Денис иванович фонвизин от чего умер. Произведения Фонвизина: список работ

1.12.1792 (14.12). Умер писатель Денис Иванович Фонвизин

Денис Иванович Фонвизин (3.04.1744(45?)–1.12.1792), – драматург, прозаик. Родился в Москве в богатой дворянской семье, происходившей от немцев из Ордена меченосцев. Один из них, барон Петер фон Висин, вместе с сыном был взят в плен русскими при во время Ливонской войны 1558–1583 гг. Они остались в России, куда прибыли и младшие сыновья барона. Потомки их несколько поколений исповедовали лютеранскую религию, что не мешало им верно служить новой родине, тем более что они за это получали поместья и другие пожалования.

Денис Фонвизин, их уже достаточно далекий потомок, получил прекрасное домашнее образование. В 1755–1760 гг. учился в гимназии при , затем в течение года на философском факультете. В студенческие годы начал печататься в московских журналах как переводчик иностранных авторов.

В 1762 г. переехал в С.-Петербург и занял место переводчика в Коллегии иностранных дел. В 1763–1769 гг. служил секретарем кабинет-министра И.П. Елагина, ведавшего разбором челобитных на высочайшее имя, а с 1766 г. и императорскими театрами. Разделяя оппозиционные взгляды по отношению к нравам двора , по его поручению Фонвизин разрабатывал проекты конституционных реформ в России, которые должны были отменить крепостное право и предоставить политические права всем сословиям.

В эти же годы Фонвизин сближается с кружком молодых офицеров-вольнодумцев, под их влиянием создает сатирическое произведение "Послание к слугам моим..." (1769). Интерес к театру выразился в работе над оригинальной русской сатирической комедией (до этого перекладывал иностранные комедии "на русские нравы"). Комедия "Бригадир" была написана в 1766–1769 гг. и поставлена в 1770 г. В 1769 г. Фонвизин стал секретарем руководителя Коллегии иностранных дел – Н.И. Панина, воспитателя наследника престола. Их сближали оппозиционное отношение к правительству Екатерины II, убежденность, что России нужны "фундаментальные законы".

В 1777–1778 гг. совершил поездку с женой за границу, во Францию и Германию, письма из этой поездки позже издал под заглавием "Записки первого путешествия", сыгравшие свою роль в становлении русской прозы. Разочарование от западного мещанства и рационализма не побудило, однако, Фонвизина глубоко задуматься над духовными причинами этого. Размышления его ограничиваются в основном социальной плоскостью.

В 1781 г. Фонвизин написал самое известное свое произведение – комедию "Недоросль" с обличением крепостного права и невежества чиновников, что, по мнению автора, может быть преодолено реформами в духе Просвещения.

В марте 1782 г., после отстранения Панина от дел, подал в отставку и полностью отдался литературному творчеству. В 1783 г. публикует ряд сатирических сочинений: "Опыт российского сословника", "Челобитная российской Миневре от российских писателей", "Повествование мнимого глухого и немого". В 1784–1785 гг. Фонвизин вновь побывал в Европе – в Германии и Италии, анонимно издал на французском языке "Жизнь графа Никиты Ивановича Панина", нарисовав образ идеального просвещенного вельможи. И опять-таки идеал чисто социальный.

В последние годы жизни тяжело больной писатель начал автобиографическую повесть "Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях" (к сожалению, не была закончена). 1 декабря 1792 г. скончался в Петербурге. Похоронен в Александро-Невской лавре.

Использован материал:
Русские писатели и поэты.
Краткий биографический словарь.
Москва, 2000.

Д.И. Фонвизин.. Из "Записок первого путешествия" о Франции, самой культурной стране Европы (1777 г.)

Выехал я во Францию и, через Страсбург, Безансонъ, Bourg-en-Besse, достиг славного города Лиона. Дорога в сем государстве очень хороша; но везде по городам улицы так узки и так скверно содержатся, что дивиться надобно, как люди с пятью человеческими чувствами в такой нечистоте жить могут...

Шедши в Лионе по самой знатной и большой улице (которая однако ж не годится в наши переулки), увидел я среди бела дня зажженные факелы и много людей среди улицы. Будучи близорук, счел я, что это конечно какое-нибудь знатное погребение; но подошед из любопытства ближе, увидел, что я сильно обманулся; господа французы изволили убить себе свинью – и нашли место опалить ее на самой середине улицы!

Смрад, нечистота и толпа праздных людей смотрящих на сию операцию, принудили меня взять другую дорогу. Не видав еще Парижа, не знаю, меньше ли в нем страждет обоняние; но виденные мною во Франции города находятся в рассуждении чистоты в прежалком состоянии...

Почти нигде нельзя отворить окошко летом от зараженного воздуха. Чтоб иметь все под руками и ни зачем далеко не ходить, под всяким домом поделаны лавки. В одной блистает золото и наряды, а подле нее, в другой вывешена битая скотина с текущей кровью. Есть улицы где в сделанных по бокам стоках течет кровь, потому что не отведено для бойни особливого места. Такую же мерзость нашел я в прочих французских городах, которые все так однообразны, что кто был на одной улице тот был в целом городе; а кто был в одном городе, тот все города видел. Париж пред прочими, имеет только то преимущество, что наружность его несказанно величественнее, а внутренность сквернее.

Напрасно говорят, что причиною нечистоты является многолюдство. Во Франции множество деревень, но ни в одну нельзя въезжать, не зажав носа. Со всем тем привычка, от самого младенчества жить в грязи по уши, делает, что обоняние французов ни мало не страждет. Вообще сказать можно, что в разсуждении чистоты перенимать здесь нечего, а в рассуждении благонравия еще меньше. Удостоверяясь в сей истине, искал я причины, что привлекает сюда такое множество чужестранцев? …

По точном разсмотрении вижу я только две вещи, кои привлекают сюда чужестранцев: спектакли и – с позволения сказать – девки. Если две сии приманки отнять сегодня, то завтра две трети чужестранцев разъедутся из Парижа. Безчинство дошло до такой степени, что знатнейшие люди не стыдятся сидеть с девками в ложах публично. Сии твари осыпаны бриллиантами. ... С каким искусством они умеют соединять прелести красоты с приятностью разума, чтоб уловить в сети жертву свою! Сею жертвою бывают по большей части иностранцы, кои привозят с собой денег сколько можно больше, и если не всегда здравый ум, то по крайней мере здоровое тело; а из Парижа выезжают, потеряв и то и другое, часто невозвратно. Я думаю, что если отец не хочет потерять своего сына, то он не должен посылать его сюда...

Такой бедной учености, я думаю, нет в целом свете; ибо как гражданские звания покупаются без справки, имеет ли покупающий потребныя к должности своей знания, то и нет охотников терять время свое, учась науке безполезной. Злоупотребление продажей чинов, произвело здесь то страшное действие, что при невероятном множестве способов к просвещению, глубокое невежество весьма нередко...

Главное рачение мое обратил я к познанию здешних законов. … Система законов сего государства есть здание, можно сказать, премудрое, сооруженное многими веками и редкими умами; но вкравшееся мало помалу различные злоупотребления и развращение нравов дошли до самой крайности и уже потрясли основание сего пространного здания, так что жить в нем бедственно, а разорить его пагубно. Первое право каждого француза есть вольность; но истинное настоящее его состояние есть рабство; ибо бедный человек не может снискивать своего пропитания иначе, как рабскою работою; а если захочет пользоваться драгоценною своею вольностью, то должен будет умереть с голоду. Словом: вольность есть пустое имя и право сильного остается правом превыше всех законов...

Наилучшие законы не значат ни чего, когда исчез в людских сердцах первый закон, первый между людьми союз – добрая вера. У нас ее не много, а здесь нет и головою. Вся честность на словах, и складнее у кого фразы, тем больше остерегаться должно какого-нибудь обмана. Ни порода, ни наружные знаки почестей не препятствуют ни мало снисходить до подлейших обманов, как скоро дело идет о малейшей корысти. Сколько кавалеров Св. Людовика, которые тем и живут, что подлестясь к чужестранцу и заняв у него сколько простосердечие того позволяет, на другой же день скрываются вовсе, и с деньгами от своего заимодавца! Сколько промышляют своими супругами, сестрами, дочерьми. Словом, деньги суть первое божество здешней земли.

Развращение нравов дошло до такой степени, что подлый поступок не наказывается уже и презрением; честнейшие действительно люди не имеют ни мало твердости отличить бездельника от честного человека, считая, что таковая отличность была бы contre la politesse française [противоречила бы французской вежливости]...

Вообще надобно отдать должное здешней нации, что слова сплетают мастерски, и если в том состоит разум, то всякий здешний дурак имеет его превеликую долю. Мыслят здесь мало, да и некогда, потому что говорят много и скоро. Обыкновенно отворяют рот, не зная еще что сказать, а как затворять рот не сказав ничего, было бы стыдно, то и говорят слова, которые машинально на язык попадаются, не заботясь много, есть ли в них какой-нибудь смысл. … Вот общий, или паче сказать, природный характер нации; но надлежит присовокупить к нему и развращение нравов, дошедшее до крайности, чтоб сделать истинное заключение о людях, коих вся Европа почитает своим образцом...

Возмечтания их (парижан) о своем разуме дошла до такой глупости, что редкий француз не скажет о самом себе, что он преразумен. Нет ли разницы между разумом французским и разумом человеческим? Дабы сделать сие разыскание, принял я к здешним умницам знаменование разума в целом свете. Я пришел, что для них оно слишком длинно; они гораздо его для себя поукоротили. Через слово разум, по большей части, понимают они одно качество, а именно остроту его, не требуя отнюдь, чтобы она была управляема здравым смыслом...

Слушать разсудка, и во всем прибегать к его суду – скучно; а французы скуки терпеть не могут. Чего не делают они, чтоб избежать скуки, то есть, чтоб ничего не делать! И действительно всякий день здесь праздник. Видя с утра до ночи бесчисленное множество людей в беспрерывной праздности, удивляться надобно, когда что здесь делается. Не упоминая о садах, всякий день пять театров наполнены. Все столько любят забавы, сколько труды ненавидят; а особливо черной работы народ терпеть не может. Зато нечистота в городе такая, какую людям, не вовсе оскотинившимся, переносить весьма трудно.

Рассудка француз не имеет, и иметь его почел бы несчастьем своей жизни; ибо оный заставлял бы его размышлять, когда он может веселиться. Забава есть один предмет его жизни. А как на забавы потребны деньги, то для приобретения их употребляют всю остроту, которою его природа одарила. … Обман почитается у них правом разума. По всеобщему их образу мыслей обмануть не стыдно; но не обмануть – глупо. … Божество его – деньги. Из денег нет труда, которого не поднял, и нет подлости, какой бы не сделал француз. … Д’ Аламберты и Дидероты в своем роде такие же шарлатаны, каких видел я всякий день на бульваре; все они народ обманывают за деньги, и разница между шарлатаном и философом только та, что последний к сребролюбию присовокупляет беспримерное тщеславие. …

Сколько я помню, вся система нынешних философов состоит в том, чтоб люди были добродетельны независимо от религии: но они, которые ничему не верят, доказывают ли собою возможность своей системы? Кто из мудрых века сего, победив все предрассудки, остался честным человеком? Кто из них, отрицая бытие Божие, не сделал интереса денежного единым божеством своим, и не готов жертвовать ему всею своею моралью? Одно тщеславие их простирается до того, что сами науки сделались источником непримиримой вражды между семействами. …

Воспитание во Франции ограничивается одним учением. Нет генерального плана воспитания, и все юношество учится, а не воспитывается. Главное старанье прилагают, чтоб один стал богословом, другой живописцем, третий столяром; но чтоб каждый из них стал человеком, того и на мысль не приходит. И так относительно воспитания Франция ни в чем не имеет преимущества пред прочими государствами. В сей части столько же и у них недостатков, сколько и везде; но в тысячу раз больше шарлатанства. …

Дворянство французское по большей части в крайней бедности, а невежество его ни с чем не сравнимо. Ни звание дворянина, ни орден Св. Людовика не мешают во Франции ходить по мiру. … Множество из них мучили меня неотступными просьбами достать им места гувернеров в России; но как исполнение их просьб было бы убийственно для невинных, доставшихся в их руки, то уклонился я от сего злодеяния и почитаю долгом совести не способствовать тому злу, которое в отечестве нашем уже довольно вкореняется. ...

Если что во Франции нашел я в цветущем состоянии, то, конечно, их фабрики и мануфактуры. Нет в свете нации, которая б имела такой изобретательный ум, как французы в художествах и ремеслах, до вкуса касающихся. Я хаживал к marchandes des modes, как к артистам, и смотрел на уборы и наряды, как на прекрасные картины. Сие дарование природы послужило много к повреждению их нравов. Моды вседневно переменяются: всякая женщина хочет наряжена быть по последней моде; мужья пришли в несостояние давать довольно денег женам на уборы; жены стали промышлять деньги, не беспокоя мужей своих, и Франция сделалась в одно время моделью вкуса и соблазном нравов для всей Европы...

В рассуждении злоупотребления духовной власти я уверен, что Франция несравненно несчастнее прочих государств. … Сила духовенства во Франции такова, что знатнейшие не боятся потерять ее никаким соблазном. Прелаты публично имеют на содержании девок, и нет позорнее той жизни, какую ведут французские аббаты...

Рассматривая состояние французской нации, научился я различать вольность по праву от действительной вольности. Наш народ не имеет первой, но последнею во многом наслаждается. Напротив того французы, имея право вольности, живут в сущем рабстве.

Комедии Фонвизина оставили наглядный портрет того уже фактически нерусского и бездуховного дворянского общества XVIII века, частью которого были даже его лучшие представители, как сам Фонвизин или . Несмотря на немилость Екатерины II, в списках расходились многие произведения Фонвизина, фразы из которых сделались крылатыми словами:

• «Прежде, кто писывали хорошо по-русски, так те знавали грамматику, а ныне никто ее не знает, а все пишут».
• «Наука и ум подчиняются моде столько же, сколько сережки и пуговки».
• «Жадные люди приписывают себе бережливость, а трусливые – вежливость».
Вообще, хорошая статья в похвалу масону и русофобу Фонвизину. После этого товарищ Назаров ещё будет что-то возражать против того, что его сайт превратился в очередной национал-большевистский ресурс.

