Русские народные сказки. Список книг устное народное творчество

* * *

Мои первые сказки

Репка

Посадил дед репку – выросла репка большая-пребольшая.

Стал дед репку из земли тащить.

Тянет-потянет, вытянуть не может.

Позвал дед на помощь бабку.

Бабка за дедку, дедка за репку.

Позвала бабка внучку.

Внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку.

Тянут-потянут, вытянуть не могут.

Кликнула внучка Жучку.

Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку.

Тянут-потянут, вытянуть не могут.

Кликнула Жучка кошку Машку.

Машка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку.

Тянут-потянут, вытянуть не могут.

Кликнула кошка Машка мышку.

Мышка за Машку, Машка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку.

Тянут-потянут – вытащили репку!

Курочка Ряба

Жили себе дед да баба,
И была у них курочка ряба.
Снесла курочка яичко:
Яичко не простое,
Золотое.

Дед бил, бил –
Не разбил;
Баба била, била –
Не разбила.

Мышка бежала,
Хвостиком махнула:
Яичко упало
И разбилось.

Дед и баба плачут;
Курочка кудахчет:
– Не плачь, дед, не плачь, баба.
Я снесу вам яичко другое,
Не золотое – простое.

Колобок

Жили-были старик со старухой.

Вот и просит старик:

– Испеки мне, старая, колобок.

– Да из чего испечь-то? Муки нет.

– Эх, старуха! По амбару помети, по сусечкам поскреби – вот и наберётся.

Старушка так и сделала: намела, наскребла горсти две муки, замесила тесто на сметане, скатала колобок, изжарила его в масле и положила на окно простынуть.

Надоело колобку лежать; он и покатился с окна на лавку, с лавки на пол, да к двери, прыг через порог в сени, из сеней на крыльцо, с крыльца на двор, а там и за ворота, дальше и дальше.

Катится колобок по дороге, а навстречу ему заяц:

– Нет, не ешь меня, косой, а лучше послушай, какую я тебе песенку спою.

Заяц уши поднял, а колобок запел:

– Я колобок, колобок!
По амбару метён,
По сусечкам скребён,
На сметане мешён,
В печку сажён,
На окошке стужён.
Я от дедушки ушёл,
Я от бабушки ушёл,
От тебя, зайца,
Не хитро уйти.

Катится колобок по тропинке в лесу, а навстречу ему серый волк:

– Колобок, колобок! Я тебя съем!

– Не ешь меня, серый волк: я тебе песенку спою.

И колобок запел:

– Я колобок, колобок!
По амбару метён,
По сусечкам скребён,
На сметане мешён,
В печку сажён,
На окошке стужён.
Я от дедушки ушёл,
Я от бабушки ушёл,
Я от зайца ушёл,
От тебя, волка,
Не хитро уйти.

Катится колобок по лесу, а навстречу ему медведь идёт, хворост ломает, кусты к земле гнёт:

– Колобок, колобок! Я тебя съем!

– Ну где тебе, косолапому, съесть меня! Послушай лучше мою песенку.

Колобок запел, а Миша и уши развесил:

– Я колобок, колобок!
По амбару метён,
По сусечкам скребён,
На сметане мешён,
В печку сажён,
На окошке стужён.
Я от дедушки ушёл,
Я от бабушки ушёл,
Я от зайца ушёл,
Я от волка ушёл,
От тебя, медведь,
Полгоря уйти.

И покатился колобок – медведь только вслед ему посмотрел.

Катится колобок, а навстречу ему лиса:

– Здравствуй, колобок! Какой ты пригоженький, румяненький!

Колобок рад, что его похвалили, и запел свою песенку, а лиса слушает да всё ближе подкрадывается.

– Я колобок, колобок!
По амбару метён,
По сусечкам скребён,
На сметане мешён,
В печку сажён,
На окошке стужён.
Я от дедушки ушёл,
Я от бабушки ушёл,
Я от зайца ушёл,
Я от волка ушёл,
От медведя ушёл,
От тебя, лиса,
Не хитро уйти.

– Славная песенка! – сказала лиса. – Да то беда, голубчик, что стара я стала – плохо слышу.

Сядь ко мне на мордочку да пропой ещё разочек.

Колобок обрадовался, что его песенку похвалили, прыгнул лисе на мордочку да и запел:

– Я колобок, колобок!..

А лиса его – гам! – и съела.

Гуси-лебеди

Жили мужик да баба. У них была дочка да сынок маленький.

– Доченька, – говорила мать, – мы пойдём на работу, береги братца! Не ходи со двора, будь умницей – мы купим тебе платочек.

Отец с матерью ушли, а дочка позабыла, что ей приказывали: посадила братца на травку под окошко, сама побежала на улицу, заигралась, загулялась.

Налетели гуси-лебеди, подхватили мальчика, унесли на крыльях.

Вернулась девочка, глядь – братца нету! Ахнула, кинулась туда-сюда – нету!

Она его кликала, слезами заливалась, причитывала, что худо будет от отца с матерью, – братец не откликнулся.

Выбежала она в чистое поле и только видела: метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за тёмным лесом. Тут она догадалась, что они унесли её братца: про гусей-лебедей давно шла дурная слава – что они пошаливали, маленьких детей уносили.

Бросилась девочка догонять их. Бежала, бежала, увидела – стоит печь.

– Печка, печка, скажи, куда гуси-лебеди полетели?

Печка ей отвечает:

– Съешь моего ржаного пирожка – скажу.

– Стану я ржаной пирог есть! У моего батюшки и пшеничные не едятся…

– Яблоня, яблоня, скажи, куда гуси-лебеди полетели?

– Поешь моего лесного яблочка – скажу.

– У моего батюшки и садовые не едятся…

– Молочная река, кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели?

– Поешь моего простого киселька с молочком – скажу.

– У моего батюшки и сливочки не едятся…

Долго она бегала по полям, по лесам. День клонится к вечеру, делать нечего – надо идти домой. Вдруг видит – стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке, кругом себя поворачивается.

В избушке старая баба-яга прядёт кудель. А на лавочке сидит братец, играет серебряными яблочками.

Девочка вошла в избушку:

– Здравствуй, бабушка!

– Здравствуй, девица! Зачем на глаза явилась?

– Я по мхам, по болотам ходила, платье измочила, пришла погреться.

– Садись покуда кудель прясть.

Баба-яга дала ей веретено, а сама ушла. Девочка прядёт – вдруг из-под печки выбегает мышка и говорит ей:

– Девица, девица, дай мне кашки, я тебе добренькое скажу.

Девочка дала ей кашки, мышка ей сказала:

– Баба-яга пошла баню топить. Она тебя вымоет-выпарит, в печь посадит, зажарит и съест, сама на твоих костях покатается.

Девочка сидит ни жива ни мертва, плачет, а мышка ей опять:

– Не дожидайся, бери братца, беги, а я за тебя кудель попряду.

Девочка взяла братца и побежала. А баба-яга подойдёт к окошку и спрашивает:

– Девица, прядёшь ли?

Мышка ей отвечает:

– Пряду, бабушка…

Баба-яга баню вытопила и пошла за девочкой. А в избушке нет никого. Баба-яга закричала:

– Гуси-лебеди! Летите в погоню! Сестра братца унесла!..

Сестра с братцем добежала до молочной реки. Видит – летят гуси-лебеди.

– Речка, матушка, спрячь меня!

– Поешь моего простого киселька.

Девочка поела и спасибо сказала. Река укрыла её под кисельным бережком.

Девочка с братцем опять побежала. А гуси-лебеди воротились, летят навстречу, вот-вот увидят. Что делать? Беда! Стоит яблоня…

– Яблоня, матушка, спрячь меня!

– Поешь моего лесного яблочка.

Девочка поскорее съела и спасибо сказала. Яблоня её заслонила ветвями, прикрыла листами.

Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо.

Девочка опять побежала. Бежит, бежит, уж недалеко осталось. Тут гуси-лебеди увидели её, загоготали – налетают, крыльями бьют, того гляди братца из рук вырвут.

Добежала девочка до печки:

– Печка, матушка, спрячь меня!

– Поешь моего ржаного пирожка.

Девочка скорее – пирожок в рот, а сама с братцем – в печь, села в устьице1
Устьице – устье, наружное отверстие в русской печи (Прим. ред.) .

Гуси-лебеди полетали-полетали, покричали-покричали и ни с чем улетели к бабе-яге.

Девочка сказала печи спасибо и вместе с братцем прибежала домой.

А тут и отец с матерью пришли.

Петушок – Золотой гребешок

Жили-были кот, дрозд да петушок – золотой гребешок. Жили они в лесу, в избушке. Кот да дрозд ходят в лес дрова рубить, а петушка одного оставляют.

Уходят – строго наказывают:

– Мы пойдём далеко, а ты оставайся домовничать, да голоса не подавай, когда придёт лиса, в окошко не выглядывай.

Проведала лиса, что кота и дрозда дома нет, прибежала к избушке, села под окошко и запела:

Петушок, петушок,
Золотой гребешок,
Маслена головушка,
Шёлкова бородушка,
Выгляни в окошко,
Дам тебе горошку.

Петушок и выставил головку в окошко. Лиса схватила его в когти, понесла в свою нору.

Закричал петушок:

Несёт меня лиса
За тёмные леса,
За быстрые реки,
За высокие горы…
Кот и дрозд, спасите меня!..

Кот и дрозд услыхали, бросились в погоню и отняли у лисы петушка.

В другой раз кот и дрозд пошли в лес дрова рубить и опять наказывают:

– Ну, теперь, петух, не выглядывай в окошко, мы ещё дальше пойдём, не услышим твоего голоса.

Они ушли, а лиса опять прибежала к избушке и запела:

Петушок, петушок,
Золотой гребешок,
Маслена головушка,
Шёлкова бородушка,
Выгляни в окошко,
Дам тебе горошку.

Бежали ребята,
Рассыпали пшеницу,
Курицы клюют,
Петухам не дают…

– Ко-ко-ко! Как не дают?!

Лиса схватила его в когти, понесла в свою нору.

Закричал петушок:

Несёт меня лиса
За тёмные леса,
За быстрые реки,
За высокие горы…
Кот и дрозд, спасите меня!..

Кот и дрозд услыхали, бросились в погоню. Кот бежит, дрозд летит… Догнали лису – кот дерёт, дрозд клюёт, и отняли петушка.

Долго ли, коротко ли, опять собрались кот да дрозд в лес дрова рубить. Уходя, строго-настрого наказывали петушку:

– Не слушай лисы, не выглядывай в окошко, мы ещё дальше уйдём, не услышим твоего голоса.

