25 октября (7 ноября по новому стилю) 1917-го года произошло одно из самых значительных событий в отечественной и мировой истории — Октябрьская Революция.

Сегодня информация о ней для многих превратилась в кашу: официальная советская историография, старавшаяся всё представить исключительно в героических тонах, столкнулась с либеральной антибольшевистской пропагандой современности, создавая в фантазии граждан десятки самых уродливых штампов, не имевших отношения к действительности.

Во многом из-за этого постепенно стирается память о том, что Революция породила феноменальный по своему размаху взрыв социального творчества. Сотни людей из самых разнообразных слоёв массово хлынули создавать новое — произведения искусства в том числе. Что в свою очередь приводит к своим локальным революциям в кино, живописи, музыке, архитектуре, театре и, конечно же, литературе.

Автор этих строк не скроет, что советская литература 20-х годов ХХ века лично для его души ближе всего. Шолохов, Леонов, Бабель, Фадеев, Платонов и другие — всё это имена, принципиально отличающиеся от большинства предшественников из прежних эпох. Они обладают истинно революционной свежестью. Потому я и берусь начать свою деятельность на ресурсе Hobbibook с этого периода российской литературы. Рад представить – А.П. Платонов, «Чевенгур».

Любое произведение желательно рассматривать неотрывно от судьбы его автора, чтобы обнаружить истоки и мотивы написания, лучше понять поднимаемые вопросы. «Чевенгур» не исключение.

Краткая биография Платонова А.П.

Как и в случае со многими другими литераторами, Андрей Платонович Климентов взял себе творческий псевдоним и стал Андреем Платоновым. Далее я буду называть его именно так.

Писатель родился на пороге ХХ века, в 1899-м году. Он происходил из вполне пролетарской семьи — его отец работал железнодорожником, мать была дочерью часовщика. Юность Андрей провёл в работе: трудился и простым подёнщиком, и помощником машиниста, и литейщиком, и ремесленным мастером. Судя по всему, молодой человек планировал продолжить свою жизнь в качестве технического специалиста — он поступил в железнодорожное училище города Воронежа, однако Революция и последующая Гражданская война радикально изменили планы.

Платонов Андрей Платонович

Во время войны Андрей Платонович некоторое время работает фронтовым корреспондентом. Вероятно, именно этот опыт привёл Платонова к первым литературным экспериментам.

На протяжении 20-х годов Андрей Платонов совмещает основную инженерную специальность с активным литературным трудом. В обеих сферах этот человек очень продуктивен. В литературе ещё и чрезвычайно смел. Он пишет повести «Епифанские шлюзы», «Сокровенный человек», «Ямская слобода», рассказы «Государственный житель», «Усомнившийся Макар» и т.д.

Самым же главным произведением 20-х годов у Платонова становится «Чевенгур» — единственный законченный роман в его творчестве. О нём нам и предстоит поговорить теперь подробно. К продолжению биографии Платонова мы ещё вернёмся.

Краткое содержание «Чевенгура»

Прежде, чем перейти непосредственно к сюжету романа, я хотел бы выразить свое опасение, относящееся к современной практике изучения литературы — краткие пересказы не должны поглощать, уничтожать само произведение в нашем восприятии.

Если прочитано лишь краткое содержание «Чевенгура», это совсем не значит, что прочитан сам «Чевенгур».

роман Чевенгур

В лучшем случае, проясняется сюжет (и то, в случае с Платоновым это вряд ли окажется сколь-нибудь полезным). Литературу, как и любое другое искусство, нужно эмоционально прожить, прочувствовать, пройти мысленный путь вместе с её автором — только тогда возможно приблизиться к пониманию отдельно взятого произведения.

Самому мне столь простая истина открылась достаточно поздно, о чём жалею.

Что ж, я должен был обозначить свою позицию и теперь с чистой совестью обращаюсь к сюжету.

История «Чевенгура» берёт своё начало в дореволюционные годы, в российской глубинке.

Главный герой романа, Саша Дванов — сын деревенского рыбака, по чудачеству своему решившего утопиться из любопытства («он видел смерть как другую губернию, которая расположена под небом, будто на дне прохладной воды, — и она его влекла» ). Сиротское детство парня проходит в приёмной семье, и каждый день ему открывается голод и нищета русского крестьянства царских времён.

