Об этой паре до сих пор идут споры, - ни о ком не ходило столько сплетен и не рождалось столько домыслов, как о них двоих. История семейной жизни Толстых - это конфликт между реальным и возвышенным, между бытом и мечтой, и неизбежно следующей за этим душевной пропастью. Но кто в данном конфликте прав - вопрос без ответа. У каждого из супругов была своя правда...
Граф
Лев Николаевич Толстой родился 28 августа 1828 года в Ясной Поляне. Граф происходил из нескольких древних родов, в его генеалогию вплелись ветви Трубецких и Голицыных, Волконских и Одоевских. Отец Льва Николаевича женился на пересидевшей в девках наследнице огромного состояния Марии Волконской не по любви, но отношения в семье сложились нежные и трогательные.
Мать маленького Левы умерла от горячки, когда ему было полтора года. Осиротевших детей воспитывали тетушки, которые рассказывали мальчику о том, каким ангелом была его покойная матушка - и умна, и образованна, и деликатна с прислугой, и о детях заботилась, - и как счастлив с ней был батюшка. Хотя это и была добрая сказка, но именно тогда в воображении будущего писателя сложился идеальный образ той, с которой он хотел бы связать свою жизнь.
Поиски идеала обернулись для юноши тяжким бременем, которое со временем превратилось в пагубное, почти маниакальное влечение к женскому полу. Первой ступенью к раскрытию этой новой стороны жизни для Толстого было посещение публичного дома, куда привели его братья. Вскоре в своем дневнике он напишет: "Я совершил этот акт, а потом стоял у кровати этой женщины и плакал!"
В 14 лет Лев испытал чувство, как он считал, похожее на любовь, соблазнив юную горничную. Эту картину, уже будучи писателем, Толстой воспроизведет в "Воскресении", подробно раскрывая сцену обольщения Катюши.
Вся жизнь молодого Толстого проходила в выработке строгих правил поведения, в стихийном уклонении от них и упорной борьбе с личными недостатками. Только один порок он не может преодолеть - сладострастие. Возможно, поклонники творчества великого писателя не узнали бы о многочисленных его пристрастиях к женскому полу - Колошиной, Молоствовой, Оболенской, Арсеньевой, Тютчевой, Свербеевой, Щербатовой, Чичериной, Олсуфьевой, Ребиндер, сестер Львовых. Но он настойчиво заносил в дневник подробности своих любовных побед.
В Ясную Поляну Толстой вернулся полный чувственных порывов. “Это уже не темперамент, а привычка разврата ”, - записал он по приезде. “Похоть ужасная, доходящая до физической болезни. Шлялся по саду со смутной, сладострастной надеждой поймать кого-то в кусту. Ничто мне так не мешает работать ."
Желание или любовь
Сонечка Берс родилась в семье доктора, действительного статского советника. Она получила хорошее образование, была умна, проста в общении, обладала сильным характером.
В августе 1862 года семья Берс поехала навестить деда в его имение Ивицы и по дороге остановилась в Ясной Поляне. И вот тогда 34-летний граф Толстой, помнивший Соню еще ребенком, вдруг увидел прелестную 18-летнюю девушку, которая взволновала его. Был пикник на лужайке, где Софья пела и танцевала, осыпая все вокруг искрами молодости и счастья. А потом были беседы в сумерках, когда Соня робела перед Львом Николаевичем, но ему удалось ее разговорить, и он с восторгом ее слушал, а на прощание сказал: “Какая вы ясная!”
Вскоре Берсы уехали из Ивиц, но теперь Толстой ни дня не мог прожить без девушки, которая покорила его сердце. Он страдал и мучился из-за разницы в возрасте и думал, что это оглушительное счастье ему недоступно: "Каждый день я думаю, что нельзя больше страдать и вместе быть счастливым, и каждый день я становлюсь безумнее. " Кроме того, он терзался вопросом: что это - желание или любовь? Этот сложный период попытки разобраться в себе найдет отражение в "Войне и мире".
Более сопротивляться своим чувствам он не мог и отправился в Москву, где сделал Софье предложение. Девушка с радостью согласилась.Теперь Толстой был абсолютно счастлив: “Никогда так радостно, ясно и спокойно не представлялось мне мое будущее с женой.” Но оставалось еще одно: прежде чем венчаться, он хотел, чтобы у них не былоь никаких секретов друг от друга.
У Сони от мужа не было никаких тайн, - она была чиста, как ангел. Зато у Льва Николаевича их было предостаточно. И тут он совершил роковую ошибку, предопределившую ход дальнейших семейных отношений. Толстой дал невесте прочесть дневники, в которых описывал все свои похождения, страсти и увлечения. Для девушки эти откровения стали настоящим шоком.
Только мать смогла убедить Соню не отказываться от брака, постаралась объяснить ей, что у всех мужчин в возрасте Льва Николаевича есть прошлое, просто, они его благоразумно скрывают от своих невест. Соня решила, что любит Льва Николаевича достаточно сильно, чтобы простить ему все, и, в том числе, дворовую крестьянку Аксинью, которая на тот момент ждала от графа ребенка.
Семейные будни
Супружеская жизнь в Ясной Поляне началась далеко не безоблачно: Софье сложно было преодолеть брезгливость, которую она испытывала к мужу, вспоминая его дневники. Однако же она родила Льву Николаевичу 13 детей, пятеро из которых умерли в младенчестве. Кроме того, она на протяжении многих лет оставалась верной помощницей Толстому во всех его делах: переписчицей рукописей, переводчиком, секретарем, издателем его произведений.
Софья Андреевна много лет была лишена прелестей московской жизни, к которой привыкла с детства, но она с покорностью принимала тяготы деревенского существования. Детей она воспитывала сама, без нянек и гувернанток. В свободное время Софья набело переписывала рукописи "зеркала русской революции". Графиня, пытаясь соответствовать идеалу жены, о котором Толстой ей не раз рассказывал, принимала у себя просителей из деревни, разрешала споры, а со временем открыла в Ясной Поляне лечебницу, где сама осматривала страждущих и помогала, насколько ей хватало знаний и умения.
Все, что она делала для крестьян, на самом деле делалось для Льва Николаевича. Граф принимал все это, как должное, и никогда не интересовался, что творилось в душе его супруги.
Из огня - да в полымя...
После написания "Анны Карениной", на девятнадцатом году семейной жизни, у писателя наступил душевный кризис. Он пытался найти успокоения в церкви, но не смог. Тогда писатель отрекся от традиций своего круга и стал настоящим аскетом: он стал носить крестьянскую одежду, вести натуральное хозяйство и даже обещал все свое имущество раздать крестьянам. Толстой был настоящим "домостроевцем", придумав свой устав дальнейшей жизни, требуя его беспрекословного выполнения. Хаос бесчисленных домашних забот не позволял Софье Андреевне вникнуть в новые идеи мужа, прислушаться к нему, разделить его переживания.
