Пимен — монах Чудова монастыря в Москве, старец кроткий и смиренный. Надо полагать, что только дворянское происхождение давало ему возможность в молодости видеть «двор и роскошь Иоанна», и «пировать за царскою трапезой». Прошлая жизнь его в трагедии едва намечена, но можно предположить, что это один из тех сподвижников первой половины царствования Иоанна Грозного, когда лучшие сыны Руси своим мечем помогали царю расширять пределы родины. Григорий, знакомый, очевидно, с биографией Пимена, завидует ему:
Ты воевал под башнями Казани,
Ты видел двор и роскошь Иоанна!
Ты рать Литвы при Шуйском отражал!
Но Пимен не был рядовым воином, из которых составлялись рати воевод; своим образованием он сильно выдвигается даже из числа бояр. Так, Игумен замечает, что он весьма грамотен, читал монастырские летописи, сочинял каноны святым, а это доказывает образование, известную интеллигентность и даже некоторый поэтический дар. На написание своей летописи Пимен смотрит как на подвиг, исполнить который ему назначено Богом:
Недаром многих лет
Свидетелем Господь меня поставил
И книжному искусству вразумил.
Свою летопись он оканчивает сказанием о смерти царевича Димитрия; далее совесть не позволяет ему повествовать, так как с тех пор он мало «вникал в дела мирские», а описывать только по темным слухам что-либо он не решается. По его мнению, летописец должен описывать, «не мудрствуя лукаво», только то, чему в жизни был свидетелем:
Войну и мир, управу государей,
Угодников святые чудеса,
Пророчества и знаменья небесны …
Пимен пишет свою летопись, но по внешнему виду невозможно узнать, о чем он повествует. Страсти в нем давно улеглись, и он может писать о темном владычестве татар или о свирепых казнях Иоанна, или о бурном новгородском вече, или о славе отечества спокойно, как посторонний человек: летописец должен рассказывать о выдающихся событиях, чтобы потомки могли знать правду о политической жизни своих предков, чтобы они могли вспомнить с умилением своих великих царей за их добро, а за грехи и промахи за них молиться.
Пимен любит свою работу, потому что благодаря ей он в старости, как бы «сызнова» живет. Его волнует дальнейшая судьба летописи: хотелось бы передать ее в умелые, способные руки, которые могли бы продолжать его работу:
Брат Григорий,
Ты грамотой свой разум просветил,
Тебе свой труд передаю …
Он дает Григорию наставление о том, как следует продолжать работу, полагая, что тот весь свой век проведет в монастыре. Когда Григорий жалуется Пимену на свою несчастную долю, которая с малых лет привела его в обитель, Пимен успокаивает послушника, уверяя, что людей только издали может пленять «слава, роскошь и женская лукавая любовь». В «мире» нельзя найти успокоения:
Я долго жил и многим насладился,
Но с той поры лишь ведаю блаженство,
Как в монастырь Господь меня привел.
Пимен рассказывает Григорию, что даже цари, для которых, казалось бы, жизнь складывается самым лучшим образом, только в схиме надеялись найти себе покой. Царь Иоанн, припадши к стопам «святого отца», говорил игумену «и всей братье», что примет честную схиму. Царь же Феодор на престоле мечтал о тихой жизни молчальника. Его не прельщали ни власть, ни богатство; даже царские покои он превратил в келью, где тяжелое время правления государством не возмущало его святой души; подвижническая жизнь царя, по мнению Пимена, была причиной того, что в час его кончины «свершил ося невиданное чудо». Простым же смертным и подавно не следует жалеть грешный свет, где так много всякого рода искушений. Нигде нельзя с таким усердием молиться и смирять плоть постом, как в монастыре, а только этим способом можно избавиться от лукавых мыслей и тяжелых снов.
Пимен проникнут религиозным чувством, которое так соответствует его природной кротости. Он никого не осуждает, ничем не возмущается, во всем видит перст Бога. В своей незлобивой душе Пимен не осуждает царей за грехи, за темные деяния, а скорее готов умолять Спасителя: «Да ниспошлет Господь любовь и мир его душе страдающей и бурной». В бедствиях, которые случились в царствование Бориса Годунова, Пимен видит наказание Божие за то, что Собор избрал в цари цареубийцу: Прогневали мы Бога, согрешили: О страшное, невиданное горе! Владыкою себе цареубийцу Мы нарекли. А между тем царь в представлении Пимена — это помазанник Божий, выше которого, кроме Бога, никого нет; а раз так, то царь имеет право делать все, что ему угодно. Эту же самую мысль мы находим в переписке Иоанна Грозного с князем Курбским. Несправедливости, исходящие от владыки, следует переносить со смирением и видеть в них только испытание; поэтому-то Пимен замечает: «Кто смеет противу них? Никто». Он с истинным благоговением вспоминает Иоанна, хотя, конечно, как современник, знал все зверства царя, оставшиеся навсегда в памяти народа. Изображению Пимена Пушкин отвел в трагедии немного места, но образ летописца стоит перед читателем как живой. Рассказывают, что, когда историк Погодин услышал сцену в Чудовом монастыре из уст самого автора, он, пораженный ее жизненностью и исторической достоверностью, воскликнул: «Мне показалось, что мой родной и любезный Нестор поднялся из могилы и говорит устами Пимена. Мне послышался живой голос русского древнего летописателя».
Нашли ошибку? Выделите и нажмите CTRL+ENTERКарпов И.П. Национальная триада «Православие - самодержавие - народность» (А.С. Пушкин «Борис Годунов»)
Трагедия «Борис Годунов» - одно из центральных произведений Пушкина, в котором всесторонне проявились его гений, его русская православная душа, его видение истории народа, его сокровенные думы. Рассмотрим образ монаха-летописца Пимена, попытаемся постичь смысл сцены «Ночь. Келья в Чудовом монастыре» в аспекте авторской позиции, имея в виду содержание трагедии в целом.