Параллельно развивается линия деревенского мастера-самоучки Захара Павловича, восхищающегося любой машиной. Мастер в дальнейшем принимает Дванова к себе, когда тот стал юношей. Вместе они работают в железнодорожном депо, ухаживая за локомотивами (явно автобиографический момент из истории жизни самого Платонова). Оба этих человека близки необычной для местных обитателей пытливостью ума, попыткой понять окружающий мир, разобраться в его механике, хотя это в них сочетается с обывательской наивностью.

Вскорости где-то вдали от этих мест происходит Революция. Сначала одна (Февральская), потом другая (Октябрьская). Кругом суматоха, а Саша и Захар Павлович теперь уже стараются разгадать, кто и как станет управлять страной. Захар Павлович предлагает Дванову «для пробы» податься к большевикам.

Это предопределило выбор Сашей стороны во время начавшейся Гражданской Войны. Его зачислили в ряды РККА*.

Для справки

*РККА – Рабоче-Крестьянская Красная Армия, вооруженные силы Советской России.

Впрочем, Платонов «Чевенгур» явно пишет не для изображения масштабных баталий и братоубийственного кровопролития. Вообще, как таковая политика, идеологические позиции сторон, исторические личности автора не интересуют. Потому сама война присутствует в романе только небольшими фрагментами, призванными скорее показать Саше Дванову других людей, поставить героя в непривычные для него ситуации.

В послевоенное время Дванов возвращается в деревню к Захару Павловичу, начинает мирную жизнь. Но не тут-то было. Местный исполком отправляет Сашу изучить по округе настроения масс, и узнать, может «социализм где-нибудь нечаянно получился».

Вероятно все предшествующие события и были придуманы автором для того, чтобы отправить Дванова в такое странное путешествие, наподобие Одиссеи, в котором ему суждено встретиться со странным красноармейцем Степаном Копенкиным, другим ключевым персонажем романа.

С этого момента начинается наиболее любопытная часть романа. Словно герои средневековой легенды, Дванов и Копенкин странствуют по советской земле в поисках социализма. И вместе они окажутся в таинственном поселении Чевенгур, в котором, будто бы действительно создаётся настоящий коммунизм...

«Чевенгур» — анализ произведения

Никаких особенных подробностей течения сюжета мною не раскрыто. Разумеется, неслучайно. Одна из причин уже была названа в начале предыдущего раздела, однако мотив ещё и в том, что я хотел бы отдельно заострить внимание на многих интереснейших элементах того литературного явления, которое назвал Платонов «Чевенгур».

Важно отметить, что любая хорошая книга характеризуется не только сюжетом. Такого же, если не большего упоминания заслуживает манера писателя излагать мысли, художественные приёмы, ансамбль персонажей, жанр романа, в конце концов. О них я предлагаю поговорить сейчас.

Язык

Любая мало-мальски развёрнутая статья про А.П. Платонова так или иначе обращается к уникальному языку изложения, использовавшемуся литератором. Кто-то называет его первобытным и нескладным, кто-то отмечает обилие намеренных ошибок в построении предложения. Я бы лично сказал, что язык Платонова мистический.

«Копенкин наблюдал, как волновалась темнота за окном. Иногда сквозь неё пробегал бледный вянущий свет, пахнущий сыростью и скукой нового нелюдимого дня. Быть может, наставало утро, а может, это — мёртвый блуждающий луч луны» .

«С вокзала шел по полю оркестр и играл печальную музыку – оказывается, несли остывшее тело погибшего Нехворайко, которого вместе с отрядом глухо уничтожили зажиточные слобожане в огромном селе Песках. Дванову жалко стало Нехворайко, потому что над ним плакали не мать и отец, а одна музыка, и люди шли вслед без чувства на лице, сами готовые неизбежно умереть в обиходе революции».

« – Река течёт, ветер дует, рыба плывёт, — протяжно и спокойно начал Луй, — а ты сидишь и ржавеешь от горя! Ты двинься куда-нибудь, в тебя ветер надышит думу — и ты узнаешь что-нибудь».

«– Чего ты бурчишь? – спросил Захар Павлович.
– Я про семейство говорю: у моей бабы на пуд живого мяса – пять пудов мелкобуржуазной идеологии. Вот контровес какой висит!»