Иногда Лев Николаевич выходил за грань разумного.То требовал, чтобы младших детей не учили тому, что не нужно в простой народной жизни, то хотел отказаться от собственности, лишив тем самым семью средств к существованию. То желал отречься от авторских прав на свои произведения, потому что считал, что не может владеть ими и получать от них прибыль.
Софья Андреевна стоически защищала интересы семьи, что привело к неизбежному семейному краху. Более того, ее душевные муки возродились с новой силой. Если раньше она даже не смела оскорбляться на измены Льва Николаевича, то теперь ей стали вспоминаться разом все былые обиды.
Ведь всякий раз, когда она, беременная или только что родившая, не могла делить с ним супружеское ложе, Толстой увлекался очередной горничной или кухаркой. Вновь грешил и раскаивался... Но от домашних требовал повиновения и соблюдения своего параноидального устава жизни.
Письмо с того света
Умер Толстой во время путешествия, в которое отправился после разрыва с женой в весьма преклонном возрасте. Во время переезда Лев Николаевич заболел воспалением легких, сошел на ближайшей крупной станции (Астапово), где в доме начальника станции умер 7 ноября 1910 года.
После смерти великого писателя на вдову обрушился шквал обвинений. Да, она не смогла стать единомышленницей и идеалом для Толстого, но была образцом верной жены и примерной матери, пожертвовав своим счастьем ради семьи.
Разбирая бумаги покойного мужа, Софья Андреевна нашла запечатанное его письмо к ней, датированное летом 1897 года, когда Лев Николаевич впервые решил уйти. И теперь, словно из мира иного, зазвучал его голос, словно просящий прощения у жены: “...с любовью и благодарностью вспоминаю длинные 35 лет нашей жизни, в особенности первую половину этого времени, когда ты со свойственным твоей натуре материнским самоотвержением, так энергически и твердо несла то, к чему считала себя призванной. Ты дала мне и миру то, что могла дать, дала много материнской любви и самоотвержения, и нельзя не ценить тебя за это... благодарю и с любовью вспоминаю и буду вспоминать за то, что ты дала мне. ”
В то время никто и предположить не мог, что внучка классика увлечётся крестьянским поэтом Сергеем Есениным, и об этом бунтарско-аристократическом романе будет говорить всё литературное сообщество.
(урожденная Бахметева, в первом бра-ке — Миллер)
Графиня, жена поэта, прозаика и драматурга . Дружба и встречи с Толстой — одна из самых светлых страниц в последние годы жизни До-стоевского. Толстая была незаурядной женщи-ной. Она окончила одно из закрытых женских учебных заведений, знала 14 языков, была в дружеских отношениях со многими выдающи-мися людьми своего времени: , и др., кото-рые бывали в ее литературном салоне, велико-лепно знала мировую историю и литературу, прекрасно разбиралась в искусстве, обладала не-заурядными музыкальными способностями. Из-вестный французский писатель и историк лите-ратуры писал в 1895 г. о работе над изучением и переводами русских писателей: «Если я и смог схватить какие-то черты; состав-ляющие сущность их гения, если их книги ста-ли понятны мне после усердного изучения их авторов, я обязан этим человеку редких досто-инств: умершей несколько месяцев назад гра-фине Толстой, вдове тончайшего поэта Алексея Константиновича. Она совмещала в себе все ка-чества, которые мы привыкли находить у рус-ской интеллигенции. Я не представляю себе, как иностранец, западный человек, смог бы разо-браться в запутанных душах и мыслях Достоев-ского или Аксакова, если бы эти туманные ге-нии не засияли ярким светом, будучи пропуще-ны для него через алмазную призму ума этой необыкновенной и разносторонней женщины. Именно она внушила мне мысль познакомить французскую публику с произведениями столь далекими и столь необычными, и она помогла мне побороть страх перед моим начинанием».
Петербургский салон Толстой, по свидетель-ству современников, выгодно отличался от дру-гих светских салонов: в атмосфере подлинного искусства здесь царили непринужденность и благородство тона, присущие самой хозяйке.
Достоевский относился к Толстой с большим уважением и между ними всегда были друже-ские отношения. В архиве писателя сохранилась записка к нему Толстой, относящаяся скорее всего к 1878 г. (познакомились они во второй половине 1870-х гг.): «Федор Михайлович, по-жалуйста, пожалуйста, приходите к нам хоть на минуту — или сегодня в 10 часов вечера я буду дома, или завтра утром — очень мне хочется вас видеть. Жалею очень, что не видела жену ва-шу — надеюсь, в другой раз познакомимся. До свидания, не правда ли? С. Толстая
».
Именно Толстая послала Достоевскому кол-лективную телеграмму от почитателей его талан-та в связи с триумфом его Пушкинской речи. В ответ Достоевский направил Толстой письмо 13 июня 1880 г., которое свидетельству-ет о том, что он неизменно относился к ней с боль-шим уважением и теплотой. Письмо заканчивалось слова-ми: «Примите, глубокоуважаемая графиня, мой глубоко сердечный привет. Слишком, слишком ценю Ваше расположение ко мне и потому Ваш весь навсегда».
вспоминает: «Но всего чаще в годы 1879-1880 Федор Михай-лович посещал вдову покойного поэта гр. Алек-сея Толстого, графиню Софию Андреевну Тол-стую. Это была женщина громадного ума, очень образованная и начитанная. Беседы с ней были чрезвычайно приятны для Федора Михайлови-ча, который всегда удивлялся способности гра-фини проникать и отзываться на многие тонко-сти философской мысли, так редко доступной кому-либо из женщин. Но, кроме выдающегося ума, гр. С.А. Толстая обладала нежным, чутким сердцем, и я всю жизнь с глубокою благодарно-стью вспоминаю, как она сумела однажды пора-довать моего мужа». И далее А.Г. Достоевская рассказы-вает о том, как Толстая выполнила заветное желание Достоевского — иметь хорошую репро-дукцию его любимого произведения — «Сикс-тинской мадонны» Рафаэля. Подарок Толстой был бесконечно дорог Достоевскому, он «был тронут до глубины души ее сердечным внимани-ем, — пишет А.Г. Достоевская — и в тот же день поехал благодарить ее. Сколько раз в последний год жизни Федора Михайловича я заставала его стоящим перед этою великою картиною в таком глубоком умилении, что он не слышал, как я вошла, и, чтоб не нарушать его молитвенного настроения, я тихонько уходила из кабинета. Понятна моя сердечная признательность графи-не Толстой за то, что она своим подарком дала возможность моему мужу вынести пред ликом Мадонны несколько восторженных и глубоко прочувствованных впечатлений!».