§ 1. Образ Пимена - духовный центр трагедии
Пушкин сравнивает поэта с «эхом», которое на все откликается. Всеотзывчивость - одна из существеннейших черт авторской позиции («Эхо»). Пушкин наделяет поэта миссией пророка: «Глаголом жги сердца людей», - в этом проявляется осознание автором божественного предназначения поэзии («Пророк»). Пушкин себе в заслугу ставит пробуждение добрых чувств в людях, прославление свободы, призыв к милосердию:
Так утверждается идея христианского сострадания («Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»).
Авторская позиция выражена в «Борисе Годунов» в ее принципиально важных проявлениях, что придает содержанию трагедии - по сравнению с лирическими произведениями - более глубокий и возвышенный духовный и национально-исторический смысл.
Пимен завещает продолжить летописание иноку Григорию Отрепьеву, который оказывается не способным это сделать, охваченный «бесовским мечтаньем». Во-вторых, Пимен заканчивает свое «сказание» эпизодом убийства царевича Феодора, сына Ивана Грозного:
Таким образом, дело Пимена как бы продолжает сам создатель трагедии. Автор занимает позицию летописца : он начинает повествование с того исторического момента, на котором остановился Пимен; он избирает следствие «ужасного злодейства» - нечистую совесть Бориса Годунова - одной из основных духовных причин бедствий царя и его царства.
Конечно, «Борис Годунов» не является собственно летописью, не является и стилизацией летописного повествования, оставаясь произведением художественным, т. е. образным, но духовная позиция летописца проявляется во всей структуре произведения, что мы и постараемся далее обосновать.
Пимен - полноценный художественный образ, содержательной доминантой которого является устремленность к Богу. В этом плане с Пименом сопоставим только Патриарх, но в речах и поступках Патриарха много мирского, идущего от озабоченности делами государства, тогда как Пимен - в своей устремленности к вечному - величественно спокоен.
Внешность Пимена изображена в свете любовного взгляда Григория: «Как я люблю его спокойный вид», «смиренный, величавый».
В этих определениях выразилось стремление Пушкина отразить типичные, любимые им свойства русских монахов-летописцев.
«Характер Пимена, - писал Пушкин, - не есть мое изобретение. В нем собрал я черты, пленившие меня в наших старых летописях: простодушие, умилительная кротость, нечто младенческое и вместе мудрое, усердие, можно сказать, набожное, к власти царя, данной им Богом, совершенное отсутствие суетности, пристрастия…» (Рукою Пушкина 1935: 745).
«Смиренный, величавый» облик праведника, монаха, пастыря запечатлен не только на иконах, что может быть определено «требованиями жанра», иконописной традиции, но и дошедшими до нас изображениями (живописными и фотографическими) русских архипастырей, внешний вид которых соединяет строгость, сосредоточенность и духовную просветленность.
Пимен показан в душерасположении, которое можно определить как молитвенное духовное умиление, что также является не только индивидуальной особенностью персонажа трагедии, но одним из высших состояний православной души. Это состояние знал и Пушкин, что отразилось как в его лирике (эпитафии, переложения молитв, многие стихотворения), так и в трагедии.
«Духовным умилением насыщены многие страницы «Бориса Годунова»: оно дышит в устах Пимена, Грозного царя, о котором вспоминает последний, в предобеденной молитве, которую читает мальчик в доме Шуйского, и в трогательном рассказе патриарха о чуде от мощей царевича Димитрия, и, наконец, в завещании сыну самого Бориса, когда он, принимая схиму, отходит от этого мира со словами покаяния и примирения на устах» (Анастасий, митр. 1996: 92).
Пимен изображен в период жизни, когда он осознает, что ему пора «отдохнуть», «погасить свечу», он чувствует близость собственной смерти, т. е. ему присуще осознание скорого предстояния перед Всевышним, что и придает его речам особую убедительность.
Григорий, как человек, которого мучают «бесовские мечтанья», в своей характеристике Пимена прав только отчасти:
Пимен не равнодушен к людям (его отношение к Ивану Грозному, смиренному царю Феодору, общему греху наречения цареубийцы «владыкою»). Спокойствие его происходит от осознания высшей власти, высшего суда, грозящего людям, от молитвенного состояния, каким только и может ответить православный монах на прегрешения человека.
«В нем поэт дал самый законченный, самый выпуклый и самый правдивый тип православного русского подвижника, какой только был когда-нибудь в нашей художественной литературе» (Анастасий 1996: 81).
Значение образа Пимена - духовное: с действием трагедии герой связан опосредованно: оценкой событий, царей, - и не является лицом историческим.
Сцена «Ночь. Келья в Чудовом монастыре» определенным образом вписана в композицию трагедии. Ей предшествуют эпизоды: беседа двух царедворцев (Шуйского и Воротынского), присутствие народа на Красной площади и Девичьем поле, воцарение Бориса Годунова. После нее следуют эпизод известия о побеге Григория (Палаты патриарха) и монолог Бориса Годунова о результатах своего шестилетнего царствования (Царские палаты). Таким образом сцена «Ночь. Келья в Чудовом монастыре» помещена как бы вглубь повествовательного пространства, внутрь основных тем: бытие русского православного народа, царь, его «управа», хитросплетения жизни царедворцев, отношение народа к царю, начало действий Григория - «окаянного пострела».
Наконец, отметим, что первый монолог Пимена «Еще одно, последнее сказанье» задает величественный интонационно-словесный тон дальнейшему повествованию, в котором в органическое целое сливаются церковнославянская лексика, высокий трагедийный слог и живой русский народный язык.
Глубина и цельность характера Пимена предполагает рассмотрение этого образа в свете важных для России пушкинской поры понятий: православие, самодержавие, народность.
§ 2. Православие
Каждое слово Пимена значимо в системе православного мировидения, миропонимания и миропереживания. Оно - не просто «формула», «принадлежность церковного этикета», «принятое правило».