Некоторых читателей подобная манера диалогов откровенно раздражает — кажется им излишне простолюдной, грязной. Полагаю, это от непривычки, потому что определённо герои Платонова (как и герои Шолохова, Бабеля или любого иного писателя первого десятилетия Страны Советов) разговаривают совсем не так, как герои Достоевского, Толстого или Чехова. Поэтому, в таких случаях, пожалуй, стоит немного изменить угол зрения. Посмотреть на слова, как на выражение народного духа, соли земли, если угодно. Ведь персонажи советских писателей зачастую «академиев не кончали».

Персонажи

Лично для меня самый интересный элемент романа «Чевенгур» — это характеры. Каждый из них представляет чуть ли не целую вселенную. И в большинстве своем все они большие идеалисты. Платонов рисует мир суровых и грубых мужчин, которые простодушно и эмпирически изо всех сил пытаются построить новый мир, мир всеобщего счастья для трудового народа. И здесь, конечно, нужно остановиться на нескольких наиболее заметных.

Саша Дванов — во многом списанный автором с самого себя молодой человек. Он разбирается в технике, в нём живёт желание преобразовать мир вокруг себя во что-то более прекрасное. При этом Дванов склонен к рефлексии и унынию. Быть может, эта черта передалась ему по наследству от утопившегося отца, и душа родителя каким-то эхом всегда сопровождает парня по жизни. Его лучшим другом становится Копенкин.

Степан Копенкин — по моему субъективному мнению наиболее фантасмагорический герой «Чевенгура». Какое-то эхо рыцарских романов: он странствует на своём верном коне по прозвищу Пролетарская сила, несущем Копенкина туда, где он больше всего нужен; он влюблён в уже погибшую Розу Люксембург*, чей портрет он с собой всегда возит и чью могилу ищет повсюду. Даже само имя Розы для него синоним Революции. В характере Степана удивительным образом сливается суровый гнев по отношению к любому врагу коммунизма и мягкосердечная доверчивость. Некоторые специалисты называют образ Копенкина с пролетарским Дон Кихотом, и небезосновательно.

Для справки

*Роза Люксембург – немецкая революционерка, представительница марксизма. Убита в результате подавления выступления берлинских рабочих в 1919-м году.

Захар Павлович — мастер, встретивший Революцию уже сильно пожилым человеком. Он всю жизнь изучает разнообразные механизмы, и весь мир, включая каждого человека в нём, выглядит для мастера лишь сложным техническим устройством, в котором наверняка можно разобраться. Не зря длительное время он работает с поездами. Перед техникой Захар Павлович испытывает почти религиозное благоговение. Правда, жизнь с Сашей Двановым во многом меняет взгляды старика. Он относится к Дванову, как к любимому сыну.

Чепурный — главный «строитель коммунизма» в селе Чевенгуре. Этот человек беззаветно предан революционным идеалам, при этом, на самом деле ничего не знает о коммунизме, как политическом или общественном явлении. Для него коммунизм явление эмпирическое, чувственное, и тоже воспринимается, как абсолютное счастье для всех. Кроме, конечно, буржуазного класса. Он понимает жизнь по крайне упрощённой логике: надо уничтожить буржуев, и на земле установится коммунизм, потому что больше нечему будет установиться. В некотором смысле Чепурный больше похож на искреннего религиозного сектанта, чем на большевика.

В тексте Платонова нам встретится и огромная россыпь ярчайших второстепенных персонажей. Например, Пашинцев, носящий вместо одежды рыцарские латы и пугающий всех обезвреженными гранатами. Или уполномоченный волостного ревкома Игнатий Мошонков, взявший себе имя Фёдора Достоевского, чтобы делать теперь «что-нибудь выдающееся». Наконец, есть даже сельский блаженный с незамысловатым прозвищем Бог, который сознательно решил питаться только землёй и не умирал при этом.

Любой, кто откроет книжку с начертанными на ней словами «Платонов. «Чевенгур», сразу окунётся в причудливую вселенную удивительных людей.

Жанр

Жанровая принадлежность романа вызывает в литературоведческих кругах ожесточённые споры. Кто-то видит в нём утопию, кто-то антиутопию, кто-то идеологический роман, кто-то философское произведение или даже народную эпопею. Думаю, что у каждого из интерпретаторов есть основания считать себя правым. Я не исключаю, что сам Андрей Платонов писал «Чевенгур» вне категорий жанра — это было что-то вроде полёта его чувства, фантазии, как бы пафосно это не звучало. Впрочем, если бы меня спросили, как бы я в целом охарактеризовал «Чевенгур», я бы ответил, что это эпическое произведение. В нём есть истинный градус эмоции, чувство трагического и глобального. Хоть я и не специалист, конечно.