Долой товарища Назарова и большевика Фонвизина! Требуем от президента Путина закрыть очередной национал-большевистский ресурс!

Три точки "***", конечно, могут валять дурака, но Назаров-то и в самом деле "покраснел". Скоро он мало чем будет отличаться от О.Платонова.

Милостивый государь или государыня с IP 69.80.226.83. Вы уже примерно 5 раз поставили под статьями календаря "Святая Русь" упреки автору в "национал-большевизме" и "красноте". И всегда трусливо-анонимно, с разными обозначениями, как, например, здесь:"Про статью и "Русскую идею". Уж назывались бы каким-нибудь Епифаном или Евдокией (впрочем, есть уже у нас такая критикесса).
В чем Вы усмотрели "красноту" - это Ваше чисто медицинское дело. Подобными особенностями зрения до сих пор отличались некоторые мои критики из кирилловских "новых дворян", наподобие С. Волкова и газеты "Наша страна". Это Ваше право. Но прошу в таком случае обвинять по-православному: с полным именем, чтобы нести ответственность за свою либо глупость, либо гадость.

Родился Фонвизин Денис Иванович 3 апреля 1745 года. Примечательно, что фамилия писателя происходит от древнего лифляндского рода. Во времена правления Иоанна грозного, Петр Фон Висин решил покинуть родину, перебрался в Россию, и с тех пор его фамилия изменилась. Более того, ее начали писать слитно — Фонвизин.

В семье у Дениса Ивановича, помимо него самого, было семь братьев и сестер. Несмотря на то, что детей было много, отец будущего писателя самостоятельно занимался их воспитанием, не прибегая к помощи посторонних.

Он не только прививал им манеры и учил правильно вести себя в обществе, но и обучал грамоте. Так продолжалось вплоть до того времени, когда в Москве, где родился будущий писатель,.открылось учебное заведение для детей дворянского рода.

Закончив обучение в дворянской школе, Денис Иванович поступает в гимназию, которая располагалась в Петербурге. Обучение ему давалось достаточно легко. Он вскоре стал одним из лучших гимназистов и удостоился чести быть представленным королеве Елизавете.

Это интересно! Поскольку на приеме присутствовали и другие влиятельные личности, юноше удалось завести множество полезных знакомств. Среди его новых знакомых был и известный меценат одного из Московских институтов – Иван Шувалов.

Денис Иванович Фонвизин был частым гостем во дворце, он также часто посещал лучшие спектакли и представления. Впечатление, которое на молодого юнца произвел величественный город, было неизгладимым. Юноша был попросту им очарован. Это вдохновило его на публичные выступления. Причем выступал он перед публикой совершенно без страха. Доклады читал как на русском, так и на немецком языке.

Университетские годы

В 1759 году Денис Иванович окончил гимназию и поступил в Московский институт. Важной особенностью этого учебного заведения было наличие 3 факультетов. Студенты на выбор могли изучать право, медицину или философию.

Помимо этого, при институте находилась и гимназия, которая состояла из двух отделений. На первом могли проходить обучение исключительно дети, имеющие дворянское происхождение, на втором обучались разночинцы.

И хотя в те годы институт, как говорит Википедия, только начинал развиваться, студенту удалось получить массу полезных знаний. Денис овладел несколькими иностранными языками, занялся переводами известных произведений. Поскольку в те годы в институте активно издавался журнал «Полезное Увеселение», многие студенты оказались увлечены литературой.

Фонвизин был в числе этих студентов. Отчасти, именно поэтому молодой человек и начал заниматься переводами. Спустя три года институт был окончен. Тогда молодому автору еще не исполнилось и 18 лет.

Карьера

Краткая биография писателя содержит мало подробностей о карьерном росте. Сразу после института молодой человек поступил на военную службу. Однако нельзя сказать, что должность военного его радовала.

Со временем он подыскал для себя новое место, занял должность переводчика в коллегии иностранных дел и вскоре перебрался в Петербург, где за короткий срок сделал головокружительную карьеру.

Хотя молодой человек был занят на государственной службе, но продолжал вести активную литературную деятельность. Из-под пера Дениса Ивановича вышло множество интересных произведений. А некоторые были написаны под влиянием от прочтения работ философов-атеистов из Франции.

Важно! Читая философские труды, молодой человек на время отказался от веры. Однако со временем пересмотрел свои взгляды и понял, что не согласен с большинством утверждений французских философов. После этого вновь стал глубоко верующим человеком.

Чем больше произведений писал автор, тем больше менялся. С возрастом у него развилось не только острословие, но и умение иронизировать. Ему удавалось не только подмечать все недостатки общества, но и высмеивать. Не случайно его врагом стал Владимир Лукин. В то время этот джентльмен занимал должность секретаря министра. Хотя Лукин не отрицал того, что у Фонвизина имеется определенный талант, вражда между ними продолжалась долгое время.

Семья

В 1774 г. Фонвизин связал себя узами брака. Его избранницей стала Екатерина Роговикова (Хлопкова). Супруги прожили долгую и счастливую жизнь во взаимном уважении и доверии. И поскольку семья Фонвизина жила дружно, складывалось впечатление, что муж был влюблен в свою супругу по-настоящему.

Однако друзья писателя прекрасно знали о том, что единственной женщиной, которую тот действительно любил, была Анна Приклонская. С ней Денис Иванович познакомился в возрасте 23-х лет. Девушка поразила молодого человека отнюдь не внешней красотой, поскольку ею даже не обладала, зато была умна и образованна.

Именно с ней писатель мечтал связать свою жизнь. Однако этому не суждено было сбыться, поскольку девушка уже была замужем.

Это интересно! Со своей будущей супругой Фонвизин познакомился на судебном процессе. Так случилось, что ему пришлось разбираться в запутанном деле по распоряжению самой императрицы. Предстояло отстаивать права вдовы Екатерины Хлопковой на наследство.

Во время судебного разбирательства стало известно о том, что девушка влюблена в защитника. Адвокат противоположной стороны решил воспользоваться этим и предпринял попытку очернить женщину, заявив, что Фонвизин защищает вдову, поскольку та является его любовницей. Чтобы спасти честь дамы, Денис Иванович соглашается жениться.

Болезнь

В 1782 году Денис Фонвизин выходит на пенсию. Императрица пожаловала ему пожизненную пенсию и надеялась, что ее верный подчиненный отдохнет от дел государственной важности. Но в 1783 году писатель начинает путешествовать по Европе. Поездка оказывается весьма изнуряющей, так что через два года после начала путешествия, у Фонвизина случается апоплексический удар. Из-за этого в 1787 году писатель вновь возвращается на родину.

Вскоре его поразила серьезная болезнь – паралич. Но это не помешало продолжить заниматься литературой. Даже запрет императрицы оказался не в силах помешать Денису Ивановичу создать несколько хороших произведений.

Он написал такие шедевры как «Выбор гувернера», «Разговор у княгини Халдиной», занялся написанием автобиографии. Планировал изложить некоторые факты из жизни, о которых до этого умалчивал, но закончить ее не успел.

1 декабря 1792 года писателя не стало. Похоронили его тело на Лазаревском кладбище на отдаленном участке. Спустя какое-то время было принято решение назвать этот участок Фонвизинской дорожкой.

Приведем вашему вниманию интересные факты о Фонвизине, о которых большинство даже не догадывается, ведь этот мужчина всегда был весьма скрытным.

Несколько интересных фактов, которые хранит биография:

1. В 1760 году писатель впервые посетил театральное выступление. Увиденное произвело на него большое впечатление. Позже Фонвизин признался, что именно та первая увиденная им постановка стала причиной безмерной любви к театру. Это была постановка пьесы «Генрих и Пернилл». Автором произведения был Хольберг.
2. Состоявшаяся премьера спектакля который был поставлен по одноименному произведению, вышедшему из-под кисти Фонвизина, имела ошеломительный успех. В те годы было принято забрасывать сцену не цветами, а деньгами. В день премьеры вся сцена была напрочь завалена кошельками, что указывало на безоговорочный успех.
3. Фонвизин считался настоящим франтом, не только любил красиво одеваться, но и считал, что одежду необходимо в обязательном порядке украшать живыми цветами.
4. Любимым сюртуком писателя считался только тот, который был изготовлен из шубки соболя.

Полезное видео

Подведем итоги

Некоторые обвиняли Фонвизина в том, что он женился по расчету. Хотя обстоятельства свадьбы были хорошо известны и многие считали, что Денис Иванович согласился на брак только ради защиты чести девушки, о которой злые языки распускали сплетни. Ведь Екатерина Роговикова была из зажиточной семьи. Ее отец был известным богачом, занимался торговлей и слыл мудрым купцом. Именно благосостояние супруги и дало повод для сплетен. Сообщение о том, что Фонвизин обычный охотник за богатством, быстро облетело Петербург. Писатель не стал оправдываться, потому что считал, что не должен объяснять окружающим мотивы своей женитьбы.

Вконтакте

А. Кокорев

Фонвизин Денис Иванович (1745-1792) - знаменитый русский писатель - происходил из обрусевших остзейских дворян (фон-Визин).

Детство Ф. прошло в патриархальной обстановке в доме отца-чиновника ревизион-коллегии. Образование получил в университетской гимназии и на философском факультете Московского университета (1759-1762). По окончании ун-та Ф. поступил в иностранную коллегию в качестве переводчика, но уже в 1763 перешел на службу чиновником при кабинет-министре Елагине. С 1769 до 1783 Ф. служил у гр. Панина П. И., в коллегии иностранных дел в качестве секретаря. В 1785 Ф. разбил паралич.

«Друг свободы» (Пушкин), Ф. был просветителем-гуманистом второй половины XVIII века. Поклонник Вольтера, Руссо, Ф. был врагом самодержавного деспотизма. Ф. возвысился до мысли о том, что «угнетать рабством себе подобных незаконно». Через всю свою жизнь Ф. пронес вражду к светскому об-ву, царскому двору, придворным вельможам, временщикам. Ф. был врагом невежества, борцом за культуру, поклонником петровских реформ, ратовавшим за усвоение западноевропейской культуры, но в то же время боровшимся со слепым подражанием иноземному. Ф. с детства слышал народные сказки, знал народные песни, любил петь их; любимой его песней была песня про смерть бедняка в пути: «Из-за леса, леса темного». Фонвизин прекрасно знал чисто народную речь и умело пользовался ею: русский народный язык, острые народные словечки, поговорки придавали силу лучшим произведениям Фонвизина.

Литературная деятельность Ф. началась еще в бытность его студентом Московского ун-та. В 1761 он перевел с немецкого басни Гольберга, затем ряд нравоучительных сатирических произведений: «Торг семи муз», «Жизнь Сифа, царя египетского» Таррасона, «Альзиру» Вольтера и др. В 1762 Ф. переехал в Петербург и здесь развил усиленную лит-ую деятельность. Он был постоянным гостем кружка Козловского. В результате сближения с этим кружком Ф. написал «Послание к слугам», в котором обнаружил религиозный скептицизм и дал резкую характеристику духовенства. Хотя в дальнейшем замечается отход Ф. от атеистических взглядов, однако он навсегда остался врагом клерикализма, религиозного обскурантизма, всякого рода суеверия (см. Письма к родным, 1768). В 1764 Ф. выступил впервые с самостоятельным драматическим произведением, с комедией «Корион» (переделка Грессетова «Сиднея»). Через несколько лет после «Кориона» появляется социально-бытовая комедия «Бригадир» (написана 1766-1769, напечатана 1786).

«Русская комедия началась задолго до Фонвизина, но началась только с Фонвизина: его „Бригадир“ и „Недоросль“ наделали страшного шума при своем появлении и навсегда останутся в истории русской литературы, как одно из примечательнейших явлений» - писал Белинский. Ф. дал очень живо типы современного ему дворянского общества, дал яркие картины быта, хотя построена комедия «Бригадир» по старым классическим образцам (соблюдены единство места, времени, резкое деление героев на положительных и отрицательных, 5-актный состав пьесы).

В развитии действия Ф. следовал французской классической теории, обрисовке характеров учился у Мольера, Гольберга, Детуша, Скаррона; толчок к созданию комедии на национальные темы был дан Лукиным (его комедией «Мот, любовью исправленный» и его критическими замечаниями о том, что нужно писать комедии «в наших нравах»).

В 1882 написана, а в 1883 напечатана вторая комедия Ф. «Недоросль» - кульминационный пункт в развитии творчества Ф. - «произведение ума сильного, острого, человека даровитого» (Белинский). В своей комедии Ф. отозвался на все те вопросы, которые волновали наиболее передовых людей того времени. Государственный и общественный строй, гражданские обязанности члена общества, крепостное право, семья, брак, воспитание детей - вот круг вопросов, поставленных в «Недоросле». На эти вопросы Ф. дал ответ с наиболее передовых позиций для своего времени.

Ф. был ближайшим в данном отношении предшественником Пушкина, Гоголя. Жизненность, типичность Скотининых, Митрофанушек, Простаковых не раз отмечались в позднейшей русской литературе: на балу у Лариных выступает «Скотининых чета седая»; Лермонтов в «Казначейше» показывает «времен новейших Митрофана»; Арина Петровна Головлева несомненно прямой потомок Простаковой.

Реалистической обрисовке действующих лиц в значительной степени содействовала четко выраженная индивидуализация языка персонажей. Положительные герои «Недоросля», резонеры - схематичны, они мало индивидуализированы. Однако в репликах резонеров мы слышим голос наиболее передовых людей XVIII в. В резонерах и добродетельных людях слышится для нас голос умных и благонамеренных людей того времени, - их понятия и образ мыслей.

При создании своей комедии Ф. использовал огромное количество источников: и статьи лучших сатирических журналов 70-х годов, и произведения современной ему русской литературы (произведения Лукина, Чулкова, Эмина и др.), и произведения английской и французской литератур XVII-XVIII вв. (Вольтер, Руссо, Дюкло, Лябрюйер и др.), но вместе с тем Ф. остался вполне самостоятельным.

