Против непротивленческих призывов типа «Не вставайте, люди русские. Плохо ли быть патриотом своей страны

Патриотическая идея в последние годы стала главной разменной монетой современных по-литиков. Патриотами представляют себя люди самых разных мировоззренческих взглядов и ценностных ориентаций.

На этом фоне обострилась идеологическая борьба по поводу отношения к православной церкви, которая в силу своего исторического происхождения в нашей стране, всегда занимала положение главного апологета и фундатора принципов патриотизма. Поразительно, с какой яростью политики вроде бы патриотической направленности, но атеистических взглядов пре-пятствуют любым попыткам восстановить в государственной идеологии и образовании опору на православные ценности.

В таком контексте, развёртывание темы «Русский патриотизм и православие» требует, прежде всего, ответа на принципиальный вопрос: «Возможен ли русский патриотизм без пра-вославия?»
Рассмотрим в этом ключе, какие могут быть подходы к понятию патриотизм. Вряд ли в се-годняшних реалиях актуален смысл, который закладывали древние. Вспомним Тиртея:
«Край же покинуть родной, тебя вскормивший, и хлеба
У незнакомых просить – наигорчайший удел».1
Сегодня экономическое благополучие даёт скорее эмиграция, чем жизнь в России, и соот-ветственно космополитизм мировоззрения, нежели патриотическая ориентация.

Для многих патриотизм – это великодержавная гордость, оставшаяся от ощущения сверх-державности СССР. Чувство вполне реальное, но бесплодное, ввиду отсутствия объективной реальности государства о котором идёт речь. Думается, именно такое понимание патриотизма как гордыни по поводу минувшей славы, вызвало нелицеприятное определение Л.Толстого: «Патриотизм – последнее прибежище негодяев».

Однако, сильнее, хочется надеяться, современные патриотические настроения наших людей созвучны позиции М. Волошина. Когда ему предложили эмигрировать из охваченной граж-данской войной России, он сказал: «Когда мать больна – дети с нею». И никуда не уехал.

Действительно, какое-то чувство сроднённости с землёй, к счастью ещё есть в народе. Ко-гда в одной из передач ток-шоу «Акуна матата» (июнь 1999) выступал молодой человек, пред-лагавший для решения экономических проблем «распродать Россию» в буквальном смысле этого слова (он сидел и отрезал куски от карты России), присутствующие в студии девочки и мальчики явно чувствовали себя неуютно. В общем-то, опыт торговли территориями в миро-вой практике существует. Само по себе, это вроде бы и не страшно. Однако, процесс резанья карты вызвал похоже отторжение.

Впрочем, никто из участников разговора не смог внятно ничего противопоставить вопросу автора идеи: «А вам что – тайга нужна?». Никто не спросил этого человека: «Слушай, может, продашь мне ногу?», «А метра три кишок?», «Может, почку по дешёвке уступишь?». Каждый народ, подобно любому организму растёт и развивается, достигая определённых размеров, распространяясь по той или иной территории, подобно то-му, как один человек может быть очень маленького роста, а другой – великаном. Это никак не связано с его внутренней зрелостью, но является органическим физическим свойством, кото-рое не очень зависит даже от численности народа. В момент рождения и начального развития народ мог занимать иное пространство, но свести сложившуюся в конечном итоге территорию к первоначальным границам аналогично отсечению частей тела человека: невозможно сделать из взрослого пятилетнего ребёнка. Можно получить только инвалида. Конечно, бывают слу-чаи, когда можно продать часть своего тела, но какова цена?

Видимо, в ощущении естественного пространства народа и своей личной связанности со своим народом и заключается тот подлинный патриотизм, на котором пока ещё держится единство России.
Естественно, при подобных рассуждениях возникает вопрос: а как быть с СССР? Действи-тельно, вроде бы та же самая ситуация. Однако надо учесть, что территория народа и террито-рия государства – не одно и то же. Стоит подумать и о возрасте народа, и о естественных гра-ницах его расселения, сложившихся к моменту достижения «взрослого» состояния.
Возраст великорусского народа, видимо, нужно отсчитывать от начала становления Мос-ковской Руси (как по Л. Гумилёву), т.е. примерно в 700 лет, так как с этого времени начинает-ся тенденция собирания русских земель, в противоположность тенденции распада умирающе-го древнерусского этноса.

Любой нынешний студент, изучавший курс культурологии знает, что исследователи, ори-ентирующиеся на биологические характеристика развития этноса указывают период сущест-вования народа в пределах 1000–1200 лет. Следовательно, русский этнос находится сейчас в периоде поздней зрелости, когда уже нет энергии роста и пройден период максимальной внешней активности, но ещё далеко до старения и распада.

Оглядываясь назад, легко заметить, что «взрослого размера» великорусский этнос достиг к середине XVII века, вращивая без особого сопротивления в свой организм многочисленные этносы Поволжья, Урала и Сибири. В это время карта России выглядит чуть меньше, нежели современной РФ. Именно тогда, до Переяславской Рады, территория народа и территория государства совпадали также как и сейчас. Не существовавшую тогда проблему создаёт сегодня только Кавказ. Впрочем, от этого мало что меняется.
Дальнейший рост государства связан с присоединением земель, на которых формировались или существовали ранее этносы, обладавшие энергией роста и тяготением к собственной го-сударственности. Они тянулись к России как к мощному магниту, но, в то же время, оформля-ли качества этнической самодостаточности. В общем-то, границы, хоть и небесспорные в де-талях сложились правильно.

Начиная со второй половины XVII века до начала 90-х годов ХХ, Россия не соответствует этническому государству великорусского народа, каким оно оформилось во времена первых Романовых. Это государство имперского типа, где великорусский народ является цементи-рующим, но лишь одним из компонентов.

Распад СССР – следствие нормального процесса возрастного уменьшения магнетической энергии России и пропорционального усиления тенденции этнической самореализации тех народов, которые имели стремление к собственной государственности. Конечно, это процесс сложный, болезненный, но не трагический. Расчленение же по этой логике РФ – настоящее распиливание живого тела. Нельзя забывать, что до сих пор более 80% населения нашей стра-ны считают себя этническими русскими.
Тут возникает неизбежный вопрос: какие факторы нужно считать достаточными, чтобы рассматривать как единое целое население, рассредоточенное по огромной территории, раз-ные части которой соприкасаются с весьма различными этнокультурными ареалами мира и может быть могут существовать в некоем режиме самообеспечения. Очевидно, ни экономиче-ские, ни кровнородственные, ни даже политико-административные условия недостаточны. Необходимо духовное единство, позволяющее каждому человеку ощущать себя частью некое-го целого, ради которого он готов отказаться от части (иногда очень большой части) своих личных интересов, возможностей, собственности.

Понимание национальной самодостаточности России не может осуществиться без фактора духовной детерминации. В отличие от роста человека, рост народа не может рассматриваться как исключительно физиологический процесс. Люди осознают общность между собой, прежде всего, духовно. Естественно, для России православие – фактор принципиальнейший. Во мно-гих смыслах, и сейчас, когда в России всерьёз воцерковлённых людей, видимо, не более 12-15%, быть русским всё-таки означает быть православным. В этом я убедился, когда, анкетируя своих студентов, задал вопрос об их вероисповедании. Для меня большой неожиданностью стало то, что 80% назвали себя православными. После этого, внимательно анализируя данные разных социологических опросов, узнал. Что так себя идентифицируют жители разных регио-нов страны. Поразительно, как 70 лет жесточайшего государственного атеизма до сих пор не истребили в нашем народе православных вероисповедальных ориентиров. При том, что пока-затели реальной воценковлённости пока совершенно иные. Россия не смогла бы не только до-расти до нынешнего физического размера, но и в принципе сохраниться в окружении сильных враждебных народов, если бы не была православной. События последних столетий от старо-обрядческого раскола до атеизма советской эпохи сильно осложнили ситуацию, но сейчас многое можно исправить, поскольку снята анафема со старообрядцев, а период безрелигиоз-ности государства сделал неактуальными многие духовные противоречия рубежа ХIХ-ХХ ве-ков. Россия осталась православной, пусть по традиции, по культуре, пусть маловерной, но православной. Во всяком случае, никакого иного мировоззренческого стержня, способного цементировать страну не видно.

Отсюда, никакого мотивированного патриотизма вне православия быть не может для по-давляющего большинства населения. Патриотизм меньшинств, естественно, мотивируется иначе. Более того, попытки развивать иные идеи, основанные на политическом опыте Россий-ской империи - СССР в патриотическом воспитании не могут не быть катализатором сепара-тистских движений и попыток расшатать российскую государственность.
Убедительным доказательством этого является идеология современного национализма наи-более близкого нам народа – украинского.

Системно взгляды эти позволяет анализировать недавно опубликованная книга Л. Г. Лукь-яненко «Национальная идея и национальная воля»2. Для автора Россия является главным, по существу, единственным врагом Украины. Для определения нашей страны он знает только одну формулу – российский империализм. Причём Россия – враг органический, не политиче-ский, а именно органический, потому что русский народ – это «славянизированные финно-угры с сильным татарским элементом», т. е. люди, не имеющие ничего общего с украинцами. Рассуждая об отношении к ситуации в России, он пишет: «Родители-националисты могли бы стремиться отправить своего сына в Чечню на помощь чеченцам бить кровавую московскую империю, потому что пока не начнётся вторая стадия её дизъинтеграции и бывшие автоном-ные республики не станут независимыми государствами, Украина не может чувствовать себя в безопасности»3.
В отношении пророссийски настроенных граждан Украины, которых, как показывают вы-боры около половины населения, Лукьяненко имеет такую точку зрения: «В Украине живет много таких московитов, которые органично не принимают идею независимости Украины… Они в Украине – носители идеи великой имперской России: это пятая колонна московского империализма, которая при малейшей возможности воткнёт штык в спину украинского госу-дарства, чтобы возобновить над Украиной власть Москвы… на них действует только сила. И совета иного с ними нет, кроме как быть сильными и держать над ними мощный кулак – тогда они будут покорны. А ещё лучше было бы выселить их с Украины в порядке междержавного обмена»4.
Понимая религиозное единство Украины и России, Лукьяненко обрушивает свой гнев и на христианство: «Я ненавижу христианское смирение и «непротивление злу насилием». Мне нравится дохристианский принцип справедливости: на силу следует энергично отвечать си-лой. Или, как говорили древние римляне, vim vi repellere licet. Я ненавижу подлую догму, ко-торую творцы христианства распространяли (не между собой, но среди украинцев): нет власти не от Бога»5. «Греческие политики с целью ослабления Княжеской державы и уменьшения угрозы её для Византии пришли в Украину в поповских рясах, поделили наш народ на при-верженцев своего христианства и защитников чужого им язычества (язычник – это национа-лист) и тем самым достигли своей политической цели - ослабили Киевскую империю»6. «В иудейской Библии сказано: не поклоняйся чужим богам! Это хорошо сказано: христианский Бог для нас чужой. Поэтому давайте вернёмся к Родной украинской национальной вере»7.