И снова о творческом пути...

«Чевенгур», возможно, выразил сумму размышлений Андрея Платонова о Революции и коммунизме за долгие годы, и это однозначно возвышенное произведение.

Но пройдёт совсем немного времени, и наступит сталинская эпоха со всеми вытекающими из неё последствиями: резкой сменой курса, ужесточением контроля, всеобъемлющей цензурой и т.д. Писатель тут же реагирует на изменение ситуации и пишет самое известное своё произведение. Повесть «Котлован». Она тоже использует элементы фантастического, но уже лишена «чевенгурского» полёта, безжалостно предъявляя читателю полный мрак и тщетность усилий по построению нового прекрасного мира. Однажды товарищ Сталин скажет про Платонова: «Талантливый писатель, но сволочь».

И в писательской карьере героя нашей статьи начинается сплошная чёрная полоса. Ему почти не дают печататься, а если всё же издают, то критика всегда уничижительная. Репрессиям подвергается сын Платон. Даже в годы Великой Отечественной Войны, когда автор вновь служит военным корреспондентом, его статьи не находят понимания.

В конце жизни Андрей Платонов занимался лишь редакторской деятельностью. Умер в 1951-м году от туберкулёза. Он заразился им, когда ухаживал за умирающим сыном — тот вернулся больным из тюремного заключения.

Жизнь приготовила Андрею Платонову чрезвычайно горькую судьбу. Неповторимый по своему творческому методу и стилистике, долгое время даже при СССР он оставался писателем почти неизвестным. Снова его творчество для нас открыла только Перестройка. Но сегодня, вместе со всем советским, в какой-то степени происходит новое отрицание и Платонова. Правильно ли это?

К тому же, неважно, были ли большевики такими монстрами, как стремится нам доказать либеральная интеллигенция, или нет – они поспособствовали тому, что люди из самых разных социальных слоёв, представители различных профессий могли массово начать заниматься творчеством. Разве сегодняшняя эпоха может этим похвастаться?

Обращался к жанру антиутопии. В своем творчестве соединил утопию и антиутопию. Это характерно для всего его творчества. В начале его творчество было связано с увлечениями утопией. Затем он обратился к антиутопии. Он получил психологическое образование, как и Замятин.

В литературу он вступил как «пролетарский писатель».

22 г – сборник «Голубая глубина» - стихи.

1927 г – год утверждения писателя в русской литературе. Он публикует повести –« Город Градов», «Сокровенный человек», «Эфирный тракт» и тд..В них пересматриваютсяидеи неограниченной власти человека над природой. Уходит от науки, звучит тема маленького человека. Идеи русской философии.

«Котлован»

Андрей Платонов стал известен широкому кругу читателей только в последнее время, хотя самый активный период его творчества пришелся на двадцатые годы нашего столетия. Платонов, как и множество других писателей, противопоставивших свою точку зрения официальной позиции советского правительства, долго был запрещен. Среди самых значительных его работ можно выделить роман “Чевенгур”, повести “Впрок” и “Усомнившийся Макар”.

Я бы хотел остановить свое внимание на повести “Котлован”. В этом произведении автор ставит несколько проблем. Центральная проблема сформулирована в самом названии повести. Образ котлована - это ответ, который давала советская действительность на вечный вопрос о смысле жизни. Рабочие роют яму для закладки фундамента “общепролетарского дома”, в котором потом должно счастливо жить новое поколение. Но в процессе работы выясняется, что запланированный дом будет недостаточно вместителен. Котлован уже выдавил все жизненные соки из рабочих: “Все спящие были худы, как умершие, тесное место меж кожей и костями у каждого было занято жилами, и по толщине жил было видно, как много крови они должны пропускать во время напряжения труда”. Однако план требовал расширения котлована. Тут мы понимаем, что потребности в этом “доме счастья” будут огромны. Котлован будет бесконечно глубок и широк, и в него будут уходить силы, здоровье и труд множества людей. В то же время работа не приносит этим людям никакой радости: “Вощев всмотрелся в лицо безответного спящего - не выражает ли оно безответного счастья удовлетворенного человека. Но спящий лежал замертво, глубоко и печально скрылись его глаза”.