В комедии «Недоросль» Ф. в значительной степени освободился от правил французской классической комедии. В комедии, правда, соблюдены единство места, времени, имеются резонеры, но развитие действия идет по-новому, приемы обрисовки героев иные. Ф. дает всестороннюю обрисовку действующих лиц, дает типические характеры в определенной исторической обстановке. Ф. вывел в комедии значительное количество лиц из «низов» (Тришка, Еремеевна, учителя), причем даны они по-новому, не для потехи слушателей, как это было во французской классической комедии; наоборот, он показывает их на сцене, чтобы вызвать к ним или сочувствие (Еремеевна, Тришка, Цифиркин), или отрицательное отношение (Вральман, Кутейкин). Первоначальный вариант комедии Ф. «Недоросль» (70-е гг.) говорит о длительной, упорной работе Ф. над нею. Этот вариант заключает в себе ряд нравоописательных картин, без социально-политической заостренности и по характеру своему стоит ближе к «Бригадиру», чем к «Недорослю». В 1783 Ф. принимал деятельное участие в журнале «Собеседник», напечатал в нем «Опыт российского сословника», «Челобитную Российской Минерве от российских писателей», «Вопросы сочинителю былей и небылиц», «Поучение, говоренное в Духов день». Кроме того Ф. готовил к печати «Всеобщую придворную грамматику». В своих «смелых вопросах» (Добролюбов) автору «Былей и небылиц» Ф. дал резкую критику современных ему государственных порядков и общественных пороков: фаворитизма при дворе, морального упадка дворянства и т. п. Смелые вопросы Ф. вызвали у Екатерины большое недовольство.

В последнее десятилетие своего царствования Екатерина II открыто пошла по пути жестокой реакции, жертвой которой стал и Ф. Несмотря на тяжелую болезнь, Ф. рвался к деятельности. В 1788 он задумал издавать журнал «Стародум», получил разрешение и стал готовить материал, но по распоряжению Екатерины журнал был запрещен. Незадолго до смерти Ф. обращался с просьбой к Екатерине о разрешении ему издать перевод Тацита, но разрешения не было дано.

Материалы, предназначенные Фонвизиным к печатанию в журнале «Стародум», дают нам основание утверждать, что Фонвизин до конца своей жизни остался верен передовым взглядам.

Литературное наследство последнего периода деятельности Ф. состоит гл. обр. из статей для журнала (Письмо Взяткина, письмо Стародума, Всеобщая придворная грамматика и др.) и из драматических произведений - комедии «Выбор гувернера» и драматического фельетона «Разговор у княгини Халдиной». Кроме того Ф. последние годы своей жизни работал над автобиографией

«Чистосердечное признание» (осталась незаконченной). В своих сатирических статьях Ф. бичевал нравы придворной знати, взяточничество чиновников, жестокость помещиков и т. п. В «Разговоре у княгини Халдиной» творческий гений Ф. проявился с особенно большой силой. А. С. Пушкин высоко ценил эту драматическую миниатюру Ф. «Прочитав „Разговор у княгини Халдиной“, - писал Пушкин, - пожалеешь невольно, что не Фонвизину досталось изображать новейшие наши нравы».

Лучшие произведения Ф. ярко и правдиво отражали жизнь, будили умы и помогали народу бороться за изменение своего тяжелого положения.

Список литературы

I. Полное собрание сочинений под ред. Пл. П. Бекетова, 4 ч., М., 1830

то же, изд. 2, М., 1838

Сочинения, изд. А. Смирдина, СПБ, 1846 (то же, изд. 2, СПБ, 1847

то же, изд. 3, СПБ, 1852)

Избранные сочинения (Собрание сочинений русских писателей, издаваемое П. Перевлесским, вып. 4), СПБ, 1858

Сочинения, письма и избранные переводы, под ред. П. А. Ефремова, со вступительной статьей А. П. Пятковского, изд. И. И. Глазунова, СПБ, 1866 (лучшее издание, приложена библиография сочинений, писем и переводов Ф. и статей о нем)

Первое полное собрание сочинений как оригинальных, так и переводных

изд. К. К. Шамова, 1888

Полное собрание оригинальных произведений, под ред. А. И. Введенского, изд. А. Ф. Маркса, СПБ, 1893

Тихонравов Н. С., акад., Материалы для полного собрания сочинений Д. И. Фонвизина, СПБ, 1894

Ранняя комедия Д. И. Фонвизина, публикация Г. Коровина, «Литературное наследство», 9-10, М., 1933.

II. Вяземский П., Фонвизин, СПБ, 1848 (то же в Полн. собр. соч. П. Вяземского, т. V, СПБ, 1880)

Белинский В., Полное собрание сочинений, под ред. С. А. Венгерова, т. I, СПБ, 1900, стр. 340-341

т. VII, СПБ, 1904, стр. 15-16 и 412

Чернышевский Н., Полное собрание сочинений, том X, ч. 2, СПБ, 1906, стр. 1-20 (статья «О „Бригадире“» фон-Визина)

Добролюбов Н., Полное собрание сочинений, т. I, ГИХЛ, 1934 (статья «Собеседник любителей российского слова»)

Его же, Полное собрание сочинений, т. II, ГИХЛ, 1935 (статья «Русская сатира в век Екатерины»)

Грыцко (Очерки истории русской литературы по современным исследованиям, «Современник», 1865, №№ 10 и 11, 1866, № 1 (Грыцко - псевдоним Г. З. Елисеева))

Шашков С. С., Фон-Визин и его время, «Дело», 1879, №№ 7, 8 и 10

Языков Д., «Недоросль» на сцене и в литературе», «Исторический вестник», 1882, № 10

Веселовский Алексей, Этюды и характеристики, М., 1894

то же, изд. 4, том I, М., 1912 (статья «Памяти Фонвизина»)

Ключевский В., «Недоросль» Фонвизина, «Искусство и наука», 1896, № 1 (то же в кн.: Ключевский В., Очерки и речи (второй сборник статей), М., 1913

то же, II, 1918)

Истомин В., Главнейшие особенности языка и слога произведений Ден. Ив. фон-Визина, «Русский филологический вестник», 1897, т. XXXVIII, № 3-4

Тихонравов Н., Сочинения, т. III, ч. 1, изд. М. и С. Сабашниковых, М., 1898 (статья «Д. И. Фон-Визин»)

Пыпин А. Н., История русской литературы, т. IV, СПБ, 1899 (то же

изд. 4, СПБ, 1913

Русский биографический словарь, том «Фабер - Цявловский», СПБ, 1901 (статья «Фонвизин» И. Н. Жданова

то же в кн.: Жданов И. Н., Сочинения, том II, изд. Отделения русского языка и словесности Академии наук, СПБ, 1907

Сакулин П., Русская литература, ч. 2, М., 1929 (по указателю)

Гуковский Г., «Недоросль» Фонвизина, «Русский язык и литература в средней школе», 1935, № 1

Его же, Очерки по истории русской литературы XVIII века (Дворянская фронда в литературе 1750-х - 1760-х годов), изд. Академии наук, М. - Л., 1936

Энциклопедический словарь русского Библиографического института Гранат, седьмое издание, том 44, М., без года (статья «Фонвизин» Г. Гуковского).

III. Фонвизин Д., Сочинения, письма и избранные переводы под ред. П. А. Ефремова, изд. И. И. Глазунова, СПБ, 1866

Мезиер А. В., Русская словесность с XI по XIX столетия включительно, ч. II, СПБ, 1902, стр. 437-439 и 627.

(3 (14) апреля 1745, Москва, Российская империя - 1 (12) декабря 1792, Санкт-Петербург, Российская империя)

ru.wikipedia.org

Биография

Фамилия Фон Визен (нем. von Wiesen) писалась в XVIII веке в два слова или через дефис; это же правописание сохранялось до половины XIX века; окончательно установлено правописание в одно слово Тихонравовым, хотя уже Пушкин находил это начертание правильным, как придающее более русский характер фамилии писателя, который был, по выражению Пушкина, «из перерусских русский».

Денис Иванович Фонвизин происходил из рыцарского рода, вышедшего из Ливонии при Иване Грозном, давшего России несколько поколений служилых дворян. Сын Ивана Андреевича Фонвизина, образ которого позже воплотил в своём любимом герое «Стародуме» в своём произведении «Недоросль».

Учился он в той же дворянской гимназии при Московском университете, в которой учился и его ровесник Новиков, затем учился на философском факультете университета. В 1760 г. в числе лучших гимназистов Фонвизин и его брат Павел прибыли в Петербург. Здесь он познакомился с Ломоносовым, с основателем русского театра А. П. Сумароковым и впервые увидел театральное представление, первой пьесой была пьеса датского писателя Гольберга «Генрих и Пернилл». В 1761 году по заказу одного из московских книгопродавцов Фонвизин перевёл с немецкого басни основоположника датской литературы Людвига Гольберга. Всего Фонвизин перевёл 226 басен. Затем, в 1762 году, он переводит политико-дидактический роман французского писателя аббата Террасона «Геройская добродетель или жизнь Сифа, царя египетского», написанный в манере знаменитого «Телемака» Фенелона, трагедию Вольтера «Альзира или американцы», «Метаморфозы» Овидия, в 1769 году сентиментальную повесть Грессе «Сидней и Силли или благодеяния и благодарность», получившую у Фонвизина название «Корион». Любимым его писателем был Руссо.

Одновременно с переводами стали появляться и оригинальные произведения Фонвизина, окрашенные в резко сатирические тона. Фонвизин находился под сильнейшим воздействием французской просветительской мысли от Вольтера до Гельвеция. Он сделался постоянным участником кружка русских вольнодумцев, собиравшихся в доме князя Козловского.

Литературные занятия Фонвизина оказали ему помощь и в его служебной карьере. Обратил на себя внимание его перевод трагедии Вольтера и в 1763 году Фонвизин, служивший тогда переводчиком в иностранной коллегии, был назначен состоять при уже известном тогда кабинет-министре Елагине, под началом которого служил и Лукин. Ещё большим успехом пользовалась его комедия «Бригадир», для прочтения которой самой императрице, автор был приглашён в Петергоф, после чего последовали и другие чтения, в результате которых он сблизился с воспитателем Павла Петровича, графом Никитой Ивановичем Паниным. В 1769 году Фонвизин перешёл на службу к Панину, сделавшись, в качестве его секретаря, одним из наиболее близких и доверенных лиц. Перед смертью Панина Фонвизин, по его непосредственным указаниям, составил «Рассуждение о истребившейся в России совсем всякой форме государственного правления и от того о зыблемом состоянии как империи, так и самых государей». «Рассуждение…» содержит исключительно резкую картину деспотического режима Екатерины и её фаворитов, требует конституционных преобразований и прямо угрожает в противном случае насильственным переворотом.

В 1777-1778 годах Фонвизин выезжает за границу и довольно долго находится во Франции. Отсюда он пишет письма к своей сестре Ф. И. Аргамаковой, П. И. Панину (брату Н. И. Панина), Я. И. Булгакову. Эти письма носили ярко выраженный общественно-социальный характер. Острый ум Фонвизина, наблюдательность, умение разобраться в экономических, социальных и политических явлениях в жизни французского общества, позволили ему нарисовать исторически верную картину феодально-абсолютистской Франции. Изучая французскую действительность, Фонвизин желал глубже понять процессы, происходящие не только во Франции, но и в России, и найти пути к улучшению социально-политического порядка на родине. Он оценивает по достоинству то, что заслуживает внимания во Франции - торговлю и промышленность.

Одним из лучших произведений русской публицистики является «Рассуждение о непременных государственных законах» (конец 1782 - начало 1783 гг.). Предназначалось оно для воспитанника Никиты Панина - будущего императора Павла Петровича. Говоря о крепостном праве, Фонвизин считает необходимым не уничтожение его, а введение в «пределы умеренности». Его пугала возможность новой пугачевщины, необходимо пойти на уступки, чтобы избегнуть дальнейших потрясений. Отсюда основное требование - введение «фундаментальных законов», соблюдение которых необходимо и для монарха. Наиболее впечатляющим является нарисованная писателем-сатириком картина современной ему действительности: безграничный произвол, охвативший все органы государственного управления.

В комедии «Бригадир» действуют две семьи провинциальных помещиков. Образ Ивана, сына бригадира, неистового галломана, занимает центральное место.

Значение

Пушкин очень высоко ценил весёлость и крайне сожалел, что в русской литературе так мало истинно весёлых сочинений. Вот почему он с любовью отметил эту особенность дарования Фонвизина, указав на прямую преемственность драматургии Фонвизина и Гоголя.

Говоря о творчестве Фонвизина, известный литературный критик Белинский писал: «Вообще для меня Кантемир и Фонвизин, особенно последний, самые интересные писатели первых периодов нашей литературы: они говорят мне не о заоблачных первостепенностях по случаю плошечных иллюминаций, а о живой действительности, исторически существовавшей, о правах общества».

Творец «Недоросли» был не только крупным и талантливым драматургом XVIII века. Он - один из основоположников русской прозы, замечательный политический писатель, воистину великий русский просветитель, бесстрашно, в течение четверти века, воевавший с тиранией. Эта сторона творческой деятельности Фонвизина изучена недостаточно, и потому прежде всего, что до сих пор не собраны и не изданы все оригинальные и переводные сочинения Фонвизина.

Библиография

Издания произведений Фонвизина:
* «Сочинения, письма и избранные переводы Фонвизина» (СПб., 1866, под ред. П. А. Ефремова, с биографией, составленной А. П. Пятковским);
* «Первое полное собрание сочинений Фонвизина» (М., 1888);
Материалы к биографии и творчеству:
* Кн. П. А. Вяземский, «Фонвизин» (СПб., 1848; «Полн. Собр Соч. кн. Вяземского», т. V, Факсимильное воспроизведение в pdf);
* Н. С. Тихонравов, «Материалы для полного собрания сочинений Фонвизина, под ред. Л. Н. Майкова» (СПб., 1894);
* A. И. Незелёнов, «Литературные направления в Екатерининскую эпоху» (СПб., 1889);
* С. А. Венгеров, «Русская поэзия» (т. 1; здесь напеч. составляющее величайшую библиографическую редкость шуточное стихотворение «Чортик на дрожках»; это стихотворение помещено также в «Материалах» Тихонравова, который сомневается, однако, в достоверности его принадлежности Фонвизину);
* И. Н. Жданов, «Фонвизин» (в «Русском Биографическом Словаре»; полная библиография).
* А. Л. Штейн, «Д. И. Фонвизин: 1745-1792: Очерк жизни и творчества.» (М., 1945).
* Станислав Рассадин. Умри, Денис, или Неугодный собеседник императрицы. (История жизни и творчества Дениса Ивановича Фонвизина). М., «Текст», Серия «Коллекция», 2008.

