологического состояния и деятельности человека или народа. Это направление возникло как проявление отрицательного отношения некоторых учёных к натуралистическому и логическому направлению. Связь мыслительной деятельности с психологией речи свойственна для большинства школ лингвистического психологизма, их объединяют следующие характерные черты:

а) Язык определяется как деятельность индивида и отражение народной психологии (язык – самосознание, мировоззрение и логика духа народа).

б) Язык и личность, язык и народность – связаны психологически.

в) Язык – явление культурно-историческое.

г) Речевая деятельность имеет социальные свойства, это психофизический акт и способность говорящего, основанная на его физиологии.

д) Язык – орудие познания и исследования. Языковой акт (социально-привычное действие человека, состоящее в выражении с помощью языковых знаков мыслей и чувств и в понимании этого выражения) – есть по существу исходная точка исследования.

Основателем психологического направления является Хайман Штейнталь ("Произведения В. Гумбольдта по философии языка" (1848), "Классификация языков как развитие языковой идеи"(1850), "Происхождение языка"(1851), "Грамматика, логика и психология, их принципы и взаимоотношения"(1855), "Характеристика важнейших типов строя языка"(1860), "Введение в психологию и языкознание" (2-е изд. 1881), "История языкознания у греков и римлян" (2-е изд. 1890-1891)). В 1860 г. Штейнталем совместно с М. Лацарусом был основан журнал по этнической психологии и языкознанию.

Психологизм стал господствующим методологическим принципом языкознания 2-й половины XIX в. и первых десятилетий XX в. Идеи Х.Штейнталя оказали влияние на А.А.Потебню, И.А.Бодуэна де Куртенэ, на младограмматиков, на Вильгельма Вундта (1832-1920), Антона Марти (1847-1914), Карла Людвига Бюлера (1879-1963), Гюстава Гийома (1883-1934) и других.

Основными школами лингвистического психологизма являются в дальнейшем этнолингвистика, психологическая социология языка, семантический психологизм, психологический структурализм, психология речи, психолингвистика.

Вопрос №7

Лингвистическая концепция В. Гумбольдта

Гумбольдт: "... язык и постигаемые через него цели человека вообще, род человеческий в его поступательном развитии и отдельные народы являются теми четырьмя объектами, которые в их взаимной связи и должны изучаться в сравнительном языковедении"

Немецкий учёный В. Гумбольдт заложил работами основы общего и теоретического языкознания, философии языка и нов.направления совр. языкознания. Трактаты «О сравнит. изучении языков…», «О происхождении грамм. форм…» представили обобщение исследований по санскриту. В письме "О природе…" выраж. взгляды на происх–е, развитие и сущность яз. Работа "О букв. Письме…" посвящ. соотношению яз.и письменности. Лингвистич. взгляды Г. тесно связ. с его историко-философской концепцией и отражают некот. положения классич. нем. философии (метафизика, категориальная таблица, метод гносеологического анализа Иммануила Канта (1724-1804), идеи Иоганна Фихте (1762-1814), диалектика Фридриха Гегеля (1770-1831). Швингер считал, что взгляды Г. связ. с неоплатонизмом, явл. осмыслением учения Плотина о душе и представления о внутр. Форме. Г. в св. сочинениях утверждает, что сущ. неразрывная связь и тождественность яз. и "нар. духа", она "недоступна для нашего разумения" и "остаётся для нас необъяснимой тайной". Развивая идеи Гердера (1744-1803), Г. исследует проблемы происхождения и генеалогии яз., сравнит–го изучения языков, их классификации, роли языка в развитии духа.

В раб. "О сравнительном изучении языков…» была выведена осн. задача языкознания как изучение кажд. Извест. Яз. в его внутр. связях и отношениях частей к цел. организму. Под организмом Г. понимает язык как целостность, как систему. Он создал также знаковую теориюязыка, отмечает, что яз. есть одновр. и отражение, и знак (звук и понятие, слово и понимание).

Г–ая концепция взаимоотношений формы и субстанции проявляется при анализе звуковой формы, в част. при опред–и понятия артикулированного звука. Звуковая форма, благодаря общности звука и мысли, связ. с обозначением предметов. "в нечленораздельном звуке проявляет себя чувствующая сущность, а в членораздельном звуке проявляет себя мыслящая сущность". В отлич. от жив–х, у чел. наблюдается чёткая определённость реч. звука, кот. необходима разуму для восприятия предметов.

Т.О., язык занимает промежут. положение м/у чел. и воздействующей на него природой. Язык, хотя и связан с духовным бытием человека, вместе с тем имеет и самостоятельную жизнь, причём он как бы господствует над человеком.

Вопрос №10

Школа младограмматиков

1870 гг. - возникновение младограмматического направления (Карл Бругман).