Более подробное описание салона Толстой ос-тавила , очевид-но, посещавшая его после смерти своего отца или узнавшая об этом от своей матери: «Из литера-турных салонов Петербурга, посещавшихся До-стоевским в последние годы жизни, самым зна-чительным был салон графини Толстой, вдовы писателя Алексея Толстого <...>. Графиня при-надлежала к числу тех женщин-вдохновительниц, которые, не будучи сами творческими на-турами, умеют, однако, внушать писателям пре-красные замыслы. Алексей Толстой очень высо-ко ценил ум своей жены и ничего не публиковал без ее совета. Став вдовой, графиня обосновалась в Петербурге <...>. Поселившись в Петербурге, графиня Толстая стала принимать в своем доме всех прежних друзей мужа, поэтов и писателей, и попыталась завязать новые литературные зна-комства. Встретив моего отца, она поспешила пригласить его к себе и была с ним очень любез-на. Отец обедал у нее, бывал на ее вечерах, со-гласился прочесть в ее салоне несколько глав из "Братьев Карамазовых" до их публикации. Вско-ре у него вошло в привычку заходить к графине Толстой во время своих прогулок, чтобы обме-няться новостями дня. Хоть моя мать и была несколько ревнива, она не возражала против частых посещений Достоевским графини, в то время уже вышедшей из возраста соблазнитель-ницы. Всегда одетая в черное, с вдовьей вуалью на седых волосах, совсем просто причесанная, графиня пыталась пленять лишь своим умом и любезным обхождением. Она очень редко выхо-дила и к четырем часам всегда была уже дома, готовая предложить Достоевскому обычную чашку чая. Графиня была очень образованна, много читала на всех европейских языках и час-то обращала внимание моего отца на какую-ни-будь интересную статью, напечатанную в Евро-пе. Достоевский тратил много времени на созда-ние своих романов и, естественно, не мог так много читать, как бы этого хотел. У графа Алек-сея Толстого было плохое здоровье, и больше половины жизни он провел за границей. Он при-обрел там многочисленных друзей, с которыми графиня поддерживала постоянную переписку. Они, в свою очередь, посылали к ней своих дру-зей, приезжавших в Петербург, и те становились усердными посетителями ее салона. Благодаря беседам с ними Достоевский соприкасался с Ев-ропой, которую всегда считал своим вторым оте-чеством. Вежливый и любезный тон, царивший в салоне графини, приятно отличал его от три-виальности других литературных салонов. Не-которые его старые друзья из круга Петрашевского разбогатели и охотно приглашали теперь к себе знаменитого писателя. Отец принимал эти приглашения; но назойливая роскошь недавно приобретенного богатства не нравилась ему, он предпочитал комфорт и сдержанную элегант-ность салона графини Толстой.
Благодаря отцу салон этот вскоре вошел в моду и привлекал многих посетителей. "Когда графиня Софья приглашала нас на свои вечера, мы приходили, если у нас не было более инте-ресных приглашений; когда же она писала: «Од-ной из нас Достоевский обещал прийти», тогда забывались все другие вечера, и мы прилагали все усилия, чтобы явиться к ней", — рассказы-вала мне недавно одна старая дама из велико-светского петербургского общества, бежавшая в Швейцарию. Почитатели Достоевского, принад-лежавшие к высшим кругам петербургского об-щества, просили Толстую познакомить их с от-цом. Она всегда соглашалась, но это не всегда было легко. Достоевский не был светским чело-веком и совсем не старался казаться любезным людям, которые ему не нравились. Встречаясь с доброжелательными людьми, чистыми и бла-городными душами, он бывал настолько мил с ними, что они никогда не могли его забыть и даже через двадцать лет после его смерти повто-ряли слова, сказанные им Достоевским. Если же перед отцом оказывался один из снобов, которым были полны петербургские салоны, он упорно молчал. Напрасно старалась тогда графиня Тол-стая прервать его молчание, искусно задавая ему вопросы; отец отвечал рассеянно "да", "нет" и продолжал рассматривать сноба как удивитель-ное и вредное насекомое. Подобной нетерпимос-тью отец нажил себе множество врагов, что его обычно мало беспокоило. Это высокомерие Дос-тоевского находилось в поразительном противо-речии с той изысканной вежливостью, восхити-тельной любезностью, с которой отец отвечал на письма своих почитателей из провинции. Досто-евский знал, что все его мысли, его советы при-нимались с благоговением сельскими врачами, учительницами народных школ и священника-ми из маленьких приходов, тогда как петербург-ских фатов он интересовал лишь потому, что был в моде».
Судя по воспоминаниям жены управляюще-го имением А.К. Толстого Пустынька , хотя и не совсем достоверным, Достоевский был во второй половине 1870-х гг. у Толс-той в этом имении Пустынька под Петербургом. В записях Достоевского за 1880 г. есть запись: «Заехать перед отъездом к гр. Толстой».
Софья Андреевна Толстая-Есенина — женщина удивительной судьбы, в которой были и счастливое детство, и три брака, и война, и, конечно же, огромная любовь к очень яркому, сложному человеку, мужчине всей её жизни Сергею Есенину. О жизни Софьи Толстой-Есениной рассказывает Оксана Суховичева, старший научный сотрудник отдела стационарных выставок музея-усадьбы «Ясная Поляна».
Оксана Суховичева.
Софья родилась 12 (25) апреля 1900 года в Ясной Поляне, в доме Льва Толстого. Отец Сони — Андрей Львович Толстой, мать — Ольга Константиновна Дитерихс, дочь отставного генерала, участника Кавказской войны. Девочку назвали в честь бабушки, так Сонечка стала полной её тёзкой — Софьей Андреевной Толстой.
Дедушка Лев Николаевич и бабушка Софья Андреевна девочку обожали. Бабушка даже стала её крёстной.
Первые четыре месяца жизни Сонечка провела в Ясной Поляне. Затем Андрей Львович продал земли в Самарской губернии, которые достались ему, брату Михаилу и сестре Александре по разделу родового имущества в 1884 г., и купил усадьбу Топтыково в 15 верстах от Ясной Поляны (до наших дней не сохранилась).
Андрей Толстой с женой Ольгой Константиновной и детьми Соней и Илюшей. 1903 г., Топтыково. Фотография Софьи Андреевны Толстой. Из фондов Государственного музея Л. Н. Толстого в Москве.