Адреса в Санкт-Петербурге/b

* Лето 1773 - 11.1774 года - Большая Садовая улица, 26.

Интересные факты

* Фонвизин упоминается, без обозначения имени, в повести Гоголя «Ночь перед Рождеством»:
- ... Право, мне очень нравится это простодушие! Вот вам, - продолжала государыня, устремив глаза на стоявшего подалее от других средних лет человека с полным, но несколько бледным лицом, которого скромный кафтан с большими перламутровыми пуговицами показывал, что он не принадлежал к числу придворных, - предмет, достойный остроумного пера вашего!
- Вы, ваше императорское величество, слишком милостивы. Сюда нужно, по крайней мере, Лафонтена! - отвечал, поклонясь, человек с перламутровыми пуговицами.

* Фонвизин упоминается в романе Евгений Онегин:
Там в стары годы,
Сатиры смелый властелин,
Блистал Фонвизин, друг свободы,
и переимчивый Княжнин...

* В Москве имеется улица Фонвизина, названная так в честь драматурга.
* Рассказывают, что в одной из московских гимназий проходил конкурс, победитель которого получал место в только что открытом на тот момент Московском Университете. Вопрос был таков: «В какое море впадает Волга?» Один из учеников ответил, что в Средиземное. Второй, что в Чёрное, в результате, он и был принят в Университет как давший более близкий к правильному ответ. Ирония судьбы заключалась в том, что этим учеником был будущий автор «Недоросля» Фонвизин.
* Старообрядцы полностью включили в свое сочинение «Век осьмый» текст сатиры Фонвизина «Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке» без названия и, в традиции русских летописей, без ссылки на автора (Гурьянова Н. С. Крестьянский антимонархический протест в старообрядческой эсхатологической литературе периода позднего феодализма. Новосибирск, 1988. С. 43).

Фонвизин (Денис Иванович; фамилия Фонвизин писалась в XVIII веке в два слова: это же правописание сохранялось до половины XIX века; окончательно установлено правописание в одно слово Тихонравовым, хотя уже Пушкин находил это начертание правильным, как придающее более русский характер фамилии писателя, который был, по выражению Пушкина, "из перерусских русский") - знаменитый писатель Екатерининской эпохи; родился в Москве 3 апреля 1745 г.; происходил из лифляндского рыцарского рода, выехавшего в Москву еще в XVI веке и совершенно обрусевшего. Первоначальное образование Фонвизин получил под руководством своего отца, Ивана Андреевича, который, как вспоминает Фонвизин в "Чистосердечном признании", "был человек большого здравого рассудка, но не имел случая, по тогдашнему образу воспитания, просветить себя учением", однако был довольно начитан, преимущественно в сочинениях нравоучительного характера.

Представляя своего отца человеком старого времени, отличающегося такими достоинствами, каких не имеется в "нынешнем обращении света", Фонвизин дает возможность указать прототип для созданного им Стародума: те сентенции личной и общественной морали, которые влагаются им в уста Стародума, заключались, может быть, уже в наставлениях отца, возбуждавшего в Фонвизине любовь к старой русской жизни. Несмотря на "безмерные попечения", объем домашнего образования был не особенно велик, так как средства не позволяли отцу Фонвизина "нанимать учителей иностранных языков": дома он усвоил элементы русской грамотности, а чтение церковных книг, будучи одним из важных средств религиозного воспитания, вместе с тем дало Фонвизину знакомство со славянским языком, "без чего российского языка и знать невозможно".

В 1755 г. Фонвизин поступил в только что открытую гимназию при Московском университете; в 1760 г. был "произведен в студенты", но пробыл в университете всего 2 года. Хотя и очень чувствовались недостатки этих юных просветительных учреждений, хотя преподавание было весьма слабо, хотя учителя отличались "пьянством и нерадением", тем не менее Фонвизин много вынес из годов своего учения, не говоря уже о знании французского и немецкого языков, открывшем ему непосредственный доступ к европейским литературам, школа дала Фонвизин известную умственную дисциплину, благодаря которой он выделяется из среды современных литераторов не только талантом, но и систематичностью образования. На школьной скамье, под влиянием некоторых профессоров, начинаются и литературные занятия Фонвизина: в 1761 г. он поместил в журнале Хераскова "Полезное Увеселение", переводную статейку "Правосудный Юпитер" и отдельно напечатал перевод басен Гольберга. В следующем году он издал перевод нравоучительного сочинения Террасона: "Геройская добродетель, или Жизнь Сифа, царя египетского, из таинственных свидетельств древнего Египта взятая" и напечатал несколько переводов в издании профессора Рейхеля "Собрание лучших сочинений к распространению знания и к произведению удовольствий" К этому же времени относятся не дошедшие до нас оригинальные произведения Фонвизин, в которых выразилось его стремление к сатире. "Острые слова мои, вспоминает Фонвизин, носились по Москве; а как они были для многих язвительны, то обиженные оглашали меня злым и опасным мальчишкой; все же те, коих острые слова мои лишь только забавляли, прославили меня любезным и в обществе приятным". Несмотря на этот успех, Фонвизин отзывается о своих первых произведениях очень строго, говоря, что это "были сатирической соли, но рассудка, так сказать, ни капли".

К годам учения относится и зарождение в Фонвизин любви к театру: во время поездки гимназистов в Петербург для представления куратору Шувалову, Фонвизин был на одном спектакле, и впечатление вынес сильное. "Действия, произведенного во мне театром, - рассказывает он, - почти описать невозможно: комедию, виденную мной, довольно глупую, считал я произведением величайшего разума, а актеров - великими людьми, коих знакомство, думал я, составило бы мое благополучие".

В 1762 г. учение Фонвизина в университете прекращается; он определяется сержантом гвардии, хотя эта служба его совсем не интересует и он от нее уклоняется, насколько возможно. В это время в Москву приезжает двор, и вице-канцлер определяет Фонвизина в коллегию иностранных дел "переводчиком капитан-поручичья чина", а в следующем году Фонвизин назначен "быть для некоторых дел" при кабинет-министре у принятия челобитен, И.П. Елагин, который с 1766 г. получает в свое заведование театры. Назначением этим Фонвизин, может быть, был обязан "греху юности" - переводу Вольтеровой "Альзиры", который начат был им еще в университете. Елагин был очень расположен к своему молодому подчиненному, но служба была тяжела для Фонвизина вследствие неприятностей с секретарем Елагина, драматургом Лукиным, старавшимся вооружать против Фонвизина кабинет-министра. В первое же время пребывания в Петербурге Фонвизин сблизился с князем Козловским и некоторыми другими молодыми литераторами. Об этом кружке он впоследствии не мог "без ужаса вспомнить", так как "лучшее препровождение времени состояло в богохулии и кощунстве". Это направление не прошло бесследно для Фонвизина: он увлекся модным вообще в то время скептицизмом, отголоском чего является "Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке", напечатанное в первый раз в ежемесячном издании "Пустомеля", в 1770 г. Однако увлечение идеями кружка князя Козловского не могло быть для Фонвизина особенно продолжительным, так как религиозная основа домашнего воспитания была в нем сильна и он "содрогался, слыша ругательство безбожников".

К этому периоду жизни Фонвизина относятся некоторые его стихотворения и новые переводы, из которых особенный успех имели переводы поэмы Битобе "Иосиф", а также повести Бартелем: "Любовь Кариты и Полидора" (1763). В это же время появляется первый опыт Фонвизина в области драмы: в 1764 г. была представлена его комедия "Корион", представленная из французской комедии Грессе "Сидней". Это произведение важно не только для развития таланта Фонвизина, как переход от переводов к "Бригадиру" и "Недорослю", но в нем можно видеть и прогресс вообще русской литературы. "Применение иностранных комедий к нашим нравам, - говорит Н.С. Тихонравов, - было уже шагом вперед от простых переводов к произведениям более оригинальным". Правда, оригинальность пьесы выразилась только в немногих внешних чертах, так как и сюжет, и структура, и главные типы комедии целиком заимствованы. Однако "Корион", судя по современным свидетельствам, понравился публике. Успех ободрил автора, и вероятно, уже в 1768 году был написан "Бригадир", представляющий собой значительный прогресс в применении чужих произведений к русскому быту. Несмотря на заимствование главного действующего лица, знаменитого Иванушки, из комедии датского писателя Гольберга "Jean de France", несмотря на некоторые другие подражания, "Бригадир" есть одно из важнейших явлений нашей литературы. Если в "Корионе" черты русского быта едва были намечены, то в "Бригадире" они выдвигались на первый план, так что заимствование могло почти совсем оставаться незамеченным. Типы петиметра и щеголихи, выставленные в лице Иванушки и советницы, в достаточной мере были знакомы уже из русской действительности, особенно из наблюдений над столичной жизнью, в чем могут лучшим подтверждением служить для нас статьи сатирических журналов того времени. Еще более оригинальными, выросшими на русской почве, являются типы советника, бригадира и бригадирши. Немудрено поэтому, что "Бригадир" произвел сильнейшее впечатление на тогдашнюю публику: Н.И. Панин отозвался о нем, как о "первой комедии в наших нравах"; Фонвизина сравнивали с Мольером, комедия его не сходила со сцены.

В 1769 г., вследствие новых столкновений с Лукиным, Фонвизин был вынужден оставить службу при Елагине и определиться опять в коллегию иностранных дел, к графу Н.И. Панину. Как секретарь Панина, он положительно завален работой: ему поручена обширнейшая переписка с нашими дипломатами при европейских дворах; под руководством своего начальника он составляет крайне любопытный проект государственных реформ, по которому предполагалось предоставить верховному сенату законодательную власть, обеспечить "два главнейших пункта блага государства и народов: вольность и собственность", для чего нужно освободить крестьян. В этом проекте обращает на себя внимание характеристика господства временщиков: "вчерашний капрал, неизвестно кто, и стыдно сказать, за что, становится сегодня полководцем и принимает начальство над заслуженным и ранами покрытым офицером"; "никто не намерен заслуживать, всякой ищет выслуживать". Замечательно также обличение крепостного права. "Представьте себе государство, говорит Фонвизин, где люди составляют собственность людей, где человек одного состояния имеет право быть вместе истцом и судьей над человеком другого состояния, где каждый следственно может быть или тиран, или жертва". Упоминает Фонвизин и о необходимости уничтожить невежество, на которое опирается рабство. Рядом с официальными поручениями, Фонвизину приходится много работать и по различным частным делам графа Панина.

Служба при Панине продолжалась до 1783 г., когда Фонвизин вышел в отставку с чином статского советника и с пенсией в 300 рублей. Литературная деятельность Фонвизина за этот период его жизни не могла быть особенно велика, так как для нее не хватало досуга; тем не менее именно в это время, может быть, вследствие постоянных впечатлений, которые испытывались в центре общественных и политических интересов эпохи, появились важнейшие в литературном и общественном отношениях произведения Фонвизина Это были статьи в "Собеседнике любителей российского слова": "Опыт российского сословника", "Вопросы автору Былей и Небылиц", "Челобитная российской Минерве от российских писателей", "Поучение, говоренное в Духов день иереем Василием", и комедия "Недоросль", представленная в первый раз в 1782 г. "Челобитная российской Минерве" имеет значение как защита прав литературы против разных ее врагов, отрицающих пригодность писателей "к делам", а знаменитые "Вопросы" касаются некоторых больных сторон русской действительности. Смелость, "свободоязычие" этих "Вопросов" вызвали против Фонвизина неудовольствие императрицы Екатерины II. "Недоросль", как и "Бригадир", занимает первое место в сатирической литературе Екатерининского времени, боровшейся за просвещение. По своей оригинальности оно значительно выше "Бригадира": заимствования проявляются в некоторых незначительных частностях, например в знаменитой фразе госпожи Простаковой о том, что география не нужна, так как есть извозчики и т. п. Типы семей Простаковых и Скотининых несомненно русские, унаследованные от старого времени и сохраняющие в неприкосновенности свои исконные черты невежества и грубости. Правда, в некоторых из этих типов есть следы карикатуры, но в общем они чрезвычайно жизненны, и этим объясняется как успех комедии в свое время, так и тот интерес, который она до известной степени возбуждает и теперь.

Для эпохи Фонвизина и лично для автора большое значение имели и скучные для нас речи резонеров, в особенности Стародума, в уста которого Фонвизин влагал выражение своего идеала гуманности и просвещения. За время службы при графе Панине Фонвизин совершил с больной женой (рожденной Роговиковой) первое путешествие за границу (1777 - 1778), побывав в Германии и во Франции. Второе путешествие было предпринято в Германию и Италию (в последней Фонвизин провели 8 месяцев) в 1784 г.; через два года уже самому Фонвизину пришлось ехать лечиться от последствий паралича в Вену и Карлсбад.

Последние годы жизни вообще прошли для Фонвизина в тяжелой обстановке: расстроилось окончательно здоровье, а вместе с тем пошатнулось и его материальное благосостояние, вследствие разных тяжб с арендаторами. Литературная деятельность Фонвизина почти совсем прекращается, если не считать литературным произведением его письма из-за границы и его путевые журналы. Они не предназначались для печати и были опубликованы уже в XIX веке, но представляют выдающийся интерес, как суждение умного наблюдателя тогдашней европейской жизни. Отзывы Фонвизина о европейцах далеко не всегда справедливы и часто крайне резки (как, например, знаменитая фраза: "француз рассудка не имеет и иметь его почел бы за величайшее для себя несчастье"), но это пристрастие, объясняемое отчасти личными мотивами, болезнью, неприятностями путешествия, не уничтожает значения некоторых заметок Фонвизина: в них виден самостоятельный, критически-мыслящий человек, и в этом значительно выше "Писем русского путешественника" Карамзина.