Младограмматики обратились к изучению говорящего человека и обратили языкознание на позитивистский путь исследований языка, основанных на непосредственных наблюдениях и на индуктивном методе, при этом используя историч. принцип лингвистич. анализа. По Паулю, задача учения о принципах культурно-исторической науки (языкознания) в том, "чтобы показать, как протекает процесс взаимодействия индивидов, как отдельное лицо, выступая в роли получателя и дающего, определяемого и определяющего, соотносится с общностью, как младшее поколение овладевает наследием старшего". Так ставится проблема взаимоотношения индивида и общества. Это взаимоотношение не отделено от культуры. Но важнейший признак культуры, по Паулю, – психическое начало. Психология – основа языкознания. Принцип историзма предполагает психологическое понимание сущности языка. Общий дух и его элементы не существуют. Доказанной реальностью выступает индивидуальный язык. Пауль различает две сферы психики индивида: cферу сознания и сферу бессознательного. Он привлёк внимание учёных к той области познания, которая в настоящее время стремится ответить на вопрос, где и как хранится полученная человеком информация. Для объяснения коммуникативной функции языка вводится понятие узуса (нечто общее для индивидуальных "языковых организмов", некая надындивидуальная языковая абстракция, делающая общение возможным). Концепция развития языка сводится к выявлению взаимоотношений языкового узуса и речевой деятельности отдельного лица.

Учение о звуковых законах и аналогии как важнейших факторах развития языка. Изменение методологии языкознания – изучение речи говорящего человека, а не письменных памятников прошлого; младограмматизма, язык существует в индивидууме, в котором есть постоянная (обусловленная психической и физической деятельностью) причина. Звуковое изменение в языке совершается по законам, не знающим исключений. Источник всех изменений находится в сфере бессознательного.

Славист А. Лескин, отмечая существование системы в звуковых изменениях, в книге "Склонение в славяно-балтийских и германских языках" (1876) писал, что "допускать произвольные, случайные, не согласуемые между собой отклонения – значит, признать, что объект исследования, язык, недоступен для науки". Дельбрюк заложил основу совр. определения фонетического закона – как звукового изменения, происходящего в данном языке, в данных условиях, на данной территории, в данное время. Грамматическая аналогия противопоставляется различиям, привносимым фонетическими законами. Образование по аналогии является решением пропорционального уравнения. На самом деле, хотя учение о грамматической аналогии имеет важное значение, следует учитывать многообразные пути преобразования отдельных элементов грамматической системы языка, различные типы аналитического выравнивания форм, связь со смысловой стороной слов.

Итогом исследований младограмматиков в области сравнительно-исторического языкознания стали "Основы сравнительной грамматики индоевропейских языков" (использованы данные почти 70 индоевропейских языков и диалектов), где даётся описание звуковой системы индоевропейского праязыка, его морфологии и общих свойств.

При исследовании проблемы изменения значений слов Г. Паулем (в "Принципах истории языка") было выведено, что при разграничении окказионального и узуального значения слов, возможно понять процесс изменения их значений. Узуальное значение слова внеконтекстно, а окказиональное – определено в индивидуальном речевом акте. Исходя из этого причина изменений значений слов находится в неустойчивости индивидуальной психики, вызывающей смещение границ между узуальным и окказиональным значениями слова. Отсюда выводится классификация изменений значений слов, построенная на логико-психологических основаниях.

Исследования младограмматистов во многом повлияли на дальнейший ход лингвистической науки. Постоянное научное любопытство к живому произношению, к изучению физиологии и акустики звуков речи отличало это направление, младограмматизм выделил фонетику как самостоятельный раздел языкознания. Фонетическое осмысление младограмматиками орфографии памятников древнейшей письменности выявляет действительное звуковое значение букв.

Младограмматики внесли много ценного в грамматику, выделив наряду с флексией ряд других морфологических явлений, которые определили историю развития строя индоевропейских языков. Младограмматизм уточнил также понятие корня, показав, что его структура исторически менялась, установил строгие фонетические соответствия между индоевропейскими языками, младограмматики подняли этимологию и сравнительно-историческую грамматику индоевропейских языков до уровня точной науки.

Штейнталь, Вундт, Потебняк. Два течения – социальный и индивидуальный психологизм. С – специф-е проявление психологии социума. И – изучает отдельного человека и его психику в связи с языком. Я – одновременное выр-е самосознания духа целого народа и выражение духа отд-го человека.

Штейнталь – речь – это дух-я деятельность, язык – речь в синхронном аспекте. Разделял яз-е и логику.