Ольге Константиновне Топтыково очень нравилось — это была маленькая копия Ясной Поляны, с усадьбой, полями, садами. Андрей, Ольга и маленькая Соня переехали туда и зажили дружно и счастливо. Через три года в семье родился второй ребёнок — сын Илья. Но вскоре всё разладилось… Как говорил Лев Толстой о сыне, тот начал вести «барский образ жизни». В усадьбе часто гостили его друзья, Андрей начал уезжать из дома… А однажды молодой граф признался жене, что изменил ей. Ольга не простила мужа и по совету Льва Николаевича уехала с детьми в Англию, к сестре.
Из воспоминаний Софьи Анд-реевны: «Первые четыре года своей жизни я провела в Ясной Поляне, в Топтыкове, Гаспре. Постоянно видела деда, но, уехав в Англию, не сохранила о нём никакого ясного, определённого воспоминания. Было только ощущение его существа, и очень хорошее… От окружающих я начинала понимать, что мой дедушка — это что-то замечательно хорошее и большое. Но что именно и чем он такой особенно хороший — не знала…».
Андрей Толстой женился второй раз, в браке родилась дочка Маша. Ольга замуж больше не вышла, посвятила себя воспитанию детей.
Из Англии Сонечка писала бабушке и дедушке. Сохранилось много писем-открыточек, рисунков. Бабушка тоже много ей писала.
Вот такую открытку прислала 6-летняя Сонечка Толстая своей
бабушке в Ясную Поляну из Англии. С выставки «Коль гореть, так уж гореть, сгорая…» в галерее «Ясная Поляна».
Вот отрывок из письма 1904 г.: «Милая Сонюшка. Благодарю тебя за твоё письмо и милую тётю Галю, что она водила твою ручку. Я часто о тебе вспоминаю и скучаю. Теперь тут живут во флигеле дети дяди Миши… Я думаю, что ваш Илюша теперь вырос и хорошо ходит и скоро будет говорить, и тебе с ним будет веселей. Поцелуй от меня маму и тётю Галю… А я тебя, мою милую внучку, нежно обнимаю, и тоже Илюшка. Не забывай любящую тебя бабушку Софью Андреевну».
Лев Николаевич Толстой с внуками, Сонечка — справа. 3 мая 1909 г., Ясная Поляна. Фото В. Г. Черткова из фондов музея-усадьбы Л. Н. Толстого «Ясная Поляна».
В 1908 году Ольга с детьми вернулась в Россию. Поселились в Телятинках, часто приезжали в Ясную Поляну. Софья Андреевна писала:
«…Через несколько дней меня послали одну в ЯП. Там, после общего завтрака, меня оставили в доме, чтобы посидеть с дедом, пока он будет завтракать. Я сидела на кончике стула и замирала от робости. Смотрела, как он выпускал в овсянку яйца всмятку… Он ел, жевал, и у него ужасно смешно и мило поднимался нос. Он о чём-то расспрашивал меня, очень просто и ласково, и у меня стал проходить страх, и я что-то ему отвечала…"
Лев Николаевич очень любил внучку. 15 июля 1909 года он специально для неё написал «Молитву внучке Сонечке»: «Богом велено всем людям одно дело, то, чтобы они любили друг друга. Делу этому надо учиться. А чтобы учиться этому делу, надо первое: не позволять себе думать дурное о ком бы то ни было, второе: не говорить ни о ком дурного и третье: не делать другому того, чего себе не хочешь. Кто научится этому, узнает самую большую радость на свете — радость любви».
Вскоре Ольга Константиновна купила для себя и детей квартиру в Москве, в Померанцевом переулке. В ней до сих пор живут потомки Толстых.
Соня выросла очень открытой, умной, увлекающейся девушкой. Она получила хорошее образование, свободно владела иностранными языками. По характеру была похожа не на спокойную аристократичную мать, а на отца — была такая же эмоциональная, активная, энергичная, она очень любила жизнь.
Сергей Михайлович Сухотин и Софья Толстая (справа) со знакомыми. Москва, 1921 г.
Фото из фондов Государственного музея Л. Н. Толстого в Москве.
Софья поступила в Московский университет, но не проучилась там и года — у девушки было слабое здоровье, она часто болела. Позднее Толстая успешно окончит московский Институт живого слова. А пока тётушка Татьяна Львовна пригласила её пожить и подлечиться в Ясной Поляне.
В то время, в 1921 году, комендантом в Ясной Поляне работал Сергей Михайлович Сухотин, приёмный сын Татьяны Львовны. Сергей и Софья приглянулись друг другу, начали писать письма, встречаться. А осенью поженились. Сергей был старше Софьи на 13 лет! За его плечами уже был один неудачный брак, война и тюрьма. Его даже приговорили к расстрелу за экономические преступления, но амнистировали. Видимо, эти события жизни наложили отпечаток на его здоровье — в январе 1922 года у 35-летнего Сергея Сухотина случился апоплексический удар, весной 1923 года — ещё один. Паралич разбил мужа Софьи окончательно. Было принято решение отправить его лечиться во Францию.
Сергей Есенин и Софья Толстая, 1925 г.
А уже совсем скоро Софья Андреевна встретила самую большую и главную любовь всей своей жизни. Из её воспоминаний: «Однажды я была со своими литературными друзьями в «Стойле Пегаса». Тогда об этом литературном кафе имажинистов много говорили… Нам явно повезло: вскоре после нашего прихода стихи начал читать Есенин. О Есенине, вокруг имени которого уже в те годы стали складываться самые разноречивые «легенды», я слышала до этого. Попадались мне и отдельные его стихи. Но видела я Есенина впервые. Какие он тогда читал стихи, мне трудно сейчас вспомнить. Да и не хочу я фантазировать. К чему это? Память моя навсегда сохраняет с той поры другое: предельную обнажённость души Есенина, незащищённость его сердца… Но личное моё знакомство с ним произошло позднее…»
А вот запись Софьи Андреевны в её настольном календаре 1925 года:
«9 марта. Первая встреча с Есениным».
Софья Андреевна вспоминает: «На квартире у Гали Бени-славской, в Брюсовском переулке, где одно время жили Есенин и его сестра Катя, как-то собрались писатели, друзья и товарищи Сергея и Гали. Был приглашён и Борис Пильняк, вместе с ним пришла я. Нас познакомили… Чувствовала я себя весь вечер как-то особенно радостно и легко… Наконец я стала собираться. Было очень поздно. Решили, что Есенин пойдёт меня провожать. Мы вышли с ним вместе на улицу и долго бродили по ночной Москве… Эта встреча и решила мою судьбу…».
Софья Андреевна влюбилась в Есенина сразу, окончательно и бесповоротно. Поэт часто приходил в квартиру Толстых в Померанцевом переулке. Они практически не расставались. Уже в июне 1925 г. Есенин переезжает к своей избраннице.