Таким образом, автор развенчивает миф о “светлом будущем”, показывая, что рабочие эти живут не ради счастья, а ради котлована . Отсюда понятно, что по жанру “Котлован” - антиутопия. Ужасные картины советской жизни противопоставляются идеологии и целям, провозглашенным коммунистами, и при этом показывается, что человек превратился из разумного существа в придаток пропагандистской машины.

Другая важная проблема этого произведения ближе к реальной жизни тех лет. Платонов отмечает, что в угоду индустриализации страны были принесены в жертву тысячи крестьян. В повести это очень хорошо видно, когда рабочие натыкаются на крестьянские гробы. Сами крестьяне объясняют, что они заранее готовят эти гробы, так как предчувствуют скорую гибель. Продразверстка отняла у них все, не оставив средств к существованию. Эта сцена очень символична, так как Платонов показывает, что новая жизнь строится на мертвых телах крестьян и их детей.

Особо автор останавливается на роли коллективизации. В описании “организационного двора” он указывает, что людей арестовывали и отправляли на перевоспитание даже за то, что они “впали в сомнение” или “плакали во время обобществления”. “Обучение масс” на этом дворе производили бедняки, то есть власть получили наиболее ленивые и бездарные крестьяне, которые не смогли вести нормальное хозяйство. Платонов подчеркивает, что коллективизация ударила по опоре сельского хозяйства, которой являлись деревенские середняки и зажиточные крестьяне. При их описании автор не только исторически реалистичен, но и выступает своеобразным психологом. Просьба крестьян о небольшой отсрочке перед принятием в совхоз, чтобы осмыслить предстоящие перемены, показывает, что в деревне не могли даже свыкнуться с мыслью об отсутствии собственного надела земли, скота, имущества. Пейзаж соответствует мрачной картине обобществления: “Ночь покрыла весь деревенский масштаб, снег сделал воздух непроницаемым и тесным, в котором задыхалась грудь. Мирный покров застелил на сон грядущий всю видимую землю, только вокруг хлевов снег растаял и земля была черна, потому что теплая кровь коров и овец вышла из-под огорож наружу”.

Образ Вощева отражает сознание обыкновенного человека, который пытается понять и осмыслить новые законы и устои. У него и в мыслях нет противопоставлять себя остальным. Но он начал думать, и поэтому его уволили. Такие люди опасны существующему режиму. Они нужны только для того, чтобы рыть котлован. Здесь автор указывает на тоталитарность государственного аппарата и отсутствие подлинной демократии в СССР.

Особое место в повести занимает образ девочки . Философия Платонова здесь проста: критерием социальной гармонии общества является судьба ребенка. А судьба Насти страшная. Девочка не знала имени матери, но зато знала, что есть Ленин. Мир этого ребенка изуродован, ведь для того, чтобы спасти дочку, мать внушает ей скрывать свое непролетарское происхождение. Пропагандистская машина уже внедрилась в ее сознание. Читатель ужасается, узнавая, что она советует Сафронову убить крестьян за дело революции. В кого же вырастет ребенок, у которого игрушки хранятся в гробу? В конце повести девочка погибает, а вместе с ней погибает и луч надежды для Вощева и других рабочих. В своеобразном противостоянии котлована и Насти побеждает котлован, и в основание будущего дома ложится ее мертвое тело.

Повесть “Котлован” пророческая. Ее главной задачей не было показать ужасы коллективизации, раскулачивания и тяжесть жизни тех лет, хотя писатель сделал это мастерски . Автор верно определил направление, в котором пойдет общество. Котлован стал нашим идеалом и главной целью. Заслуга Платонова в том, что он указал нам источник бед и несчастий на многие годы. Страна наша до сих пор барахтается в этом котловане, и если жизненные принципы и мировоззрение людей не изменятся, в котлован по-прежнему будут уходить все силы и средства.

Роман А. П. Платонова «Чевенгур» создавался в 1926-1929 гг., хотя его историческое содержание ограничивается периодом 1921-1922 гг. Опубликован он впервые был в 1972 г. В России роман увидел свет в 1988 г.

В начале романа представлен один из провинциальных городов с ветхими избушками. Засуха морила людей голодом и заставляла искать другие места. Захар Павлович остался, так как не мог бросить свои изделия.

Машинист-наставник считал, что паровозы нежнее и беззащитнее людей. Поэтому он долго раздумывал, брать ли ему Захара в депо, когда тот очутился в городе.