И пошли кот да дрозд далеко в лес дрова рубить. А лиса тут как тут – села под окошечко и поёт:

Петушок, петушок,
Золотой гребешок,
Маслена головушка,
Шёлкова бородушка,
Выгляни в окошко,
Дам тебе горошку.

Петушок сидит помалкивает. А лиса – опять:

Бежали ребята,
Рассыпали пшеницу,
Курицы клюют,
Петухам не дают…

Петушок всё помалкивает. А лиса – опять:

Люди бежали,
Орехов насыпали,
Куры-то клюют,
Петухам не дают…

Петушок и выставил головку в окошко:

– Ко-ко-ко! Как не дают?!

Лиса схватила его в когти плотно, понесла в свою нору, за тёмные леса, за быстрые реки, за высокие горы…

Сколько петушок ни кричал, ни звал – кот и дрозд не услышали его. А когда вернулись домой – петушка-то нет.

Побежали кот и дрозд по лисицыным следам. Кот бежит, дрозд летит… Прибежали к лисицыной норе. Кот настроил гусельцы и давай натренькивать:

Трень, брень, гусельцы,
Золотые струночки…
Ещё дома ли Лисафья-кума,
Во своём ли тёплом гнёздышке?

Лисица слушала, слушала и думает:

«Дай-ка посмотрю – кто это так хорошо на гуслях играет, сладко напевает?»

Взяла да и вылезла из норы. Кот и дрозд её схватили – и давай бить-колотить. Били и колотили, покуда она ноги не унесла.

Взяли они петушка, посадили в лукошко и принесли домой.

И с тех пор стали жить да быть, да и теперь живут.

Заюшкина избушка

Жили-были лиса да заяц. У лисы избушка ледяная, а у зайца – лубяная2
Лубяная – сделанная из луба, т. е. коры липы (Прим. ред.) .

Вот лиса и дразнит зайца:

– У меня избушка светлая, а у тебя тёмная! У меня светлая, а у тебя тёмная!

Пришло лето, у лисы избушка растаяла.

Лиса и просится к зайцу:

– Пусти меня, заюшка, хоть на дворик к себе!

– Нет, лиска, не пущу: зачем дразнилась?

Стала лиса пуще упрашивать.

Заяц и пустил её к себе на двор.

На другой день лиса опять просится:

– Пусти меня, заюшка, на крылечко.

Упрашивала, упрашивала лиса, согласился заяц и пустил лису на крылечко.

На третий день лиса опять просит:

– Пусти меня, заюшка, в избушку.

– Нет, не пущу: зачем дразнилась?

Просилась, просилась лиса, пустил её заяц в избушку.

Сидит лиса на лавке, а зайчик – на печи.

На четвёртый день опять лиса просит:

– Заинька, заинька, пусти меня на печку к себе!

– Нет, не пущу: зачем дразнилась?

Просила, просила лиса, да и выпросила – пустил её заяц и на печку.

Прошёл день, другой – стала лиса зайца из избушки гнать:

– Ступай вон, косой! Не хочу с тобой жить!

Так и выгнала.

Сидит заяц и плачет, горюет, лапками слёзы утирает.

Бегут мимо собаки:

– Тяф, тяф, тяф! О чём, заинька, плачешь?

– Как же мне не плакать? Была у меня избушка лубяная, а у лисы – ледяная. Пришла весна, избушка у лисы растаяла. Попросилась лиса ко мне, да меня же и выгнала.

– Не плачь, зайчик, – говорят собаки. – Мы её выгоним.

– Нет, не выгоните!

– Нет, выгоним!

Подошли к избушке:

– Тяф, тяф, тяф! Пойди, лиса, вон!

А она им с печи:

Как выскочу,
Как выпрыгну –
Пойдут клочки
По заулочкам!

Испугались собаки и убежали.

Опять сидит зайчик и плачет.

Идёт мимо волк:

– О чём, заинька, плачешь?

– Как же мне не плакать, серый волк? Была у меня избушка лубяная, а у лисы – ледяная. Пришла весна, избушка у лисы растаяла. Попросилась лиса ко мне, да меня же и выгнала.

– Не плачь, зайчик, – говорит волк, – вот я её выгоню.

– Нет, не выгонишь. Собаки гнали – не выгнали, и ты не выгонишь.

– Нет, выгоню.

– Уыыы… Уыыыы… Ступай, лиса, вон!

А она с печи:

Как выскочу,
Как выпрыгну –
Пойдут клочки
По заулочкам!

Испугался волк и убежал.

Вот заяц опять сидит и плачет.

Идёт старый медведь:

– О чём ты, заинька, плачешь?

– Как же мне, медведушко, не плакать? Была у меня избушка лубяная, а у лисы – ледяная. Пришла весна, избушка у лисы растаяла. Попросилась лиса ко мне, да меня же и выгнала.

– Не плачь, зайчик, – говорит медведь, – я её выгоню.

– Нет, не выгонишь. Собаки гнали, гнали – не выгнали, серый волк гнал, гнал – не выгнал. И ты не выгонишь.

– Нет, выгоню.

Пошёл медведь к избушке и зарычал:

– Рррр… ррр… Ступай, лиса, вон!

А она с печи:

Как выскочу,
Как выпрыгну –
Пойдут клочки
По заулочкам!

Испугался медведь и ушёл.

Опять сидит заяц и плачет. Идёт петух, несёт косу.

– Ку-ка-реку! Заинька, о чём ты плачешь?

– Как же мне, Петенька, не плакать? Была у меня избушка лубяная, а у лисы – ледяная. Пришла весна, избушка у лисы растаяла. Попросилась лиса ко мне, да меня же и выгнала.

– Не горюй, заинька, я тебе лису выгоню.

– Нет, не выгонишь. Собаки гнали – не выгнали, серый волк гнал, гнал – не выгнал, старый медведь гнал, гнал – не выгнал. А ты и подавно не выгонишь.

– Нет, выгоню.

Пошёл петух к избушке:

Ку-ка-реку!
Иду на ногах,
В красных сапогах,
Несу косу на плечах:
Хочу лису посечи,
Пошла, лиса, с печи!

Услыхала лиса, испугалась и говорит:

– Одеваюсь…

Петух опять:

Ку-ка-реку!
Иду на ногах,
В красных сапогах,
Несу косу на плечах:
Хочу лису посечи,
Пошла, лиса, с печи!

А лиса говорит:

– Шубу надеваю…

Петух в третий раз:

Ку-ка-реку!
Иду на ногах,
В красных сапогах,
Несу косу на плечах:
Хочу лису посечи,
Пошла, лиса, с печи!

Испугалась лиса, соскочила с печи – да бежать.

А заюшка с петухом стали жить да поживать.

Курочка, мышка и тетерев

В далёкие времена жили-были курочка, мышка и тетерев. Однажды нашла курочка ячменное зерно и от радости даже раскудахталась:

– Нашла зерно, зерно нашла!.. Надо его смолоть! А кто понесёт на мельницу?

– Не я, – сказала мышка.

– Не я, – сказал тетерев.

Не?чего делать, взяла курочка зерно и понесла. Пришла на мельницу, смолола зерно.

– Кто домой муку снесёт? – спросила курочка.

– Не я, – сказала мышка.

– И не я, – сказал тетерев.

Не?чего делать, взяла курочка муку и принесла домой.

– Кто хлеб замесит? – спросила курочка.

– Не я, – сказала мышка.

– И не я, – сказал тетерев.

Замесила курочка тесто, и печку затопила, и хлеб сама посадила в печь. Вышел каравай на славу: пышный да румяный. Курочка на стол его поставила и спрашивает:

– А кто есть его будет?

– Я, – крикнула мышка.

– И я, – крикнул тетерев.

И оба уселись за стол.

Собака и волк

Была у хозяина собака – Серко. Пока была собака молода и сильна, хозяин кормил её, а как состарилась, сил не стало, так и прогнали её со двора.

Идёт Серко по полю, а навстречу ему волк.

– Чего ты тут бродишь? – спрашивает волк.

А Серко в ответ:

– Да что, брат, – пока был силён, кормил меня хозяин, а как состарился, – и прогнал он меня.

– Плохо твоё дело, – говорит волк. – А хочешь я так сделаю, что хозяин снова кормить будет?

– Сделай, голубчик. Может, и я тебя когда чем отблагодарю.

– Ну, слушай. Как выйдет хозяин с женой на поле жать да положит хозяйка ребёночка на копну, так ты поблизости ходи, чтобы я знал, где то поле. Я схвачу ребёнка и понесу, а ты выскакивай, кидайся на меня и отнимай ребёнка. Я будто испугаюсь, брошу его, а ты его хозяйке неси.

Вот вышли хозяин с женой на поле жать. Хозяйка положила ребёночка под копну. Сама жнёт, а на ребёнка поглядывает.

Вдруг волк изо ржи как выскочит, – ухватил ребёнка и потащил. Серко на него как кинется, – лает, хватает! А хозяин кричит:

– Серко, лови! Серко, отнимай!

Отпустил волк ребёнка, а Серко поднял и тащит хозяйке.

Хозяйка ребёнка подхватила, а хозяин вынул из сумы ковригу хлеба, отрезал ломоть и даёт Серку. Пошли вечером домой и Серко с собой зовут.

Дома хозяин и говорит жене:

– Жена, вари галушек побольше да салом заправь пожирней.

Сварила жена галушки; сел хозяин за стол и Серко посадил.

– Ну, клади нам, жена, – будем ужинать.

Положила жена в миску галушек, а муж набрал их в чашку да подул, чтоб Серко не обжёгся, и дал собаке.

Так и зажил Серко у хозяина лучше прежнего.

Вот и думает Серко: «Надо теперь мне волка отблагодарить, что помог мне так».

А тут хозяева стали дочь замуж выдавать, стали пир пировать.

Серко и пошёл за волком в поле. Нашёл волка и говорит ему:

– Приходи под вечер к плетню. Я тебя в избу проведу, – хозяева пируют, тебя не заметят. Вот и накормлю тебя на славу.

Дождался волк вечера и пришёл туда, куда Серко велел. А у хозяев уж веселье идёт.

Вышел Серко к волку, привёл его в избу и посадил под стол.

Схватил Серко со стола ковригу хлеба, – и под стол. Схватил кусок мяса, – тоже под стол.

Увидели гости, закричали, хотели собаку бить, а хозяин говорит:

– Не бейте Серко: он какое добро мне сделал, – ребёнка от волка спас, – теперь я его по самую смерть кормить буду.