«Попугаево кольцо», которое всю жизнь носила Софья Андреевна. До 15 мая 2016 г. можно увидеть на выставке «Коль гореть, так уже гореть, сгорая…» в галерее «Ясная Поляна».
Однажды во время одной из прогулок Софья и Сергей по-встречали на бульваре цыганку с попугаем. Дали ей на гаданье мелочь, и попугай вытащил большое медное кольцо для Есенина. Цыганка надела это кольцо Сергею Александровичу, а он вскоре подарил его Соне. Она поджала кольцо под свой размер и носила его потом всю жизнь между двумя другими своими кольцами.
Сергей Есенин.
Видно, так заведено навеки,
К тридцати годам перебесясь,
Всё сильней прожжённые калеки,
С жизнью мы удерживаем связь.
Милая, мне скоро стукнет тридцать.
И земля милей мне с каждым днём.
От того и сердцу стало сниться,
Что горю я розовым огнём.
Коль гореть, так уж гореть, сгорая.
И не даром в липовую цветь
Вынул я кольцо у попугая, —
Знак того, что вместе нам гореть.
То кольцо надела мне цыганка,
Сняв с руки, я дал его тебе.
И теперь, когда грустит шарманка,
Не могу не думать, не робеть.
В голове болотный бродит омут.
И на сердце изморозь и мгла.
Может быть, кому-нибудь другому
Ты его со смехом отдала.
Может быть, целуясь до рассвета,
Он тебя расспрашивает сам,
Как смешного, глупого поэта
Привела ты к чувственным стихам.
Ну и что ж! Пройдет и эта рана.
Только горько видеть жизни край,
В первый раз такого хулигана
Обманул проклятый попугай.
Когда Есенин сделал ей предложение, Софья была на седьмом небе от счастья. 2 июля 1925 г. она писала другу Толстых Анатолию Кони: «За это время у меня произошли большие перемены — я выхожу замуж. Сейчас ведётся дело моего развода, и к середине месяца я выхожу замуж за другого… Мой жених поэт Сергей Есенин. Я очень счастлива и очень люблю». Есенин тоже с гордостью говорил друзьям, что его невеста — внучка Толстого.
Жизнь с поэтом назвать сладкой и безоблачной никак нельзя. Все родственники сочувствовали Софье, потому что понимали, как ей сложно с Есениным. Постоянные пьянки, сборища, уходы из дома, загулы, врачи… Она пыталась его спасать.
Осенью 1925 г. поэт ушёл в страшный запой, который закончился месячным лечением в психиатрической больнице Ганнушкина. Софья Андреевна понимала, что теряет его. 18 декабря 1925 г. она писала маме и брату:
«…Потом я встретила Сергея. И я поняла, что это очень большое и роковое. Это не было ни чувственностью, ни страстью. Как любовник он мне совсем не был нужен. Я просто полюбила его всего. Остальное пришло потом. Я знала, что иду на крест, и шла сознательно… Я хотела жить только для него.
Я себя всю отдала ему. Совсем оглохла и ослепла, есть только он один. Теперь я ему больше не нужна, и у меня ничего не остаётся.
Если вы любите меня, то я прошу ни в мыслях, ни в словах никогда Сергея не осуждать и ни в чём не винить. Что из того, что он пил и пьяным мучил меня? Он любил меня, и его любовь всё покрывала. И я была счастлива, безумно счастлива… Он дал мне счастье любить его. А носить в себе такую любовь, какую он, душа его, родили во мне, — это бесконечное счастье…"
Смерть Есенина 28 декабря 1925 г. Софья Андреевна перенесла очень тяжело. Её спасло то, что она сразу погрузилась в работу. Начала собирать воспоминания о Есенине, рукописи, фотографии, его вещи. Уже в декабре 1926 г. при Союзе писателей открыли выставку, посвящённую Есенину. А ещё через год — музей Есенина. Софья Андреевна занималась публикацией стихов, проводила литературные вечера его памяти. С 1928 г. начала работать в Государственном музее Толстого в Москве сначала в качестве научного сотрудника, а с 1933 г. — учёного секретаря.
Софья Толстая с лучшей подругой Евгенией Чеботаревской, 1940 г. Фото из фондов музея-усадьбы Л. Н. Толстого «Ясная Поляна».
В 1941 г. она становится директором объединённых толстовских музеев. В первые месяцы войны, когда над Ясной Поляной нависла угроза оккупации, Софья Андреевна организовала эвакуацию экспонатов дома Толстого, завершившуюся за две недели до вторжения немецких войск в толстовский музей.
Софья Андреевна Толстая-Есенина в группе советских военных. Ясная Поляна, 1943 г. Фото из фондов Государственного музея Л. Н. Толстого в Москве.
13 октября 1941 г. 110 ящиков с экспонатами были отправлены сначала в Москву, а затем в Томск. Лишь через три с половиной года они вернулись на прежнее место. 24 мая 1945 г. Софья Андреевна официально в торжественной обстановке снова открыла музей. После отделения Ясной Поляны от других толстовских музеев Толстая-Есенина продолжала занимать пост директора Государственного музея Л. Н. Толстого в Москве.
Софья Андреевна Толстая-Есенина и Александр Дмитриевич Тимрот на террасе дома в Ясной Поляне. Начало 1950-х гг. Фото из фондов Государственного музея
Л. Н. Толстого в Москве.
В 1947 году в Ясную Поляну пришёл работать 32-летний красавец Александр Тимрот. И Софья Андреевна снова влюбилась… В 1948 г. они поженились.
Последние годы Толстая-Есенина провела в квартире в Померанцевом переулке. За несколько недель до её смерти в Москву приезжал сын Сергея Есенина Александр (родился в 1924 г. от поэтессы Надежды Вольпин). Но она отказалась с ним встретиться — не хотела, чтобы он видел её в таком состоянии. Умерла Софья Андреевна 29 июня 1957 г. в Москве, похоронена близ Ясной Поляны на кладбище в Кочаках, в семейном некрополе Толстых.
Удивительно услышать саму Софью Андреевну в ее мемуарах. .
В истории России нет больше ни одной пары, чья жизнь обсуждалась бы так активно, как жизнь Льва и Софьи Толстых. О них ходили сотни слухов, разных домыслов. Даже самые интимные и личные подробности были интересны обществу. Льву Толстому было 34 года, Софье Берс — 18.
Он всю жизнь искал идеал, покоряя женщин одну за другой. А она была молода и неопытна, влюблена в своего будущего мужа. Многие обвиняли потом Софью Андреевну в том, что она не смогла стать хорошей женой для писателя, что она едва не погубила его жизнь. Однако, угодить Толстому было практически невозможно не смотря на то, что Соня Берс отдавала ему всю себя.