Хочется спросить у пана Лукьяненко: где были бы сейчас потомки древних русичей. И во-обще существовали бы они, не прими св. Владимир Великий христианство. Но на эту тему наш писатель задумываться не хочет. Для него украинцы – неизменяемая константа.

Впрочем, на Украине есть кому задуматься о месте православия в жизни страны. Доктор исторических наук, профессор Л. Грач в статье «Как нам спасти Отечество?» пишет: «Граж-данам бывшего СССР, как преемникам государствообразующего русского народа, который исконно является носителем православия, сегодня усилиями идеологов Запада пытаются при-вить восприятие и в итоге взять за образец вместо человека духовного – «человека экономиче-ского» как качественно нового прогрессивного типа. Это прообраз будущего идеала человека – носителя идей глобализма в условиях нового мирового порядка». «В эпоху князя Владимира православная вера была единственной силой, способной «сплотить раздробленное государство, вдохнуть новую жизнь, дать великое будущее». Православие должно стать главной госу-дарственной осью России»8.
Слова эти особенно ценны, на мой взгляд потому, что их автор - лидер крымских коммуни-стов! Это как должна была измениться ситуация, чтобы прямой наследник гонителей право-славия начал высказываться подобным образом! Видимо, профессионализм историка оказался сильнее партийного идеолога.

В любом случае, процессы на Украине дают нам предостережение: не будете иметь духов-ного единства – будет хуже. Что может нас объединить нас кроме православия?!
Вспомним. Как молился почти 1000 лет назад св. Илларион, митрополит киевский в «Слове о Законе и Благодати»9:
«Да не скажут другие: «Где Бог их?»
не попусти на нас скорби и голода,
и напрасных смертей – огня, потопления.
Да не отпадут от веры нетвёрдые верой,
Мало накажи, но много помилуй,
Мало порань, но милостиво исцели».

1 Лирика древней Эллады и Рима. – М., 1990. – с.58
2 Лук’яненко Л.Г. Нацiональна iдея i нацiональна воля. – К., 2006
3 Там же. С.275
4 Там же. С. 34
5 Там же. С. 91
6 Там же. С. 23
7 Там же. С. 95
8 Коммунист, 2007, 3 августа
9 Альманах библиофила. – М., 1989. – С.199

Современные светские и церковные либералы и модернисты категорически отказываются от понятия «патриотизм» и воспринимают его только в негативном свете. Между тем это важный аспект мировоззрения русских православных людей. Этому посвящен доклад протоиерея Олега Стеняева , прочитанный им в 2007 году в храме МГУ во имя святой мученицы Татианы, который мы предлагаем вниманию читателей.

Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою.
(Откр.21:24).

Что само Священное Писание говорит о патриотизме? Совместимы ли эти понятия: христианство и патриотизм ?

Слово Божие учит нас, что есть пять естественных начал жизни, созданных рукою Бога. Это: Личность; Семья; Нация; Царство и Церковь. Чтобы личность была цельной, должна быть цельная семья; чтобы государство было действительно сильным, должно быть национальное самосознание, должно быть державное самосознание, должно быть православное воцерковление.

Личность создана Богом. Сказано: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт. 2: 7). Человек ответственен пред Создателем за свою душу. Сказано: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф. 16: 26). Ответственен человек пред Богом и за сохранность своего собственного тела. Сказано: «Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм - вы» (1 Кор. 3: 17). Грех самоубийства всегда почитался самым страшным преступлением против веры в Божественное Милосердие. Уныние есть один из семи смертных грехов. Вся совокупность человека призывается Творцом к чистоте и святости. Сказано: «Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух, и душа, и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие» (1 Фес. 5: 23). И прославлять Бога - то есть быть православными - мы должны не только в духе, но и в теле нашем. Читай: «Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших, и в душах ваших, которые суть Божии» (1 Кор. 6: 20). Пренебрежительное (полухлыстовское) отношение к целокупности человеческого бытия опасно и недостойно имени православного христианина.

Семья учреждена Богом. Написано: «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему» (Быт. 2: 18). Человек лично ответственен пред Богом за дом свой. Сказано: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тим. 5: 8). Именно семья в наше время подвергается сатанинским нападкам со стороны как неумеренных ревнителей безбрачия (с их хлыстовским призывом: «Женатые разженитесь, а неженатые не женитесь»), так и сторонников так называемого «планирования семьи». Именно к таковым относятся слова из Писания: «Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, через лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей, запрещающих вступать в брак и употреблять в пищу то, что Бог сотворил…» (1 Тим. 4: 1-3). Семья не может являться препятствием для духовного роста, ибо Само Слово Божие почитает семью быть «домашнею… церковью» (1 Кор. 16: 19). Да и сама первая (по времени ниспослания) заповедь, данная роду человеческому еще в Раю, призывает к браку. Сказано: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте» (Быт. 1: 27-28). Нации не нужна апология импотенции и извращения «под видом благоговения» (Правило святых Апостол, 5-е). Подлинное монашеское воздержание возможно для немногих: «Кто может вместить, да вместит!» (Мф. 19: 12). Напротив, нужно здоровое библейски выверенное православное учение о браке, емко выраженное в следующих словах из Писания: «Соединен ли ты с женой? не ищи развода. Остался ли без жены? не ищи жены. Впрочем, если и женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит» (1 Кор. 7: 27-28).

Нация есть граница ответственности, очерченная рукою Бога

Нация есть третье естественное начало жизни, созданное Богом. Как и все пять начал жизни человеческой, нация есть граница ответственности, очерченная рукою Бога . Созданию национальностей, как и созданию первого человека (см.: Быт. 1: 26), предшествовал Собор Святой Троицы. Сказано: «Сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого» (Быт. 11: 7). В рамках отдельно взятых наций люди должны были научиться подлинному (а не ложному «вавилонскому») единству в Боге и с Богом. В этом смысле и семья, и нация есть Школа Любви . Тот человек, который любит свою собственную семью, равно как и свой собственный народ, всегда может понять проблемы и другой семьи, и другого племени. И напротив, тот, кто не сохранил своих собственных семейных и национальных устоев, бесполезен для чего-либо более высокого. Сказано: «Ибо, кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись о Церкви Божией?» (1 Тим. 3: 5). Известно высказывание: «Бесполезный для земного отечества бесполезен и для Небесного».

В национальном вопросе мы призваны Словом Божием и к охранительным функциям. Писание учит нас: «От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию» (Деян. 17: 26). «Пределы обитанию» суть границы этнические, расовые и политические (территориальные). Никто не имеет права самочинно нарушать их. Библейский закон о «пришельцах» должен регулировать эмиграционную и миграционную политику Русских земель.

Эгоистическая сотериология (учение о спасении) не признает ни национальных, ни расовых, ни государственных границ ответственности . Но само библейское учение о спасении никогда не рассматривает человека в отрыве от его семьи, нации и места обитания. Писание учит нас именно соборному домостроительству и противопоставляет его эгоизму субъективной религиозности. Господь наш Иисус Христос не учил нас молиться: «Отче мой», а учил нас молиться: «Отче наш» (Мф. 6: 9). Закон Божий не предлагает нам идти путем эгоистической сотериологии, а, напротив, путем соборной сотериологии. Сказано: «…ни сын твой, ни дочь твоя…» (Исх. 20: 10). Да и сам призыв ко спасению отнюдь не индивидуальное значение и назначение имеет, а скорее всего обращен к человеку как соборной единице. Сказано: «Сказали мужи те Лоту: кто у тебя есть еще здесь? зять ли, сыновья ли твои, дочери ли твои, и кто бы ни был у тебя в городе, всех выведи из сего места, ибо мы истребим сие место» (Быт. 19: 12-13).

Национальное становится религиозным, как религиозное у нас глубоко национально. Ф.М. Достоевский писал: «Русский - значит и православный»

Учение о личном спасении есть надуманная эгоистическая ловушка для ленивого типа религиозности, чуждой великоросскому пониманию соборности и святости. Преподобный Серафим Саровский учил: «Спасись сам - и вокруг тебя спасутся тысячи». Апостол Павел, чуждый эгоистической сотериологии, был « апостолом национализма» . Он действительно любил свой народ, и любил его до самозабвения, самоотрицания и даже самоотчуждения во Христе. С чувством национального самосознания он однажды воскликнул о себе: «Я… из рода Израилева, колена Вениаминова, Еврей от Евреев» (Флп. 3: 4-5). Однажды в порыве патриотических чувств он воскликнул: «Что великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти» (Рим. 9: 2-3). Иными словами, он готов был сам находиться в аду, только бы знать, что родные его по плоти обрели спасение во Христе и со Христом. К такой же неэгоистической религиозности он призывает и нас словами: «Посему умоляю вас: подражайте мне, как я Христу» (1 Кор. 4: 16). А Сам Христос пришел в этот мир спасти «людей Своих от грехов их» (Мф. 1: 21), призывая апостолов идти «наипаче к погибшим овцам дома Израилева» (Мф. 10: 6), и некогда на прошение хананеянки сказал: «Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам» (Мф. 15: 26). Апостол Павел неоднократно подчеркивал необходимость учитывать национальный фактор. Он говорил: «Для Иудеев я был как иудей, чтобы приобрести Иудеев» (1 Кор. 9: 20). Только та проповедь будет иметь смысл, которая национально обособленна и обозначена. Только то слово принесет благословение нашему народу, которое будет русским и по смыслу, и по духовному содержанию его. Одинаково чуждые коммунистическому интернационализму и масонскому космополитизму, русские православные люди участвуют в Православном Кафолическом (Вселенском) Домостроительстве именно как члены Русской Православной Церкви, и здесь национальное становится религиозным, точно так же как и религиозное у нас глубоко национально. Ф.М. Достоевский писал: «Русский - значит и православный».