Вундт – этническая психология. Изучал сложные психологические процессы и добывал из языковых фактов психологическое знание. «Психология народов», «История яз-я и психологии». Язык – отражает совокупность представлений человека, слова могут менять значения, соответственно, можно проследить изменения. Связь представлений народа опред-т структуру языка. Я возникает там где есть дух. жизнь. Я – разновидность языка жестов, звуки языка – звуковые жесты. Первые высказывания человека – императивы. Ступени в разв. Языка соотв-т ступеням психологического развития человека. Разложение представлений на компоненты. Осн единица языка – предложение. Оно соотносит части речи и классы общих понятий. Идеи Вундта получили признание в антропологической лингвистике и у неогумбольдтианцев.

Потебня. Мысль и язык. Развил мысли Г. и Ш. Язык – это деят-ть, в рез-те которой происходит обновление языка; Я – ср-во формирования мыслей. Понимание в процессе общения явл-ся одновременно и непониманием, т.к. слово не может передать мысль, оно пробуждает в коммуниканте его собственную мысль. Язык – не живой о-м, я – это произ-е народа со своими собственными законами. Условие сущ-я народа – его язык. Языки разл-ся не только по зв строю, но и всем строем мысли, выр-ся в нем. Я – тесно связан с мышлением и психологической деятельностью человека.

Первые слова – междометия (разложение чувств и образов на составляющие) – сущ, прил, гл - > Эволюция типов предложения. Предложение – исторчиеская единица, основная гр, стр, сем единица языка, т.к. в предложении раскрывается смысл слов.

Жизнь слова происходит лишь в речи. Внутренняя форма слова – в отношении содержания мысли к сознанию.

Грам. Форма – семантико – синтаксик-е понятие. Мы не должны осуществлять гр. Форму с суффиксам. Он разводил логику и грамматику, они могут существовать без друга.

Общелингвистическая концепция Потебни на основопалагающиеся положения о едином процессе развития мышления и языка. Он указывает на то, что язык нужно изучать в тесн связи с поэтическим творчеством народа.

Вывод: 1. Тесн связь языка и мышления; 2. Исследование речи – большое значение; 3. Внимание процессам обр-я яз. единиц. Лингвистический психологизм повлиял на разв-е этнолингвистики, психолингвистики, младограмматизма.

2.1. Античное языкознание: теория именования

Слово – мировой разум. При помощи слова человек мог постигать мир. Слово становилось орудием. Слово нужно правильно создавать и применять правильно. Теория Фюсей (Гераклит): наименование определялось природой самой вещи (план содержания). Аргументы против: полисемия, онимы, синонимы. Теория Тесей (Демокрит): наименование опр-сь по соглашению между людьми (план выражения). Аргументы против: сложно договориться.

Сократ считал, что вначале между звуками слова и обозначаемым предметом была внутренняя связь, но утратилась и стала, закреплена общей традицией (План содержания + План выражения). Первичные имена и имена образованные от первичных.

Античная теория наименования рассматривала слово как разумное начало и орудие, при помощи которого производится действие с предметом. Два класса слов – имена, которые называют признаки вещей и имена, называющие действия.

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ В ЯЗЫКОЗНАНИИ 1 страница

§1.Общая характеристика. Лучше всего сущность психологического направления осмысливается в сопоставлении с логическим, поскольку само возникновение этого нового направления происходило в конфронтации с логическим направлением, в отталкивании от него.Всех представителей этого направления объединяет следующее:

1)В отличие от логического направления, подчеркивание национальной специфики языков , связи языков с ментальностью того или иного народа, с народной психологией.

2)Подчеркивание роли бессознательного в возникновении и развитии языка. Происхождение языка – естественный эволюционный процесс, связанный с развитием мышления, психики, «духа», а не результат «изобретения», «социального договора», как у «логиков».

3)Нетождественность логических категорий и языковых форм : а) логические категории универсальны для всех народов (понятие, суждение, умозаключение), а языковые категории национальны; б) логические категории рациональны, а в языке много иррационального: нелогичностей, исключений. Представители логического направления тоже показывали различия между логическими категориями и лингвистическими, но для них гораздо важнее было увидеть общность, а для представителей психологического направления вся соль – в различиях. Некоторые представители этого направления вообще обходились в определении языковых единиц без логических категорий, используя категории психологические, напр.: предложение – это связь, ассоциация двух представлений и более.

4)Связь языка не только с мышлением, но шире – с психикой. Использование методов психологии в языкознании (ассоциативный эксперимент и др.).