За каждым словом монаха стоит смысл, определенный Святым Писанием и многовековой традицией Святоотеческого Предания , что глубоко прочувствовано и гениально выражено Пушкиным.
Пимен свой труд определяет как исполнение долга, завещанного Богом:
Словами «Мне, грешному» начинается оценка всего, что происходит, что на мирском языке может быть названо «злодейством», «предательством», «убийством», «нечистой совестью», но для верующего человека имеет название «грех».
В мире все происходит по воле или попущению Божию, отсюда и Пименово летописание:
Пимен самим фактом своего монашеского положения, духовностью мировосприятия, помыслов и оценок утверждает огромное значении Православной Церкви , монастыря, монашества в жизни как простого человека, так и венценосца.
Он противопоставляет мирскую жизнь как «наслаждение» и монашескую как «блаженство»:
Он вспоминает царя Ивана Грозного в моменты его раскаяния, задумчивости, тихой беседы, когда царь давал обет: «Прииду к вам, преступник окаянный», а монахи молились за него.
Пимен - монах, летописец - высшая нравственная и праведная высота, с которой автор обозревает остальных персонажей, их действия, поступки, мотивы поведения.
«Пушкин уразумел своим русским чутьем, что здесь запечатлена от века лучшая часть нашей народной души, видавшей в монашестве высший идеал духовно-религиозной жизни. Ее неутомимая тоска по горнему отечеству находила отклик в его собственном сердце, звавшем его туда, »в заоблачную келью, в соседство Бога Самого«» (Анастасий 1996: 81).
Пимен учит молодого инока, наследника своих трудов:
«Не мудрствуя лукаво», т.е. не своевольничая, не привнося своей личной, греху подверженной воли в описываемое. В словах Пимена выражается глубокая вера в существование двух миров - Божественного, горнего, ангельского и дольнего, нашего, земного, человеческого. Угодники Божии и пророки как бы соединяют эти два мира, свидетельствами Божьего мира являются чудеса, небесные знаменья. Так Пимен высказывает православное понимание структуры мира.
Сына Ивана Грозного Феодора он вспоминает как царя смиренного (одна их основных христианских добродетелей), за смирение возлюбленного Богом.
Перед смертью царю Феодору является «небесное виденье»:
Перед смертью христианину, ведущему праведную жизнь, Бог посылает Ангела - на протяжении всех веков православия в России постоянно свидетельствуется это чудо. По смерти царя Феодора -
Пушкин верно угадывает мельчайшие детали православного мировидения и мировосприятия, выражая их в речи Пимена. Так, православный человек, тронутый тайной смерти, охваченный слабой надеждой прозреть, в каком душевном состоянии усопший человек покидает этот грешный мир, каким он предстает перед Богом, всматривается в лицо умершего.
* * *
Жуковский по смерти Пушкина писал:
«Мы долго стояли над ним, молча, не шевелясь, не смея нарушить таинства смерти, которое совершалось перед нами во всей умилительной святыни своей. Когда все ушли, я сел перед ним и долго, один, смотрел ему в лицо. В эту минуту, можно сказать, я увидел лицо самой смерти, божественно-тайное; лицо смерти без покрывала. Какую печать на него наложила она! и как удивительно высказала в нем и свою и его тайну. Я уверяю тебя, что никогда на лице его я не видал выражения такой глубокой, величественной, торжествующей мысли. Она, конечно, таилась в нем и прежде, будучи свойственна его высокой природе; но в этой чистоте обнаружилась только тогда, когда все земное отделилось от него с прикосновением смерти» (Цит. по: Константин, архимандрит 1991: 21).
Митрополит Анастасий следующим образом понял последние мгновения жизни Пушкина:
«Так очищенная и просветленная душа поэта отлетела от своей телесной оболочки, оставив на ней свою печать - печать видений иного, лучшего мира. Смерть запечатлела таинство духовного рождения в новую жизнь, каким окончилось его короткое существование на земле» (Анастасий 1996: 128).
* * *
Православная вера объединяет русский народ , что выражено в идее ответственности людей друг перед другом и Богом:
Воротынский обсуждает душевное состояние Годунова:
Григорий Отрепьев (Самозванец) осознает греховность своего поведения:
Наконец, Пимен («Прогневали мы Бога») утверждает общую ответственность народа.
Таким образом, все персонажи трагедии одинаковы в авторской оценке и самооценке: каковы бы ни были их действия, они видят, осознают себя, свои душевные состояния, поступки с точки зрения заповедей Христовых.
* * *
Изображенная в трагедии государственная, бытовая, личная жизнь людей есть жизнь христианская.
Не видеть этого, не понимать, не учитывать при анализе произведения - невозможно.
1) Народ («Москва») идет просить Бориса Годунова согласиться на царство - к Новодевичьему монастырю . Монастырь - центр православного бытия русского народа.
2) Первый монолог царя Бориса начинается с обращения к Патриарху . Далее Патриарх находится рядом с царем во время самых ответственных государственных и личных событий.
Царь Борис просит покойного царя-праведника Феодора даровать ему «Священное на власть благословенье». В трагедии мотив благословения неоднократно повторяется.
Принявший царство царь и его окружение идут поклониться гробам «Почиющих властителей России».
3) «Ночь. Келья в Чудовом монастыре»: беседа Пимена и Григория проникнута христианским душерасположением, христианской символикой.
4) Первое известие о побеге Григория Отрепьева передается в диалоге Патриарха и игумена Чудова монастыря.
5) Царь Борис в монологе «Достиг я высшей власти» предчувствует «небесный гром и горе», говорит о себе как человеке с нечистой совестью.
6) Представителями народа являются и бродяги-чернецы Мисаил и Варлаам.
7) В доме Шуйского застолье заканчивается молитвой - обращением к Богу. Несмотря на то, что далее следует вполне «царедворский» разговор Шуйского и Афанасия Пушкина, молитва за царя - неотъемлемая часть православного Богослужения и домашних молитв православных христиан.