Царство есть существенная составляющая в деле Божественного Домостроительства. Сказано: «Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите» (1 Пет. 2: 17); и еще: «Мною цари царствуют и повелители узаконяют правду» (Прит. 8: 15). Самодержавие установлено по Божиему соизволению. Сказано в Законе Божием: «Поставь над собою царя, которого изберет Господь, Бог твой; из среды братьев твоих поставь над собою царя; не можешь поставить над собою [царем] иноземца, который не брат тебе» (Втор. 17: 15). Есть границы ответственности по отношению к принципам незыблемости монархической власти. Сказано: «Не прикасайтесь к помазанным Моим… не делайте зла» (Пс. 104: 15).

Церковь призвана Богом освящать и преображать национальные, экономические и внутрисемейные начала жизни

Церковь есть наиболее значимая граница ответственности, очерченная рукою Бога. Церковь, наряду с семьею и личностью , есть тоже Школа Любви - Высшая Школа Любви. Церковь не знает территориальных, социальных и расовых границ: «Ибо все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса; все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3: 26-28). Но свобода бытия, дарованная нам в Церкви, не есть начало космополитизма, социального коммунизма и эмансипации. Церковь призвана Богом освящать и преображать национальные, экономические и внутрисемейные начала жизни для их более активного участия в деле созидания Царства Божия «и на земле, как на Небе» (Мф. 6: 10). Но при всем этом совершенно очевидно, что ради Христа всё можно почесть тщетою , ради превосходства во Христе и со Христом (Флп. 3: 7), ибо «плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления» (1 Кор. 15: 50). Христианин должен всегда чувствовать и осознавать свою причастность к Церкви. Сказано: «Не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай; но будем увещевать друг друга, и тем более, чем более усматриваете приближение дня оного» (Евр. 10: 25).

Церковь есть место увещевания, но не потому, что в ней собраны разные мнения. Нет, она именно и «есть Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины» (1 Тим. 3: 15). В Церкви разрешение всех вопросов - как малозначительных, так и самых острых, злободневных и судьбоносных. Сказано: «Как смеет кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у святых? Разве не знаете, что святые будут судить мир? Если же вами будет судим мир, то неужели вы недостойны судить маловажные дела? Разве не знаете, что мы будем судить ангелов, не тем ли более дела житейские? А вы, когда имеете житейские тяжбы, поставляете своими судьями ничего не значащих в церкви» (1 Кор. 6: 1-4). Церковный суд - вот насущная проблема нашей российской современности. В России существует и раввинский суд, и шариатский суд, и какой угодно, вплоть до «стрелок», где уголовники «разводят по понятиям». Православный не может судиться с православным у людей, «ничего не значащих в церкви». Требовать светского суда - «суда кесарева» (Деян. 25: 11) - мы можем только тогда, когда судимся с неверующими, язычниками или с неверными. И духовенство не имеет никакого права уклоняться от исполнения судебных обязанностей, иначе по отношению к нам могут быть применимы слова: «Ибо уста священника должны хранить ведение, и закона ищут от уст его, потому что он вестник Господа Саваофа. Но вы уклонились от пути сего, для многих послужили соблазном в законе, разрушили завет Левия, говорит Господь Саваоф. За то и Я сделаю вас презренными и униженными перед всем народом, так как вы не соблюдаете путей Моих, лицеприятствуете в делах закона» (Мал. 2: 7-9).

Нам, духовным лицам, давно до лжно понять, что у нас в России есть границы ответственности и для лиц духовного звания. Сказано: «Ибо если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую! Ибо если делаю это добровольно, то буду иметь награду; а если недобровольно, то исполняю только вверенное мне служение» (1 Кор. 9: 16). Церкви нужны добровольцы, а не наемники. Сказано: «Живу Я! говорит Господь Бог; за то, что овцы Мои оставлены были на расхищение и без пастыря сделались овцы Мои пищею всякого зверя полевого, и пастыри Мои не искали овец Моих, и пасли пастыри самих себя, а овец Моих не пасли, - за то, пастыри, выслушайте слово Господне. Так говорит Господь Бог: вот, Я - на пастырей, и взыщу овец Моих от руки их, и не дам им более пасти овец, и не будут более пастыри пасти самих себя, и исторгну овец Моих из челюстей их, и не будут они пищею их» (Иез. 34: 8-10). Ничего себе пастыри, «из челюстей» которых надо исторгать овец! Это волки! О проникновении которых в христианскую Церковь говорил еще и апостол Павел: «Ибо я знаю, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою. Посему бодрствуйте, памятуя, что я три года день и ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас» (Деян. 20: 29-31). «Непрестанно со слезами» молился за пастырей Русской земли преподобный Серафим Саровский, когда Господь сказал ему, что великое искушение ожидает епископов российских.

Мы все должны молиться за единство Церкви. Да будет она точно такой, как сказано в Великом Катехизисе: «Церковь Божия есть собрание всех верных Божиих, иже непоколебимую держат единую православную веру и в любви пребывают».

Как никогда Церковь и ее иерархия нужны русскому народу. Когда израильтяне выходили из Египта, они шли под управлением пророков и судий; период судий длился достаточно долго и окончился установлением теократической монархии. Прийти к возрождению православного самодержавия мы можем только чрез непосредственное церковно-клерикальное управление. Уже сейчас многие ветви российской власти в лице лучших своих представителей осознают, что единственная по-настоящему легитимная власть в России - это власть Патриарха. Но не всё духовенство готово к тому, чтобы встать в авангарде нации. У многих, особенно из числа старой клерикальной номенклатуры, религиозное чувство совмещено с рабским пресмыканием пред сильными мира сего. О подобных им сказано: «На кого же негодовал Он сорок лет? Не на согрешивших ли, которых кости пали в пустыне? Против кого же клялся, что не войдут в покой Его, как не против непокорных? Итак, видим, что они не могли войти за неверие» (Евр. 3: 17-19). Их время прошло, и они это знают… Латинский дух, привнесенный малоросским - фактически униатским - духовенством, с его экуменическими соблазнами, жадностью к деньгам и полным отсутствием российского патриотизма, уйдет в прошлое. Русское духовенство и раньше сталкивалось с подобными проблемами и с честью преодолевало их. Судебная и законодательная власть в России должна оказаться под контролем духовных лиц - только это может возродить наше многострадальное Отечество.

Любовь в Библии означает, прежде всего, осознание границ ответственности . Сказано: «Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства» (Кол. 3: 14); и еще: «Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон» (Рим. 13: 8).

Плюрализм в жизни Церкви - ересь, в жизни Царства - гражданская война, в жизни нации - геноцид, в жизни семьи - блуд

Итак, Личность , Семья , Нация , Царство и Церковь есть суть границы ответственности, очерченные рукою Бога. И именно их и стремится нарушить и попрать диавол. Лукавый не является творцом, и зло, следовательно, не бытийно. Диавол, «взяв повод от заповеди», производит в нас «всякое пожелание: ибо без закона грех мертв» (Рим. 7: 8). Его задача - прежде всего извратить естественные начала жизни. И его оружие - плюрализм. Плюрализм в жизни Церкви - ересь, в жизни Царства - гражданская война, революция и мятеж; в жизни нации - геноцид, в жизни семьи - блуд, а в жизни личности - шизофрения. Цельный человек живет интересами Семьи, своей Нации, Царства и Церкви. И в этом и заключается целокупность его бытия (цельность Личности).

Современные политические соблазны - это идеология коммунизма, национал-социализма и демократического либерализма . Эти три оскала апостасийного времени пытаются расшатать и опрокинуть Россию. Они одинаково чужды православному политическому самосознанию.

Коммунизм : его апокалипсический символ - зверь багряный (Откр. 17: 3). Как идеология безбожия, коммунистическое мировоззрение может рассматриваться как род психического помешательства. Сказано: «Сказал безумец в сердце своем: “нет Бога”. Они развратились, совершили гнусные дела; нет делающего добро» (Пс. 13: 1). Атеизм - начало безнравственности и крайних форм нечестия (как осквернение и разрушение естественных начал жизни). Сказано: «В надмении своем нечестивый пренебрегает Господа: “не взыщет”; во всех помыслах его: “нет Бога!”» (Пс. 9: 25).

Национал-социализм - оскорбительное для Бога движение. Его апокалипсический символ - дракон (Откр. 12:14). Подрывает основы библейского откровения. Всецело зиждется на идеях Дарвина, Ницше и Талмуда. Вера национал-социалистов в эволюцию, евгенику и культ «сверхчеловека» позволяет классифицировать их как секту сатанинской направленности. Их учение о расовом превосходстве одного народа над другим не выдерживает библейской критики и является прямым продуктом ложного неоиудейского учения о преимуществах крови. В известном хасидском трактате сказано: «Души неевреев происходят от остальных, совершенно нечистых “клипот”, в которых нет добра совершенно… И все добро, что творят язычники, творят они лишь ради себя». И как комментирует Гмара выражение «Милосердие народов - грех»: «Все справедливые и милосердные деяния народов мира совершаются лишь из тщеславия» (Шнеур-Залман , раби из города Ляды. Ликутей Амарим (Тания) / Под общ. ред. проф. Г. Брановера. Иерусалим, 1999. С. 45). Как подобные словеса перекликаются с сатанинскими пассажами из «Майн Кампф» Адольфа Гитлера!

Религия древних евреев не знала такого учения. Ветхозаветная традиция не знает и самого понятия нации . «Еврей» в библейском понимании - это член религиозной общины Авраама, что согласуется и с новозаветным пониманием этого слова. Сказано: «Ибо не тот Иудей, кто таков по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти; но тот Иудей, кто внутренне таков, и то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве: ему и похвала не от людей, но от Бога» (Рим. 2: 28-29). Писание уравнивает в глазах Создателя весь «род человеческий», произошедший «от одной крови» (Деян. 17: 26) праотца нашего Адама. Любое учение о «полулюдях» или «недочеловеках» есть проявление полного духовного невежества и крайне опасных для общества уголовных наклонностей. И не важно, кем и где говорятся или говорились подобные безумные слова - в еврейском Кнессете или немецком Рейхстаге, в московском Кремле или православном храме, мечети или синагоге. Сказано: «Этот путь их есть безумие их, хотя последующие за ними одобряют мнение их» (Пс. 48: 14).