5)Для психологического направления в большей степени, чем для логического, был характерен историзм : языковые категории в разные эпохи нетождественны друг другу. Ср. определения предложения у Ф. И. Буслаева (логическое направление) и А. А. Потебни (психологическое направление). Буслаев дает определение предложения, верное для всех времен и всех языков: суждение, выраженное словами. Потебня считает, что такое универсальное определение бессодержательно: для каждого языка и каждой исторической эпохи будет свое определение предложения. Так, индоевропейское предложение можно определить как такое соединение слов, в котором обязательно присутствует verbum finitum. Языковые изменения объясняются психологически: корни их – в психике индивида (развитие мышления, бессознательные ассоциации, мутации, аналогия, экономия произносительных усилий и проч.).

6)Формируется принцип антропоцентризма : в центр лингвистических исследований должен быть поставлен говорящий человек. Реально существуют языки отдельных личностей, а национальные языки (как и более мелкие подразделения – языки той или иной деревни, области, жаргоны) – научная фикция. Люди стремятся к взаимопониманию, и поэтому между «языками» двух общающихся личностей устанавливается общность; аналогичным образом складываются и более крупные языковые общности. Однако, как заметил еще Гумбольдт, говорящий и слушающий всё равно до конца не понимают друг друга.

7)Психологическое направление весьма разнородно, но условно в нем можно выделить два основных течения: а) социально-психологическое , в большей степени ориентированное на идеи В. фон Гумбольдта и не отрицающее социальную (национальную, коллективную) сущность языка (Вильгельм Вундт, Александр Афанасьевич Потебня, младограмматики); б) индивидуально-психологическое , рассматривающее язык как особый механизм деятельности индивидуальной психики (Хейман Штейнталь, Бенедитто Кроче, Карл Фосслер).

§2.Хейман Штейнталь. Основоположником индивидуально-психологического понимания языка считается профессор Берлинского университета Хейман Штейнталь (1823-1899), языковедческие взгляды которого во многом сформировались, с одной стороны, под влиянием идей В. фон Гумбольдта, с др. – под влиянием ассоциативной психологии Иоганна Фридриха Гербарта (1776-1841). Основные сочинения Штейнталя: «Произведения В. Гумбольдта по философии языка» (1848); «Классификация языков как развитие языковой идеи» (1850); «Грамматика, логика, психология, их принципы и взаимоотношения» (1855); «Характеристика важнейших типов строя языка» (1860); «Происхождение языка» (1880) и др.

1)Отношение языкознания к логике. Штейнталь считал, что логические и грамматические категории не тождественны и вообще не соотносимы друг с другом: «Категории языка и логики несовместимы и так же мало могут соотноситься друг с другом, как понятие круга и красного». Существуют разные типы мышления, и у каждого типа своя логика, язык же не соотносим ни с одним из типов мышления; языковое мышление – это особое мышление, развивающееся по присущим только ему одному законам. Именно благодаря Штейнталю в языкознании появляется учение о «языковом мышлении», отличном от логического.

2)Отношение языкознания к психологии. Так как речь – это духовная (психическая) деятельность, то языкознание относится к числу психологических наук. О чем бы ни писал лингвист: о происхождении языка, о его сущности, о законах развития языка, о различиях между языками – он всегда должен находиться «в границах психологии». Вслед за Гербартом, Штейнталь различает индивидуальную психологию и этнопсихологию (психологию народов). Этнопсихология изучает явления «народного духа»: мифологию, нравы, традиции, религию, фольклор и, конечно, язык. Следовательно, языкознание – важнейшая часть этнопсихологии. Центральное место у Штейнталя, как и Гумбольдта, занимало учение о языке как выжении «духа народа».

2.Сущность языка

Штейталь понимает язык как индивидуально-психологическое явление , но если это так, то каким образом объяснить существование этнических языков? Это противоречие разрешается им следующим образом: 1) Штейнталь определяет язык как «выражение осознанных внутренних, психических и духовных движений, состояний и отношений посредством членораздельных звуков». Как видим, это понимание, очень близкое к гумбольдтовскому. Как и у Гумбольдта, на первом плане здесь когнитивная функция языка, а не коммуникативная. Всё психическое, по Штейнталю, совершается внутри отдельной психики, по законам индивидуальной психологии : «Так как дух народа живет только в индивидах и не имеет существования, особенного от индивидуального духа, то в нем естественно совершаются только те же основные процессы, которые ближе разъясняет индивидуальная психология». Однако воздействие одного человека на другого, перенос содержания представлений от одного индивидуума к другому не могут быть осуществлены психическим путем. Это может быть осуществлено только опосредованно – при помощи языка, звуковой материи.

2)Единство этнического языка объясняется Штейнталем генетически. По его мнению, люди первоначально мыслили только сообща, каждый связывал свою мысль с мыслью соплеменника, и возникающая мысль принадлежала как тому, так и другому, подобно тому как дитя принадлежит отцу и матери. Сходная физическая организация и сходные впечатления, получаемые извне, возбуждают в душах индивидов сходные чувства, эмоции, а эти, в свою очередь, – сходные мысли и сходный язык. В индивидууме возникают психические образования, которые без влияния других людей или вовсе не возникли бы в нем, или же возникли бы очень поздно (как, напр., доказать теорему Пифагора самому или же выучить доказательство по учебнику).