8) Царь Борис, узнав от Шуйского о появлении царевича Димитрия (Самозванца), говорит о законности своего воцарения, потому что он избран народом и «увенчан» Патриархом. Царь Борис заклинает Шуйского «крестом и Богом» сказать правду о судьбе «убитого младенца». Шуйский рассказывает о своем пребывании у тела убитого царевича. Причем, как бы продолжая рассказ Пимена о смерти царя Феодора, говорит о лике убитого царевича:
9) Появление Григория уже в качестве Самозванца начинается с обещания перекрестить русский народ в католичество:
В разговоре с Мариной Самозванец признается:
10) Во время военной угрозы со стороны Самозванца и иноземцев царь Борис повелевает, чтобы монахи молились. Патриарх рассказывает о случае исцеления от мощей убитого царевича Димитрия, советует царю разоблачить Самозванца, начать борьбу с ним по-христиански:
Не случайно в трагедии Самозванец именуется по-разному.
Ответ на вопрос: кто такой Самозванец? - подразумевает и ответ на вопрос: как с ним бороться? Патриарх: пострел, окаянный, сосуд диавольский, врагоугодник, бесовский сын, расстрига окаянный; пристав: беглый еретик, вор, мошенник; боярин Пушкин - в обращении к Шуйскому: спасенный царевич, некий дух, смелый плут, бесстыдный самозванец; Шуйский в разговоре с Пушкиным: удалец; Шуйский - в беседе с Годуновым: самозванец, неведомый бродяга; Годунов: грозный супостат, пустое имя, тень, призрак, расстрига, беглый инок.
Таким образом, самозванец - тень, призрак, который помрачает души людей, а значит, и бороться с ним нужно, как с бесовским помрачением, что понимает и предлагает Патриарх.
Но для царя Бориса это означало бы глубокое раскаяние в содеянном убийстве, на что он пойти не решается, упорствуя в грехе. Князь Шуйский предлагает «иные средства - проще», испытанное средство царедворца - обман. В конце концов все решается казнями, доносами: «Что день, то казнь. Тюрьмы битком набиты».
11) В сцене «Равнина близ Новгорода-Северского» один из русских воинов отвечает на слова Маржерета: «Ква! ква! тебе любо, лягушка заморская, квакать на русского царевича; а мы ведь православные». Русские отступают перед войсками Самозванца потому, что - как православные - не могут воевать против православного царевича.
12) Народ перед собором в Москве, юродивый Николка говорит царю Борису: «Николку маленькие дети обижают… Вели их зарезать, как зарезал ты маленького царевича»; «Нет, нет! Нельзя молиться за царя Ирода - Богородица не велит».
13) Перед смертью царь Борис понимает ответственность перед Богом:
14) Афанасий Пушкин в речи перед народом на Лобном месте:
Такова схема основных христианских тем, образов, оценок в трагедии. Этот материал свидетельствует о невозможности понимания трагедии и авторской позиции без учета того, что произведение было создано православным поэтом на основе истории русского православного государства и предназначалось для православного читателя.
§ 3. Самодержавие
В «завещании» Пимена определяется само существо отношения русского православного человека к царю: за труды, за славу, за добро - поминание, за грехи, за темные деяния - молитва к Спасителю о вразумлении царя.
В этом отношении нет места бунту, непослушанию, революции. За свои дела царь отвечает перед Богом:
Вспоминая Ивана Грозного, Пимен говорит:
Пушкин выражает православную точку зрения на отношение власти к народу, понимая духовную основу этого отношения: не закон, но благодать. Нравственную чистоту должен нести православный царь своим подданным.
«Наука, литература, благотворительность, школьное просвещение, а в особенности христианская убежденность и одушевленное Православие - вот те посредства, чрез которые истинный общественный деятель, истинный любитель народа сообщает нравственные силы своего духа общественному быту» (Антоний 1996: 143).
«Изучение истории Смуты приводит его к одному убеждению, которое является позднее основополагающим для его политического мировоззрения - к убеждению, что монархия есть в народном сознании фундамент русской политической жизни» (Франк 1990: 405).
§ 4. Народность
Русский православный народ в его святости, национальном своеобразии, патриотизме, его греховности и раскаянии - основная (субстанциональная) тема трагедии.
Пушкин объективирует в трагедии государственное мышление, мыслит историческими событиями как социальной, нравственной, духовной цельностью в сложности внутренних противоречий.
«Общим фундаментом политического мировоззрения Пушкина было национально-патриотическое умонастроение, оформленное как государственное сознание» (Франк 1990: 409).
Учитывая единство и цельность изображаемой исторической действительности и своеобразие пушкинского мировосприятия, необходимо отметить, что народ - это все, кто изображен в произведении: это люди одной национальности, одной православной веры, одного общего греха.
В пределах этой цельности идет разделение на царя, царедворцев, Патриарха, Пимена, Самозванца - и собственно простой народ. Последний также представлен разделенным, во-первых, на народ помыкаемый и управляемый (массовые сцены) и народ в его индивидуальности и его трудовой определенности (бедные монахи, стрельцы, хозяйка корчмы).
Без этой неоднородности народа может быть неясен смысл сцены «Корчма на Литовской границе». В развитии действия эта сцена вносит только одну мысль: Григорий Отрепьев переходит Литовскую границу, что можно было ввести в реплику любого персонажа. В образ Григория эта сцена также мало что добавляет: Григорий находчив, решителен. Значит, смысл сцены именно в изображении народа - конкретного народа, данного в сфере его жизни и труда: бедные монахи собирают деньги для монастыря, приставы думают, как бы поживиться, одновременно соблюдая свои служебные обязанности, хозяйка озабочена притеснениями и поборами.
Иное дело «народ», собираемый властями в своих целях. Это особое качество и состояние народа, когда он отрывается от своих жизненных насущных дел и привлекается для участия в политике, но и этот народ может не только послушно давать себя обманывать царедворцам, но и «безмолвствовать».