Хватает Серко со стола что получше, и всё волку. Наелся волк с голодухи, развеселился и говорит:

– Весело мне, Серко, – буду теперь песни петь.

Да как завоет.

Тут хозяин и гости испугались, из-за стола повыскакивали, кричат, хотят волка бить. А Серко на волка навалился, будто загрызть хочет, а сам его к дверям да к дверям толкает.

Хозяин кричит:

– Не бейте волка, ещё Серко убьёте! Серко сам с волком справится!

Вывел Серко волка из избы, провёл в поле и говорит:

– Ну, прощай, волк. Ты мне добро сделал, и я тебе отплатил, как мог.

Так они и распрощались.

Теремок

Бежит мышка по полю. Видит – стоит теремок:

Никто не ответил. Отворила мышка дверь, вошла – стала жить.

Скачет лягушка. Видит – теремок:

– Кто-кто в теремочке живёт, кто-кто в невысоком живёт?

– Я, мышка-норушка, а ты кто?

– Я лягушка-квакушка. Пусти меня.

И стали они вдвоём жить.

Бежит зайка. Увидел – теремок:

– Кто-кто в теремочке живёт, кто-кто в невысоком живёт?

– Я, мышка-норушка.

– Я, лягушка-квакушка, а ты кто?

Пустите меня.

– Ладно, иди!

Стали они втроём жить.

Бежит лисичка, спрашивает:

– Кто-кто в теремочке живёт, кто-кто в невысоком живёт?

– Я, мышка-норушка.

– Я, лягушка-квакушка.

– Я, зайка-побегайка, ушки долги, ножки коротки, а ты кто?

– Я лисичка-сестричка, Лизавета-краса, пушистый хвост. Пустите меня.

– Иди, лисушка.

Стали они вчетвером жить.

Бежит по полю волк. Видит – теремок, спрашивает:

– Кто-кто в теремочке живёт, кто-кто в невысоком живёт?

– Я, мышка-норушка.

– Я, лягушка-квакушка.

– Я, зайка-побегайка, ушки долги, ножки коротки.

– Я, лисичка-сестричка, Лизавета-краса, пушистый хвост. А ты кто?

– Я – волк-волчище, большой ротище. Пустите меня.

– Ладно, иди, только смирно живи.

Стали они впятером жить.

Бредёт медведь, бредёт косолапый. Увидел теремок – заревел:

– Кто-кто в теремочке живёт, кто-кто в невысоком живёт?

– Я, мышка норушка.

– Я, лягушка-квакушка.

– Я, зайка-побегайка, ушки долги, ножки коротки.

– Я, лисичка-сестричка, Лизавета-краса, пушистый хвост.

– Я – волк-волчище, большой ротище. А ты кто?

– Я – медведище, тяпыш-ляпыш!

И проситься в теремок не стал. В дверь ему не пройти, полез наверх.

Закачался, затрещал – и развалился теремок. Едва успели выбежать – мышка-норушка, лягушка-квакушка, зайка-побегайка, ушки долги, ножки коротки, лисичка-сестричка, Лизавета-краса, пушистый хвост, волк-волчище, большой ротище.

А медведище, тяпыш-ляпыш, в лес ушёл.

Давным-давно, а когда именно, никто и не знает, стали рассказывать сказки. Каждым народом свои сказки сложены, каждый народ любит, помнит и бережёт свои сказки. Те, что собраны в этой книге, - придуманы чукчами и эскимосами. Живут чукчи и эскимосы в тундре, на Крайнем Севере нашей страны, на Чукотском полуострове, у холодных морей. В давние времена в тех далёких краях люди жили и одевались по-особенному. Совсем не так, как мы с вами привыкли. Да и не так, как живут там теперь. Эскимосы занимались охотой в море и рыбной ловлей. А чукчи ещё и пасли оленей. Жильём служили яранги - строения, похожие на большие шалаши. Покрывали яранги моржовыми или оленьими шкурами. Селение из нескольких яранг называлось - стойбище. Яранги легко разбирались и собирались. За несколько часов можно поставить ярангу. Это было очень удобно: ведь людям приходилось переезжать - кочевать - то в поисках лучших пастбищ для оленей, то к хорошим местам для охоты или рыбной ловли. Всю свою одежду чукчи и эскимосы шили из меха. Меховые штаны, меховая рубашка мехом внутрь. Поверх неё меховая шуба мехом наружу - кухлянка. Меховые сапоги - торбаса. Меховая шапка. Правда, шапку надевали только в самые лютые морозы да во время пурги или в дороге. А обычно, даже зимой, ходили с открытой головой. Среди чукотских и эскимосских сказок есть очень много сказок о животных. Некоторые их герои - птицы и звери - не знакомы нам по русским сказкам. Тут и песец, и суслик-евражка, и горный баран. Тут и птицы: гаги, кайры, пуночки. Это всё обитатели севера. Конечно, в сказках птицы и звери - не обычные животные, а сказочные. Они разговаривают, они живут и поступают, как люди, которые придумали эти сказки. Сначала сказки только рассказывались. Потом их записали. И пересказали для детей. Рисунки к сказкам сделаны Народным художником РСФСР, лауреатом Государственной премии РСФСР Евгением Михайловичем Рачевым. Почитайте сказки, и вы узнаете про ворона Куркыля, Нутэнэут-лису, про оленя быстроногого, бурого медведя трусоватого, про зайца отважного. Про их хитрости. Об их мудрости. Сост. Грибова Л.И.

В книгу вошли сказки народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока, живущих на территории от восточных до западных границ нашей страны. Сказки рисуют яркие картины жизни и быта охотников, рыбаков и оленеводов, знакомят с их представлениями и обычаями. В конце книги имеется словарик, объясняющий слова, смысл которых может быть не понятен юным читателям.

Разбросанные по отдельным изданиям, даже вошедшие в буквари произведения писательницы впервые собраны воедино. Дочь издателя М. В. Сабашникова, она с детства была связана с литературной средой и начала писать в 20-е годы. 50 лет творчества представлены в двухтомнике.

Аннотация: Казахские народные сказки. В сборнике "Чудесный сад" представлены сказки казахского народа. Одни сказки повествуют о любви к Родине ("Чудесный сад"), другие - о высоком и благородном чувстве чести ("Адак", "Сыновья Нуржана"), третьи - прославляют ум и сообразительность ("Диковинное имя", "Братья-странники", "Купленный сон", "Три друга") и бичуют глупость ("Осел-певец"). В книге есть и веселые сказки, проникнутые юмором, улыбкой. Автор щедро использует народные изречения: пословицы, поговорки. Сказки собрал и пересказал Евгений Малюга. Книга ориентирована на широкий круг читателей. Сборник снабжён словарём, в котором даны значения некоторых слов и выражений.

Сборник включает сказки, создававшиеся албанским народом в течение многих веков, отличающиеся большим художественным своеобразием и выразительностью, насыщенностью действием, что ставит их в один ряд с легендами и сказками южных славян и других балканских народов...

В этой книге для семейного чтения собраны лучшие произведения Льва Николаевича Толстого, которые вот уже более века пользуются любовью и у малышей-дошкольников, и у требовательных подростков. Главные герои рассказов - дети, «бедовые», «ловкие», и потому близкие современным мальчишкам и девчонкам. Книга учит любви - к человеку и ко всему, что его окружает: природе, животным, родной земле. Она добра и светла, как всё творчество гениального писателя. Художники Надежда Лукина, Ирина и Александр Чукавины.

Эта книга знакомит с волшебным миром праславянской мифовселенной – ее магией, богами, духами, богатством народных обрядов. На основе исследований, этнографических работ, наблюдений, разведок автор-составитель систематизировал огромный материал, чтобы в результате сложилась величественная картина мировоззрения далекого славянского предка.

Настоящим сборником сказок и легенд американских писателей открывается серия книг «Сказки и легенды зарубежных писателей». В сборник входят произведения Джоэля Харриса, его забавные и поучительные «Сказки дядюшки Римуса»; Майкла Горама с его былями и небылицами про пионеров и покорителей Дикого Запада; Эптона Синклера с его повестью-сказкой о гномах; Роберта Мак- клоски с веселыми приключениями Гомера Прайса и Джека Шефера с его легендой об индейце Медвежонке.

Сказки бабушки про чужие странушки Переводчик: Евгения Михайловна Чистякова-Вэр Для современного читателя эта книга - уникальная возможность встретиться с любимыми сказочными героями наших прабабушек и прадедушек. Большинство сказок и преданий, вошедших в сборник, не переиздавалось в нашей стране с конца XIX века. Почти столетнее забвение придает сказкам особую прелесть и неповторимость. В кннигу вошли арабские, английские, немецкие, испанские, кавказские, бельгийские, итальянские, исландские, египетские, турецкие, китайские, финские, венгерские, индийские, шведские и другие сказки. в каждой стране сказки принимают свою форму, свою окраску. Большая часть европейских сказок родом из древней Индии, и поэтому мы находим у многих народов почти одинаковые сказки. У шведов, итальянцев, русских и англичан есть, например, сказки о глупцах; почти у каждого народа существует рассказ о молодых людях, юноше и девушке, спасающихся из плена, которые при помощи брошенных вещей убегают от преследователей: гребень или веретено превращаются в дремучий лес, полотенце в реку и так далее. У самых несхожих по характеру народов можно найти сказки почти одинакового содержания - Но зато какая разница в характерах, в описаниях, в мелких подробностях - они-то и придают сказкам прелесть и красоту. В этот сборник вошли сказки писателей различных национальностей (например, Киплинга, Густафсона. Каван, Гальден, Дюиюи), народные предания и восточные сказки в художественной обработке европейских писателей (турецкие и испанские сказки знаменитого Эдуарда Лабуле, арабские - г-жи Барбье). Содержание Принцесса-лгунья (шведская сказка)__ Угольный человечек (голландская сказка)__ Охота питона Каа (из книги "Джунгли" Р.Киплинга)__ Купец и обманщики (турецкая сказка)__ Серый человечек (исландская сказка)__ Птицы графини Моралес (испанская сказка)__ Дон Миакка (испанская сказка)__ Мак (индийский сказка)__ Сватовство (шведская народная сказка)__ Аль Багум (арабская сказка)__ Лунный луч (бельгийская сказка)__ Как Джек пошел искать счастья (английская народная сказка)__ Наследство (шведская сказка)__ Священник-призрак (испанское предание)__ Дочь алхимика (итальянская сказка)__ Розовая птица (французская сказка)__ Паша-пастух (турецкая сказка)__ Каменное сердце (немецкая сказка)__ Конь рыцаря Рабогани (венгерская сказка)__ Неведомый рай (шведская сказка)__ Глупый крестьянин и умная птица (немецкая сказка)__ Хуан Аррада (испанская сказка)__ Храбрый царский сын (турецкая сказка)__ Маленький паша (египетская сказка)__ Златовласая девушка (итальянская сказка)__ В поисках за счастьем (шведская сказка)__ Собачки (французская сказка)__ Талисманы (турецкая сказка)__ Королева змей (немецкая сказка)__ Золотая лилия (китайская сказка)__ Волшебный корабль (французская сказка)__ Нодендальское предание (финская сказка)__ Принц Буль-Буль (итальянская сказка)__ Нис - добрый малый (шведская сказка)__ Летучая мышка Батти (Бриджет и Юлия Каван)__ Золотая Пчелка и белый кролик (Бриджет и Юлия Каван)__ Морские мальчики (Маргарет Вандергриф)__ Джек и золотая табакерка (Джозеф Джекобс)__ Колдунья из Тевиса (английская народная сказка)__ Что случилось с принцем Хлоп-Шелк (Элиза Скотт)__ Рыцарь Роланд (Джозеф Джекобc)__ Мальчик Красный Колпачок в Стране фей (Бриджет и Юлия Каван)__