3.Учение о внутренней форме языка

Штейнталь развивает учение Гумбольдта о внутренней форме языка . По его мнению, внутренняя форма исторически изменчива и пережила в своем развитии три этапа: 1) древнейший этап, когда нет слов-названий, а есть лишь междометия; 2) доисторический – этап расцвета внутренней формы – появление мотивированных слов (подснежник, мямлить ); 3) исторический – этап угасания внутренней формы, когда внутренняя форма многих слов стирается, забывается; звук и значения начинают соединяться без посредника в виде внутренней формы – этап нулевой внутренней формы.

§3.А. А. Потебня. Александр Афанасьевич Потебня (1835-1891) – великий русско-украинский лингвист, глава Харьковской лингвистической школы. Основные сочинения: «Мысль и язык» (1862), «К истории звуков русского языка» (1876), «Из записок по русской грамматике» (4 тома, 1874-88), «Из лекций по теории словесности» (1894) и др. Во многих вопросах Потебня близок Гумбольдту, однако в целом его лингвофилософская концепция глубоко оригинальна. Основная заслуга Потебни перед языкознанием в разработке вопросов исторической семантики и исторического синтаксиса.

1.Общая характеристика научного метода Потебни

Научный метод Потебнихарактеризуется следующими основными особенностями:

1)психологизм : понимание языка как психической сущности; постоянное внимание к тому, как мысль проявляет себя в слове;

2) генетизм : проблема генезиса (происхождения) языковых явлений всегда в центре внимания ученого;

3) историзм : по мнению Потебни, «всякое языкознание, будет ли оно называться историческим или не будет, необходимо должно быть историческим. Всякое объяснение, которое мы можем представить для объяснения данного явления в языке, непременно сводится на то, что прежде было иначе»;

4) логоцентризм («словоцентризм»): в центре всех исследований Потебни находится слово ; в изучении происхождения и истории слов ученый видел ключ к решению всех важнейших теоретических проблем языкознания: проблемы происхождения языка, связи языка и мышления, становления частей речи, развития предложения и др.;

5) функционализм : рассмотрение языковых явлений в динамике, в процессе функционирования, употребления, т. е. в речи , отсюда – неактуальность противопоставления языка и речи для Потебни; Потебня постоянно держит в поле зрения речемыслительную функцию языка, т. е. то, как в слове осуществляется мысль; для него язык – не мертвая совокупность знаков, а функционирующая система: «Язык не есть совокупность знаков для обозначения готовых мыслей, он есть система знаков, способная к неопределенному, к безграничному расширению»; Определяя язык как деятельность, в процессе которой беспрерывно происходит обновление языка, его развитие, Потебня рассматривал язык как поток беспрерывного словесного творчества. Именно поэтому для Потебни нет противопоставления языка и речи . Основной объект его внимания – функционирование языковых единиц в речи, поскольку реально нам дана только речь. Значение слова реализуется только в речи, изолированное слово мертво, оно не обнаруживает ни своих семантических, ни формальных свойств. Отсюда проистекает отношение Потебни к многозначности: «Слово в речи каждый раз соответствует одному акту мысли, а не нескольким, т. е. каждый раз, как произносится или понимается, имеет не более одного значения». Таким образом, многозначных слов не бывает ; многозначное слово у Потебни расщепляется на омонимы.

6) восхождение от абстрактного к конкретному : в системе, созданной Гумбольдтом, сравнительно-исторический метод был методом частного языкознания (методом изучения родственных языков: индоевропейских, семитских и т. д.), общая же теория языка строилась на других методологических основаниях. Потебня соединил сравнительно-исторический метод с философией языка : в его системе впервые общая теория языка не отрывается от анализа конкретных языковых фвктов. С одной стороны, все общие выводы о природе и сущности языка, происхождении языка, связи языка и мышления базируются на анализе конкретных языковых фактов; с другой стороны, все конкретные языковые явления объясняются им с позиций общей теории языка.

Язык, по мнению Потебни, не является средством выражения уже готовой мысли, мысль совершается в языке: «Язык мыслим только как средство (или, точнее, система средств), видоизменяющее создание мысли: его невозможно было бы понять как выражение уже готовой мысли». Потебня подчеркивает нетождественность мышления языку: «Область языка далеко не совпадает с областью мысли. В середине человеческого развития мысль может быть связана со словом, но в начале она, по-видимому, еще не доросла до него, а на высокой степени отвлеченности покидает его, как не удовлетворяющего ее требованиям, и как бы потому, что не может вполне отрешиться от чувственности, ищет внешней опоры только в произвольном знаке». Тем самым Потебня ставит вопрос о доязыковом и внеязыковом мышлении . Понимать это положение Потебни следует так:

1) Язык мог появиться только тогда, когда мышление уже достигло определенной степени развития, т. е. предок человека, человек «безъязычный», уже обладал какими-то несовершенными формами мышления, которые не нуждались в слове.