Прямые потомки, праправнуки Льва Толстого - Фекла, Владимир и Петр Толстые
впервые представили мемуары Софьи Андреевны Толстой «Моя жизнь»
Вам предстоит узнать многие ранее неизвестные широкой публике подробности
личной жизни Льва Толстого в кругу семьи, а также услышать суждения
самого Толстого по многим важным вопросам человеческого бытия
Т олстая С . А . =Моя жизнь= читать онлайн
Т.А. Кузминская (сестра С.А.) Моя жизнь дома и в Ясной Поляне
Книга Т.А.Кузминской "Моя жизнь дома и в Ясной Поляне" - одна из лучших в обширной мемуарной литературе о Толстом. Эта книга о молодом
Толстом, о тех "наилучших годах его жизни", годах семейного счастья и работы над бессмертным творением - романом "Война и мир"
.
Поваренная книга Софьи Андреевны Толстой
читает праправнучка Фекла Толстая
Потомки Л . Н. Толстого
Софья Андреевна Толстая
Жена Л.Н.Толстого.
Софья Андреевна - вторая дочь московского врача Андрея Евстафьевича и Любови Александровны Берс. Получив хорошее домашнее образование, она в 1861 г. сдала экзамен в Московском университете на звание домашней учительницы.
Семья Берс видела во Льве Николаевиче жениха для Лизы, которая была на выданье. Но писатель думал постоянно о Софье, писал ей в письмах о своих переживаниях и обо всем том, что не мог сказать лично при встрече. В одном из писем Толстой говорил, как мучается он от сложившейся ситуации. В том же письме он спрашивал Софью, станет ли она его женой, на что она ответила согласием..
В 1862 г. Софья Андреевна вышла замуж за Л.Н.Толстого.
Первые годы их супружеской жизни были самыми счастливыми.
Толстой в дневнике после женитьбы писал: «Неимоверное счастье... Не может быть, чтобы это все кончилось только жизнью» (Толстой Л.Н. т.19, с.154).
Приятель Толстого И.П.Борисов в 1862 г. о супругах заметил: «Она - прелесть хороша собою вся. Здраво умна, проста и нехитроумна - в ней должно быть и много характера, т.е. воля ее у нее в команде. Он в нее влюблен до Сириусов. Нет, все еще не успокоилась буря в его душе - притихла с медовым месяцем, а, там наверно, пронесутся еще ураганы и моря сердитого шума».
Эти слова оказались пророческими, в 80-90-е гг., вследствие изменения взглядов Толстого на жизнь, в семье произошел разлад.
Софья Андреевна, не разделявшая новых идей мужа, его стремлений отказаться от собственности, жить своим, преимущественно физическим трудом, все же прекрасно понимала, на какую нравственную и человеческую высоту он поднялся.
В книге «Моя жизнь» Софья Андреевна писала:
«...Он не ждал от меня, бедный, милый муж мой, того духовного единения, которое было почти невозможно при моей материальной жизни и заботах, от которых уйти было невозможно и некуда. Я не сумела бы разделить его духовную жизнь на словах, а провести ее в жизнь, сломить ее, волоча за собой целую большую семью, было немыслимо, да и непосильно».
Толстая Софья Андреевна (за домашними делами)
Трубецкой (князь, скульптор) лепит Л.Н. Толстого
Книга «Куколки-скелетцы» написана Софьей Андреевной Толстой в жанре детской литературы, и представляет собой сборник произведений. Рассказы, вошедшие в этот сборник писались С.А. Толстой в 90-е гг. XIX века.
Тем не менее, эта книга хорошо известна - среди любителей творчества Л. Толстого благодаря толстоведам, часто упоминающих её в своих литературоведческих трудах, интернет-аудитории - благодаря статьям в онлайн-изданиях. Книга «Куколки-скелетцы» является библиографической редкостью, вызывающей интерес как исследователей, так и вдумчивых и любознательных читателей, знакомых с ней «заочно» по «толстовским» экскурсиям, тематическим публикациям в журналах и постановкой-моноспектаклем «Разумеется, да... Игра в куклы».
Сборник «Куколки-скелетцы» включает в себя несколько различных рассказов: Куколки-скелетцы. Святочный рассказ; Бабушкин клад. Предание; История гривенника. Сказка; Ваничка. Истинное происшествие из его жизни; Спасенный Такс. Рассказ Вани.
Толстая Софья - Куколки -скелетцы
О «материальной жизни и заботах» Софьи Андреевны можно судить по ее дневникам. 16 декабря 1887 г. она писала:
«Этот хаос бесчисленных забот, перебивающих одна другую, меня часто приводит в ошалелое состояние, и я теряю равновесие. Ведь легко сказать, но во всякую данную минуту меня озабочивают: учащиеся и болящие дети, гигиеническое и, главное, духовное состояние мужа, большие дети с их делами, долгами, детьми и службой, продажа и планы Самарского именья..., издание новое и 13 часть с запрещенной «Крейцеровой сонатой», прошение о разделе с овсянниковским попом, корректуры 13 тома, ночные рубашки Мише, простыни и сапоги Андрюше; не просрочить платежи по дому, страхование, повинности по именью, паспорты людей, вести счеты, переписывать и проч. и проч. - и все это непременно непосредственно должно коснуться меня».
На протяжении многих лет Софья Андреева оставалась верной помощницей мужа в его делах: переписчицей рукописей, переводчиком, секретарем, издателем его произведений.
Софья Андреевна переписала все произведения Льва Николаевича. Толстой писал ужасным почерком, она переписывала начисто. Отдавала ему, он читал, правил опять, она следующую ночь писала снова!!!
Войну и мир, Софья Андреевна переписала 7 раз ПОЛНОСТЬЮ!!
Дневник полон разных женских эмоций... и обида на мужа, когда он не понимает чего то. И материнские чувства, где правда, а где ложь?
Художник Л.О.Пастернак, близко знакомый с семьей Толстых, о Софье Андреевне заметил:
«...Она во многих отношениях была крупным, выдающимся человеком - в пару Льву Николаевичу... Софья Андреевна сама по себе была крупной личностью».
Обладая тонким литературным чутьем, она писала повести, детские рассказы, мемуарные очерки. В течение всей своей жизни, с небольшими перерывами, Софья Андреевна вела дневник, о котором говорят, как о заметном, и своеобразном явлении в мемуаристике и литературе о Толстом. Ее увлечениями были музыка, живопись, фотография.