Широкая публикация бирманского повествовательного фольклора. Сопровождается предисловием и примечаниями. Сборник рассчитан на взрослого читателя. Перевод с бирманского. Составление В. Б. Касевича и Ю. М. Осипова. Примечания В. Б. Касевича. Предисловие Д. В. Деопика. - М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1976. - 592 с. («Сказки и мифы народов Востока»).

Сказка - создание древнее. По ней можно судить о том, как жил народ в старину, во что он верил, как смотрел на вещи. Почти в каждой сказке говорится про царей, царевичей, королей, королевен, царь-девиц и про другие "высокие особы" старого, отжившего мира...

Фольклор

Весь многовековой опыт народа в былые времена передавался от поколения в поколения в устной форме. Именно это народное творчество, которое носит, как правило, поэтический характер, мы называем фольклором.

Фольклорные традиции возникали в различных уголках земли до появления письменности. Но с возникновением литературы они не исчезают, развиваются далее. Даже в современном обществе продолжают создаваться фольклорные произведения.

Особенности фольклора

Устное творчество вне зависимости от среды народа, в котором оно появилось, обладает некоторыми общими характерными чертами. Среди них можно назвать анонимность — фольклорные произведения не имеют автора, они складывались и оттачивались в среде народа на протяжении жизни многих поколений. В связи с этим можно говорить и о коллективном характере фольклора.

Одно и то же произведение может иметь массу вариантов, которые значительно отличаются друг от друга. Ещё одна особенность народного творчества — довольно длительный период оно существовало исключительно в устном виде, даже при наличии письменности. Учёных и исследователей фольклор как культурное явление заинтересовал относительно недавно. В связи с этим многие произведения устного творчества стали записываться.

Стоит отметить, что фольклор — явление народное, национальное. Он складывался на основе общей культурной, духовной и бытовой близости людей, населявших определённую территорию. В связи с этим сложившаяся традиция отображает национальный характер, ценностные ориентиры определённого народа, его мировоззрение.

Жанры народного творчества

Фольклор чрезвычайно разнообразен по своей форме и содержанию. Он имеет большое количество жанров:

колыбельные;
песни;
баллады;
легенды;
думы и прочие.

Развитие фольклора

Первые зачатки устного народного творчеств появились ещё в первобытном обществе. Древний человек заботился не только о хлебе насущном. Он хотел понять окружающий его мир. На протяжении веков накапливался опыт, наблюдения за природными стихиями. Верования, мечты, чаянья народа со временем складывались в устную традицию, своё искусство.

В более поздний период в фольклоре отображались исторические события, складываются определённые архетипы, народные образы, элементы национально мировоззрения и миропонимания. В образах фольклора мы видим идеалы, к которым стремился народ, его понимание хорошего и плохого.

Инкская легенда о потопе

Люди, жившие на земле, стали очень злыми и алчными. Они постоянно воевали, забыли про богов. И были за это наказаны.

В высоких Андах жили два брата-пастуха. Они не были злыми и чтили богов. Однажды они заметили странное поведение лам — животные перестали есть и постоянно смотрели на звёзды. Братья спросили в чём дело и ламы им ответил, что вскоре грядёт великий потоп, который уничтожит всё живое.

Пастухи вместе со своими семьями и стадами отправились на самые высокие горные вершины и укрылись там в пещерах. И тут начался дождь, который длился много месяцев. Вода подступала ко входу в пещеру, но горы становились всё выше.

Наконец дождь прекратился. В небе появился бог солнца Инти и улыбнулся, после чего вся вода испарилась. Братья вышли из пещеры и спустились в долины, где возродили человечество.

Украинская байка «Свинья и кобчик»

Осенью свинья забрела в лес. Там она нашла много желудей и начала есть их. Она объелась и уснула под дубом. Проснувшись, она от скуки начала рыть землю возле дерева и портить его корни. Это увидел сидевший на дереве кобчик.

Птица сказала свинье, чтобы та прекратила, ведь из-за неё может засохнуть дуб. Свинья сказала, что это её не волнует, ведь ей нужны лишь жёлуди. А кобчик укорил её за глупость и сказал, что без дерева не будет и плодов. Тогда свинья поняла свою неправоту и со стыдом ушла из леса.

Множество фольклора со всех уголков нашей планете вы можете читать онлайн на нашем сайте.

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Русские народные сказки

Иван-царевич и серый волк

Жил-был царь Берендей, у него было три сына, младшего звали Иваном. И был у царя сад великолепный; росла в том саду яблоня с золотыми яблоками.

Стал кто-то царский сад посещать, золотые яблоки воровать. Царю жалко стало свой сад. Посылает он туда караулы. Никакие караулы не могут уследить похитника.

Царь перестал и пить, и есть – затосковал. Сыновья отца утешают:

– Дорогой наш батюшка, не печалься, мы сами станем сад караулить.

Старший сын говорит:

– Сегодня моя очередь, пойду стеречь сад от похитника.

Отправился старший сын. Сколько ни ходил с вечеру, никого не уследил, припал на мягкую траву и уснул.

Утром царь его спрашивает:

– Ну-ка, не обрадуешь ли меня: не видал ли ты похитника?

– Нет, родимый батюшка, всю ночь не спал, глаз не смыкал, а никого не видал.

На другую ночь пошёл средний сын караулить и тоже проспал всю ночь, а наутро сказал, что не видал похитника.

Наступило время младшего брата идти стеречь. Пошёл Иван-царевич стеречь отцов сад и даже присесть боится, не то что прилечь. Как его сон задолит, он росой с травы умоется, сон и прочь с глаз.

Половина ночи прошла, ему и чудится: в саду свет. Светлее и светлее. Весь сад осветило. Он видит – на яблоню села Жар-птица и клюет золотые яблоки.

Иван-царевич тихонько подполз к яблоне и поймал птицу за хвост.

Жар-птица встрепенулась и улетела, осталось у него в руке одно перо от её хвоста.

Наутро приходит Иван-царевич к отцу.

– Ну что, дорогой мой Ваня, не видал ли ты похитника?

– Дорогой батюшка, поймать не поймал, а проследил, кто наш сад разоряет. Вот от похитника память вам принёс. Это, батюшка, Жар-птица.

Царь взял это перо и с той поры стал пить и есть и печали не знать.

Вот в одно прекрасное время ему и раздумалось об этой об Жар-птице.

Позвал он сыновей и говорит им:

– Дорогие мои дети, оседлали бы вы добрых коней, поездили бы по белу свету, места познавали, не напали бы где на Жар-птицу.

Дети отцу поклонились, оседлали добрых коней и отправились в путь-дорогу: старший в одну сторону, средний в другую, а Иван-царевич в третью сторону.

Ехал Иван-царевич долго ли, коротко ли. День был летний. Приустал Иван-царевич, слез с коня, спутал его, а сам свалился спать.

Много ли, мало ли времени прошло, пробудился Иван-царевич, видит – коня нет. Пошёл его искать, ходил, ходил и нашёл своего коня – одни кости обглоданные.

Запечалился Иван-царевич: куда без коня идти в такую даль? «Ну что же, – думает, – взялся – делать нечего».

И пошёл пеший. Шёл, шёл, устал до смерточки. Сел на мягкую траву и пригорюнился сидит.

Откуда ни возьмись бежит к нему серый волк:

– Что, Иван-царевич, сидишь пригорюнился, голову повесил?

– Как же мне не печалиться, серый волк? Остался я без доброго коня.

– Это я, Иван-царевич, твоего коня съел… Жалко мне тебя! Расскажи, зачем в даль поехал, куда путь держишь?

– Послал меня батюшка поездить по белу свету, найти Жар-птицу.

– Фу, фу, тебе на своём добром коне в три года не доехать до Жар-птицы. Я один знаю, где она живёт. Так и быть – коня твоего съел, буду тебе служить верой-правдой. Садись на меня да держись крепче.

Сел Иван-царевич на него верхом, серый волк и поскакал – синие леса мимо глаз пропускает, озёра хвостом заметает.

Долго ли, коротко ли, добегают они до высокой крепости. Серый волк и говорит:

– Слушай меня, Иван-царевич, запоминай: полезай через стену, не бойся – час удачный, все сторожа спят. Увидишь в тереме окошко, на окошке стоит золотая клетка, а в клетке сидит Жар-птица. Ты птицу возьми, за пазуху положи, да смотри клетки не трогай!

Иван-царевич через стену перелез, увидел этот терем – на окошке стоит золотая клетка, в клетке сидит Жар-птица. Он птицу взял, за пазуху положил, да засмотрелся на клетку. Сердце его и разгорелось: «Ах, какая – золотая, драгоценная! Как такую не взять!» И забыл, что волк ему наказывал.

Только дотронулся до клетки, пошёл по крепости звук: трубы затрубили, барабаны забили, сторожа пробудились, схватили Ивана-царевича и повели его к царю Афрону.

Царь Афрон разгневался и спрашивает:

– Чей ты, откуда?

– Я царя Берендея сын, Иван-царевич.

– Ай, срам какой! Царский сын да пошёл воровать.

– А что же, когда ваша птица летала, наш сад разоряла?