* * *
Пимен-монах пишет летопись - историю народа, мысль его устремлена к Богу, и с этой Божественной высоты он видит положение народа и ответственность народа за духовное содержание своих действий: «мы прогневали Бога, »мы« согрешили - «мы» нарекли.
Так в речи Пимена задается еще одна перспективная содержательная линия, далее развиваемая в драматическом повествовании: народ мыслится во всей его целостности и общей ответственности перед Богом за соборное действие («нарекли»).
Цель Пименовой летописи:
Пимен своим трудом обращается к потомкам именно православных, сам он - православный монах , пишущий летопись православного царства и православного народа . К русскому православному читателю обращается и Пушкин.
В этих словах Пимена есть еще один смысл: «потомки» мыслятся не как нечто «иное», отдельное от ныне живущих, но как люди, единые с живущими в вере, в отношении к царю и родной земле.
Таким образом, в мировосприятии, миропонимании и мирочувствовании Пимена воплощена основная идея пушкинского времени - идея единства православия, самодержавия и народа .
Монах-летописец Пимен - одно из высших творений Пушкина («положительный образ», на сухом языке литературоведения). Такой образ не мог быть «сочинен» как нечто отдельное от души его создателя. В Пимена Пушкин не «перевоплощался», в образе летописца выразилось (объективировалось) лучшее, что было в Пушкине: внутреннее родство с русской православной народной культурой.
Находясь внутри этой культуры, мы - по прошествии двухсот лет со дня рождения поэта и более ста семидесяти лет после создания образа Пимена - воспринимаем образ летописца, трагедию в целом, её язык как свое, родное, потому что со всеми живущими и умершими у нас один «нравственный воздух» - у нашего Бога «все живы».
«Православная русская культура, окружавшая его отовсюду, как нравственный воздух, незаметно для него самого питала и образовывала его дух: ей он обязан, несомненно, широтою своего сердца, готового вместить весь мир и сделавшего его поистине «всечеловеком» в лучшем смысле этого слова; от нея же он взял любовь к правде Божiей, благостное прiятiе жизни и примиренное отношенiе к смерти и многое другое, что делает его образ всем нам столь близким и родным» (Анастасий 1956: 254)
Какой бы жестокой ни представала русская история в произведениях Пушкина, нельзя забывать признание поэта:
«Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора - меня раздражают, как человек с предрассудками - я оскорблен, - но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал» (Пушкин 1992: 310).
Литература
- Анастасий 1956: Анастасий, митр. Нравственный облик Пушкина // Архипастырские послания, слова и речи Высокопреосвященнейшего Митрополита Анастасия, Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви. Юбилейный сборник ко дню 50-летия Архиерейского служения. 1906-1956. N.Y., Jordanville, 1956.
- Анастасий 1996: Анастасий, митр. Пушкин в его отношении к религии и Православной Церкви // А.С. Пушкин: путь к Православию. - М., 1996.
- Антоний 1996: Антоний, Епископ. Слово пред панихидой о Пушкине, сказанное в Казанском университете 26 мая 1899 г. // А.С. Пушкин: путь к Православию. М., 1996. Константин 1991.
- Константин 1991: Константин, архимандрит (К.И. Зайцев). Религиозная проблема Пушкина / Публ. и коммен. Михаила Филина // Русский рубеж. Специальный выпуск газеты «Литературная Россия». М., 1991. № 7. 7 июня.
- Пушкин 1992: Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1992. Т. 10.
- Рукою Пушкина 1935: Рукою Пушкина: Несобранные и неопубликованные тексты. - М., 1935.
- Франк 1990: Франк Семен. Пушкин как политический мыслитель // Пушкин в русской философской критике: Конец XIX - первая половина XX в. / Сост., вступ. ст., биобиблиограф. справки Р.А. Гальцевой. М., 1990.
Энциклопедический словарь, 1998 г.
пимен
ПИМЕН (Извеков Сергей Михайлович) (1910-90) патриарх Московский и всея Руси с 1971. Пострижен в монахи в 1927. Архимандрит с 1950, епископ с 1957, архиепископ с 1960, митрополит с 1961. Управляющий делами Московской патриархии в 1960-61, постоянный член Священного синода с 1961. Местоблюститель Московского патриаршего престола в 1970.
Пимен
(Сергей Михайлович Извеков) [родился 10(23).7.1910, г. Богородск, ныне Ногинск Московской области], патриарх Московский и всея Руси, доктор богословия, почётный член Ленинградской (1962) и Московской (1963) духовных академий. В монашестве с 1927, в духовном сане с 1930 (иеродиакон, иеромонах), с 1946 игумен, 20 лет служил в храмах Москвы, Мурома, Одессы, Ростова-на-Дону, с 1949 наместник Псково-Печорского монастыря, с 1950 архимандрит, с 1954 наместник Троице-Сергиевой лавры в Загорске (Московская область). Епископ с 1957, в 1960≈61 архиепископ, управляющий делами Московской патриархии, постоянный член Священного синода, одновременно управляющий Тульской и Белёвской епархий. С 1961 митрополит Ленинградский и Ладожский, с 1963 Крутицкий и Коломенский. В 1970≈71 местоблюститель Московского патриаршего престола. Избран патриархом в 1971 на Поместном соборе русской православной церкви. С 1963 член Всемирного Совета Мира, Советского комитета защиты мира и Советского комитета по культурным связям с соотечественниками за рубежом. От русской православной церкви участвовал в Варшавской (1963) и Женевской (1966) сессиях Всемирного Совета Мира, во Всемирных конгрессах за всеобщее разоружение и мир в Москве (1962), Хельсинки (1965), на Всемирной ассамблее мира в Берлине (1969), на ассамблее Всемирного Совета Мира в Будапеште (197
На Всемирном конгрессе миролюбивых сил в Москве (1973). За заслуги в деле защиты мира награждён Почётными грамотами и именными медалями Советского фонда мира (1969, 1971), золотой медалью Советского комитета защиты мира «Борцу за мир» (1970).