Демократический либерализм есть опасное политическое безволие, подчиненное инстинктам толпы. Его апокалипсический символ - лжепророк (Откр. 16: 13). Писание категорично осуждает безответственных демократов и решительно рекомендует дистанцироваться от них. Сказано: «Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф. 7: 13-14). Идеи либерализма в его крайних проявлениях несут полное нравственное и моральное разложение обществу. Опасность демократических предвыборных технологий - приход к власти случайных людей, проходимцев и шарлатанов. Этот строй наиболее способствует росту коррупции, воровства и преступности. Растет число беспризорных детей при живых родителях, растет проституция и наркомания.

Апокалипсис учит, что три ипостаси диавола - коммунизм, национал-социализм и демократизм - объединятся перед последней схваткой между силами добра и зла. Сказано: «И видел я выходящих из уст дракона и из уст зверя и из уст лжепророка трех духов нечистых, подобных жабам: это - бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли всей вселенной, чтобы собрать их на брань в оный великий день Бога Вседержителя» (Откр. 16: 13-14). Теперь Россию хотят завлечь или в объятия идеологий Мордки Маркса, или идеологий Адика Гитлера с компанией, или идеологий дядюшки Сэма.

Когда мы говорим: «Я буду защищать эти святыни, потому что это святыни моей нации», мы останавливаем врага

Преодолевая чуждые нам соблазны и заблуждения, мы должны идти путем самобытным, исконным, отечественным и трем новомодным соблазнам противостоять, вновь и вновь провозглашая и утверждая принципы Православия, Самодержавия и Национальности. И не думайте, что линия духовной брани проходит между разными движениями, - она проходит по нашим сердцам. И там, где мы говорим: «Я не буду грешить, потому что я русский», и там, где мы говорим: «Я буду защищать эти святыни, потому что это святыни моей нации», мы останавливаем врага в своем сердце, мы останавливаем врага на своей земле, мы действительно осуществляем брань, о которой святой апостол Павел говорил: «…потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф. 6: 12).

Патриарх Московский и всея Руси Алексий II говорил: «Патриотизм, несомненно, актуален. Это чувство, которое делает народ и каждого человека ответственным за жизнь страны. Без патриотизма нет такой ответственности. Если я не думаю о своем народе, то у меня нет дома, нет корней. Потому что дом - это не только комфорт, это еще и ответственность за порядок в нем, это ответственность за детей, которые живут в этом доме».
В начале XX века священномученик протоиерей Иоанн (Восторгов) взывал к своим соотечественникам: «Для того ли Промысл Божий вызвал к бытию Россию, поставил ее на рубеже двух миров и положив пред ней великое мировое призвание, чтоб она, перестав быть сама собою, исчезла с лица земли и изменила богоданному призванию? Для того ли Господь приобщил ее к Церкви Своей и духовное небо ее украсил сонмом равноангельских подвижников, чтобы все это погибло пред разливом безбожия и иноверия? Для того ли святые русские трудились над духовною нивой нашею, засевали ее пшеницею чистого благочестия, поливали потом, слезами и кровью, обвеяли молитвами, являлись по смерти из-за могил своих, оставили храмы, обители, свои мощи и свои чудеса, - чтобы поздние потомки, изжившие, обезумевшие, поддавшиеся соблазну лукавых слов презренного злата, все это свели в ничто? Жив Господь наш, и жива Церковь Его, и жива Русь святая! Миллионы сынов ее не преклонили и не преклонят колен своих пред Ваалом, их ни запугать, ни закупить, ни обмануть врагам России».

Русская Православная Церковь часто говорит о любви к Отечеству. В России патриотизм вообще традиционно воспринимается как ценность христианская. Однако в Библии Родине, в нашем понимании этого слова, на первый взгляд не придается особого значения. Можно вспомнить хотя бы слова апостола Павла, о том, что во Христе “нет ни эллина, ни иудея”.
Как же совместить поклонение единому для всех народов Богу – с патриотизмом, побуждающим человека любить свою земную Родину с ее ошибками, несправедливостями и грехами? И в чем особенность русского патриотизма?

Русский без веры превращается в зверя

– Никита Сергеевич, большинство Ваших фильмов пронизано любовью к старому “бунинскому” быту дворянской усадьбы. В душе зрителя это вызывает сильный эмоциональный отклик, хотя для большинства это, скорее, лишь литературные ассоциации. Ведь большинство из них ходили еще в советскую школу и были воспитаны на романтике “комиссаров в пыльных шлемах”, а не на подвигах преподобного Сергия Радонежского и не на образе неугасимой лампадки перед иконой…

– Наверное, для большинства этот отклик действительно в первую очередь связан с литературой. Вместе с тем я глубоко верю, что есть вещи не исчезающие – как бы их ни вытравляли. И мы не в силах этим с легкостью управлять. Можно выжигать веру каленым железом, можно сажать людей в тюрьмы, убивать священников, взрывать храмы. Но история нашей Родины показывает, что Православие как основа нравственных устоев и быта России – как травка сквозь бетон – все равно прорастет. Я вообще считаю, что сегодня Православие – самая молодая религия в мире.

– Православие сейчас обретает второе дыхание, новую жизнь. Христианство на Западе уже не горячее: оно слишком привычно, слишком традиционно… Там все заканчивается семейным обедом у родителей на Рождество или открыткой на именины. У нас по-другому…

– То есть Вы имеете в виду прежде всего русское Православие?

– Конечно. Притом не только ритуальную часть жизни в храме. Я вообще сейчас говорю о православной культуре как таковой, о православной традиции. Следовательно, это то самое, бунинское. Нельзя представить себе того же Бунина или Шмелева без лампадки, которую Вы упомянули. Она была частью их жизни. А когда эту жизнь стали отнимать и разрушать, она стала основной частью их жизни: их болью, их страстью, их страданием… Пока не было еще даже опасности истребления, об этой основе многие даже не думали. Как говорила одна из героинь Бунина, “я для тебя как воздух – без него не можешь, но его не замечаешь”. И лампадка, пока горела – ее не видели. А вот когда она гасла – это замечали все. Это, наверное, и есть весьма точный образ Православия: пока в силе, оно было как естественное дыхание. Но как только начинались гонения, сразу укреплялась вера, и сразу возрастало стремление вновь возжечь эту лампадку, так как без нее просто нет России. Вот и сегодня она горит с новой силой.

– Вот Вы сказали “православная культура”. Некоторые социологи говорят, что православное возрождение связано прежде всего с культурой (культурная идентичность), но не с религией. Что многие наши соотечественники, считающие себя православными, в Бога на самом деле не верят. Вы согласны с этим? Хорошо это или плохо?

– Знаете, не мое дело судить – хорошо или плохо что бы то ни было. Не думаю, что веру можно как-то измерить, что социологически легко заглянуть человеку в душу. Но для меня совершенно очевидно: когда мы говорим о Православии, православной культуре, мы говорим о Церкви и о Христе. Скажу больше: человек без веры мне неинтересен. У меня был такой случай. Я давал пресс-конференцию в Вологде и заметил, как какой-то сердитый бледный молодой человек что-то нервно и недовольно записывал. Когда я процитировал слова Василия Розанова о том, что человек без веры мне вообще не интересен и что русский человек без веры превращается в зверя, он был просто возмущен. После пресс-конференции молодой человек подошел ко мне и спросил, действительно ли я считаю, что человек без веры неинтересен. Я сказал, что вполне согласен с Розановым. Тогда он говорит: “Я не пью, не курю, никогда не изменял своей жене, никого не убивал, никогда не лжесвидетельствовал. Я не объедаюсь и не опиваюсь. Я веду чуть ли не святой образ жизни. Но я не хожу в церковь и не верю в Бога. И я Вам не интересен?” Я подумал и ответил: “Абсолютно нет”. Он мне действительно не был интересен – глубинно, сущностно. Понимаете?.. Мне кажется, что совершенно бессмысленно бояться разных религий. Нужно бояться объединения безбожников – тех людей, которые убеждены, что именно они и есть хозяева жизни.

– Никита Сергеевич, а как быть с таким вопросом: русская культура – это национальная культура, а православное христианство – наднациональная религия (“во Христе нет ни эллина, ни иудея”). Как это сочетать?

– Конечно, Православие, даже русское Православие, нельзя связывать только с кровью, только с национальностью. Мы знаем из истории огромное количество примеров, когда татары принимали христианскую веру и служили русским князьям, воевали за Русь и за Россию. И немцы… Здесь, скорее, обратная зависимость. Православие на нашей земле создало особый тип культуры, наше Православие имеет особый вкус, что ли… Это все находится в почти неосязаемой сфере. Тот же Василий Васильевич Розанов очень точно это чувствовал. Подмигнет один русский человек другому хитрым глазком – и все понятно. Вот что невозможно с иностранцем. То есть, подмигнуть, конечно, можно, но не все будет понятно. А точнее, ничего не будет понятно. И дело не в нелюбви к иностранцам, а в том, что эта основа лежит вне рационального сознания; это метафизическая сфера жизни. Хотя, конечно, “загадочной русской душой” много и долго еще будут спекулировать – потому что это очень удобно для того, кто ничего не хочет делать.

И еще одно: Православие, как мне кажется, это единственная религия, которая может примирить степь и лес. Поэтому Господь так управил, что именно Православие стало основополагающей религией России, которая по праву является единственным реальным мостом между Востоком и Западом. Россия с одинаковой легкостью воспринимает и западную культуру, и восточную.

Вооруженная эволюция

– Позвольте вернуться к началу нашего разговора. В детстве Вы вместе с будущими зрителями Ваших фильмов ходили в советскую школу с ее “патриотическим воспитанием”, Вас учили, что советский человек – это звучит гордо. Вы в то время чувствовали себя патриотом? Если да, то патриотом чего: ушедшей России дома Вашего деда, советской России или какой-то своей России?