– А ты бы пришёл ко мне, по совести попросил, я бы её так отдал, из уважения к твоему родителю, царю Берендею. А теперь по всем городам пущу нехорошую славу про вас… Ну да ладно, сослужишь мне службу, я тебя прощу. В таком-то царстве у царя Кусмана есть конь златогривый. Приведи его ко мне, тогда отдам тебе Жар-птицу с клеткой.

Загорюнился Иван-царевич, идёт к серому волку. А волк ему:

– Я же тебе говорил: не шевели клетку! Почему не слушал мой наказ?

– Ну, прости же ты меня, прости, серый волк.

– То-то, прости… Ладно, садись на меня. Взялся за гуж, не говори, что не дюж.

Опять поскакал серый волк с Иваном-царевичем.

Долго ли, коротко ли, добегают они до той крепости, где стоит конь златогривый.

– Полезай, Иван-царевич, через стену, сторожа спят, иди на конюшню, бери коня, да смотри уздечку не трогай.

Иван-царевич перелез в крепость, там все сторожа спят, зашёл на конюшню, поймал коня златогривого, да позарился на уздечку – она золотом, дорогими камнями убрана; в ней златогривому коню только и гулять.

Иван-царевич дотронулся до уздечки, пошёл звук по всей крепости: трубы затрубили, барабаны забили, сторожа проснулись, схватили Ивана-царевича и повели к царю Кусману.

– Чей ты, откуда?

– Я Иван-царевич.

– Эка, за какие глупости взялся – коня воровать! На это и простой мужик не согласится. Ну ладно, прощу тебя, Иван-царевич, если сослужишь мне службу. У царя Далмата есть дочь Елена Прекрасная. Похить её, привези ко мне, подарю тебе златогривого коня с уздечкой.

Ещё пуще пригорюнился Иван-царевич, пошёл к серому волку.

– Говорил я тебе, Иван-царевич: не трогай уздечку! Не послушал ты моего наказа.

– Ну, прости же меня, прости, серый волк.

– То-то, прости… Да уж ладно, садись мне на спину.

Опять поскакал серый волк с Иваном-царевичем. Добегают они до царя Далмата. У него в крепости, в саду, гуляет Елена Прекрасная с мамушками, нянюшками. Серый волк говорит:

– В этот раз я тебя не пущу, сам пойду. А ты ступай обратно путём-дорогой, я тебя скоро нагоню.

Иван-царевич пошёл обратно путём-дорогой, а серый волк перемахнул через стену – да в сад. Засел за куст и глядит. Елена Прекрасная вышла со своими мамушками, нянюшками. Гуляла, гуляла и только приотстала от мамушек и нянюшек, серый волк ухватил Елену Прекрасную, перекинул через спину – и наутёк.

Иван-царевич идёт путём-дорогой, вдруг настигает его серый волк, на нём сидит Елена Прекрасная. Обрадовался Иван-царевич, а серый волк ему:

– Садись на меня скорей, как бы за нами погони не было.

Вот помчался серый волк с Иваном-царевичем, с Еленой Прекрасной обратной дорогой – синие леса мимо глаз пропускает, реки, озёра хвостом заметает.

Долго ли, коротко ли, добегают они до царя Кусмана. Серый волк спрашивает:

– Что, Иван-царевич, приумолк, пригорюнился?

– Да как же мне, серый волк, не печалиться? Как расстанусь с такой красотой! Как Елену Прекрасную на коня буду менять?

Серый волк отвечает:

– Не разлучу я тебя с такой красотой – спрячем её где-нибудь, а я обернусь Еленой Прекрасной, ты и веди меня к царю.

Тут они Елену Прекрасную спрятали в лесной избушке. Серый волк перевернулся через голову и сделался точь-в-точь Еленой Прекрасной. Повёл его Иван-царевич к царю Кусману.

Царь обрадовался, стал его благодарить:

– Спасибо тебе, Иван-царевич, что достал мне невесту. Получай златогривого коня с уздечкой.

Иван-царевич сел на этого коня и поехал за Еленой Прекрасной. Взял её, посадил на коня, и едут они путём-дорогой.

А царь Кусман устроил свадьбу, пировал весь день до вечера, а как надо было спать ложиться, повёл он Елену Прекрасную в спальню, да только лёг с ней на кровать, глядит – волчья морда вместо молодой жены!

Царь со страху свалился с кровати, а волк удрал прочь.

Нагоняет серый волк Ивана-царевича и спрашивает:

– О чём задумался, Иван-царевич?

– Как же мне не думать? Жалко расставаться с таким сокровищем – конём златогривым, менять его на Жар-птицу.

– Не печалься, я тебе помогу.

Вот доезжают они до царя Афрона. Волк и говорит:

– Этого коня и Елену Прекрасную ты спрячь, а я обернусь конём златогривым, ты меня и веди к царю Афрону.

Спрятали они Елену Прекрасную и златогривого коня в лесу. Серый волк перекинулся через спину, обернулся златогривым конём.

Иван-царевич повёл его к царю Афрону. Царь обрадовался и отдал ему Жар-птицу с золотой клеткой.

Иван-царевич вернулся пеший в лес, посадил Елену Прекрасную на златогривого коня, взял золотую клетку с Жар-птицей и поехал путём-дорогой в родную сторону.

А царь Афрон велел подвести к себе дарёного коня и только хотел сесть на него – конь обернулся серым волком. Царь, со страху, где стоял, там и упал, а серый волк пустился наутёк и скоро догнал Ивана-царевича.

Иван-царевич слез с коня и три раза поклонился до земли, с уважением отблагодарил серого волка. А тот говорит:

– Не навек прощайся со мной, я ещё тебе пригожусь.

Иван-царевич думает: «Куда же ты ещё пригодишься? Все желания мои исполнены». Сел на златогривого коня, и опять поехали они с Еленой Прекрасной, с Жар-птицей.

Доехал он до своих краев, вздумалось ему пополдневать. Было у него с собой немного хлебушка. Ну, они поели, ключевой воды попили и легли отдыхать.

Только Иван-царевич заснул, наезжают на него его братья. Ездили они по другим землям, искали Жар-птицу, вернулись с пустыми руками.

Наехали и видят – у Ивана-царевича всё добыто. Вот они и сговорились:

– Давай убьём брата, добыча вся будет наша.

Решились и убили Ивана-царевича. Сели на златогривого коня, взяли Жар-птицу, посадили на коня Елену Прекрасную и устрашили её:

– Дома не сказывай ничего!

Лежит Иван-царевич мёртвый, над ним уж вороны летают. Откуда ни возьмись, прибежал серый волк и схватил ворона с воронёнком.

– Ты лети-ка, ворон, за живой и мёртвой водой. Принесёшь мне живой и мёртвой воды, тогда отпущу твоего воронёнка.

Ворон, делать нечего, полетел, а волк держит его воронёнка.

Долго ли ворон летал, коротко ли, принёс он живой и мёртвой воды. Серый волк спрыснул мёртвой водой раны Ивану-царевичу – раны зажили; спрыснул его живой водой – Иван-царевич ожил.

– Ох, крепко же я спал!..

– Крепко ты спал, – говорит серый волк. – Кабы не я, совсем бы не проснулся. Родные братья тебя убили и всю добычу твою увезли. Садись на меня скорей.

Поскакали они в погоню и настигли обоих братьев. Тут их серый волк растерзал и клочки по полю разметал.

Иван-царевич поклонился серому волку и простился с ним навечно.

Вернулся Иван-царевич домой на коне златогривом, привёз отцу своему Жар-птицу, а себе – невесту, Елену Прекрасную.

Царь Берендей обрадовался, стал сына спрашивать. Стал Иван-царевич рассказывать, как помог ему серый волк достать добычу, да как братья убили его, сонного, да как серый волк их растерзал.

Погоревал царь Берендей и скоро утешился. А Иван-царевич женился на Елене Прекрасной, и стали они жить-поживать да горя не знать.

Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что

В некотором государстве жил-был царь, холост – не женат. Был у него на службе стрелок по имени Андрей.

Пошёл раз Андрей-стрелок на охоту. Ходил, ходил целый день по лесу – не посчастливилось, не мог на дичь напасть. Время было к вечеру, идёт он обратно – кручинится. Видит – сидит на дереве горлица.

«Дай, – думает, – стрельну хоть эту».

Стрельнул и ранил её – свалилась горлица с дерева на сырую землю. Поднял её Андрей, хотел свернуть ей голову, положить в сумку.

– Не губи меня, Андрей-стрелок, не руби моей головы, возьми меня живую, принеси домой, посади на окошко. Да смотри, как найдёт на меня дремота – в ту пору бей меня правой рукой наотмашь: добудешь себе великое счастье.

Удивился Андрей-стрелок: что такое? С виду совсем птица, а говорит человеческим голосом. Принёс он горлицу домой, посадил на окошечко, а сам стоит дожидается.

Прошло немного времени, горлица положила головку под крылышко и задремала. Андрей вспомнил, что она ему наказывала, ударил её правой рукой наотмашь. Упала горлица наземь и обернулась девицей, Марьей-царевной, да такой прекрасной, что ни вздумать ни взгадать, только в сказке сказать.

Говорит Марья-царевна стрелку:

– Сумел меня взять, умей и удержать – неспешным пирком да за свадебку. Буду тебе честной да весёлой женой.

На том они и поладили. Женился Андрей-стрелок на Марье-царевне и живёт с молодой женой, потешается. А службы не забывает: каждое утро ни свет ни заря идёт в лес, настреляет дичи и несёт на царскую кухню.

Пожили они так недолго, Марья-царевна говорит:

– Бедно живёшь ты, Андрей!

– Да как сама видишь.

– Добудь-ка рублей сотню, купи на эти деньги разного шёлку, я всё дело поправлю.

Послушался Андрей, пошёл к товарищам, у кого рубль, у кого два занял, накупил разного шёлку и принёс жене. Марья-царевна взяла шёлк и говорит:

– Ложись спать, утро вечера мудренее.

Андрей лёг спать, а Марья-царевна села ткать. Всю ночь ткала и выткала ковёр, какого в целом свете не видывали: на нём всё царство расписано, с городами и деревнями, с лесами и нивами, и птицы в небе, и звери на горах, и рыбы в морях; кругом луна и солнце ходят…

Наутро Марья-царевна отдаёт ковёр мужу:

– Понеси на гостиный двор, продай купцам, да смотри – своей цены не запрашивай, а что дадут, то и бери.

Андрей взял ковёр, повесил на руку и пошёл по гостиным рядам.

Подбегает к нему один купец:

– Послушай, почтенный, сколько спрашиваешь?