В 1792 г. Фонвизин умер и похоронен в Александро-Невской лавре. В своей литературно-общественной деятельности Фонвизин выступает как честный, убежденный прогрессист, как поклонник просвещения и лучшего общественного устройства, не изменяющий до конца тем освободительным взглядам, которые господствовали в начале Екатерининского царствования, несмотря на то, что эти взгляды в позднейшее время уже не пользуются покровительством и сочувствием правящих сфер: он чужд оппортунизма, которым отличались многие тогдашние литераторы, смотревшие очень легко на свою профессию, тогда как он видит в ней службу обществу. Как образованный человек и самостоятельный ум, он критически относится к наблюдаемым явлениям, провидя впереди идеал лучшей жизни.

ФОНВИЗИН, ДЕНИС ИВАНОВИЧ (1745–1792) – драматург, публицист, переводчик.

Родился 3(14) апреля 1745 в Москве. Происходил из старинного дворянского рода (ливонский рыцарь фон Визин был взят в плен при Иоанне IV, затем стал служить русскому царю). С 1755 Денис Фонвизин числился в гимназии при Московском университете, где успешно изучал латинский, немецкий и французский языки и выступал на торжественных актах с речами на русском и немецком языках. В 1760 в числе лучших учеников Фонвизина возили в С.-Петербург для представления куратору университета И.И.Шувалову и «произвели в студенты». На литературном поприще дебютировал как переводчик: перевел с немецкого сборник популярного в Европе датского писателя Людвига Гольберга Басни нравоучительные (1761). Несколько мелких переводов Фонвизина появились в университетских изданиях в 1761–1762 (в т.ч. в журнале М.М.Хераскова «Полезное увеселение», где печатались и стихотворения старшего брата Фонвизина – Павла); перевод трагедии Вольтера Альзира (1762) в свое время опубликован не был, но получил широкое распространение в списках (опубл. 1894). Тогда же он начал переводить пространный, в четырех томах авантюрно-дидактический роман аббата Жана Террасона Геройская добродетель, или Жизнь Сифа, царя Египетского, из таинственных свидетельств древнего Египта взятая (1762–1768).

В 1762 Фонвизин ушел из университета и поступил переводчиком в коллегию иностранных дел. В 1763 после коронационных торжеств в Москве вместе с двором переехал в С.-Петербург и до 1769 служил под началом статс-советника дворцовой канцелярии И.П.Елагина, который, являясь управляющим «придворной музыки и театра», покровительствовал начинающим литераторам. Фонвизин вошел в т.н. «елагинский кружок», участники которого (сам Елагин, В.И.Лукин, Б.Е.Ельчанинов и др.) были заняты разработкой русской самобытной комедии. С этой целью переделывались, «склонялись» «на наши нравы» иностранные пьесы (т.е. менялись имена действующих лиц, бытовые реалии и т.п.). Лукин доказывал, что последнее необходимо, поскольку «многие зрители от комедий в чужих нравах не получают никакого поправления. Они мыслят, что не их, а чужестранцев осмеивают». Кроме того, в кружке осваивались традиции мещанской «слезной драмы» (иначе «серьезной комедии»), теоретиком которой выступал Д.Дидро, т.е. допускалось смешение «смешного» и «трогательного» в комедиях. В этом духе Фонвизин и сочинил свою первую, стихотворную комедию Корион (1764), взяв за основу драму французского автора Жана-Батиста-Луи Грессе Сидней. Действие в ней происходит в подмосковной деревне и заключается в изложении сентиментальной истории влюбленных Кориона и Зеновии, разлученных по недоразумению и благополучно соединяющихся в финале. Корион, однако, был лишь пробой пера Фонвизина-драматурга.

Вполне самобытным и новаторским произведением стала его комедия Бригадир (1768–1769, пост. 1772, опубл. 1786). Это первая в русской литературе «комедия нравов», в отличие от господствовавшей ранее сатирической «комедии характеров», когда на сцену выводились персонифицированные пороки («скупость», «бахвальство» и т.п.). В Бригадире пороки, особенности речи и поведения действующих лиц социально обусловлены. Достигается это с помощью «словесных масок». За вычетом речевой характеристики не остается иных, индивидуальных человеческих черт» (Г.А.Гуковский). «Говорение» в комедии преобладает над «действием»: на сцене пьют чай, играют в карты, обсуждают, какие книги потребны для воспитания, и т.п. Герои постоянно «проговариваются» о себе. Объяснения в любви (Советника – Бригадирше, Бригадира – Советнице) не достигают свой цели в силу того, что говорят они, по существу, на разных языках, т.е. возникает «диалог глухих». Объединяет отрицательных персонажей комедии их «глупость», оттененная «благоразумием» положительных – Софьи и Добролюбова, участие которых, однако, сведено к минимуму (они практически ничего не говорят и лишь ругают всех прочих «скотами»). На первый план выдвинута фигура «галломанствующего» Иванушки (отмечалось влияние на замысел «Бригадира» комедии Гольберга Жан-Француз), с которым связана важнейшая для Фонвизина тема воспитания дворянина.

В 1760-х, в эпоху Комиссии для составления Нового Уложения (1767), Фонвизин высказывался и по волновавшему всех вопросу прав и привилегий дворянства. Он переводит трактат Г.-Ф.Куайе Торгующее дворянство (1766), где обосновывалось право дворянина заниматься промышленностью и торговлей (не случайно в Недоросле Стародум разбогател как сибирский промышленник, а не придворный). В рукописи распространялась составленная им компиляция из трудов немецкого юриста И.Г.Юсти Сокращение о вольности французского дворянства и о пользе третьего чина (кон. 1760-х). В качестве приложения к переведенной Фонвизиным повести Ф.-Т.-М.Арно Сидней и Силли, или Благодеяние и благодарность (1769) было опубликовано одно из немногих его стихотворений Послание к слугам моим – Шумилову, Ваньке и Петрушке (здесь присутствуют элементы антиклерикальной сатиры, навеянные, как полагают, тесным общением Фонвизина с литератором Ф.А.Козловским, известным вольтерьянцем и вольнодумцем). Деятельность Фонвизина как переводчика художественной прозы увенчал перевод повести Поля Жереми Битобе на библейский сюжет Иосиф (1769): это сентиментальное, проникнутое лиризмом повествование, выполненное ритмической прозой. Позднее Фонвизин с гордостью писал, что эта повесть «послужила мне самому к извлечению слез у людей чувствительных. Ибо я знаю многих, кои, читая Иосифа, мною переведенного, проливали слезы».

В 1769 Фонвизин стал одним из секретарей канцлера графа Н.И.Панина, строившего планы досрочной передачи престола Павлу Петровичу и ограничения самодержавия в пользу Верховного Совета из дворян. Сделавшись вскоре доверенным лицом Панина, Фонвизин окунулся в атмосферу политических проектов и интриг. В 1770-х он лишь дважды выступил как литератор (точнее, как политический публицист «партии Панина», наставляющий монарха, как править на благо нации) – в Слове на выздоровление Павла Петровича (1771) и переводе Слова похвального Марку Аврелию А.Тома (1777). Письма Фонвизина, написанные во время поездки во Францию в 1777–1778 и адресованные П.И.Панину (брату канцлера), – замечательное по стилю и сатирической остроте описание нравов французского общества накануне революции.

После опалы и отставки Н.И.Панина вышел в отставку и Фонвизин (в марте 1782). В 1782–1783 «по мыслям Панина» он сочинил Рассуждение о непременных государственных законах (т.н. Завещание Панина), которое должно было стать предисловием к готовившемуся, но неосуществленному Н.И. и П.И.Паниными проекту «Фундаментальных прав, неприменяемых на все времена никакой властью» (т.е., по существу, проекту конституционной монархии в России). Позднее это Завещание Панина, изобилующее выпадами против самодержавия, использовали в пропагандистских целях декабристы. Сразу же после смерти покровителя (март 1783) Фонвизин сочинил брошюру Жизнь графа Н.И.Панина, вышедшую в С.-Петербурге сначала на французском языке (1784), а затем и на русском (1786).

Славу и всеобщее признание Фонвизину доставила комедия Недоросль (1779–1781, пост. в сентябре 1782, опубл. 1783). О необыкновенном успехе пьесы при ее первой постановке на придворной сцене на Царицыном лугу свидетельствовал неизвестный автор «Драмматического словаря» (1787): «Несравненно театр был наполнен, и публика аплодировала пьесу метанием кошельков». Это «комедия нравов», живописующая домашний быт дикой и темной семьи провинциальных помещиков. В центре комедии – образ госпожи Простаковой, самодурки и деспота в собственной семье и тем более среди своих крестьян. Ее жестокость в обращении с окружающими компенсируется неразумной и пылкой нежностью к сыну Митрофанушке, который благодаря такому материнскому воспитанию растет избалованным, грубым, невежественным и совершенно непригодным к какому-либо делу. Простакова уверена, что может делать что хочет, ибо на это дан указ о «вольности дворянской». Противопоставленные ей и ее родственникам Стародум, Правдин, Софья и Милон считают, что вольность дворянина заключается в праве учиться, а затем служить обществу своими умом и знаниями, что и оправдывает благородство дворянского звания. В финале приходит возмездие: Простакова отрешена от своего имения и брошена собственным сыном (тема жестокого, предающегося своим страстям и губящего подданных тирана сближает комедию Фонвизина с трагедиями А.П.Сумарокова). Современников более всего в Недоросле пленяли благоразумные монологи Стародума; позднее комедию ценили за колоритный, социально-характерный язык персонажей и красочные бытовые сцены (часто эти два плана комедии – идеологический и бытописательный – противопоставлялись, как, например, в эпиграмме И.Ф.Богдановича: Почтенный Стародум, / Услышав подлый шум, / Где баба непригоже / С ногтями лезет к роже, / Ушел скорей домой. / Писатель дорогой, / Прости, я сделал то же).

В 1783 княгиня Е.Р.Дашкова привлекла Фонвизина к участию в издававшемся ею журнале «Собеседник российского слова». В первом же номере появился его Опыт российского сословника. Составленный как будто бы для нужд готовившегося «Словаря Российской Академии наук», фонвизинский Опыт являлся прикровенной политической сатирой, изобличающей придворные порядки и «бездельничанье» дворян. В том же журнале в 1783 без заглавия и подписи были опубликованы политически острые и дерзкие «вопросы» Фонвизина (в рукописи они озаглавлены как Несколько вопросов, могущих возбудить в умных и честных людях особливое внимание), адресованные Екатерине II и снабженные «ответами» самой императрицы, которая поначалу автором «вопросов» полагала И.И.Шувалова. Истина вскоре выяснилась, и таким образом Фонвизин своим «свободоязычием» навлек на себя неудовольствие власти и в дальнейшем испытывал затруднения с публикацией своих трудов. Перевод сочинения И.Г.Циммермана О национальном любочестии (1785), повесть о гонениях, которые терпит мудрец, говорящий правду властителю (Каллисфен. Греческая повесть, 1786), и стихотворная басня Лисица-Казнодей (17887) были напечатаны анонимно. К 1788 он подготовил свое Полное собрание сочинений и переводов в 5-ти томах: была объявлена подписка, однако издание не состоялось, и даже рукопись его теперь утрачена. В том же 1788 он безуспешно добивался разрешения на издание авторского журнала «Друг честных людей, или Стародум» (часть подготовленных Фонвизиным материалов журнала увидела свет лишь в 1830).

В последние годы здоровье Фонвизина сильно ухудшилось (в 1784–1785 он выезжал с женой для лечения в Италию) и вместе с тем возросли его религиозные и покаянные настроения. Они отразились в автобиографическом сочинении, написанном «по стопам» Исповеди Ж.-Ж.Руссо, – Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях (1791). Сохранившаяся неполностью последняя его комедия Выбор гувернера (между 1790 и 1792), посвящена, как во многом и Недоросль, вопросам воспитания, однако сильно уступает последней в художественном отношении.

Скончался Фонвизин 1 (12) декабря 1792 в С.-Петербурге после вечера, проведенного в гостях у Г.Р.Державина, где, по отзывам присутствовавших, был весел и шутлив. Похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

Владимир Коровин

Фонвизин – комедиограф.

Ко времени написания первого драматического произведения Альзира (1762–1763) опыт театральных впечатлений у Фонвизина был уже достаточно обширен. При Московском университете в 60-е годы процветал студенческий театр, дававший представления по очереди с комической оперой Локателли. Огромное впечатление на будущего драматурга произвело знакомство с Петербургским Российским театром, состоявшееся в 1760, особенно комическая игра Я.Шумского, а также величественная фигура «отца русского театра» Ф.Г.Волкова – «мужа глубокого разума, наполненного достоинствами, который имел большие знания и мог бы быть человеком государственным» (Фонвизин Д.И.)

Важно подчеркнуть, что вторая половина 18 в. – время расцвета театрального классицизма в России, служащего прежде всего делу укрепления государственности. Но именно комедийный жанр становится самым важным и распространенным в сценическом и драматическом искусстве. Лучшие комедии этого времени являются частью общественно-литературной жизни. Русская комедия 18 в. тесным образом связана с сатирой и часто имеет политическую направленность. Комедия популярна и потому, что непосредственно связана с живой жизнью, и элементы реалистического направления вызревают именно в ее сфере. Кроме того, расцвет комедии своим истоком имеет глубокие традиции смеховой зрелищной культуры в России 17 в.

Так, комедия Бригадир (1768–1769) органично смыкается с сатирой и находится в сфере эстетики классицизма. Большим достижением автора является язык пьесы – персонифицированный, разговорный, острый. Комедия построена на остроумном, мастерски отточенном диалоге, но сценического действия в ней мало. Она статична, как статичны характеры ее героев. В Бригадире четко соблюдены единства и правила классицистической поэтики. Композиция пьесы выстроена симметрично, с перекрестным ведением действия – все это характеризует художественный метод Фонвизина, основанный на просветительском рациональном мышлении деятеля XVIII в.