– Так сложилось, что я, как ни странно, имел редчайшую возможность не отделять одно от другого. Конечно, здесь сказалось воспитание мамы. Она была 1903 года рождения, на 10 лет старше отца. Мама никогда не вступала в партию, всегда ходила в храм, у нее был духовник, дома висели иконы. Если возникали вопросы, отец говорил начальству: “Ну что вы хотите, она 1903 года рождения, пожилой человек”.

Благодаря маме исповедь и причастие для меня были естественной частью жизни, хотя головой я понимал, что это редчайшее исключение, и был очень осторожен. Помню очень стыдную для меня историю, случившуюся на Пасху, мне было тогда лет двенадцать-тринадцать. В храме ко мне кто-то подошел и тихо на ухо сказал: “Крестимся-то под пиджачком!”. Это была правда. Хотя вместе с тем это было такое чувство почти катакомбного христианства…

Поэтому, несмотря на такую “двойную” жизнь, для меня Православие как таковое, культура исповеди и причастия были органичны. У большинства моих современников подобного опыта не было. И теперь, когда сброшены оковы и люди приходят в храм, многим не так просто обрести себя. Один молодой генерал ФСБ мне признался: “Когда я захожу в костел, буддийский храм или синагогу и чувствую себя там туристом, это нормально, мне большего не надо. Но когда я понимаю, что в православном храме я стою и ничего не знаю, что и здесь я турист, мне тяжело. Но я не могу просто так осенять себя крестным знамением. Я должен знать, понимать, чувствовать, зачем это делать, но меня не научили. Я ведь служил не Брежневу или Черненко, я служил Родине. Защищал ее так, как я понимал эту защиту”. И я понимаю, что это трагедия. Обретение веры для таких людей – весьма мучительный процесс. Но сегодняшний их приход в Церковь – очень серьезное дело. Я убежден, что те, кто пришли и не отступили, кто вопреки возрасту, вопреки всему воспитанию пытаются воспринять и воспринимают истинные ценности русского Православия – это люди, совершившие серьезный подвиг. И это и есть то молодое Православие, о котором я говорил.

– А много сегодня таких? Можем ли мы сегодня ответственно говорить, что в разных социальных группах, в том числе и во власти, есть патриоты, любящие Родину и научающиеся любить Церковь?

– Очень много. Я могу называть и называть имена. И даже среди тех, кого нередко несправедливо называют “подсвечниками”.

– И когда Вы приезжаете, скажем, в Дивеевский монастырь 1 августа и встречаете там немало чиновников, политиков и бизнесменов, Вы думаете, что большинство из них искренне стараются понять и почувствовать радость Литургии?

– Я совершенно убежден в том, что те, кто пришли туда не для того, чтобы повидать губернатора, приезжающего к трапезе, и не для того, чтобы повидать начальство, а прошли крестным ходом или пришли с утра, отстояли службу, чтобы потом приложиться к открытым мощам батюшки Серафима, – даже если они не воцерковлены по глубинному счету, они находятся на пути к этому. И я их путь очень уважаю и ценю.

– Никита Сергеевич, Вы сняли документальный фильм “Русский выбор” о судьбах Белого движения и русской эмиграции. В одном из интервью после фильма Вы сказали о своих героях: “Глядя на них, понимаешь, какой могла быть Россия”. Какой же?

– Я отдаю себе отчет в том, что история в сослагательном наклонении – вещь бессмысленная. Но надо хотя бы знать и понимать, что и почему мы потеряли. И дело, конечно, не в событиях 17-го года, все началось намного раньше.

Провидец Александр Сергеевич Грибоедов сказал про декабристов: “Колебание умов ни в чем не твердых”. Потрясающий образ. И потрясающий приговор! Мы ведь с этим имеем дело постоянно. Умы нетвердые – прежде всего не тверды в вере. А от безверия – нигилизм, постоянное расшатывание основ, о котором Столыпин сказал: “Вам нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия”. Россию и разрушили именно потому, что понимали, что может выйти из этой огромной страны с невероятным природным и человеческим потенциалом, укрепленным верой. Единая нация, освященная богоизбранным монархом…

Какой могла бы быть Россия?.. Знаете, я понимаю, что сейчас скажу вещи, для либерального демократического сознания вопиющие и старорежимные, но если представить себе, что не произошло трагедии 17-го года, то – я абсолютно убежден – не было бы Второй мировой войны. Я не знаю, как и куда развивался бы мир, но войны бы не было. Однако революция помешала эволюции. Кстати, если говорить про формулу этой России, то, на мой взгляд, это вооруженная эволюция. Эволюция, которая защищена.

– Политологи говорят, что одной из фундаментальных характеристик русской политической культуры является неразличение Родины и государства. Ваше творчество, публичные выступления создают образ государственника, державника. Для вас любовь к Родине – это любовь к государству Российскому?

– Безусловно. Другой разговор: я не всегда и не все могу любить. Но не государство, а некую часть тех, кто себя считает вправе от его имени выступать. Но это не меняет моего отношения в целом.

Я убежден: Россия – это крест, где вертикаль – власть, а горизонталь – экономика и культура. И тогда возникает та самая гармония – когда то, что хочешь, совпадает с тем, что можешь.

– Еще одной важной установкой русского сознания является образ Родины как земли, территории. А вот, скажем, для американцев, территория намного менее актуальна. Там на первом месте – свобода. В каких отношениях со свободой русский человек?

– В очень плохих, потому что для него свобода – это воля, хотя на самом деле это разные вещи. Парадоксально, но когда у русского человека три галстука, он начинает теряться. Мне не кажется, что это хорошо, но это так. Может быть, это наша беда, но не вина. Вы правильно сказали про землю. Для русского человека, для национального характера география имеет очень большое значение. Бескрайность рождает ощущение свободного открытого дыхания. Бескрайность… Но именно поэтому, к сожалению, русский человек часто свободу принимает за хаос, за вседозволенность. Реальным духовным и нравственным ограничением для русского человека в этом смысле была Церковь. Русские люди аукались Евангелием. При всей иерархичности Церкви, реальная внутренняя свобода и равноправие всегда были в храме. Потому что перед алтарем и император, и студент, и калека, и солдат были абсолютно равнозначны..

К сожалению, в России неправильно понимают слово “равенство”. Ведь известная триада – “свобода, равенство, братство” – совершенно исключающие друг друга понятия. Равенства по определению быть не может и не должно быть. Должно быть равноправие, а дальше – как учился, как крестился, что тебе Бог дал. У нас же нередко представление о равенстве такое: если что-то у тебя есть, а у меня нет – а ну-ка, иди сюда, поделись! Ты учился в институте, корпел над книгами, а я “квасил” под мостом. А потом ты заработал, а я захотел “все взять и поделить”… Это и есть тот страшный перекос, который породил чудовищную путаницу в головах людей, колебания умов, ни в чем не твердых. Именно так трактовалось понятие равенства большевиками. Именно отсюда берет начало зависть, перемешанная с презрением к успешному, обеспеченному; именно поэтому так слабо защищена у нас любая частная собственность, включая интеллектуальную.

Спасти рядового Иванова

– Если продолжить американскую тему… В свое время Вы отмечали фильм “Спасти рядового Райана”. По крайней мере говорили, что это патриотическое кино, что американцы нас опережают…

– Я не так говорил. Я ставил вопрос: «Что бы со мной сделала сегодняшняя либеральная критика, если бы я снял картину “Спасти солдата Иванова”?» О том, как маршал Жуков отправляет на фронт спецотряд для того, чтобы с фронта взяли солдата Иванова, потому что он последний сын у матери в деревне Ирхино Кубинского района Вологодской губернии. И отпускали его домой с фронта, потому что матушка осталась одна. Что бы со мной сделали?

– Сказали бы, что державник Михалков все это придумал…

– Да они бы просто истолкли меня в муку! Почему? Потому что самое большое сопротивление всему тому, что является реальным уважением и любовью к своему Отечеству, мы получаем именно внутри своего Отечества! А “Спасти рядового Райана” – это совершенно патриотическая картина, которая рассказывает миру о том, как американцы выиграли Вторую мировую войну. И мир в это верит.

– Чем отличаются американская и российская патриотические картины?

– У них совершенно другой зритель. Голливуд создал Америку. По улицам Штатов ходят шерифы, которые как две капли воды похожи на персонажей, созданных кино – не наоборот. В этом заключается, при всей близости, наша совершенная противоположность. Американский зритель легко верит в то, что ему показывают.

И самое потрясающее, то, чему я завидую: ни одна мировая картина самого высокого качества, сделанная вне Америки, не может пользоваться в Штатах таким успехом, каким пользуются картины, сделанные самими американцами для американцев. Вот о чем я мечтаю. Слава Богу, сегодня наш зритель начинает возвращаться к своим фильмам.

– Каким должно быть современное патриотическое кино? Насколько оно нужно?

– Я считаю, что патриотическое кино – это то кино, в котором патриотизм существует в капиллярах, а не в лозунгах, не в словах. Когда он (патриотизм) в сущности глубок, а не показушен и лицемерен.

– Как в “Калине красной”, например…

– Конечно. “Калина красная” – это потрясающе патриотическое кино. Совершенно правильно. Хотя, казалось бы, все наоборот… Любовь к Родине, вообще любовь в России – это ведь состояние души. А его нельзя симулировать. Чувство Родины – это маленький рассказ Бунина “Солнечный удар”, хотя это любовная история одной ночи, или “Жизнь Арсеньева”, или произведения Шмелева – это то, что разлито в воздухе, это любовь, которая не требует формулирования. Когда я еду верхом по полям берегом Оки, у меня возникает желание спеть все молитвы, которые знаю. Я же это делаю не для кого-то. Как это объяснить? Что это такое? Возможно ли это в Испании – мне? Бог его знает – едва ли. Вроде поле такое же… И лошадь такая же… Но, как говорил мой дед Кончаловский: “Важно, чтобы был положен верный цвет на верное место”.

Под куполом храма

– Вы не раз говорили, что чувствуете себя в провинции больше своим, чем в Москве. А что изменилось со времен пушкинского “Москва, Москва, люблю тебя как сын…” и цветаевского “Москва – какой огромный странноприимный дом! Всяк на земле бездомный – мы все к тебе придем”?