Их совместная жизнь складывалась достаточно тяжело. Супруги постоянно то ругались, то мирились, теряя при этом духовную близость. Несколько раз ссоры доходили до возможного разрыва отношений, но каждый раз приходило примирение. А когда истерики супруги стали ежедневными, Толстой тайно уехал из их дома, после чего Софья пыталась покончить с собой. Это было их последней ссорой, так как Лев Николаевич был болен и вскоре скончался.
Софья Андреевна Толстая у могилы мужа
Уход и смерть Толстого тяжело подействовали на Софью Андреевну, она была глубоко несчастна, не могла забыть, что перед его кончиной не видела мужа в сознании. 29 ноября 1910 г. она писала в «Ежедневнике»:
«Невыносимая тоска, угрызения совести, слабость, жалость до страданий к покойному мужу... Жить не могу».
После смерти Толстого Софья Андреевна продолжила издательскую деятельность, выпустив свою переписку с мужем, завершила издание собрания его сочинений.
Софья Андреевна скончалась 4 ноября 1919 г. Зная о том, что ее роль в жизни Л.Н.Толстого оценивалась неоднозначно, она писала:
«... Пусть люди снисходительно отнесутся к той, которой, может быть, непосильно было с юных лет нести на слабых плечах высокое назначение - быть женой гения и великого человека».
Софья Андреевна Толстая (урожденная Берс) — жена писателя и мать его тринадцати детей — вела дневники почти всю жизнь. Первые записи появились в 1855 году, когда Соне было 11 лет. Этот дневник она уничтожила незадолго до заму-жества. В октябре 1862 года она вернулась к дневнику и вела его, хоть и с боль-шими перерывами, до ноября 1910-го. Софья Андреевна признава-лась, что всегда писала после ссор и неприятных или даже трагических событий, — неудивительно, что текст тяжелый и пессимистичный. Мы выбра-ли восемь записей, дающих представление о жизни семьи великого писа-теля и внутреннем мире его жены.
1. О бесцельной жизни
Софья Берс. 1862 год Getty Images«Жизнь здесь, в Кремле В комендантской части Потешного дворца Софья Берс жила с родителями до своего замужества, так как ее отец Андрей Берс был кремлевским гоф-медиком. , мне тягостна, оттого что отзывается то тягостное чувство бездействия и бесцельной жизни, как бывало в девичье время. И все, что я вообразила себе замужем долгом и целью, улетучилось с тех пор, как Левочка мне дал почувствовать, что нельзя удовольствоваться одною жизнью семейною и женою или мужем, а надо что-нибудь еще, постороннее дело».
Сестра Софьи Андреевны Татьяна Кузминская вспоминала, что «Соня никогда не отдавалась полному веселью или счастью, чем баловала ее юная жизнь… Она как будто не доверяла счастью, не умела его взять и всецело пользоваться им». Интересно, что сам Толстой совсем иначе воспринимал происходящее:
«<...> Люблю я ее, когда ночью или утром я проснусь и вижу: она смотрит на меня и любит. И никто — главное, я не мешаю ей любить, как она знает, по-своему. Люблю я, когда она сидит близко ко мне, и мы знаем, что любим друг друга, как можем, и она скажет: „Левочка, — и остано-вится, — отчего трубы в камине проведены прямо?“ или: „лошади не уми-рают долго?“ и т. п. Люблю, когда мы долго одни и я говорю: „Что нам делать? Соня, что нам делать?“ Она смеется. Люблю, когда она рассердится на меня, и вдруг, в мгновение ока, у нее и мысль и слово иногда резкое: „Оставь. Скучно“. Через минуту она уже робко улыба-ется мне. Люблю я, когда она меня не видит и не знает, и я ее люблю по-своему. Люблю, когда она девочка в желтом платье и выставит нижнюю челюсть и язык. Люблю, когда я вижу ее голову, закинутую назад, и серьезное, и испуганное, и детское, и страстное лицо. Люблю, когда…»
В конце записи Софьи Андреевны Лев Николаевич оставил приписку: «Ничего не надо, кроме тебя. Левочка все врет».
2. О смерти сына
Ванечка Толстой. 1894 год
«Мой милый Ванечка скончался вечером в 11 часов. Боже мой, а я жива!»
Толстая пережила семерых из тринадцати детей. В 1873 году Толстые лиши-лись годовалого Пети, через полтора года — маленького Николеньки. Прожив около двух часов, в ноябре 1875 года умирает Варя, четырехлетний Алеша скончался зимой 1886-го, в возрасте 35 лет умирает Мария Львовна. Незадолго до своей кончины Софья Андреевна потеряла сына Андрея. Но больше всего горя ей принесла смерть младшего сына Ванечки, любимца родителей и друзей дома.
3. Об искусстве, религии и природе
Лев и Софья Толстые. 1908 год
Государственный музей Л. Н. Толстого
«Недавно я создала себе целую теорию о девственности отношения к религии, искусству и природе.
Религия чиста и девственна, когда она не связана с отцами Иоаннами, Амвросиями или католическими духовниками (confesseur), а вся сосредоточена в одной моей душе перед Богом. И тогда она помогает.
Искусство девственно и чисто, когда его любишь само по себе, без пристрастия к личности исполнителя (Гофмана, Танеева, Ге, к которому так пристрастен Лев Николаевич, к самому Льву Николае-вичу и т. д.), и тогда оно доставляет высокое и чистое наслаждение.
Так же и природа. Если дубы, и цветы, и красивая местность связаны с воспоминаниями о тех лицах, которых любил и с которыми жил в этих местах и которых со мною теперь нет, то природа сама по себе пропа-дает или принимает то настроение, в котором мы сами. Надо любить ее, как высший Божий дар, как красоту, и тогда она дает тоже чистую радость».
С самого начала жизни с Толстым Софья Андреевна понимала, что рядом с ней великий человек. Стараясь соответствовать супругу, занять достойное место в его духовной жизни, Толстая, хорошо образованная женщина, продолжала всячески себя развивать: с присущей ей энергичностью погружалась в искус-ство, музыку, литературу, философию, экономику и политику. В ее дневниках довольно много размышлений на сложные темы, а не только хроника семейной жизни.
4. О бессмысленной работе
«Сейчас 2 часа ночи, я все переписывала. Ужасно скучная и тяжелая работа, потому что, наверное, то, что написано мною сегодня, — завтра все перечеркнется и будет переписано Львом Николаевичем вновь. Какое у него терпение и трудолюбие — это поразительно!»
Почти 50 лет Софья Андреевна занималась тем, что переписывала многочис-лен-ные черновики мужа. Но если работа с художественной литературой ей доставляла, по ее собственным словам, «большое эстетическое наслаждение», то религиозно-философские тексты она переписывала без особого энтузиазма.