Комедия Недоросль (1782) стала этапным событием в развитии русской комедии. Она представляет сложную по структуре, до мельчайших подробностей продуманную систему. Систему, в которой каждая реплика, каждый персонаж, каждое слово подчинены выявлению авторского замысла. В основе комедии лежат несколько связанных между собой проблем. Одна из них – проблема воспитания молодого дворянского поколения, волновала автора еще до написания Бригадира. Существовали ранние списки, первоначальные редакции будущего законченного, мастерски отточенного позднего Недоросля. В них автор, еще не усвоивший законы классицизма, обращался к опыту комедийного репертуара городского театра, устной народной комедии. Незнание современных литературных канонов сыграло положительную роль в деле создания самобытного новаторского произведения. Интермедии обучения недоросля Иванушки, позже ставшего Митрофаном (что в переводе с греческого значит «матерью явленный»), – имели большое сходство с уличным народным балаганом, фарсом. В ранних редакциях пьесы Фонвизин дает простор дурачествам недоросля, который в основном смешит и балагурит. Но очевидно, что для автора подобный комизм, даже в первоначальных списках – далеко не самоцель. Начав пьесу как бытовую комедию нравов, Фонвизин не останавливается на этом, а смело идет дальше, к первопричине «злонравия», плоды которого известны и автором строго осуждены. Причиной же порочного воспитания дворянства в крепостнической и самодержавной России является установившийся государственный строй, порождающий произвол и беззаконие. Таким образом проблема воспитания оказывается неразрывно связанной со всем жизненным и политическим укладом государства, в котором живут и действуют люди снизу доверху. Скотинины и Простаковы, невежественные, ограниченные умом, но не ограниченные в своей власти, могут воспитать только себе подобных. Их характеры прорисованы автором особенно тщательно и полнокровно, со всей жизненной достоверностью. Рамки требований классицизма к жанру комедии Фонвизиным здесь существенно расширялись. Автор полностью преодолевает присущий более ранним своим героям схематизм, и таким образом персонажи Недоросля становятся не только реальными лицами, но и нарицательными фигурами.

Фонвизин мастерски строит языковые характеристики своих героев: это и грубые, оскорбительные слова в неотесанных речах Простаковой; характерные для военного быта словечки солдата Цыфиркина; церковно-славянские слова и цитаты из духовных книг семинариста Кутейкина; ломаная русская речь Вральмана и речь благородных героев пьесы – Стародума, Софьи и Правдина, разговор которых отличается некоторой литературностью. Эти персонажи составляют еще один пласт комедии, важнейший для Фонвизина, общественно- политические взгляды которого они, собственно, и выражают.

Роль Стародума Фонвизиным была создана в расчете на лучшего актера российского театра И.А.Дмитревского, на его общественный темперамент. Обладая благородной, изысканной внешностью, актер постоянно занимал в театре амплуа первого героя-любовника. К сожалению, вскоре после премьеры театр, на сцене которого впервые был поставлен Недоросль, закрыли и расформировали.

Комедия Недоросль по праву считается высшим достижением национальной драматургии всего 18 в., произведением зарождающегося в недрах классицизма реалистического искусства. «Истинно общественной комедией» называл Недоросля Н.В.Гоголь, ставя ее в один ряд с грибоедовским Горе от ума.

Издания: Собр. соч. в 3-х тт. М., 1983; Избранное. М., 1983.

Екатерина Юдина

ЛИТЕРАТУРА

* Вяземский П.А. Фон-Визин // Полн. собр. соч., т. 5. СПб, 1880
* Берков П.Н. Театр Фонвизина и русская культура // Русские классики и театр. М. – Л., 1947
* Пигарев К.В. Творчество Фонвизина. М., 1954
* Асеев Б.Н. Русский драматический театр 17–18 веков. М., 1957
* Фонвизин в русской критике. М., 1958
* Всевлодский-Гернгросс В.Н. Фонвизин-драматург. М., 1960
* Макогоненко Г.И. Денис Фонвизин. Творческий путь. М. – Л., 1961
* Кулакова Л.И. Денис Иванович Фонвизин. М. – Л., 1966
* Берков П.Н. История русской комедии 18 века. Л., 1977
* История русской драматургии 17 – первой половины 19 века. Сб. трудов Л., 1982
* Лебедева О.Б. Русская высокая комедия XVIII в.: Генезис и поэтика жанра. Томск, 1996

Денис Иванович Фонвизин (1745 год - 1792 год) - знаменитый писатель екатерининской эпохи.

Коровин В. Л.

1745-1762: Московский университет

Род Фонвизиных восходил к ливонским рыцарям: в XVI в., при Иоанне Грозном, рыцарь-меченосец фон Визин попал в плен и стал служить русскому царю. Отец драматурга Иван Андреевич «был человек добродетельный и истинный христианин, любил правду и так не терпел лжи, что всегда краснел, когда кто лгать при нем не устыжался. […] Ненавидел лихоимства и, быв в таких местах, где люди наживаются, никаких никогда подарков не принимал» (Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях // Фонвизин Д.И. Избранное. М., 1983. Далее ссылки на это издание в тексте). Сыновей он с малолетства приучал читать церковные книги «у крестов». Обладая средним достатком и «не в состоянии будучи нанимать… учителей для иностранных языков», в 1755 г. отдал их в гимназию только что учрежденного Московского университета.

Учился Фонвизин успешно: ему доверяли выступать на торжественных актах с речами на русском и немецком языках, а в 1760 г. в числе лучших учеников его возили в Петербург для представления куратору университета И.И. Шувалову. Здесь Фонвизин «в первый раз отроду» побывал в театре и пришел в восхищение. По возвращении его «произвели в студенты».

В университете Фонвизин «паче всего… получил… вкус к словесным наукам» (с.251). Определенную роль в этом сыграл М.М.Херасков, собравший вокруг себя кружок начинающих литераторов и печатавший их сочинения в университетских журналах («Полезное увеселение», 1760-1762; и др.). Здесь публиковались мелкие переводы Фонвизина и стихотворения его старшего брата Павла.

Первая книга Фонвизина также вышла из университетской типографии. Это были «Басни нравоучительные» (1761) - перевод прозаических басен датского писателя Людвига Гольберга, выполненный с немецкого языка (из 251 басни Гольберга Фонвизин перевел 183; во втором изд. 1765 г. было добавлено еще 42). Вскоре был начат перевод пространного, в четырех томах авантюрно-дидактического романа аббата Жана Террасона «Геройская добродетель, или Жизнь Сифа, царя Египетского, из таинственных свидетельств древнего Египта взятая» (М., 1762–1768).

К 1762 г. относится первый опыт Фонвизина-драматурга - перевод трагедии Вольтера «Альзира», получивший широкое распространение в списках (опубл. 1894). Позднейшая его оценка этого труда такова: «Сей перевод есть ничто иное, как грех юности моея, но со всем тем встречаются и в нем хорошие стихи» (с.256).

В 1762 г. Фонвизин поступил переводчиком в коллегию иностранных дел и оставил университет. В 1762-1763 гг. по служебной надобности впервые выехал заграницу (в Гамбург и Шверин). В 1763 г. после коронационных торжеств в Москве вместе с двором он переехал в Петербург.

1769-1763. Кружок И.П. Елагина, «Послание к слугам моим…»

В Петербурге Фонвизин перешел под начало статс-секретаря дворцовой канцелярии И.П. Елагина и поселился в его доме. Елагин, помимо всего прочего, ведал делами «придворной музыки и театра» и был озабочен скудостью отечественного комедийного репертуара, в котором преобладали переводы. Сам не чуждый литературе, он побуждал близких к нему литераторов к созданию русских комедий, которые могли бы привлечь широкую публику. Фонвизин естественным образом вошел в так называемый «елагинский кружок». Здесь осваивались традиции мещанской «слезной драмы», или «серьезной комедии», в которой допускалось смешение «смешного» и «трогательного». Она уже завоевала популярность в Европе и получила теоретическое обоснование в сочинениях Д. Дидро. Одна из таких драм - «Евгения» Бомарше - с успехом шла на петербургской сцене, вызывая негодование А.П. Сумарокова.

Драматурги, входившие в «елагинский кружок» (В.И. Лукин, Б.Е. Ельчанинов, Фонвизин, сам Елагин и др.), пытались создать что-то аналогичное, но при этом главной их целью оставалась комедия в «наших нравах». Находясь в зависимости от европейских образцов, они, однако, уже не просто переводили, а перерабатывали («прелагали») иностранные пьесы, приближая их к российским реалиям: соответствующим образом менялись место действия и имена действующих лиц, вводились специфически русские бытовые детали и словечки и т.п. Лукин в предисловиях к своим комедиям изложил целую теорию «склонения на наши нравы» иностранных пьес: «Подражать и переделывать - великая разница. Подражать - значит брать или характер, или некоторую часть содержания, или нечто весьма малое и отделенное и так несколько заимствовать; а переделывать - значит нечто включить или исключить, а прочее, то есть главное, оставить и склонять на наши нравы…». Эта переделка необходима в целях воспитания публики, «потому что зрители от комедии в чужих нравах не получают никакого поправления. Они мыслят, что не их, а чужестранцев осмеивают» (предисловие к комедии «Награжденное постоянство»).

Идеи Лукина (впрочем, не оригинальные, а почерпнутые из сочинений Л. Гольберга) были восприняты Фонвизиным, хотя личные их отношения были самые неприязненные. Фонвизин в качестве секретаря жил доме Елагина, Лукин же, старинный знакомый Елагина, пользующийся его полным доверием, всячески притеснял молодого соперника: «Сей человек, имеющий, впрочем, разум, был беспримерного высокомерия и нравом тяжел пренесносно. физиономия ли моя или не весьма скромный мой отзыв о его пере причиною стали его ко мне ненависти. Могу сказать, что в доме честного и снисходительного начальника вел я жизнь самую неприятнейшую от действия ненависти его любимца» (с.256).

Первая, стихотворная комедия Фонвизина «Корион» (1764) - переделка драмы французского автора Жана-Батиста-Луи Грессе «Сидней». Содержание комедии - сентиментальная история влюбленных Кориона и Зеновии, разлученных по недоразумению, оканчивающаяся счастливым браком. У Фонвизина действие перенесено в подмосковную деревню, введены отсутствующие в оригинале диалоги (в частности, о тяготах крестьянской жизни, поборах и взятках). Однако «Корион», как и комедии Лукина и Ельчанинова, не решал задачу создания оригинальной комедии «в наших нравах». Отчасти решит ее только фонвизинский «Бригадир», явившейся высшим достижением «елагинского кружка», но только с появлением «Недоросля» станет возможно говорить о русской национальной комедии как о свершившемся факте.

В эти годы Фонвизин не остался в стороне и от обсуждения вопроса о правах разных сословий, особенно актуального во время работы Комиссии для составления Нового Уложения (1767-1768). Он составляет компиляцию из трудов немецкого юриста И.-Г. Юсти «Сокращение о вольности французского дворянства и о пользе третьего чина», переводит трактат французского автора Г.-Ф. Куайе «Торгующее дворянство, противоположное дворянству военному» (1766) с предисловием Юсти, где обосновывалось право дворянина заниматься промышленностью и торговлей. Идеи этих трактатов отразились в фонвизинской комедиографии: напр., Стародум в «Недоросле» разбогатеет именно как сибирский промышленник, а не как придворный.

Деятельность Фонвизина как переводчика художественной прозы увенчал перевод повести Поля Жереми Битобе на библейский сюжет «Иосиф» (1769): это сентиментальное, проникнутое лиризмом повествование, выполненное ритмической прозой. Позднее Фонвизин с гордостью писал, что эта повесть «послужила мне самому к извлечению слез у людей чувствительных. Ибо я знаю многих, кои, читая Иосифа, мною переведенного, проливали слезы» (с.250). Повесть действительно пользовалась спросом: в XVIII в. она переиздавалсь трижды.

Одно из немногих стихотворений Фонвизина - «Послание к слугам моим – Шумилову, Ваньке и Петрушке» - было опубликовано в качестве приложения к переведенной им повести Ф.-Т.-М. Арно «Сидней и Силли, или Благодеяние и благодарность» (1769). В списках оно разошлось раньше. Это скептическое сочинение, из-за которого автор «у многих прослыл безбожником» (с.257). Принято акцентировать «вольнодумность» этого стихотворения, навеянную общением автора с литератором Ф.А. Козловским, склонявшим его к «богохулиям» и «кощунствам». Однако такой подход едва ли правилен. Вопрос «на что сей создан свет?», оставленный без ответа, здесь, в сущности, не важен. «Философическая» тема лишь предлог для введения комических монологов трех слуг, в которых каждый из них со своей «профессиональной» точки зрения говорит о суете и неправде человеческой и о своей горькой доле. Есть в их речах элементы сатиры, в т.ч. антиклерикальной, которую можно усмотреть в монологе лакея Ваньки:
Попы стараются обманывать народ,
Слуги дворецкого, дворецкие господ,
Друг друга господа, а знатные бояря
Нередко обмануть хотят и государя;
[…]
За деньги самого всевышнего творца
Готовы обмануть и пастырь, и овца!

Однако философствование Ваньки, как и «ответы» других слуг, не лишенное авторского сочувствия, освещено авторской иронией. Ведь «сей свет» Ванька обозревает с запяток кареты:
Довольно на веку я свой живот помучил,
И ездить назади я истинно наскучил.
Извозчик, лошади, кареты, хомуты
И все, мне кажется, на свете суеты.
(Комедия «Бригадир»)

Подлинный успех Фонвизину принесла комедия «Бригадир», написанная в Москве (1768–1769, пост. 1772, опубл. 1786). В 1769 г. он уже читал комедию в Петергофе перед самой императрицей Екатериной II, затем перед Н.И. Паниным и его воспитанником цесаревичем Павлом Петровичем, в домах многих знатных особ, и повсюду комедию принимали благосклонно. Н.И. Панин, по воспоминаниям автора, при чтении сказал ему: «Я вижу…, что вы очень хорошо нравы наши знаете, ибо Бригадирша ваша всем родня; никто сказать не может, что такую же Акулину Тимофеевну не имеет или бабушку, или тетушку, или какую-нибудь свойственницу. […] Это в наших нравах первая комедия…» (с.260).