– Я Москву бесконечно любил и люблю. Вот сегодня ехал и радовался: какой потрясающий город! Дело не в этом. Как вам сказать? Вот недавно мы возвращались из Нижнего Новгорода. Ночь. Поздно. И мы проезжаем Печорский монастырь. Я говорю: “Давай, заедем!”. Время – одиннадцать часов вечера. Как Вы знаете, с заходом солнца любой православный монастырь закрывается. Мы туда приехали. Постучали. Я назвался и попросил открыть. И нас пустили. Незнакомый мне отец игумен дал нам возможность приложиться к открытым мощам – главе преподобного Макария Желтоводского. И потом мы уехали… С этим ничто не может сравниться – никакие мирские радости и высокие оценки моего творчества – ничто не способно встать рядом с возможностью приехать в любой русский монастырь, и тебе откроют дверь. Все. Точка. Понимаете?

Этот игумен ведь лично меня не знает, но относится ко мне не как к артисту Никите Михалкову, а как к православному человеку, который чувствует, а точнее, пытается чувствовать то глубинное и главное, чем живет дух русского монастыря. Я прекрасно понимаю, как далеко мне до духовной красоты и чистоты православного монашества. Но я чувствую силу и значение их подвига.

– Я был свидетелем такого отношения к Вам в Дивеево, когда люди подходили не просто к любимому режиссеру Михалкову, но к своему, к православному человеку… который верит, так же, как и они, и тоже к батюшке Серафиму пришел…

– …Вот это по глубинному человеческому счету абсолютно стирает все, что может раздражать, мешать или давать ощущение твоей ущербности в социуме городской жизни. Когда ты понимаешь, что эти люди, которые никак от тебя не зависят и никак с тобой внешне не связаны, проявляют такое доверие… Ночью открыть монастырь! Сами понимаете, это очень много…

Я не люблю не Москву, но московскую тусовку, которая проводит жизнь внутри Кольца. Но когда ты испытываешь то, что испытал я в этом Печорском монастыре, то все это вообще перестает иметь какое бы то ни было значение. И это не сентиментальность, это и есть то самое глубинное состояние души, которое называется русской любовью. Это то, что каждое воскресенье объединяется Литургией, что под куполом единого храма – духовного купола нации. То, что называется семья – в общенациональном понимании.

– Я недавно говорил с одной знакомой – как раз про Дивеево. Она – человек очень искренне пытающийся, как мне кажется, осмысленно войти в Церковь. Она очень любит Дивеево, но не может примириться с тем, что есть просто прихожане, а есть гости, которые стоят на службе на клиросе, отдельно. Вы бы что ей ответили?

– Я бы знаете что ей ответил? В храме, голубушка, не оглядывайся по сторонам! Ты не для того сюда пришла. Ты пришла смотреть, кто где стоит? Тогда не говори о том, что хочешь постичь суть воцерковления. Пришла в храм – занимайся тем, ради чего ты пришла. Тогда эти вопросы вообще не будут возникать. Какая разница, где стоять в храме? Это важно для людей, которые приходят в храм к трапезе или повидать начальство. Одесную или нет от начальника, и как тебя показали по телевизору – видели тебя стоящим рядом с ним или не видели. Это вообще все о другом.

– Мы с Вами говорим сейчас о Православии как основе русского патриотизма. А неправославный человек может быть русским патриотом? Скажем, мусульманин?

– Этот вопрос я для себя решил лет десять назад. Мы были в Нижегородской губернии, в регионе, где живут татары, на празднике Сабантуй. Мне предложили показать мечеть. Кругом поля, березовая роща, река Волга… Поднялись на минарет. Я говорю: “А давно мечеть стоит?” – “Семь лет”. – “А люди, которые исповедуют ислам, тут давно живут?” – “Восемьсот лет”. И мне стало все ясно: эти люди будут вот этот мой русский пейзаж защищать с автоматом так же, как я.

– Поколение, выросшее после 1991 года, принципиально отличается от всех предыдущих: оно гораздо меньше “вкоренено” в российскую историю. И попытки патриотического воспитания часто приводят не к любви, а к ненависти: одни из чувства юношеского протеста начинают ненавидеть все русское, начиная с классической русской литературы, другие – всех “нерусских”. Но ведь именно они определяют будущее России. Насколько серьезна, на Ваш взгляд, сегодняшняя проблема отцов и детей? Что можно сделать (и можно ли?), чтобы традиционный водораздел между “отцами и детьми” не стал фатальным, чтобы он не разорвал вновь тысячелетнюю российскую историю и культуру?

– Настоящих, истинных вопросов очень мало. Жизнь, смерть, любовь, голод, болезни, детство, старость. Рано или поздно в жизни каждого возникают такие вопросы… Толстой сказал: “Бытие только тогда и есть бытие, когда ему грозит небытие”. К сожалению, для России только испытания становятся поводом для объединения нации в единое целое. Но всем все равно придется отвечать на главные вопросы.

Другое дело, что неверующие люди просто лишены иммунитета, плохо защищены. Потому что вера как таковая – это огромная защита. Дело, конечно, не в том, что ты попросил – и Он тебе даст. Нет. Но когда у тебя есть внутреннее ощущение, что ты находишься под сенью веры, которая была основополагающей силой жизни и духа для сотен поколений, живущих и живших на этой земле, тебе это должно давать энергию.

И я свято верю, что любой человек, пытаясь понять, кто он и откуда, неизбежно придет к вере. Ведь на вопрос “как жить?” ты можешь получить ответ, только задав себе вопрос “зачем?”. Не раньше. Поэтому росток веры все равно пробьется сквозь бетон неверия. Я в этом убежден.

Во Христе, по слову апостола Павла, «нет ни Еллина, ни Иудея», и все мы, христиане, призваны быть гражданами Небесного Отечества. А каким должно быть наше отношение к ? Как христианину относиться к государству, в котором он живет? Правильно ли будет предельно дистанцироваться от него? Можно ли любить и Христа, и Отечество? Совместимы ли патриотизм и христианство? За разъяснениями мы обратились к пастырям Русской Церкви.

Настоящий патриотизм - это жить в своей стране по Божиим заповедям

:

Этот вопрос должен быть задан в отношении конкретной родины - России. Как китайцу, немцу или американцу совмещать любовь ко Христу с любовью к своей стране, я убежденно ответить не смогу. Но в отношении нашего Отечества для меня всё выглядит просто: там, где сияет и благоухает благодать нашей духовной матери - Русской Православной Церкви, для меня очевидны и искреннее чувство патриотизма, и признаки Родины, и ощущение единства с ее богоизбранным народом.

:

Патриотизм на самом деле очень просто проявляется: не плевать на асфальт, не мусорить, не ломать вокруг предметы, не материться, не ругаться с окружающими, заботиться о том, что вокруг тебя. Вот это патриотизм, именно в таких маленьких масштабах. А кричать лозунги, абстрактно любить Россию, петь песни, при этом живя в хамстве и грязи, - это иллюзия, а не патриотизм.

А что требует от нас Евангелие? Не того ли требует Христос, когда просит видеть в человеке ? И вот тут оказывается, что настоящий патриотизм - это жить в своей стране по Божиим заповедям, а не просто красивая идеология, вселяющая гордость. И если человек идет Христовыми путями, он защитит слабого и даже умрет за ближнего, и начнет созидать, и не позволит разрушать - для этого громких лозунгов не нужно.

Едино: Бог, Отечество и патриотизм - но Бог всегда над всем

:

Простите, я вижу в этом вопросе мощнейшее влияние не традиционно русского, не традиционно нашего отношения и к Богу, и к Отечеству, и к патриотизму. Здесь вопрос какой-то формализованный. Это вопрос из ЕГЭ. Выберите правильный ответ из трех: или это, или это, или это. А кто придумал разделять такие вещи? Почему патриотизм должен враждовать с любовью к Богу? Почему любовь к Богу должна противостоять любви к Отечеству? И зачем нам делить свою ? Что, вы математически странные существа? Вам нужно одну треть отдать Богу, одну треть - Отечеству, а одну треть - патриотизму, который может быть не любовью к Отечеству, а каким-то абстрактным патриотизмом? Вижу формальность, непонятность и неорганичность таких вопросов и поэтому отвергаю решительно такое деление.

Зачем делить любовь к Богу и любовь к Отечеству? Любовь не делится!

Бог прежде всего, всегда и во всем. И заповедь: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим… и ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22: 37, 39). Так почему надо делить любовь к Богу и любовь к Отечеству, веру и чувство, которое делает нас патриотами? Это всё единое, но единое как части единого целого. Но никак нельзя проводить разделение между Богом и между Отечеством! Отечество без Бога - это уже, прости Господи, не Отечество! Это уже не наше, не русское, не национальное! Пусть дробится множество других идей, но у нас, у русских людей, всё очень просто: Бог, Отечество и любовь к своему Отечеству никак не делятся. На первом месте всегда и во всем Бог, потом и Отечество - за то, что оно наше Отечество, Отечество многострадальное и Отечество мученическое. И что тут делить?

А - это то же самое, что и любовь к Отечеству. Может быть, это психология современных школьников всё так дробно делить?.. У них все равноценно, у них всё «выбери А, выбери Б, выбери В». Отвергаю. Нет. Едино: Бог, Отечество и патриотизм. Всегда у нормальных русских людей это все было вместе - но Бог всегда над всем. И поэтому не стоит дробить сознание и мучить ни школьников, ни тех, для кого спрашиваете.

Если нация идет против Христа, нужно быть верным Богу и Церкви, а не нации

:

Патриотизм будет, на мой взгляд, правильным, если он будет встроен в правильную иерархию ценностей. Когда мы будем помнить, что, прежде всего, наш Отец - это Бог и наша мать - это Церковь, и любить нашу родину и нашу культуру как воспитанные Богом и Церковью, как взращенные Богом через Церковь.

Действительно, душа русского человека и представителей сопредельных народов, окормляемых нашей матерью-Церковью на протяжении 1000 лет (в иных случаях чуть меньше, чем 1000 лет, - нескольких столетий), воспитывается святым Православием. И именно потому русская культура, русская словесность, русская музыка, русское изобразительное искусство значат особенно много: они связаны с Церковью Христовой. И поэтому для нас дороги также и греческая традиция - может быть, даже и больше, потому что это изначальная церковная традиция; дороги и грузинская, румынская и другие православные традиции. И как связанные с Церковью Христовой, для нас не могут быть чужими инославные, но христианские при этом традиции, основанные принципиальным образом на вере древней неразделенной Церкви.