Википедия
Пимен (патриарх Московский)
Патриарх Пи́мен (в миру Серге́й Миха́йлович Изве́ков ; , село Кобылино, Малоярославецкий уезд, Калужская губерния - 3 мая 1990 , Москва) - епископ Русской Православной Церкви; с 3 июня 1971 года - Патриарх Московский и всея Руси.
Участник Великой Отечественной войны.
Пимен (Белоликов)
Епископ Пи́мен (в миру Пётр Заха́рович Белоли́ков ; , дер. Васильевское, Новгородская губерния - 16 сентября 1918 , близ города Верный, Семиреченская область, ТурАССР, РСФСР) - епископ Русской православной церкви, епископ Семиреченский и Верненский, викарий Туркестанской епархии.
Причислен к лику святых Русской православной церкви в 2000 году.
Пимен (Хмелевский)
Архиепископ Пи́мен (в миру Дмитрий Евгеньевич Хмелевской ; , - ,) - епископ Русской православной церкви, архиепископ Саратовский и Вольский.
Пимен
Пи́мен , Пими́н - мужское имя греческого происхождения. Используется в настоящее время почти исключительно как монашеское.
Пимен (митрополит Киевский)
Митрополит Пимен Грек (XIV век - ,) - епископ Русской церкви, митрополит Киевский и всея Руси.
Пимен (Савёлов)
Епископ Пимен (в миру Пётр Савёлов ; - 26 мая) - епископ Русской православной церкви, епископ Вологодский и Белозерский (1740-1753).
Пимен (архиепископ Новгородский)
Архиепископ Пи́мен (Пимен Чёрный , ? - 25 сентября 1571 года) - архиепископ Новгородский, сторонник Ивана Грозного.
Канонизирован Русской православной церковью в лике святителя, память совершается в Соборе святителей Новгородских и Соборе тульских святых.
Пимен состоял в числе братии Кирилло-Белозерского монастыря и 20 ноября 1552 года был избран архиепископом Новогородским. В 1558 году совершил открытие мощей Никиты Новгородского. В 1560 году им по указанию Ивана Грозного был основан Тихвинский Богородичный Успенский мужской монастырь. Пименом было основано много новых храмов и проведены реконструкции существующих. Сохранилось два его сочинения:
- Окружное послание о выборе поповских старост (сохранилось в единственном списке XVI века, где оно завершает текст Стоглава);
- Послание царю Ивану IV от 24 января 1563 года по случаю одной из его побед - «еже побарати храбре противу безбожныя Литвы и прескверных лютор ».
В начале 1565 года Пимен вместе с архимандритом Чудова монастыря Левкием возглавил делегацию в Александровскую слободу с просить Ивана IV вернуться к власти.
В годы опричнины Пимен оказал много важных услуг царю. В частности он был одним из обвинителей митрополита Филиппа на соборе 1568 года и вместе с суздальским епископом Пафнутием помог царю инсценировать судебное разбирательство о недостойных поступках митрополита в бытность его соловецким игуменом.
При разорении Иваном IV Новгорода Пимен был заподозрен в числе прочих новгородцев в заговоре с целью «Новгород и Псков отдати литовскому королю ». При въезде в 1570 году в Новгород царь отказался принять благословение архиепископа и публично обвинил его в измене. Расправа царя с опальным архиереем владыкой произвела большое впечатление на современников и иностранцев.
Альберт Шлихтинг в своём «Сказании » писал что царь надругался над саном Пимена и сказал, что ему не пристало быть архиепископом, но следует стать скоморохом и жениться. Царь воплотил в жизнь свою шутку: с Пимена были торжественно сняты принадлежности его сана, после чего в нищенском одеянии он был посажен на белую кобылу, объявленную его женою, к которой его привязали ногами, вручили ему бубны и волынку и в этом виде его водили по городу. Лишённый сана Пимен был сослан в Никольский Веневский монастырь под Тулой, где он вскоре скончался.
Князь Андрей Курбский в своей «Истории о великом князе Московском » пишет, что Пимен был казнён царём: Этот Пимен был человеком чистой и строгой жизни, но говорят, что он вместе с клеветниками был гонителем митрополита Филиппа, а немногим позже и сам смертную чашу испил от того мучителя, который, приехав в Новгород Великий, велел его в реке утопить. Место Пимена на новгородской кафедре занял Леонид, также пострадавший от Ивана IV.
- Собор Тульских святых ↩
- Скрынников Р. Третий Рим↩
- Высшее церковное управление в Московской митрополии в XVI в.↩
- Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.; Л., 1950. С. 480↩
- Новгородские летописи. С. 341, 399↩
- См. Записки о Московии XVI века сэра Джерома Горсея ; «Сказание» Альберта Шлихтинга.↩
- Пимен ↩
- Андрей Курбский. История о великом князе Московском↩
Пимен (Ходыкин)
Епископ Пимен (Ходыкин ) - епископ Русской православной церкви, епископ Пермский и Вологодский.
Пимен (Пегов)
Архиепископ Пимен (в миру Павел Григорьевич Пегов ; 26 октября, Уфимская губерния - 14 декабря 1937 , Купянск, Харьковская область) - епископ Русской православной церкви, архиепископ Подольский и Брацлавский.
Пимен (Благово)
Архимандри́т Пи́мен (в миру Дми́трий Дми́триевич Благово́ ; , - ,) - архимандрит Русской православной церкви, настоятель Русской посольской церкви в Риме. Русский мемуарист, историк, поэт.
Пимен (Энев)
Митрополит Пимен (в миру Деян Неделчев Энев , ; 22 июня 1906 , Чирпан - 10 апреля 1999 , София) - епископ Болгарской православной церкви, митрополит Неврокопский. В 1992-1998 годах был предстоятелем неканонического « альтернативного синода » (в 1996-1998 годы - в сане патриарха).
Пимен (Илиевский)
Пимен (, в миру Сотир Илиевский , ; род. 3 октября 1971 , Ресен, Македония) - епископ неканонической Македонской православной церкви, митрополит Европейский.