2) На определенной стадии развития человеческое мышление настолько усложняется, что уже не может обойтись без слова; так рождается слово, человеческий язык. Эта стадия осознанного, языкового мышления. Потебня утверждает, что «если принять дух в смысле сознательной умственной деятельности, предполагающей понятия, которые образуются только посредством слова, мы увидим, что дух без языка невозможен, потому что сам образуется при помощи языка, и язык в нем есть первое по времени событие».

3) Постепенно человеческое мышление становится всё более отвлеченным, и слово уже становится «помехой» для выражения сложных и очень отвлеченных мыслей, и тогда мышление ищет способа освобождения от «оков» слова, пытается заменить слово условным, произвольным знаком (ср., напр., математические символы). В последнем пункте позиция Потебни противоречива, хотя он и признает, что столь высокая степень развития мысли может быть достигнута только посредством языка.

4.Происхождение языка

Эту проблему Потебня рассматривает прежде всего как проблему происхождения слова. 1) Образование слова – весьма сложный процесс. Сначала возникает простое отражение чувства в звуке (междометие). Потебня полагал, что первые слова возникают в языке вследствие перехода инстинктивных выкриков в полноценные слова. Переход междометий в слова произошел за счет того, что с развитием мышления первобытные люди стали связывать те или иные междометия не только с определенными чувствами, но и с предметами, которые эти чувства вызывали: «Междометие под влиянием обращенной на него мысли изменяется в слово». 2) Внешнее отличие человеческого слова от выкрика-междометия – в членораздельности. Членораздельность звучания человеческого слова Потебня объясняет членораздельностью мысли . Животная эмоция нечленораздельна, мысль членораздельна: она анализирует предметы и явления окружающей действительности, вычленяя их существенные признаки. Нечленораздельной эмоции соответствовал нечленораздельный выкрик, членораздельной мысли стало соответствовать членораздельное слово.

В центре лингвофилософского учения Потебни находятся проблемы генезиса языковых единиц . При этом центральные единицы, вокруг которых вращаются все его теоретические построения, – слово и предложение. Поэтому в его системе оказываются тесно увязаны и переплетены: а) этимология и историческая семантика – учение о происхождении и семантической эволюции слова; б) историческая морфология – учение о происхождении и развитии частей речи; в) исторический синтаксис – учение о происхождении и развитии предложения.

Предложение , по Потебне, основная речевая единица, в которой происходят все семантические сдвиги и формируются все категории языка. Слово живет только в предложении; изолированного слова в реальности не бывает; слово, вырванное из предложения, мертво и не обнаруживает никаких формальных и семантических свойств. Части речи – это морфологизировавшиеся члены предложения. Поскольку Потебня последовательно стоит на генетических, исторических позициях, он полагает, что нельзя дать единого, универсального для всех периодов и языков определения слова, предложения, части речи.

В отличие от Боппа, который интерпретировал первые слова как глагольные, Потебня считал, что первое слово не было ни именем, ни глаголом – это была семантическая синкрета , совмещавшая именные и глагольные признаки, слово, в чем-то схожее с причастием. Первобытные «причастия» выполняли функции простых предложений, являясь одновременно подлежащим и сказуемым, т. е. синтаксической синкретой. В первобытных языках господствовал именной строй предложения, в дальнейшем в индоевропейских языках усиливается глагольность предложения. Иначе говоря, конструкции типа Кий (был) перевозник постепенно стали уступать место конструкциям типа Кий перевозил . Глагол, таким образом, рождается из именного сказуемого. Наиболее древняя форма глагола – инфинитив (форма, не имеющего ни лица, ни числа, ни времени; по происхождению – застывшая форма имени). Со временем развиваются личные формы глагола; имена, в свою очередь, дифференцируются на существительные и прилагательные. Таким образом, развитие частей речи связано с развитием структуры предложения; развитие предложения, в свою очередь, связано с развитием слова, и всё это вместе обусловлено постоянным прогрессом мышления.

Потебня конкретизирует учение Гумбольдта о внутренней форме языка. Подобно тому как проблема происхождения языка упирается для него в проблему происхождения слова, так и внутреннюю форму языка Потебня сводит, прежде всего, к внутренней форме слова.