Подняться до понимания, что твоя вера требует восстать против того, чем занимается твой народ и твое государство, - это великий подвиг

Бывают в жизни коллизии - в жизни народов или в жизни отдельных людей, - когда их христианство и их патриотизм приходят в противоречие. Вспомним немецких христиан времен Второй мировой войны, например Дитриха Бонхёффера, который участвовал в заговоре против Гитлера. Для нас Адольф Гитлер - это нацистский преступник, а для немцев 1940-х годов он был вождем нации, ведущей труднейшую войну против окружающего мира. И подняться до понимания, что твоя христианская вера требует восстать против того, чем занимается твой народ и твое государство, - это великий подвиг.

Нужно молиться, чтобы мы не оказались в ситуации такого рода противоречия. Но предполагать, что вовсе такого противоречия в жизни нашей не возникнет, мы тоже не имеем права. И в таком случае нужно быть всегда готовыми в первую очередь оказаться верными Богу и Церкви, а не нации.

Цельный человек живет интересами своей семьи, своего народа, своей страны, своей религиозной традиции

:

У меня целая работа есть на эту тему. Есть пять естественных начал человеческой жизни. Человек создан для Бога. Бог создал человеческую личность, как сказано: «И создал Господь Бог человека из праха земного и вдунул в лице его дыхание жизни» (Быт. 2: 7). Бог учреждает семью: «И сказал Господь Бог: нехорошо быть человеку одному» (Быт. 2: 18). Бог создает разные нации: «И разделил Господь языки» (см.: Быт. 11: 1-9). Бог повелел иметь царя: «Поставьте над собой царя» (Втор. 17: 15). И Господь создает Свою Церковь, что сказано в Евангелии от Матфея: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16: 18). Вот это - пять естественных начал человеческой жизни, созданных рукой Бога.

По сути дела, это и есть границы ответственности, очерченные рукою Бога. Человек лично ответственен перед Богом за свою собственную жизнь. Сказано: «Что пользы человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мф. 16: 26). Об ответственности человека за семейную жизнь сказано: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тим. 5: 8). Об ответственности человека перед собственным народом в Писании тоже сказано, а пример показывает нам, что даже проповедь Евангелия должна быть национально обусловленной: «для Иудея - как Иудей, для Эллина - как Эллин» (см.: 1 Кор. 9: 20). Об ответственности человека перед страной, в которой он живет, в Послании к Римлянам апостол Павел пишет: «Мы должны подчиняться властям не только из страха наказания, но и по доброй совести» (см.: Рим. 13: 1-5). Об ответственности человека перед своей церковной традицией сказано: «Не оставляйте собраний ваших» (см.: Евр. 10: 25).

Личность не существует сама по себе - она реализуется в семье, своем народе, своей стране, своей Церкви

И мы должны осознавать, что личность не существует сама по себе - она реализуется в семье, своем народе, своей стране, своей Церкви. Диавол, который не является творцом, всегда, как пишет апостол Павел, берет повод от заповеди и пытается извратить ее. И по отношению к этим естественным началам человеческой жизни диавол использует принцип плюрализма и безразличия. Что такое плюрализм в жизни церковной? Это экуменизм, ереси, неообновленчество. Что такое плюрализм в жизни страны? Сказано: «Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то» (Мк. 3: 24). Это гражданская война, по сути дела. Что такое плюрализм в национальной жизни? Это геноцид, это борьба малых против больших титульных наций. Что такое плюрализм в жизни семьи? Разврат, извращение. А плюрализм в жизни личности - шизофрения. Цельный человек - человек, живущий интересами семьи, своего народа, своей страны, своей религиозной традиции. Поэтому для нас эти понятия неотделимы друг от друга.

Как же можно не любить Родину, которую тебе дал Сам Господь?

Наверное, кто-то удивится, но для меня любовь к Родине во многом исходит из любви к Богу. Как же можно не любить Родину, которую тебе дал Сам Господь? Как Он подал папу и маму, от которых ты родился и которых сам не выбирал, так и Отечество - это очень родное и близкое, это уголок Божией земли, на которой поселил тебя Небесный Отец. Помните, как пишет апостол Иоанн Богослов? «Кто говорит: “я люблю Бога”, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Ин. 4: 20). То же самое и в отношении Родины. Кто думает, что любит Бога, а вот Родину, Отечество презирает, потому что «здесь то не так, да это не так», таковой, конечно, обманывает себя и еще очень далек от Бога.

Поэтому мне всегда больно слышать, когда про неурядицы говорят: «Ну, мы же живем в России!» Так это горько, что есть люди, которые смотрят свысока на родное Отечество. Мой духовник, архимандрит Илия из Лавры, рассказывал, как один знакомый ему человек уехал в Европу и, будучи обольщен культом комфорта, писал оттуда: «Я живу в раю». Но прошел год, он увидел, как либерализм выражает себя в разных формах нетрадиционности, и уже писал: «Я живу в аду». Так что, конечно, Господь очень милостив к нам, что даровал нам родиться и жить в России. Надо дорожить Отечеством, которое нам подал Господь.

Любовь к Отечеству - это принятие Промысла Божия о себе

Помню, когда учился в Московской духовной семинарии, то на каникулах ездил за полторы тысячи километров на свою малую родину - в далекий Оренбург - и в окно поезда мог часами смотреть на бескрайние наши просторы, луга и леса. И для меня это было как Откровение Божие. Какая же чудная природа, озера, реки! И на этой земле нас поселил наш Небесный Отец!

Любовь к Родине трудно объяснить рационально, как и вообще любовь. Любовь - это не что-то рассудочное, но принятие самым сердцем. Любовь к Отечеству является в сердце как-то сама собой, это глубокое ощущение родства и близости и твоей личной причастности Родине. И еще скажу так: любовь к Отечеству - это принятие Промысла Божия о себе, принятие воли Божией. Раз Господь поселил тебя здесь, значит, это самый лучший лично для тебя путь, именно здесь ты и должен спасти свою бессмертную душу. А если ты не любишь родного дома, то не любишь Того, Кто поселил тебя в нем. Слава Богу, что я родился и живу в России!

Важно помнить: Отечество может ошибаться, Господь - никогда

:

Важно помнить: Отечество может ошибаться, Господь - никогда. Если Бог заповедовал верующим: «Я Господь, Бог твой… Да не будет у тебя других богов перед лицем Моим» (Втор. 5: 6-7), а Римская империя требовала божественных почестей каждому императору, то христиане, будучи и патриотами, и верными слугами империи, тем не менее предпочли стать мучениками, чем согласиться потакать язычникам. Так же и в наше время: если государство не обязывает нас к явному греху, мы можем служить ему верой и правдой.

Мы обязаны защищать наше богоданное Отечество и служить ему

:

Как совместить патриотизм и веру? Об этом я уже писал в своей статье «Крест и империя» на сайте «Православие.ру» - вопросы имперского и христианского патриотизма там достаточно подробно рассмотрены. Однако для тех, кто не читал, постараюсь кратко суммировать изложенное в ней.

Святитель Филарет: «Плохой гражданин царствия земного неблагонадежен и для Царствия Небесного»

Формула такова, и известна она еще со времен святителя Филарета: плохой гражданин царствия земного неблагонадежен и для Царствия Небесного. Это справедливо сообразно евангельским словам: «Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом» (Лк. 16: 10). Отношение к земному Отечеству, хотя христианское время в истории христианства было разным, можно определить как некий вектор. С одной стороны, в раннее христианское время часто христиане пред лицом римской власти, которая гнала их, говорили, что они космополиты - граждане мира. С другой стороны, апостол Павел говорит о римской власти совершенно удивительные, потрясающие слова: он называет представителей власти диаконами Божиими - служителями Божиими. И Тертуллиан, обличавший гонителей, говорил: мы молимся за Римскую империю, потому что она сохраняет нас от последнего и самого страшного бедствия на земле - по сути дела от пришествия антихриста. Соответственно сему, мы перед империей - в данном случае перед нашим государством, но Россия всё равно существует как империя, - имеем обязательства, связанные с нашей совестью пред Христом, с хранением нашей совести. Имеем обязательства защищать наше богоданное Отечество, его охранять, его украшать, трудиться для его блага. Благодарить Бога за то, что мы родились в православной стране.

Нам стоит вчитаться в то, что мы поем постоянно на праздник Воздвижения Креста и при освящении воды, да и каждый день в нашем утреннем правиле произносим: «Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое, победы на сопротивныя даруя и Твое сохраняя крестом Твоим жительство». Если мы переведем это с греческого, то получается интересная картина: «Спаси, Господи, народ Твой, благослови достояние Твое, победы царям на варваров даруя и Твое сохраняя крестом Твоим общество». В этом гимне выражается вера в победительную силу креста как основы не только царских побед, но самой самодержавной власти и жизни народа Божия и жизни державы, жизни империи, жизни родины тех, кто это воспевал. Вторая идея этого тропаря - Крест как хранитель империи, защитник цивилизации от варварства, отождествляемого с язычеством и неверием. Следующая мысль, содержащаяся в этом гимне, - представление об империи как об обществе христианском по преимуществу. Как о достоянии, или собственности, Христа, Его политии, в которой в идеале действуют Его законы. Империя как раз и является такой политией - идеальным государством, по определению Аристотеля. В ней действуют или должны действовать идеальные законы Христа и Его Церкви.

Напомню также знаменитый кондак Воздвижения Креста, написанный в самом начале VII века: «Вознесыйся на Крест волею, тезоименитому Твоему новому жительству щедроты Твоя даруй, Христе Боже…» На русском в переводе с греческого он звучит так: «Вознесшийся на Крест волею, тезоименитому Твоему новому обществу щедроты Твои даруй, Христе Боже; возвесели силою Твоею верных царей наших, победы на врагов даруй им, в союзе имеющим Твое оружие мира, непобедимое победное знамение». Крест становится и победным знаменем, и оружием мира. В нем выражается идея имперского миролюбия. Война ведется для мира, что выражается в двойственном образе Креста, и здесь чувствуется осознание христианского государства как нового общества, новой политии. Потрясающе!