– Ты торговый человек, ты и цену давай.

Вот купец думал, думал – не может оценить ковра. Подскочил другой, за ним – ещё. Собралась купцов толпа великая, смотрят на ковёр, дивуются, а оценить не могут.

В то время проезжал мимо рядов царский советник, и захотелось ему узнать, про что толкует купечество. Вышел из кареты, насилу пропихался через великую толпу и спрашивает:

– Здравствуйте, купцы, заморские гости! О чём речь у вас?

– Так и так, ковра оценить не можем.

Царский советник посмотрел на ковёр и сам дался диву:

– Скажи, стрелок, скажи по правде истинной: откуда добыл такой славный ковёр?

– Так и так, моя жена вышила.

– Сколько же тебе дать за него?

– А я сам не знаю. Жена наказала не торговаться: сколько дадут, то и наше.

– Ну, вот тебе, стрелок, десять тысяч.

Андрей взял деньги, отдал ковёр и пошёл домой. А царский советник поехал к царю и показывает ему ковёр.

Царь взглянул – на ковре всё его царство как на ладони. Он так и ахнул:

– Ну, что хочешь, а ковра я тебе не отдам!

Вынул царь двадцать тысяч рублей и отдаёт советнику из рук в руки. Советник деньги взял и думает: «Ничего, я себе другой, ещё лучше, закажу».

Сел опять в карету и поскакал в слободу. Разыскал избушку, где живёт Андрей-стрелок, и стучится в дверь, Марья-царевна отворяет ему.

Царский советник одну ногу через порог занёс, а другую же не переносит, замолчал и про своё дело забыл: стоит перед ним такая красавица, век бы глаз от неё не отвёл, всё бы смотрел да смотрел.

Марья-царевна ждала, ждала ответа да повернула царского советника за плечи и дверь закрыла. Насилу он опомнился, нехотя поплёлся домой. И с той поры и ест не заест, и пьёт не запьёт: всё ему представляется стрелкова жена.

Заметил это царь и стал выспрашивать, что за кручина у него такая.

Советник говорит царю:

– Ах, видел я у одного стрелка жену, всё о ней думаю! И не запить это, не заесть, никаким зельем не заворожить.

Пришла царю охота самому посмотреть стрелкову жену. Оделся он в простое платье, поехал в слободу, нашёл избёнку, где живёт Андрей-стрелок, и стучится в дверь.

Марья-царевна отворила ему. Царь одну ногу через порог занёс, другую и не может, совсем онемел: стоит перед ним несказанная красота.

Марья-царевна ждала, ждала ответа, повернула царя за плечи и дверь закрыла.

Защемила царя сердечная зазноба. «Чего, – думает, – хожу холост, не женат? Вот бы жениться на этой красавице! Не стрельчихой ей быть, на роду ей написано быть царицей».

Воротился царь во дворец и задумал думу нехорошую – отбить жену от живого мужа.

Призывает он советника и говорит:

– Надумай, как извести Андрея-стрелка. Хочу на его жене жениться. Придумаешь – награжу городами и деревнями и золотой казной, не придумаешь – сниму голову с плеч.

Закручинился царский советник, пошёл и нос повесил. Как извести стрелка, не придумает. Да с горя и завернул в кабак винца испить. Подбегает к нему кабацкая теребень в рваном кафтанишке.

– О чём, царский советник, пригорюнился, зачем нос повесил?

– Поди прочь, кабацкая теребень!

– А ты меня не гони, лучше стаканчик винца поднеси, я тебя на ум наведу.

Поднёс ему царский советник стаканчик винца и рассказал про своё горе.

Кабацкая теребень и говорит ему:

– Извести Андрея-стрелка дело нехитрое – сам-то он прост, да жена у него больно хитра. Ну, да мы загадаем загадку такую, что ей не справиться. Воротись к царю и скажи: пускай он пошлёт Андрея-стрелка на тот свет узнать, как поживает покойный царь-батюшка. Андрей уйдёт и назад не вернётся.

Царский советник поблагодарил кабацкую теребень – и бегом к царю.

– Так и так, можно стрелка извести.

И рассказал, куда нужно его послать и зачем. Царь обрадовался, велел позвать Андрея-стрелка.

– Ну, Андрей, служил ты мне верой-правдой, сослужи ещё службу: сходи на тот свет, узнай, как поживает мой батюшка. Не то мой меч – твоя голова с плеч.

Андрей воротился домой, сел на лавку и голову повесил. Марья-царевна его спрашивает:

– Что невесел? Или невзгода какая?

Рассказал ей Андрей, какую царь задал ему службу.

Марья-царевна говорит:

– Есть о чём горевать! Это не служба, а службишка, служба будет впереди. Ложись спать, утро вечера мудренее.

Утром рано, только проснулся Андрей, Марья-царевна даёт ему мешок сухарей и золотое колечко.

– Поди к царю и проси себе в товарищи царского советника, а то, скажи, тебе не поверят, что был ты на том свете. А как выйдешь с товарищем в путь-дорогу, брось перед собой колечко, оно тебя доведёт.

Андрей взял мешок сухарей и колечко, попрощался с женой и пошёл к царю просить себе дорожного товарища.

Делать нечего, царь согласился, велел советнику идти с Андреем на тот свет.

Вот они вдвоём и вышли в путь-дорогу. Андрей бросил колечко – оно катится. Андрей идёт за ним полями чистыми, мхами-болотами, реками-озёрами, а за Андреем царский советник тащится.

Устанут идти, поедят сухарей – и опять в путь.

Близко ли, далеко ли, скоро ли, коротко ли, пришли они в густой, дремучий лес, спустились в глубокий овраг, и тут колечко остановилось.

Андрей и царский советник сели поесть сухарей. Глядь, мимо них на старом-престаром царе два чёрта дрова везут – большущий воз – и погоняют царя дубинками, один с правого бока, другой с левого.

Андрей говорит:

– Смотри: никак это наш покойный царь-батюшка?

– Твоя правда, это он самый дрова везёт.

Андрей и закричал чертям:

– Эй, господа черти! Освободите мне этого покойничка хоть на малое время, мне нужно кой о чём его расспросить.

Черти отвечают:

– Есть нам время дожидаться! Сами, что ли, дрова повезём?

– А вы возьмите у меня свежего человека на смену.

Ну, черти отпрягли старого царя, на его место впрягли в воз царского советника и давай его с обеих сторон погонять дубинками – тот гнётся, а везёт.

Андрей стал спрашивать старого царя про его житьё-бытьё.

– Ах, Андрей-стрелок, – отвечает царь, – плохое моё житьё на том свете! Поклонись от меня сыну да скажи, что я накрепко заказываю людей не обижать, а то и с ним то же станется.

Только успели они поговорить, черти уж назад едут с порожней телегой. Андрей попрощался со старым царём, взял у чертей царского советника, и пошли они в обратный путь.

Приходят в своё царство, являются во дворец. Царь увидал стрелка и в сердцах накинулся на него:

– Как ты смел назад воротиться?

Андрей-стрелок отвечает:

– Так и так, был я на том свете у вашего покойного родителя. Живёт он плохо, велел вам кланяться да накрепко наказывал людей не обижать.

– А чем докажешь, что ходил на тот свет и моего родителя видел?

– А тем я докажу, что у вашего советника на спине и теперь ещё знаки видны, как его черти дубинками погоняли.

Тут царь уверился, делать нечего – отпустил Андрея домой. А сам говорит советнику:

– Вздумай, как извести стрелка, не то мой меч – твоя голова с плеч.

Пошёл царский советник, ещё ниже нос повесил. Заходит в кабак, сел за стол, спросил вина. Подбегает к нему кабацкая теребень:

– Что, царский советник, пригорюнился? Поднеси-ка мне стаканчик, я тебя на ум наведу.

Советник поднёс ему стаканчик винца и рассказал про своё горе.

Кабацкая теребень ему говорит:

– Воротись назад и скажи царю, чтобы задал он стрелку вот какую службу – её не то что выполнить, трудно и выдумать: послал бы его за тридевять земель, в тридесятое царство добыть кота Баюна…

Царский советник побежал к царю и рассказал, какую службу задать стрелку, чтобы он назад не вернулся. Царь посылает за Андреем.

– Ну, Андрей, сослужил ты мне службу, сослужи другую: ступай в тридесятое царство и добудь мне кота Баюна. Не то мой меч – твоя голова с плеч.

Пошёл Андрей домой, ниже плеч голову повесил и рассказывает жене, какую царь задал ему службу.

– Есть о чём кручиниться! – Марья-царевна говорит. – Это не служба, а службишка, служба будет впереди. Ложись спать, утро вечера мудренее.

Андрей лёг спать, а Марья-царевна пошла на кузницу и велела кузнецам сковать три колпака железных, железные клещи и три прута: один железный, другой медный, третий оловянный.

Утром рано Марья-царевна разбудила Андрея.

– Вот тебе три колпака да клещи и три прута, ступай за тридевять земель, в тридесятое царство. Трёх вёрст не дойдёшь, станет одолевать тебя сильный сон – кот Баюн на тебя дремоту напустит. Ты не спи, руку за руку закидывай, ногу за ногу волочи, а где и катком катись. А если уснёшь, кот Баюн убьёт тебя.

И тут Марья-царевна научила его, как и что делать, и отпустила в дорогу.

Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается – пришёл Андрей-стрелок в тридесятое царство.

За три версты стал его одолевать сон. Надевает Андрей на голову три колпака железных, руку за руку закидывает, ногу за ногу волочит – идёт, а где и катком катится.

Кое-как выдержал дремоту и очутился у высокого столба. Кот Баюн увидел Андрея, заворчал, зауркал да со столба прыг ему на голову – один колпак разбил и другой разбил, взялся было за третий. Тут Андрей-стрелок ухватил кота клещами, сволок наземь и давай оглаживать прутьями. Наперво сёк железным прутом, изломал железный, принялся угощать медным – и этот изломал и принялся бить оловянным.

Оловянный прут гнётся, не ломится, вокруг хребта обвивается. Андрей бьёт, а кот Баюн начал сказки рассказывать: про попов, про дьяков, про поповых дочерей. Андрей его не слушает, знай охаживает прутом.

Невмоготу стало коту, видит, что заговорить нельзя, он и взмолился:

– Покинь меня, добрый человек! Что надо, всё тебе сделаю.

– А пойдёшь со мной?

– Куда хочешь пойду.

Андрей пошёл в обратный путь и кота за собой повёл. Добрался до своего царства, приходит с котом во дворец и говорит царю:

– Так и так, службу выполнил, добыл вам кота Баюна.