Мавра Фетисовна Дванова, у которой было 7 детей, взяла сироту к себе (отец его утонул й озере Мутево, проверяя, какая она, смерть). Сироту Сашу отправили сначала побираться, а потом Проша совсем отправил того из дома, так как Мавра родила двойняшек.

Со временем, усомнившись в драгоценности машин, Захар Павлович берет в жены Дарью Степановну и просит Прошку за рубль привести Сашку. Мальчик стал учеником в депо.

Началась война. Захар был уверен, что смог бы договориться с германцем. Саша поступил на курсы. После революции они пошли искать себе партию. Захар считал, что большевик должен иметь пустое сердце, чтобы туда все поместилось. Саша «верил, что революция - это конец света». Он учился в политехникуме, когда партия его «командировала на фронт гражданской войны - в степной город Новохоперск». Когда он возвращался домой, то ему пришлось пережить трудности: обстрелы, разобранные рельсы. Небольшой отрезок дороги Саша вел паровоз, но он столкнулся со встречным. Погибло 40 человек. По возвращении домой Дванов болел тифом, а потом рассказывал Соне Мандровой о своих снах во время болезни.

Предгубисполком Шумилин догадывался, что где-нибудь уже нечаянно получился социализм. Поэтому Саша отправлен осматривать губернии. Соню с подругами послали наравне с отрядами Красной Армии в качестве учительниц в деревню, где собирались банды из неграмотных людей.

В овраге перед селом Каверино Дванов натыкается на отряд, который поет пееню про Советскую власть. Его ранят в ногу. Предводитель анархистов - Мрачинский. Никитка помог Дванову раздеться, чтобы не снимать одежду с мертвого. Так как Александр читал книгу вождя - «Приключения современного Агасфера», то тот берет его с собой до Лиманного хутора.

В деревне Волошино Соня Мандрова не только выполняла роль учительницы, но и всем помогала. В дверь школы постучали командир полевых большевиков Мрачинский и Дванов. Степан Копенкин, который постоянно делает все во имя Розы Люксембург, спас от смерти Александра. Сторож школы был человеком, которого Степан арестовал за сопротивление ревнароду. Ночью Дванов проснулся в поисках социализма, ушел и сел на первый же поезд.

Когда Копенкин на своей Пролетарской Силе находит Дванова, то едет с ним по деревням.

В одном из сел гражданин Игнатий Мошонков, именовавший себя Федором Достоевским, по совету путешественников должен закончить строительство социализма. При дележе со скотиной остается гот, у кого нет ни корма, ни сноровки за ней ухаживать. Жители также должны бороться с разрухой. Дванову достается рысак Рыжова.

Потом Саша и Степан попадают к лесному надзирателю. И посчитав, что с одной площади больше соберут зерна, нежели пользы скг леса, то выносят вердикт: вырубить лес. Это откроет две дороги в социализм: площадь для постройки городов, свободные земли для крестьян. На заседании правления коммуны «Дружба бедняка» на юге Новоселовского уезда множество дел, в том числе и «усложнение», которое не оставляет людям времени для пахоты. Дванов рисует для них проект памятника революции: «Лежачая восьмерка означает вечность времени, а стоячая двухконечная стрела - бесконечность пространства».

По дороге они наткнулись на «Революционный заповедник товарища Пашинцева имени всемирного коммунизма. Вход друзьям и смерть врагам». Облаченный в броню рыцаря, он уверен, что самый чистый пролетарий к нему сходится тысячами. Дванов предложил; «Ты обменяй деревню на имение: имение мужикам отдай, а в деревне ревзаповедник сделай».

В слободе Черна Калитва было человек 100 «не красных», 20 штук ружей под предводительством Тимофея Плотникова. Кузнец начал прогонять путешественников, так как обижен на Советскую власть за то, что, по его мнению, землю отдали, теперь хлеб до последнего зерна отбирают. Власти в Черновке не было. Мужики решили, что разверстку отменили. Дванов едет в город, оставляя за председателя Копенкина. Приехав в город, Александр подумал, что здесь белые. В городе сытно пировали: ели пышки и мясо. Он зашел к отцу. По дороге на партсобрание Шумилин укоряет его, что он натравил мужиков вырубить Биттермановское лесничество.