Действительно, «Бригадир» стал первой в русской литературе «комедией нравов». Сатирическая комедия Сумарокова, целящая во вполне определенных «персон», и «серьезная комедия» Лукина, при всех их различиях, были преимущественно комедиями характеров: на сцену выводились персонифицированные пороки («педантство», «скупость», «мотовство», «самохвальство» и т.п.). Персонажи «Бригадира» тоже, казалось бы, обладают определенными пороками: Советник - ханжа и лихоимец, Бригадир - грубиян и семейный деспот, Бригадирша - скупердяйка и «дура набитая», Советница - модница и кокетка, Иванушка - пустоголовый петиметр. Однако они не сводимы к своим порокам. Характеры этих отрицательных персонажей, их поведение и манера речи представлены как социально обусловленные, неотделимые от их положения в общественной иерархии. Именуются они соответственно: Советник, Бригадир, Сын (Иванушка). (Ср. с вполне традиционным именованием положительных героев, почти не участвующих в действии, - Добролюбов, Софья.) В результате и складывается картина общественной жизни, картина нравов.

Социальная определенность персонажей достигается с помощью «словесных масок»: «Солдатская речь Бригадира, подьяческая – Советника, петиметрская – Иванушки, в сущности, исчерпывают характеристику. За вычетом речевой характеристики не остается иных, индивидуальных человеческих черт» (Гуковский Г.А. Фонвизин // История русской литературы. М.; Л., 1947. Т.4. Ч.2. С.191). Не случайно лишенные социальной определенности Добролюбов и Софья почти не говорят, а лишь отпускают отдельные, стилистически нейтральные реплики. Вообще, «говорение» в комедии преобладает над «действием»: за разговорами пьют чай и играют в карты и шахматы, обсуждают, какие книги потребны молодому человеку, и т.д. Все действие заключается в комических любовных объяснениях и последующем разоблачении неверных супругов (ситуация точно описана репликой Софьи: «…кроме бригадирши, кажется мне, будто здесь влюблены все до единого» - I, 5), т.е. опять-таки в «разговорах». Герои постоянно «проговариваются» о себе не только в смысле, но и в форме своих высказываний. Объяснения в любви (Советника – Бригадирше, Бригадира – Советнице) не достигают свой цели именно потому, что говорят они, в сущности, на разных языках, т.е. возникает «диалог глухих»:
Советник. […] (с нежностию) Согрешим и покаемся.
Бригадирша. Как не согрешить, батюшка, един Бог без греха.
Советник. Так, моя матушка. И ты сама теперь исповедуешь, что ты причастна греху сему?
Бригадирша. Я исповедуюся, батюшка, всегда в великий пост на первой. Да скажи мне, пожалуй, что тебе до грехов моих нужды?
Советник. До грехов твоих мне такая же нужда, как и до спасения. Я хочу, чтоб твои грехи и мои были одни и те же и чтоб ничто не могло разрушити совокупления душ и телес наших.
Бригадирша. А что это, батюшка, совокупление? Я церковного-то языка столько же мало смышлю, как и французского. (II, 3 – Римской цифрой обозначено действие, арабской - явление. Так же и ниже в цитатах из «Недоросля»).
Бригадир. О, ежели б ты знала, какая теперь во мне тревога, когда смотрю я на твои бодрые очи.
Советница. Что это за тревога?
Бригадир. Тревога, которой я гораздо более опасаюсь, нежели идучи против целой неприятельской армии. Глаза твои мне страшнее всех пуль, ядер и картечей. Один первый их выстрел прострелил уже навылет мое сердце, и прежде, нежели они меня ухлопают, сдаюся я твоим военнопленным.
Советница. Я, сударь, дискурсу твоего вовсе не понимаю и для того, с позволения вашего, я вас оставляю. (III, 4) «Разноязычие» отрицательных персонажей, объединенных только «глупостью», в самом начале становится специальным предметом обсуждения:
Сын. Ха-ха-ха-ха, теперь я стал виноват в том, что вы по-французски не знаете!
Бригадир. Эк он горло-то распустил. Да ты, смысля по-русски, для чего мелешь то, чего здесь не разумеют?
Советница. Полно, сударь. Разве ваш сын должен говорить с вами только тем языком, который вы знаете?
Бригадирша. Батюшка, Игнатий Андреевич, пусть Иванушка говорит как хочет. По мне все равно. Иное говорит он, кажется, по-русски, а я, как умереть, ни слова не разумею. Что и говорить, ученье свет, неученье тьма. (I, 1)

На первый план в комедии выдвинута фигура «галломанствующего» Иванушки. (Отмечалось влияние на замысел «Бригадира» комедии Гольберга «Жан-Француз», высмеивающей петиметров; эту комедию сам Елагин «склонил на наши нравы» под заглавием «Француз русской») Речь Иванушки и влюбленной в него Советницы пересыпана французскими фразами и варваризмами: менажировать, экзистировать, респектовать, контанировать, этаблировать, капабельна, мериты, риваль, аверсия и др. Побывав в Париже, он претендует на приобщенность к культуре, возвышающейся над домашним «скотством»: «…один сын в Париже вызывал отца своего на дуэль… а я, или я скот, чтоб не последовать тому, что хотя один раз случилося в Париже?» (II, 6). Домашнее (русское) у него связывается телесным, «скотским» началом («скоты», «животные» - самое частое в его устах ругательство в адрес родителей), а французское - с «духовным»: «Тело мое родилося в России, это правда; однако дух мой принадлежал короне французской» (III, 1). Но при этом он остается «скотом» и характерным образом проговаривается об этом: «Скажите мне, батюшка, не все ли животные, les animaux, одинаковы? […] Послушайте, ежели все животные одинаковы, то вить и я могу тут же включить себя? […] Очень хорошо; а когда щенок не обязан респектовать того пса, кто был его отец, то должен ли я вам хотя малейшим респектом?» (III, 1).

С образом Иванушки связана важнейшая для Фонвизина тема воспитания дворянина. Петиметрство, пренебрежение всем отечественным - результат воспитания Иванушки, забота о котором была опрометчиво вверена французскому кучеру (ср. Вральмана в «Недоросле»):
Сын. […] Молодой человек подобен воску. Ежели б mahleureusement я попался к русскому, который бы любил свою нацию, я, может быть, и не был бы таков.
Советница. Счастье твое и мое, душа моя, что ты попался к французскому кучеру. (V, 2)

«Глупые» персонажи в финале наказаны: Иванушка остался без невесты, Советник и Бригадир разоблачены в поползновениях завладеть женами друг друга. Ханжа Советник опозорен еще и собственной Советницей, которой в свою очередь теперь, очевидно, придется несладко. Бригадиру же и так довольно «сраму» («…я, честный человек, чуть было не сделался бездельником» - V, 4). Нравственный урок, мораль комедии вложена в уста Советника: «Говорят, что с совестью жить худо: а я сам теперь узнал, что жить без совести всего на свете хуже» (V, 5).

1769-1783: в окружении Н.И.Панина

В 1769 г., после успеха своего «Бригадира», Фонвизин стал одним из секретарей графа Никиты Ивановича Панина. Воспитатель цесаревича Павла Петровича и канцлер, он строил планы досрочной передачи престола своему воспитаннику. Политический прожектер, конституционалист английского толка, он лелеял мысли об ограничении самодержавия в пользу Верховного Совета из дворян, где бы он сам занял главенствующее положение. Фонвизин быстро сделался его доверенным лицом и с головой окунулся в атмосферу политических проектов и придворных интриг. Литературные его труды в 1770-х гг. крайне немногочисленны. За это время появятся лишь два его произведения: «Слово на выздоровление Павла Петровича» (1771) и перевод «Слова похвального Марку Аврелию» А. Тома (1777). В них Фонвизин выступает в качестве политического публициста «партии Панина», наставляет монарха, как править на благо «нации».

Между тем влияние Панина при дворе к концу 1770-х гг. сильно уменьшилось благодаря возвышению Г.А.Потемкина. В конце концов Панин вынужден был уйти в отставку, вслед за ним в марте 1782 г. вышел в отставку и Фонвизин. В 1782–1783 гг. «по мыслям» своего покровителя он сочиняет «Рассуждение о непременных государственных законах», которое должно было стать предисловием к готовившемуся Н.И. и П.И. Паниными проекту «Фундаментальных прав, непременяемых на все времена никакой властью». Речь шла о конституции, об учреждении в России конституционной монархии по образцу английской. Сам проект так и не был составлен, а фонвизинское «Рассуждение…» получило известность как «Завещание Панина». Идея «непременных законов» связана с теорией общественного договора: государь - «душа правимого им общества», «душа политического тела»; «..нация, жертвуя частию естественной своей вольности, вручила свое благо его попечению, его правосудию…»; «он судит народ, а народ судит его правосудие» (с.235, 236-237, 241). Все «Рассуждение…» сводится к обличению непорядков и всеобщего морального разложения, проистекающих от отсутствия «непременных законов»: «Тут, кто может, повелевает, но никто ничем не управляет, ибо править долженствовали бы законы, кои выше себя ничего не терпят. Тут подданные порабощены государю, а государь обыкновенно недостойному своему любимцу. […] В таком развращенном положении злоупотребление самовластия восходит до невероятности… […] Коварство и ухищрение приемлется главным правилом поведения. Никто не идет стезею, себе свойственною. Никто не намерен заслуживать; всякий ищет выслуживать. […] Головы занимаются одним промышлением средств к обогащению. Кто может - грабит, кто не может - крадет… […] ...рвение к трудам и службе почти оглашено дурачеством, смеха достойным» (с.232-234). Почти неприкрытое нападение на российское самодержавие, публицистическая острота этого «Завещания Панина» сделали его популярным в либеральных кругах. Декабристы будут использовать его в пропагандистских целях. В тех же целях оно будет опубликовано А.И. Герценом в 1861 г.

Сразу же после смерти покровителя (март 1783) Фонвизин сочинил брошюру «Жизнь графа Н.И. Панина», вышедшую в Петербурге анонимно сначала на французском (1784), а затем и на русском языке (1786) (оба раза было указано фиктивное место издания - Берлин). Предмет брошюры - жизнь «добродетельного гражданина», в которой заключен поучительный пример дворянству и упрек власти, не оценившей его.

К концу «панинского» периода жизни Фонвизина относятся комедия «Недоросль», сочиненная в 1779-1781 гг., и «Письма из Франции» (1777-1778).

Комедия "Недоросль"

Комедия "Недоросль", написанная в 1779–1781 гг., была впервые поставлена на на придворной сцене на Царицыном лугу в сентябре 1782 г. (опубл. 1783). О необыкновенном успехе этого представления свидетельствовал неизвестный автор "Драмматического словаря" (СПб., 1787): "Несравненно театр был наполнен, и публика аплодировала пьесу метанием кошельков". По недостоверному, но красивому преданию, Г.А. Потемкин после спектакля сказал автору: "Умри, Денис! Лучше не напишешь". (На самом деле в сентябре 1782 г. Потемкин находился на юге России).

"Недоросль" действительно остался высшим достижением Фонвизина-драматурга. В пьесе отчетливо противопоставлены две группы персонажей - добродетельных и порочных, благообразных и безобразных. Первые - Стародум, Правдин, Милон, Софья - свободные люди, руководствующиеся понятиями долга и справедливости. Вторые - госпожа Простакова (урожденная Скотинина), брат ее Скотинин, сын Митрофан и др. - тираны, льстецы или бессловесные рабы, порабощенные своим низменным прихотям и друг другу. Первые живут в мире высоких идеологических абстракций, среди них нет конфликтов и разногласий, поскольку их единство крепится Разумом. Вторые окружены бытом, связаны только родством, а препирательства и драки между ними - обычное дело. Благоразумие добродетельных персонажей без особых хлопот приводит их к совершенному благополучию в финале. Безумие и интриги порочных персонажей навлекают на них справедливое возмездие: они, подобно трагическим героям, преследуемы роком.

Главное действующее лицо комедии - госпожа Простакова. "Все прочие лица, - писал П.А. Вяземский, - второстепенные; иные из них совершенно посторонние, другие только примыкают к действию" (Вяземский П.А. Фон-Визин. СПб., 1848. С.211) Она - классический тиран, подобный Димитрию Самозванцу из одноименной трагедии А.П. Сумарокова, только подданные ее - слуги и члены семьи. Она не ведает ограничений своей власти: "Что захотела, поставлю на своем…" (IV, 9). Ее жестокость в обращении с "подданными" компенсируется неразумною материнскою нежностью к Митрофану - аналогом слепой классической "страсти". Митрофан же, невежественный и никчемный, - грубый льстец, потакающий прихотям тирана и готовый предать его в любую минуту. Простакова уверена в собственной безнаказанности и не замечает, как над ней сгущаются тучи: к началу действия уже три дня наблюдает ее "нрав" специально командированный наместником чиновник Правдин ("Имею повеление объехать здешний округ Я живу здесь уже три дни. Нашел помещика дурака бессчетного, а жену его презлую фурию, которой адский нрав делает несчастие целого их дома. Ласкаюсь, однако, положить скоро границы злобе жены и глупости мужа. Я уведомил уже о всех здешних варварствах нашего начальника и не сумневаюсь, что унять их возьмутся меры"(II, 1), но Простакова не придает этому значения. Выслушав начало письма Стародума, где говорится о приданом, назначенном Софье, она совершает трагическую ошибку: спешит "тирански" устроить свадьбу ее с Митрофанушкой. Если бы Простакова выслушала письмо до конца, она бы узнала, что сам Стародум прибывает в сей же день, и действовала бы иначе, но привычка к "самовластию" лишила ее осторожности. Когда же приехавший Стародум решительно отвергает ее притязания, она решается на отчаянный шаг - похищение Софьи. Так совершается прямое уголовное преступление не только при свидетелях (Стародум, Милон), но и на глазах чиновника Правдина, давно собирающего доказательства ее беззаконных поступков. Попытка увоза оканчивается крахом и полагает предел бесчинствам Простаковой, но, все еще не прозревшая, она упорствует в своем "злонравии" и не думает раскаиваться. Она все еще не верит, что власть ее может быть отнята.

Правдин. Нет, сударыня, тиранствовать никто не волен.
Г-жа Простакова. Не волен! Дворянин, когда захочет, и слуги высечь не волен; да на что ж дан нам указ-от о вольности дворянства?
Правдин. Мастерица толковать указы! (V, 4).
Наконец, когда уже поздно, когда Простакова оказывается бесповоротно отрешенной от имения и брошенной собственным сыном, приходит прозрение:
Г-жа Простакова (очнувшись, в отчаянии). Погибла я совсем! Отнята у меня власть! От стыда никуды глаз показать нельзя! Нет у меня сына!
Стародум (указывая на г-жу Простакову). Вот злонравия достойные плоды! (V, 8)

Так трагическое, по сути, действие ложится в основание комической картины нравов провинциального дворянства.