Примеры употребления слова пимен в литературе.
Пимена уже многие посматривали с почтительным подобострастием: сами Борецкие, Есиповы, Онаньин за него шутка ли!
И крысолицый максималист Пимен Георгиу, и монументальный оптимат Константин Фагуста с аистиным гнездом на голове - оба показали, что заняли свои редакторские кресла по призыву натуры, а не по номенклатурной росписи.
Когда лошадь поднялась почти до половины взвоза, навстречу похоронной процессии неожиданно вылетел из-за поворота небольшой возок, которым управлял Василий Пименов .
Обратил в этой книге я внимание и на тот факт, что христианская церковь, а именно Патриарх Пимен и Папа Римский благословили Джуну Давиташвили в ее делах.
Народ зашумел, забегал, Пимена схватили, пытали, отняли у него остатки украденных денег да заодно и дограбили церковную казну дочиста.
И третье: почему Дмитрий принял митрополита из Литвы, Киприана, вместо своего же ставленника Пимена , хотя допрежь того, как толкуют, ненавидел Киприана всем сердцем и даже выкинул его из Москвы?
Благодать, немощная врачующи, оскудевающая восполняющи и промышление всегда творящи о Святых Своих Православных Церквах, посаждает на престоле Святых Первосвятителей Российских Петра, Алексия, Ионы, Филиппа и Ермогена отца нашего Пимена , Святейшего Патриарха великого града Москвы и всея Руси, во имя Отца.
В заседательском зале дворца меня ожидало все Ядро, министры и редакторы газет, Пимен Георгиу и Константин Фагуста.
Воротясь в июле 1388 года вместе с Пименом из Царьграда, Федор, накоротке представясь великому князю и выяснив, горем, что нелюбие того к Киприану отнюдь не угасло за протекшие годы, тотчас устремился в свою ростовскую епархию принимать дела, по дороге заглянув и в Троицкую обитель.
Федору все отобранное у него в Кафе, а митрополиту Киприану передать церковное имущество - митрополичий посох, печать, сосуды и книги, привезенные Пименом с собою.
Дым тек потолком, над самыми головами, и Ивану, что черпал из общей миски в очередь со всеми, было как-то вовсе наплевать, Киприану или Пимену придет возить хлеб, сыры и говядину из Селецкой волости.
Теперь Дмитрий хмуро гадал об истине, понимая, что ни один из допрошенных не ведает всей правды, либо скрывает ее от него, великого князя, но что печатник Митяй доподлинно не сам погиб, но отравлен или удавлен при подходе к Царьграду и что смерть сия, во всяком случае, помогла именно Пимену получить вожделенное митрополичье звание.
Киприана из Москвы, или отъезд именно в Тверь, которой князь немедленно после Тохтамышева отступления отправился в Орду искать ярлыка, или, наконец, какое-нибудь другое обстоятельство было причиною нерасположения великого князя Димитрия к Киприану, только встречаем известие, что Димитрий не захотел видеть Киприана в Москве, и тот отправился в Киев, где сел на свое митрополичье место, принят был от всех с честию и радостию и стал жить здесь, управляя, по обычаю, делами церковными, а в Москву был вызван из заточения Пимен , который был также встречен здесь с честию и вступил в церковное управление.
С великим трудом и то только с помощью Гервасия удалось уговорить Пимена попросту пересечь Босфор: на турецкий берег власть греческого Василевса не распространялась и тамошние монастыри не подчинялись впрямую патриархии.
И кто из нас скажет, сколь серебра, собираемого ныне Пименом с нужею и скорбью с простых иереев сельских да с иных бедных обителей, сколь того сребра идет на книги, храмы, письмо иконное и прочая, а сколь в Пименову казну, невесть для какой тайной надобы?
ПИМЕН - монах-летописец, персонаж, в своем монологе задающий точку зрения вечности, без которой высокая трагедия невозможна; носитель позиции, независимой ни от власти, ни от толпы. Связан с образом «идеального» летописца Авраамия Палицына из 10-11-го томов «Истории государства Российского» H. М. Карамзина; в какой-то мере - и с «культурной маской» самого Карамзина.
Пимен появляется в единственной сцене - «Ночь. Келья в Чудовом монастыре». 1603 год. Летописец завершает «труд, завещанный от Бога»; рядом спит келейник Пимена, инок Григорий, будущий Лжедимитрий. Некогда Пимен участвовал в истории - воевал «под башнями Казани», «рать Литвы при Шуйском отражал», видел роскошь двора Иоанна Грозного. Теперь он отрешен от быстротекущей современности. Первым поняв причину Смуты - цареубийство, общенародное нарушение законов Божеских и человеческих («Владыкою себе цареубийцу / Мы нарекли <…>»), он раскрывает смысл происходящего не современникам, но потомкам:
<…> Недаром многих лет
Свидетелем Господь меня поставил
Когда-нибудь монах трудолюбивый
Найдет мой труд усердный, безымянный,
Засветит он, как я, свою лампаду -
И пыль веков от хартий отряхнув,
Правдивые сказанья перепишет.
Время, в котором, как в некоем физиологическом растворе, живет мысль Пимена, не есть настоящее, не есть прошлое, не есть даже собственно будущее, - хотя о каждом из этих измерений временно го потока в его монологе сказано достаточно, особенно о минувшем. Его «внутреннее время» вненаходимо, внеположно Истории, очищено от страдательного залога; оно «безмолвно и покойно». Это время не протекшее, но постоянно протекающее, «объемлющее живо»; это время, совершающееся здесь и сейчас, но посвященное воспоминаниям; оно всегда возможно и никогда не будет дано. Именно поэтому Пимен уходит в свой труд ночью, когда итог одному дню с его бурями подведен, а начало другому дню не положено; когда История не прекращается, но как бы замирает; и недаром «последнее сказанье» должно быть завершено до наступления утра: «…близок день, лампада догорает <…>».