Слово есть единство звучания (членораздельного звука) и значения. За счет чего же обеспечивается это единство? Звучание слова – это его внешняя форма . Значение слова – это представление , возбуждаемое в нашей душе звучанием данного слова, его внешней формой. Внутренняя форма слова – это связь между звучанием и значением; это причина , по которой данное значение закрепилось именно за этим, а не за каким-либо другим членораздельным звуком. Так, ребенок называет шаровидный абажур арбузиком на основе сходства по форме между двумя предметами (арбузом и абажуром). Славяне назвали змею змеею , потому что она ползает по земле (наименование по смежности), окно – на основе сходства с оком (сходство по функции) и т. п. Таков механизм процесса именования, образования новых слов. Внутренняя форма слова в этом процессе играет главенствующую роль. Можно поэтому сказать, что внутренняя форма – это признак, положенный в основу наименования , с той только разницей, что внутренняя форма – это не признак, взятый сам по себе, а признак, которому найдена аналогия в мире звуков, признак обозначенный.

Внутренняя форма слова может быть совершенно ясна (как у слова подоконник ), может быть частично затемнена (как у слов змея и окно ) или полностью забыта (как у слова дом ), но она обязательно есть; она необходимое условие рождения слова. Именно поэтому Потебня утверждает, что любое значение слова является производным . Категория «внутренняя форма» соотносима у Потебни с такими категориями как этимологическое значение слова, образ, представление ; иногда они выступают как синонимы.

Как и Гумбольдт, Потебня показывает, что именно с внутренней формой связана национальная специфика языка. Напр., содержание, мыслимое при словах жалованье, annuum (лат.), pension (фр.), gage (нем.), имеет много общего и может быть подведено под понятие «плата»; но нет сходства в том, как изображается это содержание в названных словах: annuum – это то, что отпускается на год (годовое ); pension – то, что отвешивается ; gage – ручательство , результат взаимных обязательств, в англ. – залог; жалованье – действие любви, подарок, но никак не законное вознаграждение (жаловать – миловать, жалеть, любить).

Категорию «лексическое значение» Потебня выводит из внутренней формы слова: 1) Критикуя логическое направление, он выступает против отождествления лексического значения и понятия: «Слово не одним присутствием звуковой формы, но всем своим содержанием отлично от понятия и не может быть его эквивалентом или выражением уже потому, что в ходе развития мысли предшествует понятию». Понятие – это совокупность существенных признаков предмета или явления в нашем сознании. В основу же лексического значения кладется один какой-то признак предмета или явления, попавший в светлое поле сознания (змея – земляная, корова – рогатая). Тем самым лексическое значение первоначально тождественно внутренней форме, ибо внутренняя форма – это и есть признак, положенный в основу наименования. В книге «Мысль и язык» Потебня пишет: «В слове есть… два содержания: одно, которое мы выше называли объективным, а теперь можем называть ближайшим этимологическим значением слова, всегда заключает в себе только один признак ; другое – субъективное содержание, в котором признаков может быть множество . Первое есть знак, символ, замещающий для нас второе». Развитие лексического значения слова непосредственно связано с прогрессом мышления и заключается в том, что лексическое значение «растет» в сторону понятия, стремится к понятию как к своему пределу.

2) В то же время лексическое значение никогда не сливается с понятием. Чтобы показать это, Потебня проводит разграничение ближайшего и дальнейшего значений слова . В работе «Из записок по русской грамматике» (Т.1), говоря о лексическом значении, он пишет: «Что такое значение слова? Очевидно, языкознание, не уклоняясь от достижения своих целей, рассматривает значение слов только до известного предела. Так как говорится о всевозможных вещах, то без упомянутого ограничения языкознание заключало бы в себе, кроме своего неоспоримого содержания, о котором не судит никакая другая наука, еще содержание всех прочих наук. Напр., говоря о значении слова дерево , мы должны бы перейти в область ботаники, а по поводу слова причина или причинного союза – трактовать о причинности в мире. Но дело в том, что под значением слова вообще разумеются две различные вещи, из коих одну, подлежащую ведению языкознания, назовем ближайшим , а другую, составляющую предмет других наук – дальнейшим значением слова. Только одно ближайшее значение составляет действительное содержание мысли во время произнесения слова».