5. О паленой бороде
Лев Толстой на террасе в Ясной Поляне. 1903 год
«<…> Лев Николаевич встал и хотел сам ставить самовар для припарок; но нашел плиту еще довольно теплой, чтоб греть салфетки в духовом шкапу. Мне всегда смешно, когда он возьмется за какое практическое дело, как он его делает примитивно, наивно и неловко. Вчера испачкал все салфетки сажей, спалил себе бороду свечой, и когда я начала руками ее тушить — на меня же рассердился».
Софья Андреевна с детства занималась домашним хозяйством. Родители назначали сестрам Берс недельное, а потом и месячное дежурство. По очереди девочки должны были выдавать кухарке провизию из кладовой, колоть сахар и молоть кофе на месяц, подготавливать классную комнату к занятиям, под-держивать в чистоте и порядке шкафы с продуктами, книгами и бельем. Уже выйдя замуж, графиня часто готовила обед, вела хозяйственные переговоры с прислугой и выполняла самые разные домашние дела.
6. О женском вопросе
«<…> Вчера вечером меня поразил разговор Л. Н. о женском вопросе. Он и вчера, и всегда против свободы и так называемой равноправности женщины; вчера же он вдруг высказал, что у женщины, каким бы делом она ни занималась: учительством, медициной, искусством, — у ней одна цель: половая любовь. Как она ее добьется, так все ее занятия летят пра-хом.
Я возмутилась страшно таким мнением и стала упрекать Льву Нико-лае-вичу за его этот вечный циничный, столько заставивший меня стра-дать взгляд на женщин. Я ему сказала, что он потому так смотрел на жен-щин, что до 34 лет не знал близко ни одной порядочной жен-щины. И то отсутствие дружбы, симпатии душ, а не тел, то равнодуш-ное отношение к моей духовной и внутренней жизни, которое так мучает и огорчает меня до сих пор, которое так сильно обнажилось и уяснилось мне с годами, — то и испортило мне жизнь и заставило разочароваться и меньше любить теперь моего мужа».
В момент венчания Софье Андреевне Берс было всего лишь 18 лет, а ее жени-ху — 34. До знакомства с будущей женой писатель неоднократно влюб-лялся: Ольга Новикова, Прасковья Уварова, Екатерина Чихачева, Александра Оболен-ская и так далее. Желая быть честным со своей будущей супругой, Лев Нико-лаевич незадолго до свадьбы отдал ей свои дневники (как Левин Кити). Так Софья Андреевна узнала обо всех прошлых связях писателя «Там он описывал и свою связь с Аксиньей, бабой Ясной Поляны. (В 1860 году она роди-ла от Толстого внебрачного сына Тимофея. — Прим. авт.). Я пришла в ужас, что должна жить там, где эта баба. Я плакала ужасно, и та грязь мужской холостой жизни, которую я познала впервые, произвела на меня такое впечатление, что я никогда в жизни его не забыла». . Прошлое мужа волновало графиню до старости и было причиной многих конфликтов.
Аксинья Базыкина (в центре) с дочерью и внучкой. Конец XIX — начало XX века
Музей-усадьба Л. Н. Толстого «Ясная Поляна»
Однако возмущение Софьи Андреевны было вызвано не только жгучим и болез-ненным чувством ревности. Лев Николаевич был противником феми-ни-стических настроений в обществе и часто рассматривал женщину только с высоты патриархальных устоев: «Мода умственная — восхвалять женщин, утверждать, что они не только равны по духовным способностям, но выше мужчин, очень скверная и вредная мода».
7. О свободе и несвободе
Лев и Софья Толстые в кабинете в Ясной Поляне. 1902 год
Государственный музей Л. Н. Толстого / russiainphoto.ru
«<…> В душе моей происходит борьба: страстное желание ехать в Петербург на Вагнера и другие концерты и боязнь огорчить Льва Николаевича и взять на свою совесть это огорчение. Ночью я плакала от того тяжелого положения несвободы, которое меня тяготит все больше и больше. Фактически я, конечно, свободна: у меня деньги, лошади, платья — все есть; уложилась, села и поехала. Я свободна читать корректуры, покупать яблоки Л. Н., шить платья Саше и блузы мужу, фотографировать его же во всех видах, заказывать обед, вести дела своей семьи — свободна есть, спать, молчать и покоряться. Но я не свободна думать по-своему, любить то и тех, кого и что избрала сама, идти и ехать, где мне интересно и умственно хорошо; не свободна заниматься музыкой, не свободна изгнать из моего дома тех бесчислен-ных, ненужных, скучных и часто очень дурных людей, а принимать хоро--ших, талантливых, умных и интересных. Нам в доме не нужны подоб-ные люди — с ними надо считаться и стать на равную ногу; а у нас любят порабощать и поучать…
И мне не весело, а трудно жить… И не то слово я употребила: весело, этого мне не надо, мне нужно жить содержательно, спокойно, а я живу нервно, трудно и малосодержательно».
На протяжении семейной жизни графиня постоянно жертвовала своими интересами, временем и здоровьем. Эта цитата в очередной раз показывает, как сильно у нее было развито чувство долга и какую огромную роль играл Толстой в ее жизни.
8. Об отчаянии
Софья и Лев Толстые. 1906 год
Hulton Archive / Getty Images
«<…> Совсем больная и так, я почувствовала снова этот приступ отчаяния; я легла на балконе на голые доски… <…>
Вышел Лев Николаевич, услыхав, что я шевелюсь, и начал с места на меня кричать, что я ему мешаю спать, что я уходила бы. И я ушла в сад и два часа лежала на сырой земле в тонком платье. Я очень озябла, но очень желала и желаю умереть. <…> Если б кто из иностранцев видел, в какое состояние привели жену Льва Толстого, лежащую в два и три часа ночи на сырой земле, окоченевшую, доведенную до последней степени отчаяния, — как бы удивились добрые люди!»
Мысль о смерти и упоминания о попытках покончить с собой довольно часто появляются на страницах дневников, особенно после 1890-х годов. О депрес-сивном и подавленном состоянии графини говорили многие из ее окружения. Сергей, старший сын, считал, что причиной были «расхождение во взглядах с мужем, женские болезни и критический возраст женщины, смерть обожае-мого меньшего сына Ванечки (23 февраля 1895 года), тяжелая операция, кото-рую она перенесла в 1906 году, и в 1910 году — завещание отца». Младшая дочь Александра Львовна, напротив, считала, что попытки матери покончить с собой были притворством, направленным на то, чтобы задеть Толстого.
М., 1986.
Сост. и науч. ред. Н. И. Бурнашёва. М., 2009.
Загрузка...