Царь удивился и говорит:

– А ну, кот Баюн, покажи большую страсть.

Тут кот свои когти точит, на царя их ладит, хочет у него белую грудь раздирать, из живого сердце вынимать.

Царь испугался:

– Андрей-стрелок, уйми, пожалуйста, кота Баюна!

Андрей кота унял и в клетку запер, а сам пошёл домой, к Марье-царевне. Живёт-поживает, тешится с молодой женой. А царя ещё пуще знобит зазноба сердечная. Опять призвал он советника:

– Что хочешь придумай, изведи Андрея-стрелка, не то мой меч – твоя голова с плеч.

Царский советник идёт прямо в кабак, нашёл там кабацкую теребень в рваном кафтанишке и просит его выручить, на ум навести. Кабацкая теребень стаканчик вина выпил, усы вытер.

– Ступай, – говорит, – к царю и скажи: пусть пошлёт Андрея-стрелка туда – не знаю куда, принести то – не знаю что. Этой задачи Андрей во веки веков не выполнит и назад не вернётся.

Советник побежал к царю и всё ему доложил. Царь посылает за Андреем.

– Сослужил ты мне две службы, сослужи третью: сходи туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что. Сослужишь – награжу по-царски, а не то мой меч – твоя голова с плеч.

Пришёл Андрей домой, сел на лавку и заплакал.

Марья-царевна его спрашивает:

– Что, милый, невесел? Или ещё невзгода какая?

– Эх, – говорит, – через твою красу все напасти несу! Велел мне царь идти туда – не знаю куда, принести то – не знаю что!

– Вот это служба так служба! Ну ничего, ложись спать, утро вечера мудренее.

Марья-царевна дождалась ночи, развернула волшебную книгу, читала, читала, бросила книгу и за голову схватилась: про царёву загадку в книге ничего не сказано.

Марья-царевна вышла на крыльцо, вынула платочек и махнула. Налетели всякие птицы, набежали всякие звери.

Марья-царевна их спрашивает:

– Звери лесные, птицы поднебесные, вы, звери, всюду рыскаете, вы, птицы, всюду летаете, – не слыхали ль, как дойти туда – не знаю куда, принести то – не знаю что?

Звери и птицы ответили:

– Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхивали.

Марья-царевна махнула платочком – звери и птицы пропали, как не бывали. Махнула в другой раз – появились перед ней два великана:

– Что угодно? Что надобно?

– Слуги мои верные, отнесите меня на середину Океан-моря.

Подхватили великаны Марью-царевну, отнесли на Океан-море и стали на середине, на самой пучине, – сами стоят, как столбы, а её на руках держат. Марья-царевна махнула платочком, и приплыли к ней все гады и рыбы морские.

– Вы, гады и рыбы морские, вы везде плаваете, на всех островах бываете, не слыхали ль, как дойти туда – не знаю куда, принести то – не знаю что?

– Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхали.

Закручинилась Марья-царевна и велела отнести себя домой. Великаны подхватили её, принесли на Андреев двор, поставили у крыльца.

Утром рано Марья-царевна собрала Андрея в дорогу и дала ему клубок ниток и вышитую ширинку.

– Брось клубок перед собой, – куда он покатится, туда и ты иди. Да смотри, куда бы ни пришёл, будешь умываться, чужой ширинкой не утирайся, а утирайся моей.

Андрей попрощался с Марьей-царевной, поклонился на четыре стороны и пошёл за заставу. Бросил клубок перед собой, клубок покатился – катится да катится, Андрей идёт за ним следом.

Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Много царств и земель прошёл Андрей. Клубок катится, нитка от него тянется. Стал клубок маленький, с куриную головочку; вот уж до чего стал маленький, не видно и на дороге. Дошёл Андрей до леса, видит – стоит избушка на курьих ножках.

Избушка повернулась, Андрей вошёл и видит – на лавке сидит седая старуха, прядёт кудель.

– Фу, фу, русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришёл! Вот изжарю тебя в печи да съем и на косточках покатаюсь.

Андрей отвечает старухе:

– Что ты, старая Баба-яга, станешь есть дорожного человека! Дорожный человек костоват и чёрен, ты наперёд баньку истопи, меня вымой, выпари, тогда и ешь.

Баба-яга истопила баньку. Андрей выпарился, вымылся, достал женину ширинку и стал ею утираться.

Баба-Яга спрашивает:

– Откуда у тебя ширинка? Её моя дочь вышивала.

– Твоя дочь мне жена, мне и ширинку дала.

– Ах, зять возлюбленный, чем же мне тебя потчевать?

Тут Баба-яга собрала ужин, наставила всяких кушаньев, вин и медов. Андрей не чванится – сел за стол, давай уплетать.

Баба-яга села рядом. Он ест, она выспрашивает: как он на Марье-царевне женился да живут ли они хорошо? Андрей всё рассказал: как женился и как царь послал его туда – не знаю куда, добыть то – не знаю что.

– Вот бы ты помогла мне, бабушка!

– Ах, зятюшка, ведь про это диво дивное даже я не слыхивала. Знает про это одна старая лягушка, живёт она в болоте триста лет… Ну ничего, ложись спать, утро вечера мудренее.

Андрей лёг спать, а Баба-яга взяла два голика, полетела на болото и стала звать:

– Бабушка, лягушка-скакушка, жива ли?

– Выдь ко мне из болота.

Старая лягушка вышла из болота, Баба-яга её спрашивает:

– Знаешь ли, где то – не знаю что?

– Укажи, сделай милость. Зятю моему дана служба: пойти туда – не знаю куда, взять то – не знаю что.

Лягушка отвечает:

– Я б его проводила, да больно стара, мне туда не допрыгать. Донесёт твой зять меня в парном молоке до огненной реки, тогда скажу.

Баба-яга взяла лягушку-скакушку, полетела домой, надоила молока в горшок, посадила туда лягушку и утром рано разбудила Андрея.

– Ну, зять дорогой, одевайся, возьми горшок с парным молоком, в молоке – лягушка, да садись на моего коня, он тебя довезёт до огненной реки. Там коня брось и вынимай из горшка лягушку, она тебе скажет.

Андрей оделся, взял горшок, сел на коня Бабы-яги. Долго ли, коротко ли, конь домчал его до огненной реки. Через неё ни зверь не перескочит, ни птица не перелетит.

Андрей слез с коня, лягушка ему говорит:

– Вынь меня, добрый молодец, из горшка, надо нам через реку переправиться.

Андрей вынул лягушку из горшка и пустил наземь.

– Ну, добрый молодец, теперь садись мне на спину.

– Что ты, бабушка, эка маленькая, чай, я тебя задавлю.

– Не бойся, не задавишь. Садись да держись крепче.

Андрей сел на лягушку-скакушку. Начала она дуться.

Дулась, дулась – сделалась словно копна сена.

– Крепко ли держишься?

– Крепко, бабушка.

Опять лягушка дулась, дулась – сделалась ещё больше, словно стог сена.

– Крепко ли держишься?

– Крепко, бабушка.

Опять она дулась, дулась – стала выше тёмного леса, да как скакнёт – и перепрыгнула через огненную реку, перенесла Андрея на тот берег и сделалась опять маленькой.

– Иди, добрый молодец, по этой тропинке, увидишь терем не терем, избу не избу, сарай не сарай, заходи туда и становись за печью. Там найдёшь то – не знаю что.

Андрей пошёл по тропинке, видит: старая изба – не изба, тыном обнесена, без окон, без крыльца. Он туда вошёл и спрятался за печью.

Вот немного погодя застучало, загремело по лесу, и входит в избу мужичок с ноготок, борода с локоток, да как крикнет:

– Эй, сват Наум, есть хочу!

Только крикнул, откуда ни возьмись появляется стол накрытый, на нём бочонок пива да бык печёный, в боку нож точёный.

Мужичок с ноготок, борода с локоток, сел возле быка, вынул нож точёный, начал мясо порезывать, в чеснок помакивать, покушивать да похваливать.

Обработал быка до последней косточки, выпил целый бочонок пива.

– Эй, сват Наум, убери объедки!

Устное народное творчество представлено произведениями различных жанров и представляет собой большой литературный комплекс.

Жанры фольклора

Народное творчество принято делить на произведения больших и малых жанров, в зависимости от объема написанного. Также выделяют детский и взрослый фольклор, эпические и лирические произведения и т.д. К наиболее известным жанрам относятся:

Былины;
Сказки;
Песни;
Потешки и пестушки;
Частушки;
Легенды;
Мифы.

Несмотря на то, что перечисленные произведения очень разнородные и совсем не похожи друг на друга, их объединяют некоторые черты. Главная из них - отсутствие одного варианта текста. Поскольку фольклорные произведения не записывались, а рассказывались устно, каждый сказитель мог добавить в них нечто свое, хотя изначальная мораль (т.е. полезный урок слушателям) обычно оставалась неизменной.

Книги для выставки "Устное народное творчество"

При подготовке выставки такой тематики можно было бы использовать как отдельные издания, так и сборники и хрестоматии. Перечислим наиболее подходящие книги по жанрам, о которых мы говорили выше.

Былины - истории о героях-защитниках Русской земли, богатырях. Из них можно было бы выбрать следующие книги: "Илья-Муромец и Соловей-разбойник", " Алеша Попович и Тугарин-змей", "Вольга Мстиславович и Микула Селянинович", "Святогор-богатырь" и т.д.

Сказки - наиболее многочисленная группа произведений устного народного творчества. Поэтому на выставке проще было бы разместить не отдельные книги, а сборники. Например, собрание народных сказок А. Афанасьева, где присутствуют самые выдающиеся произведения данного жанра.

Песни, потешки, пестушки и частушки предполагают исполнение под музыку, поэтому на выставку можно было бы отправить не только сборники с текстами (например, знаменитое издание "Радуга-дуга", где присутствуют образцы детского фольклора), но и ноты, по которым произведения исполняют певцы.

Помимо этого выставку можно было бы дополнить различными энциклопедиями и хрестоматиями о славянской культуре, мифологии, бытовом укладе, традициях и т.д.

Веселые и грустные, страшные и смешные, они знакомы нам с детства. С ними связаны наши первые представления о мире, добре и зле, о справедливости.

Сказки любят и дети и взрослые. Они вдохновляют писателей и поэтов, композиторов и художников. По сказкам ставятся спектакли и кинофильмы, создаются оперы и балеты. Сказки пришли к нам из глубокой древности. Рассказывали их нищие странники, портные, отставные солдаты.