Первая же сцена комедии (примерка кафтана) погружает нас в плотную бытовую среду помещичьего дома, где господствуют сугубо материальные интересы. Скотинины (Простакова, Скотинин и Митрофан) на сцене едят, пьют и дерутся. Еда, деньги и имущество не сходят у них с языка. Все устремления Скотининых эгоистические и "скотские". В этом их кровное "сходство".

Простаков. Странное дело, братец, как родня на родню походить может. Митрофанушка наш весь в дядю. И он до свиней сызмала такой же охотник, как и ты. Как был еще трех лет, так, бывало, увидя свинку, задрожит от радости.
Скотинин. Это подлинно диковинка! Ну пусть, братец, Митрофан любит свиней для того, что он мой племянник. Тут есть какое-нибудь сходство; да отчего же я к свиньям-то так сильно пристрастился?
Простаков. И тут есть какое-нибудь сходство, я так рассуждаю. (I, 5)
Скотинины не затронуты просвещением, не ведают чувства долга. Они словно рудименты баснословных времен, когда человек не отличался от животного: "Род Скотининых великий и старинный. Пращура нашего ни в какой герольдии не сыщешь" (IV, 7). Они ненавистники всякого учения, поскольку, приобщая к высшим ценностям, оно несет угрозу удобному "скотскому" существованию. Ненависть эту они унаследовали от предков. Простакова вспоминает об образе их с "братцем" воспитания: "Старинные люди, мой отец! Не нынешний был век. Нас ничему не учили. Бывало, добры люди приступят к батюшке, ублажают, ублажают, чтоб хоть братца отдать в школу. К статью ли, покойник-свет и руками, царство ему небесное! Бывало, изволит закричать: прокляну робенка, который что-нибудь переймет у басурманов, и не будь тот Скотинин, кто чему-нибудь учиться захочет" (III, 5).

По унаследованному обычаю (а не только из скупости) Простакова нерадит об учении Митрофанушки. Лишь правительственные указы принуждают ее терпеть Кутейкина и Цифиркина, "изнуряющих" "дитя". Немецкий кучер Адам Адамыч Вральман потому и любим ею, что не препятствует сонному и сытому существованию Митрофанушки. Его избалованность, невежество, непригодность ни к какому делу представлены как плод этого "старинного" воспитания.

"Древность", "старина" в комедии высмеяны и уничтожены. Возмездие, настигающее Простакову, падает и на весь "великий и старинный" род Скотининых, о чем Правдин предупреждает убегающего "братца" самодурки: "Не забудь, однако ж, повестить всем Скотининым, чему они подвержены" (V, 4).

Стародум же, несмотря на свое имя, не так "старинен", как Скотинины. Его генеалогия ведет не дальше петровского времени. Темы его монологов - "должность дворянина", "истинная неустрашимость" и т.п. Он не столько просто моралист, а ревнитель "общей пользы".

Правдин. Но разве дворянину не позволяется взять отставки ни в каком уже случае?
Стародум. В одном только: когда он внутренно удостоверен, что служба его отечеству прямой пользы не приносит. А! Тода поди.
Правдин. Вы даете чувствовать истинное существо должности дворянина. (III, 1).

"Должность дворянина", как и "вольность дворянства", по мнению Стародума, заключается в праве и обязанности учиться, а затем служить обществу своими умом и знаниями. Этим и оправдываются прочие привилегии и "вольности" дворянские, которыми незаслуженно и бессовестно пользовались Скотинины: "Дворянин, недостойный быть дворянином! Подлее его ничего на свете не знаю" (IV, 2).

Однако все наставления Стародума обращены к его заведомым единомышленникам - Правдину, Милону и Софье. Скотининых никто из них и не думает поучать. Даже обличения Стародума практически касаются не их, а придворных "низостей" и падения нравов дворянства по минованию "золотого века" Петра I. Даже иллюстрацией всеобщего современного развращения жизнь семейства Простаковых может служить лишь в самой малой мере.

Т.о. "идеологический" и "бытописательный" планы в "Недоросле" оказались разведены, если не противопоставлены. Это сделало естественными позднейшие упреки критиков Фонвизину в неумелом построении комедии и породило традицию восприятия двух ее планов по отдельности. Обычно значение одного завышалось или занижалось за счет другого. Уже в пушкинское время "Недоросль" ценился за колоритный, социально-характерный язык его персонажей и красочные бытовые сцены, а морали Стародума казались скучными, их даже сокращали при постановках. Современники же Фонвизина больше пленялись именно прямыми, страстными и разумными речами Стародума, а все "скотининское" могло вызывать возмущение, эстетическое неприятие, как, напр., в эпиграмме И.Ф.Богдановича:
Почтенный Стародум,
Услышав подлый шум,
Где баба непригоже
С ногтями лезет к роже,
Ушел скорей домой.
Писатель дорогой,
Прости, я сделал то же.

1783-1792: позднее творчество, "Чистосердечное признание…"

В 1783 г. кн. Е.Р. Дашкова привлекла Фонвизина к участию в издававшемся ею журнале "Собеседник российского слова". В первом же номере появился его "Опыт российского сословника". Составленный как будто бы для нужд готовившегося "Словаря Российской Академии наук", фонвизинский "Опыт…" являлся прикровенной политической сатирой, изобличающей придворные порядки и "бездельничанье" дворян.

В том же журнале в 1783 г. без заглавия и подписи были опубликованы политически острые и дерзкие "вопросы" Фонвизина (в рукописи они озаглавлены как "Несколько вопросов, могущих возбудить в умных и честных людях особливое внимание"), адресованные Екатерине II и снабженные "ответами" самой императрицы, которая поначалу автором "вопросов" полагала И.И. Шувалова. Истина вскоре выяснилась. Получилось, что Фонвизин своим "свободоязычием" навлек на себя неудовольствие власти и в дальнейшем испытывал затруднения с публикацией своих трудов. Перевод сочинения И.Г. Циммермана "О национальном любочестии" (1785), повесть о гонениях, которые терпит мудрец, говорящий правду властителю ("Каллисфен. Греческая повесть", 1786), и стихотворная басня "Лисица-Казнодей" (1787; сюжет восходит к басне Х.-Ф.-Д. Шубарта, опубликованной без названия в 1774 г.) были напечатаны анонимно.

К 1788 г. Фонвизин подготовил свое "Полное собрание сочинений и переводов" в 5-ти томах: была объявлена подписка, однако издание не состоялось и даже рукопись его теперь утрачена. В том же 1788 г. он безуспешно добивался разрешения на издание авторского журнала "Друг честных людей, или Стародум" (часть подготовленных материалов увидела свет лишь в 1830 г.).

В последние годы здоровье Фонвизина сильно ухудшилось (в 1784–1785 гг. он выезжал с женой для лечения в Италию), и вместе с тем возросли его религиозные и покаянные настроения, выразившиеся в автобиографическом сочинении "Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях" (1791; опубл. с сокр. 1798; полностью 1830). Примером Фонвизину, по его словам, послужила "Исповедь" Ж.-Ж. Руссо, дерзнувшего "показать человека во всей истине природы, показав одного себя", но цели у него были иные: "..одержим будучи трудною болезнию, нахожу, что едва ли остается мне время на покаяние, и для того да не будет в признаниях моих никакого другого подвига, кроме раскаяния христианского: чистосердечно открою тайны сердца моего и беззакония моя аз возвещу" (с.245). Из задуманных четырех книг, посвященных "младенчеству", "юношеству", "совершенному возрасту" и "приближающейся старости", было написаны первые две и частично третья. Каждая открывалась эпиграфами из Псалтири. В "Чистосердечных признаниях.." действительно содержатся покаянные размышления, сожаления о юношеском пристрастии к вольнодумным учениям, о "природной остроте", увлекавшей его к легкомысленным кощунствам, но в большей степени это мемуары, записки наблюдательного и умного человека о своем времени и окружавших его людях.

Сохранившаяся неполностью последняя его комедия "Выбор гувернера" (между 1790 и 1792) посвящена, как отчасти и "Недоросль", вопросам воспитания, однако сильно уступает последней в художественном отношении.

Скончался Фонвизин после вечера, проведенного в гостях у Г.Р. Державина, где, по отзывам присутствовавших, был весел и шутлив. Похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

Список литературы

* Фонвизин в русской критике. М., 1958.
* Вяземский П.А. Фон-Визин. СПб., 1848 (Полн. собр. соч. Т.5. СПб., 1880; отрывки см. в кн.: Вяземский П.А. Эстетика и лит. критика. М., 1984. С.188–231).
* Всеволодский-Гернгросс В.Н. Фонвизин-драматург. М., 1960.
* Кулакова Л.И. Денис Иванович Фонвизин. М.; Л., 1966.
* Стричек А. Денис Фонвизин: Россия эпохи Просвещения. М., 1994.
* Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.portal-slovo.ru

Фонвизин Денис Иванович (1745 1792) - один из образованнейших людей своей эпохи. Он был писателем и драматургом, публицистом и переводчиком. Его по праву считают создателем национальной русской бытовой комедии, самые известные из которых «Недоросль» и «Бригадир». Родился 14 апреля 1745 г. в Москве, в дворянской семье потомков рыцаря ливонского ордена. Ещё при Иване Грозном один из рыцарей ордена Фон Визен попал в плен и остался на службе русского царя. От него и пошёл род Фонвизиных (приставку фон присоединили на русский манер к фамилии Визен). Благодаря своему отцу получил начальное образование дома. Воспитывался в царившем в семье патриархальном укладе. С 1755 г. обучался в дворянской гимназии при Московском университете, затем на философском факультете того же университета.

С 1762 года находится на государственной службе, сначала работает переводчиком, затем, с 1763 г., в коллегии иностранных дел на должности секретаря кабинет-министра Елагина. Проработав здесь около шести лет, в 1769 году становится личным секретарём графа Панина. С 1777 по 1778 гг. путешествует за границей, немало времени проведя во Франции. В 1779 году вернулся Россию и поступил на службу в качестве советника канцелярии при Секретной экспедиции. В 1783 г. ушёл из жизни его покровитель граф Панин и он немедленно ушёл в отставку в чине статского советника и 3000 руб. годовой пенсией. Свободное время посвятил путешествиям.

С 1783 года Денис Иванович побывал в Западной Европе, Германии, Австрии, немало времени провёл в Италии. В 1785 году у писателя случился первый инсульт из-за которого в 1787 году ему пришлось вернуться в Россию. Не смотря, на мучивший его паралич, продолжал заниматься литературной работой.
Ушёл из жизни Денис Иванович Фонвизин 1 (12) декабря 1792 года. Похоронен писатель в Санкт-Петербурге на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

Творческий путь

Создание первых произведений относится 1760-м годам. Будучи сам по своему характеру человеком живым и остроумным, любившим посмеяться и пошутить, он создаёт свои ранние произведения в жанре сатиры. Этому способствовал его дар иронии, который не оставлял его до конца жизни. В эти годы идёт интенсивная работа на литературном поприще. В 1760 году в «Литературном наследстве» он опубликовал свой, так называемый «ранний «Недоросль»». Одновременно, в период с 1761 1762 гг., занимается переводами басен Хольберга, произведений Руссо, Овидия, Грессе, Террасона и Вольтера.

В 1766 году была закончена его первая, получившая известность, сатирическая комедия «Бригадир». Пьеса стала событием в литературных кругах, автор сам мастерски читал её и Фонвизин, тогда ещё мало кому известный, был приглашён в Петергоф, чтобы прочитать своё произведение самой императрице Екатерине II. Успех был огромный. Пьеса была поставлена на театральной сцене в 1770 г., но опубликована была только после смерти автора. Комедия не сходит с театральных подмостков по сей день. До нас дошла легенда, что после премьеры князь Потёмкин сказал Фонвизину: «Умри, Денис! Но, лучше не напишешь!»». В том же году был издан перевод трактата «Торгующее дворянство, противопоставленное дворянству военному», в котором приводилось доказательства необходимости занятия дворянством торговли.

Зрелое творчество

Из публицистических произведений одним из лучших считается «Рассуждение о непременных государственных законах», созданное в 1783 году. Осенью того же 1783 года состоялась премьера главной в творчестве Фонвизина пьесы, комедии «Недоросль». Не смотря на обширное литературное наследие, оставленное Фонвизиным, для большинства из нас его имя ассоциируется именно с этой комедией. Первая постановка пьесы шла нелегко. Цензоров смущала сатирическая направленность пьесы, смелость реплик некоторых героев комедии. Наконец, 24 сентября 1782 года постановка была осуществлена на сцене Вольного Российского театра. Успех был колоссальным. Как свидетельствовал один из авторов «Драматического словаря»: «Несравненно театр был наполнен и публика аплодировала пьесу метанием кошельков». Следующая постановка состоялась уже в Москве 14 мая 1783 года а театре Медокса. С того времени уже более 250 лет пьеса с неизменным успехом идёт во всех театрах России. С рождением кинематографа появилась первая экранизация комедии. В 1926 г. по мотивам «Недоросля» Григорий Рошаль снял фильм «Господа Скотинины».

Переоценить влияние «Недоросля» Фонвизина на последующие поколения литераторов трудно. Его произведения читалась и изучалась всеми последующими поколениями литераторов от Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Белинского и до наших дней. Однако в жизни самого писателя она сыграла роковую роль. Екатерина Вторая прекрасно поняла свободолюбивую направленность комедии, как покушение на существующие социальные и государственные устои. После 1783 года, когда был опубликован ряд сатирических произведений писателя, она лично запретила дальнейшие публикации в печати его произведений. И это продолжалось до самой смерти писателя.

Однако, несмотря на запреты публикации, Денис Иванович продолжает писать. В этот период написана комедия «Выбор гувернёра», фельетон «Разговор у княгини Халдиной». Перед самым своим уходом Фонвизин хотел издать пятитомник своих произведений, но получил отказ от императрицы. Конечно, же он был издан, но значительно позже после ухода мастера.