Ромеи - восточные римляне - осознают себя новым народом Бога. «Се, творю всё новое» (Откр. 21: 5), - говорится в Апокалипсисе. Христианская империя - это общество нового типа, это не только идеальная полития, но и в чем-то прообраз нового неба и новой земли, которые явятся после Второго пришествия Спасителя. Само собой разумеется, что речь здесь идет о ромейском патриотизме. О восторженном видении империи как нового христианского царства, прообраза нового неба и новой земли.

В церковной поэзии идеи империи и имперского патриотизма связаны с представлениями о страдании и мученичестве. Приведем в качестве примера стихиры из службы Аморейским мученикам, которые находятся в Синайской триоди № 734:

«Показал Ты поборников народа Твоего, Христе всесильный, твердую веру в Тебя сохранивших, твердою волею смерть за Тебя принявших радостно. В узах же пребывавших за Тебя многолетних и не отрекшихся от живого Господа. Сопричти же их к ликам святых, душам всех праведных. Явились отчизны и рода всякого основание, жизнь же дольную презрев как временную. Очистили души крови потоками. Ударам мечей и узам они приобщились и к вышнему миру преставились, радуяся».

«Рима рождение, стада священного овцы Твоего варварам свирепыми, исповедуя Тебя, воспротивились и убитые наследуют жизнь».

О ком это? О 42 высших офицерах византийской армии, на наш язык переводя - о генералах. Их взяли в плен в 838 году. Семь лет их мучили в темнице, рассчитывая на то, что они отрекутся от Христа. Когда увидели, что это бесполезно, их обезглавили. Так вот, 42 аморейских мученика, воины, павшие при защите Амория, пострадали не только за Христа, но и за Его народ, за христиан, за христианское Отечество, за православную империю. Их жертвенная смерть является утверждением христианской отчизны, онтологическим фундаментом империи. Они были взяты в плен еще во времена иконоборчества, тем не менее они прославлены Церковью как православные святые. Их глубоко почитают.

Встречающийся у некоторых публицистов, я почитаю нравственным заблуждением. Мысли о том, что мы граждане мира и ничего не должны государству и обществу, я считаю за свинство. Самое что ни на есть потребительское отношение к государству и отношение безответственное. К сожалению, люди с таким настроем относятся и к Советскому Союзу, и к современной России. И это совершенно отвратительно. А этим они еще и позорят память новомучеников и исповедников Российских, которые в массе своей были патриотами, несмотря на то, что с ними делали. И тогда память их просто эксплуатируется, прости Господи, как стиральная машина, как повод к выжиманию очередных средств от государства.

Но возникает следующий вопрос: как нам не стать государствопоклонниками, как нам не предать ради государства Христову истину? Такое искушение - предательство Христа ради государства - пережили и многие немецкие католики, и еще больше немецкие протестанты в 1930-е годы. Государство в Германии тогда было провозглашено всем, а христианство почти ничем, к Гитлеру стали относиться едва ли не как ко второму Мессии, и ради германского государства от многих потребовали отречься от христианской веры и нравственности. Потребовали изгнать из церкви евреев по национальности только потому, что они потенциальные враги Германского рейха.

Тут должна работать формула святого апостола Петра, известная из Деяний: «Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Деян. 5: 29). Вспомним пример святого Георгия Победоносца. Он воинствовал против персов, подвергался ранам и ударам, неоднократно персов побеждал, верно служа императору. Но когда император потребовал от него невозможного - принесения жертв идолам, святой Георгий Победоносец отложил свой воинский пояс, раздал свое имущество и пошел на пытки и мучения.

Обратим внимание и на то, как вели себя 40 севастийских мучеников. Они отважно воевали против тех же персов, верно служили императору, пока он сочувственно относился к христианам, но когда он потребовал от них принести языческие жертвы, они воспротивились его безбожным приказам. При этом заметим, что они не ушли через границу к персам, не стали воевать против своего земного Отечества, пусть и управляемого язычником и безбожником. Они пошли на смерть, чтобы воскресить души многих. Так что коллаборационизм Второй мировой войны был и есть преступен. Он осужден Архиерейским Собором 1943 года и вполне справедливо подпадает под соответствующие прещения святого Григория Чудотворца.

Авраам послушался этих слов, хотя уже был стар и слаб телом, и не сказал сам в себе: куда пойду я в глубокой старости? Как оставлю дом отца моего и землю, в которой я родился, где у меня обилие богатства и знатные родители, где у меня драгоценное имущество и приятное общество друзей? Конечно, при настоящем случае он печалился, но не ослушался; как любящий отечество, он жалел оставить его, но как любящий Бога, повиновался и послушался. И удивительно то, что Бог даже не сказал ему, в какое место (идти), но умолчанием названия испытывал волю его. Если бы Бог сказал ему: я отведу тебя в землю, текущую медом и молоком, то показалось бы, что Авраам не голоса Божия послушался, но предпочел одну землю другой".
2. Равноапостольный Косьма Этолийский:
Чада мои любимые во Христе, сохраняйте муже-ственно и бесстрашно нашу священную веру и язык наших предков, так как оба этих понятия - суть нашей любимой Родины и без них нация наша погиб-нет . Братья, не отчаивайтесь. Божественное Провиде-ние хочет однажды ниспослать нашим душам небес-ное спасение, чтобы воодушевить нас на освобожде-ние от того жалкого состояния, в котором мы сейчас пребываем" .
"Итак, чада мои, жители Парги, для сохранения веры и свободы вашего Отечества позаботьтесь о без- отлагательном строительстве греческой школы, что- бы хоть ваши чада узнали о том, чего вы не знаете" .
3. Святитель Нектарий Эгинский ("К воспитанникам, покидающим семиранию", 1905 г.):
«Посему надлежит вам и в деле всей жизни вашей явить себя достойными питомцами семинарии, истинными служителями Церкви и оправданий ее, испытанными борцами за Отечество . Выходя из школы, вы вступаете на поприще духовной брани, в которой должны подвизаться и победить. Разразилась жестокая битва, и вам предстоит сражаться с многочисленными и влиятельными врагами Отечества . Ибо эллинский мир наводнен проникающими повсюду инославными миссионерами, а материалистический дух века сего стремится искоренить всякое понятие о правде и истине, добре и благочестии - все, с чем неразрывно связаны идеалы и духовная жизнь человека, истинное его счастье. Немало явилось и чудестранных претендентов на земли, издревле нами унаследованные, на земли, где испокон веков жил и трудился на благо человеческой цивилизации род эллинов. Ныне враги эти уже не столь опрометчивы, как прежде, но куда более расчетливы в злоумышлениях и действиях своих. Враги многочисленны, но бесценное достояние наше, вера и Отечество, - все, что есть у человека самого дорогого , - обязывает нас мужественно и самоотверженно встать на защиту его от покушений и передать потомкам, могущим сохранить унаследованное» .
Проповедь "О призвании и миссии эллина" :
Ныне Отчизна и Церковь более чем всегда нуждаются в мужах, преданных началам Креста, мужах неутомимых и живущих не для себя, но для народа и Церкви. На вас, возлюбленные ученики, взирают школа и народ, а Церковь наша ждет от вас патриотических усилий, утверждения делом и словом первооснов истины, первооснов справедливости, законов отеческих и церковных" .
4. Святитель Игнатий Брянчанинов:
Благочестивые слушатели! Господь наш Иисус Христос сказал: «Больше сея любви никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (Ин. 15. 13). Такую весомую любовь явил жизнию своею, доказал смертию своею почивший раб Божий, воин Константин: он положил душу свою за Веру, Царя и Отечество. Ныне он безмолвствует во гробе; но самое молчание его есть громкая, живая, убедительнейшая проповедь о вечной любви .
5. Праведный Иоанн Кронштадтский:
«Помните, что Отечество земное с его Церковью есть преддверие Отечества небесного, потому любите его горячо и будьте готовы душу свою за него положить».
«Теперь приказано отпустить сто миллионов на постройку подобных панцирей; а способных офицеров нет как и нет, а главное - охоты к делу, патриотизма да религии в будущих моряках не предвидится , и морские будущие чудовища опять обречены будут на истребление. - Господа, извините, но послушайте болящего за флот постороннего человека. Приготовьте сначала любящих Россию и Бога и преданных всем сердцем делу офицеров, как в Германии и Англии»
6. Священномученик Иоанн Восторгов:
И молитва каждого из нас по подобию апостольской молитвы: я хотел бы всего лишиться, от всего отказаться, лишь бы видеть народ наш и воинство наше в силе, в бодрости и в благословении успеха! Таков был патриотизм, такова была любовь к своему народу, такова и проповедь великого и святого апостола Павла. Аминь.
7. Старец Паисий Святогорец:
«Безразличие к Богу приводит к безразличию ко всему остальному, приводит к распаду. Вера в Бога - великое дело. Человек служит Богу, а затем любит своих родителей, свой дом, своих родных, свою работу, свою деревню, свою область, свое государство, свою Родину. Тот, кто не любит Бога, своей семьи, тот не любит ничего. И естественно, что Родины своей он не любит, потому что Родина - это большая семья. Я хочу сказать, что все начинается с этого. Человек не верит в Бога и не считается потом ни с родителями, ни с семьей, ни с деревней, ни с Родиной. Вот это как раз и хотят сейчас разложить, для чего и насаждают это состояние расхлябанности» .
8. Патриарх Кирилл:
«Народ должен сохранить способность совершать подвиг, не во имя денег, не во имя карьеры, потому что подвиги во имя денег и карьеры не совершаются. Но во имя общих интересов всего народа, во имя Родины, во имя веры. И мы знаем, что во имя достижения этих целей, человек способен отдать свою жизнь. А это - и есть подвиг. Пусть Господь дает силы всем вам, мои дорогие!»554. В заповедях, в которых предписывается любовь к ближним, прежде всего упоминается о родителях, потому что родители, естественно, нам ближе всех.
555. В пятой заповеди под наименованием «родители» следует понимать всех, кто бывает для нас вместо родителей.
556. Вместо родителей для нас являются: 1) государственная власть и Отечество, потому что государство есть великое семейство, в котором мы все - дети нашего Отечества ; 2) пастыри и учители духовные, потому что они учением и Таинствами рождают нас в жизнь духовную и воспитывают в ней; 3) старшие по возрасту; 4) благодетели; 5) начальствующие.
Из письма Игнатия Брянчанинова:"... сказанное мною сказано от искренней любви к Вам и от любви к дорогому отечеству , которое жалею - жалею! (Письмо 11).