Сказка - один из основных видов устного народного творчества. Художественное повествование фантастического, приключенческого или бытового характера.

Сказка - произведение, в котором главной чертой является "установка на раскрытие жизненной правды с помощью возвышающего или снижающего реальность условно-поэтического вымысла".

Сказка - абстрагированная форма местного предания, представленная в более сжатой и кристаллизованной форме: Изначальной формой фольклорных сказок являются местные предания, парапсихологические истории и рассказы о чудесах, которые возникают в виде обычных галлюцинаций вследствие вторжения архетипических содержаний из коллективного бессознательного.

Авторы почти всех трактовок определяют сказку как вид устного повествования с фантастическим вымыслом. Связь с мифом и легендами, на которую указывает М.-Л. Фон Франц, выводит сказку за пределы простого фантастического рассказа. Сказка - не только поэтический вымысел или игра фантазии; через содержание, язык, сюжеты и образы в ней отражаются культурные ценности ее создателя.

В русских сказках часто встречаются повторяющиеся определения: добрый конь; серый волк; красная девица; добрый молодец, а также сочетания слов: пир на весь мир; идти куда глаза глядят; буйну голову повесил; ни в сказке сказать, ни пером описать; скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается; долго ли, коротко ли…

Часто в русских сказках определение ставится после определяемого слова, что создает особую напевность: сыновья мои милые; солнце красное; красавица писаная…

Характерны для русских сказок краткие и усеченные формы прилагательных: красно солнце; буйну голову повесил;- и глаголов: хвать вместо схватил, подь вместо пойди.

Языку сказок свойственно употребление имен существительных и имен прилагательных с различными суффиксами, которые придают им уменьшительно - ласкательное значение: мал-еньк -ий, брат-ец, петуш-ок, солн-ышк-о…Все это делает изложение плавным, напевным, эмоциональным. Этой же цели служат и различные усилительно-выделительные частицы: то, вот, что за, ка…(Вот чудо-то! Пойду-ка я направо. Что за чудо!)

Издавна сказки были близки и понятны простому народу. Фантастика переплеталась в них с реальностью. Живя в нужде, люди мечтали о коврах-самолетах, о дворцах, о скатерти-самобранке. И всегда в русских сказках торжествовала справедливость, а добро побеждало зло. Не случайно А. С. Пушкин писал: «Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!»

Композиция сказки:

1. Зачин. (“В некотором царстве, в некотором государстве жили-были…”).
2. Основная часть.
3. Концовка. (“Стали они жить - поживать и добра наживать” или “Устроили они пир на весь мир…”).

Любая сказки ориентирована на социально-педагогический эффект: она обучает, побуждает к деятельности и даже лечит. Иначе говоря, потенциал сказки гораздо богаче ее идейно-художественной значимости.

С социально-педагогической точки зрения важны социализирующая, креативная, голографическая, валеолого-терапевтическая, культурно-этническая, вербально-образная функции сказки.

Необходимо использовать перечисленные функции в практике обыденно-бытового, педагогического, художественного и других видов использования сказки.

Социализирующая функция, т.е. при общении новых поколений к общечеловеческому и этническому опыту, аккумулированному в интернациональном мире сказок.

Креативная функция, т.е. способность выявлять, формировать, развивать и реализовать творческий потенциал личности, его образное и абстрактное мышление.

Голографическая функция проявляется в трех основных формах:

- способность сказки в малом являть большое;
- способность представлять мирозданье в трехмерном пространственном и временном измерениях (небо - земля - подземный мир; прошлое - настоящее - будущее);
- способность сказки актуализировать все органы чувств человека, быть основой для создания всех видов, жанров, типов эстетического творчества.

Развивающее - терапевтическая функция, т.е. воспитание здорового образа жизни, охрана человека от пагубных увлечений, пристрастий.

Культурно-этническая функция, т.е. приобщение к историческому опыту разных народов, этнической культуре: быт, язык, традиции, атрибутика.

Лексико-образная функция, т.е. формирование языковой культуры личности, владение многозначностью и художественно-образным богатством речи.

От других прозаических жанров сказка отличается более развитой эстетической стороной. Эстетическое начало проявляется в идеализации положительных героев, и в ярком изображении "сказочного мира", и романтической окраске событий.

Сказки на Руси известны с древних времен. В древней письменности есть сюжеты, мотивы и образы, напоминающие сказочные. Рассказывание сказок - старый русский обычай. Еще в давние времена исполнение сказок было доступно каждому: и мужчинам, и женщинам, и детям, и взрослым. Были такие люди, которые берегли и развивали свое сказочное наследие. Они всегда пользовались уважением в народе.

В первой половине XVII века были записаны 10 сказок для английского путешественника Коллинга.

В XVIII веке появилось несколько сборников сказок, в которые включены произведения с характерными композиционными и стилистическими сказочными особенностями: "Сказка о цыгане"; "Сказка о воре Тимашке".

Важное значение получил общерусский сборник А.Н. Афанасьева "Народные русские сказки" (1855 - 1965): в него входят сказки, бытовавшие во многих краях России. Большая их часть записана для Афанасьева его ближайшими корреспондентами, из которых необходимо отметить В.И. Даля. В конце XIX - в начале XX веков появляется целый ряд сборников сказок. Они дали представление о распространении произведений этого жанра, о его состоянии, выдвинули новые принципы собирания и издания. Первым таким сборником была книга Д.Н. Садовникова "Сказки и предания Самарского края" (1884 г.). В ней были помещены 124 произведения, причем 72 записаны только от одного сказочника А. Новопольцева. Вслед за этим появляются богатые собрания сказок: "Севеные сказки", "Великорусские сказки Пермской губернии" (1914 г.). Тексты сопровождаются пояснениями и указателями. В русских сказках богатство никогда не имело собственной ценности, и богатый никогда не был добрым, честным и порядочным человеком. Богатство имело значение как средство достижения других целей и теряло это значение, когда важнейшие жизненные ценности были достигнуты. В связи с этим, богатство в русских сказках никогда не зарабатывалось трудом: оно случайно приходило (с помощью сказочных помощников - Сивки-Бурки, Конька-Горбунка…) и часто случайно уходило.

Образы русской сказки прозрачны и противоречивы. Всякие попытки использовать образ сказочного героя как образа человека приводят исследователей к мысли о существовании в народной сказке противоречия - победы героя-дурачка, "низкого героя". Это противоречие преодолевается, если рассматривать простоту "дурачка", как символ всего того, что чуждо христианской морали и осуждение ею: жадность, хитрость, корысть. Простота героя помогает ему поверить в чудо, отдаться его магии, ведь только при этом условии власть чудесного возможна.

Еще одна важная особенность народной духовной жизни находит свое отражение в народных сказках - соборность. Труд выступает не как повинность, а как праздник. Соборность - единство дела, мысли, чувства - противостоит в русских сказках эгоизму, жадности, всему тому, что делает жизнь серой, скучной, прозаической. Все русские сказки, олицетворяющие радость труда, кончаются одной и той же присказкой: "Тут на радостях все они вместе в пляс-то и пустились…". В сказке отражаются и другие нравственные ценности народа: доброта, как жалость к слабому, которая торжествует над эгоизмом и проявляется в способности отдать другому последнее и отдать за другого жизнь; страдание как мотив добродетельных поступков и подвигов; победа силы духовной над силой физической. Воплощение этих ценностей делает смысл сказки глубочайшим в противовес наивности ее назначения. Утверждение победы добра над злом, порядка над хаосом определяет смысл жизненного цикла сущего живого. Жизненный смысл трудно выразить в словах, его можно ощущать в себе или нет, и тогда он очень прост.

Таким образом, мудрость и ценность сказки в том, что она отражает, открывает и позволяет пережить смысл важнейших общечеловеческих ценностей и жизненного смысла в целом. С точки зрения житейского смысла сказка наивна, с точки зрения жизненного смысла - глубока и неисчерпаема.

Настоящее исследование акцентирует внимание на психологический механизм смыслопожертвования в процессе восприятия и переживания сказки ребенком. По этому поводу не существует единства мнений специалистов. В.А. Бахтина утверждает, что ребенка может занимать только внешнее повествование, связанное с героем - радость, переживание, страх. Но сама такая возможность сопереживания при столкновении с условным миром сказки имеет место потому, что сказка переносит самые невероятные события так, как будто они постоянно имеют место в действительности. И ребенок охотно верит сказке, доверчиво следует за ней. Но при таком сопереживании неизбежно и более углубленное постижение сказки, извлечение из нее своей детской мудрости, что способствует четкому эмоциональному различию доброго и злого начал.

Механизм смыслопознания в процессе восприятия и переживания сказки ребенком исследуются А.В. Запорожцем. Он писал о существовании особого вида эмоционального познания, при котором человек отражает действительность в форме эмоциональных образов. У детей порождение образов этого эмоционального познания часто происходит в процессе восприятия художественного произведения. Под влияния слушания у ребенка возникает сочувствие к герою и складывается эмоциональный образ воспринимаемых событий и взаимоотношений. В определенных условиях у детей эмоциональные образы начинают предвосхищать то, что должно случиться с героем.

Эмоция образа отражает внутренние изменения, происходящие в глубине сущностных характеристик человека. В детском сознании внешняя картина ситуации, отраженная в сказке совмещается с картиной тех волнений, которые вызывает у ребенка эта ситуация. Сопереживание герою сказки сначала складывается как внешняя развернутая действительность соучастия в непосредственно воспринимаемых и переживаемых событиях. Лишь потом она переходит во внутренний план - план эмоционального воображения. В формировании предчувствия результатов действия другого лица и эмоционального предвосхищения последствий собственных действий большое значение имеют образы словесного описания и наглядного изображения событий, как бы моделирующих их смысл для самого ребенка и близких ему людей. Эти выразительные средства имеют социальное происхождение.

Таким образом, сказка для ребенка является не просто фантазией, но особой реальностью, помогающей установить для себя мир человеческих чувств, отношений, важнейших нравственных категорий, в дальнейшем - мир жизненных смыслов. Сказка выводит ребенка за рамки обыденной жизни и помогает преодолеть расстояние между житейскими и жизненными смыслами.

Процесс самостоятельного осмысления сказки ребенком оставляет его на уровне житейского смысла и не рассказывает подлинной их нравственной сущности. Очевидно, что эту работу ребенок не может совершить без помощи взрослых. Интеллектуализация эмоций происходит в процессе познавательной эффективной деятельности по толкованию жизненных смыслов, отраженных в сказке. Этот процесс не открывается ребенком, а формируется по пути социального наследования.