Но - и тут Пушкин как бы испытывает своего мудрого героя - рядом с Пименом дремлет тот, кто как раз и явится расплатой; тот, с кем будет связан ход ближайшей русской истории, - Отрепьев. И летописец, проникший мыслью в тайный ход вещей, не только не провидит в Григории лицо историческое; он не только невольно указывает новоначальному иноку на открывшуюся «царскую вакансию», но и поручает ему свой труд:
Брат Григорий,
Ты грамотой свой разум просветил,
Тебе свой труд передаю <…>
Очевидно, не случайно Пушкин вводит в монолог Пимена упоминание о «многострадальном Кирилле», который некогда жил в той же келье и говорил правду в лицо Иоанну Грозному; недаром вкладывает в уста Григория реплику:
Я угадать хотел, о чем он пишет?
Так точно дьяк, в приказах поседелый,
Спокойно зрит на правых и виновных,
Добру и злу внимая равнодушно,
Не ведая ни жалости, ни гнева.
А в уста Бориса - слова:
В прежни годы,
Когда бедой отечеству грозило,
Отшельники на битву сами шли.
(Именно так будет решен образ Авраамия Палицына в романе М. Н. Загоскина «Юрий Милославский»; вообще присутствие монаха-летописца в наборе персонажей исторического романа о Смуте станет почти обязательным.)
Пимен не только не идет на битву; он не идет и в толпу народную; его знание о добре и зле - инакое, иноческое. В смысловой структуре драмы его образ контрастно соотнесен с образом Юродивого Николки.
ПИМЕН – монах-летописец Чудова монастыря, персонаж трагедии А.С. Пушкина «Борис Годунов» (1825 г.), «старец кроткий и смиренный», под началом которого состоит молодой инок Григорий Отрепьев, будущий Самозванец. Материал для этого образа (как и для других) Пушкин почерпнул из «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина, а также из эпистолярной и житийной литературы XVI в. (Например, рассказ Пимена о кончине Федора Иоанновича основан на сочинении патриарха Иова.) Пушкин писал, что характер Пимена не есть его изобретение: «В нем собрал я черты, пленившие меня в наших старых летописях». К этим чертам поэт отнес умилительную кротость, простодушие, нечто младенческое и вместе мудрое, усердие, набожность в отношении к власти царя, данной от Бога. Пимен – герой одной сцены, пятой картины трагедии. Его роль относительно невелика, однако функция этого персонажа в развитии сюжета, в сцеплениях идей, образов – важна и значительна. Коллизия трагедии в сцене с Пименом получает существенные прояснения. Из рассказа Шуйского в первой картине известно о цареубийстве, совершенном в Угличе, назван его виновник –Борис Годунов. Но Шуйский – свидетель косвенный, заставший на месте событий «свежие следы». Пимен – единственный среди персонажей очевидец, видевший своими глазами зарезанного царевича, слышавший собственными ушами, как «под топором злодеи покаялись – и назвали Бориса». Для Шуйского гибель Димитрия тривиальна, как всякое политическое убийство, коим нет числа. В тех же понятиях мыслит и Воротынский, хотя его реакция более эмоциональна: «Ужасное злодейство!» Совсем другая (по тональности, по смыслу) оценка Пимена: «О страшное, невиданное горе!» Страшным и невиданным это горе является потому, что грех Бориса ложится на всех, к нему все оказываются причастными, ибо «владыкою себе цареубийцу мы нарекли». В словах Пимена не просто нравственная оценка, в которой нельзя отказать самому Годунову (муки совести терзают и его). Пимен судит бытийственно: преступление совершил один человек, а держать ответ надо всем. Предстоит невиданное горе, идущее на Русь, «настоящая беда государству московскому». (Одно из черновых названий пушкинской трагедии – «Комедия о настоящей беде государства московского...».) Пимен еще не знает, как проявится это горе, но его предчувствие делает монаха милосердным. Поэтому он наказывает потомкам быть смиренными: пускай они, поминая своих царей, «за грехи, за темные деянья, Спасителя смиренно умоляют». Тут обнаруживается существенное отличие от «суда» Юродивого, отказавшего Борису в молитве. Симметрия этих образов, Пимена и Юродивого, давно замечена и исследована, в частности, В.М. Непомнящим. Однако близость персонажей не означает, что они одинаково выражают «глас народа», «глас божий». Реализм Пушкина в том и состоит, что каждый его герой имеет собственный «глас». Драматургия сцены в келье Чудова монастыря строится на контрасте спокойствия Пимена и смятения Григория, чей «покой бесовское мечтанье тревожило». В продолжение всей сцены Пимен старается убедить Отрепьева в тщетности мирских утех и в блаженстве иноческого служения. Однако его воспоминания о весело проведенной молодости, о шумных пирах и боевых схватках только распаляют воображение Григория. Рассказ же о Димитрии, особенно неосторожное упоминание – «он был бы твой ровесник», – провоцируют «чудную мысль», которая определит дальнейший ход событий. Пимен как бы производит Григория в Самозванцы, причем совершенно непреднамеренно. В теории драмы такое действие называется перипетией (согласно Аристотелю, «переменой делаемого в противоположность»). Вследствие перипетии завязка трагедии затягивается в драматургический узел. В опере М.П. Мусоргского «Борис Годунов» (1868–1872 гг.) роль Пимена была расширена. Ему композитор (и автор либретто) передал рассказ Патриарха (пятнадцатая картина трагедии – «Царская дума») о чудесном прозрении слепого пастуха перед гробом царевича Димитрия. В опере этот рассказ следует после сцены с Юродивым (в трагедии – перед ней) и становится последним ударом судьбы, карающей детоубийцу. Самые знаменитые исполнители роли Пимена – И.В. Самарин (Малый театр, 1880 г.), В.И. Качалов (МХТ, 1907 г.); в опере – В.Р. Петров (1905 г.) и М.Д. Михайлов(1936 г).
Загрузка...