Таким образом, ближайшее значение – это и есть ЛЗ слова, а дальнейшее значение – это понятие. Ближайшее значение опирается не на все существенные признаки предмета, а сначала на какой-то один, случайно попавший в поле сознания носителей языка в процессе познавательной деятельности. Напр., корова (праславянское *korva )первоначально значило рогатая (ср. лат. corvu – рог). И постепенно в процессе познания оно обогащается новыми признаками. Именно в этом смысле следует понимать и тезис Ю. С. Степанова, что «значение слова стремится к понятию как к своему пределу». Иногда для «ближайшего значения» используют термины «бытовое понятие», «наивное понятие», а для «дальнейшего значения» – «научное понятие»; но это не совсем точно и искажает мысль Потебни. Под «дальнейшим значением» Потебня понимал всю совокупность существенных и несущественных признаков данного предмета или явления, не только открытых наукой, но и верой, интуицией, опытом, в том числе – личным опытом, всю совокупность наших (и моих личных) знаний о данном предмете. Поэтому «ближайшее значение слова народно » (является общим для всех представителей данного народа), «между тем дальнейшее, у каждого различное по качеству и количеству элементов, – лично ».

3) Итак, категория лексического значения у Потебни, как и все прочие лингвистические категории, исторична. Потебня не пытается дать универсального определения лексического значения, верного для всех этапов исторической жизни слова; но он намечает, как рождается лексическое значение (проблема генезиса) и в каком направлении оно эволюционирует (проблема семантической истории слова), что гораздо важнее для науки, чем догматическое определение.

8.Учение о грамматической форме.

Для Потебни грамматическая форма – это не звучание, а особый тип значения , отличный от лексического (вещественного), добавочный к лексическому: «грамматическая форма есть элемент значения слова и однородна с его вещественным значением». Из этого общего тезиса вытекают следующие положения учения Потебни о грамматической форме слов:

1) Потебня выступает против отождествления грамматической формы с аффиксами (флексиями), поскольку грамматическая форма может и не иметь материального выражения (напр., глаголы женить, казнить имеют вид, но он никак материально не выражен). Поэтому присутствие грамматической формы в слове узнается не иначе, как «по смыслу, т. е. по связи с другими словами и формами в речи и языке».

2) Поскольку грамматическая форма есть, прежде всего, значение, то количество грамматических форм в языке определяется количеством грамматических значений. Так, «всякое новое употребление творительного падежа есть новый падеж, так что собственно у нас несколько падежей, обозначаемых именем творительного» (рубить топором – орудийный, порхать бабочкой – сравнительный, идти лесом – пространственный, покусан собакой – субъектный и т. п.).

3) На основании своего учения о грамматической форме Потебня критикует учение ранних компаративистов (Я. Гримма, А. Шлейхера и др.) о двух периодах в развитии человеческого языка – периоде роста, расцвета и периоде разрушения, старения, упадка. Уменьшение числа флексий компаративисты рассматривали как старение, упадок языка. Потебня утверждает, что уменьшение количества окончаний не приводит к уменьшению числа значений, а значит, и числа форм; прежние грамматические значения просто получают иное выражение (в порядке слов, сочетаемости и т. п.). В отличие от ранних компаративистов, Потебня говорит о прогрессе языка в связи с прогрессом мышления.

Семантическая эволюция слова заключается в вечном движении отобраза (образного значения) к понятию. Семантическую эволюцию слова Потебня связывает с эволюцией мышления, выделяя три исторически сменяющих друг друга типа мышления – мифический, поэтический и прозаический:

1) Мифическое мышление строится на простом сравнении-отождествлении (солнце= колесо , отсюда – небесная колесница ); это мышление не метафорично, а метонимично : оно исходит не из сходства сопоставляемых объектов, а из их действительного родства, по мнению носителей языка.

2) Поэтическое мышление строится на сравнении как способе познания неизвестного через уже известное. Различие между поэтическим и мифическим мышлением – в отношении сознания к образу: в первом случае солнце отождествляется с колесом, и говорящий верит, что по небу действительно катится небесная колесница; во втором случае солнце-колесо – образ, внутренняя форма, способ представления значения, но говорящий при этом осознаёт нетождественность двух объектов (солнца и колеса), выделяя общий признак этих объектов – округлость. Поэтическое мышление – громадный скачок вперед в сравнении с мифическим. Этот тип мышления метафорический .

3) Прозаическое мышление имеет место при забвении внутренней формы, когда «слово с представлением» («поэтическое» слово) превращается в «слово без представления» («прозаическое» слово). Причиной такого превращения является расширение значения слова (или сгущение мысли ), однако «самое расширение значения происходит при помощи поэтической формы». Иначе говоря, утрачивая прежнюю «поэтичность» (прежнюю внутреннюю форму) слово тут же обретает новую. Таким образом, по Потебне, в языке имеет место постоянная смена поэтического и прозаического мышления, причем эта смена «идет без конца назад и вперед».

Высшую ступень прозаического языка представляет собой язык науки . Он оперирует уже не словами-образами, а словами-понятиями. Прозаическое слово отличается от поэтического тем, что непосредственно сочетает звуковой комплекс со значением (внутренняя форма как посредник исчезает); перед нами – слово-термин.