Гопнер с Фуфаевым, выходя из зала горсовета, обсуждали электрическое освещение. На повестке дня был один вопрос - новая экономическая политика. Секретарь губкома Молельников «был отчасти доволен: новую экономическую политику он представлял как революцию, пущенную вперед самотеком». В зале на время «припогасло» электричество. Один человек удивлялся названию «новая экономическая политика». По его мнению, это просто уличное обозначение коммунизма. Сам он называется чевенгурцем и поясняет, что есть такой пункт - целый уездный центр. «По-старому он назывался Чевенгур. Ая там был, пока что, председателем ревкома». У них конец истории, так как там она не нужна. Дванов передает через чевенгурца. Чепурного (Японца) записку Копенкину, чтобы тот отдал его рысака любому бедняку, а сам ехал дальше. В записке просит он Степана заглянуть в Чевенгур, посмотреть на социализм и ему сообщить.

Копенкин в Черновском сельсовете говорил с мужиками о социализме. Но однажды он уехал оттуда. По дороге он встречает спящего человека на лошади - Чепурного. Копенкин едет с ним, чтобы посмотреть на «факты» коммунизма и памятник Розе Люксембург. Батюшка Алексей Алексеевич искал в Чевенгуре «кооперацию - спасение людей от бедности и от взаимной душевной лютости». Чепурный посоветовал ему почитать Маркса.

Главное отличие Чевенгура выражено в словах председателя: «У нас в Чевенгуре хорошо - мы мобилизовали солнце на вечную работу, а общество распустили навсегда». Чепурный советовал Прокофию не думать, а формулировать его мысли. Узнав, что Проша имеет фамилию Дванов, Копенкин решает позвать сюда Сашу. Люди здесь не трудились, так как это пережиток жадности. Были лишь субботники, чтобы перетаскивать дома и сады для тесной и дружной жизни.

Чевенгурский пешеход Миша Луй, понесший письмо Дванову, предлагал коммунизм сделать странствием. Сам же решил не возвращаться в Чевенгур, а отправиться в Петроград и там поступить во флот.

Копенкин случайно натыкается на Пашинцева, который теперь скитается, так как его ревзаповедник удален. С Пиюсей они идут осматривать город. Видели могилы буржуев, у которых была еще и расстреляна душа. Прокофий говорит Чепурному, что нужно объявить второе пришествие и очистить город для пролетарской оседлости. В итоге в ночь на четверг буржуи были расстреляны на соборной площади.

Прокофий заключил: раз в книге Карла Маркса нет ничего об остаточных классах, то их быть и не может. Всех оставшихся полубуржуев выселили. Осталось десять человек. Чепурный отправляет Прокофия собирать пролетариат и прочих для проживания в Чевенгуре. Оставшиеся идут мыть полы и выветривать дома от запаха буржуев. Людей, что привел Проша, называли «безотцовщина». Он им произносит речь: «Город Чевенгур вам хотя и дается, но не для хищничества обнищалых, а для пользы всего завоеванного имущества и организации широкого братского семейства ради целости города». После разбирались различные бумаги на собрании. Один «старик-прочий» посоветовал делать собрания ночью, чтобы днем не пропустить живого человека. Решили они также перепланировать и благоустроить Чевенгур.

Пашинцеву в Чевенгуре нравилось, «он здесь жил для накопления сил и сбора отряда, чтобы грянуть впоследствии на свой ревзаповедник и отнять революцию у командированных туда всеобщих организаторов». Питались чевенгурцы «сырыми плодами природы». У одной женщины плакал ребенок, потом он умер. Чепурный силой социализма хотел заставить его пожить еще минуту, чтобы мать могла его таким запомнить. Но у него ничего не получилось.

В город пришли Гопнер и Саша Дванов. Гопнер решил, что жить здесь не имеет смысла, так как нет никакого ремесла рабочему человеку. Яков Титыч советует поехать за женами для народа. Саша прощает Прошу Два-нова за прошлое. Прокофий предлагает Саше организовать семейство, сделать из всего города один двор. Чепурный советует набирать женщин, чтобы чуть отличались от мужчин. Дванов говорил Гопнеру: Дюди не механизм, поэтому их не наладишь, «пока они сами не устроятся». Чепурный начал задумываться об интернационале, чтобы поселить в Чевенгуре угнетенных. Яков Титыч сидит дома один с тараканом и к людям не выходит. Гопнер предлагает вращением мельницы добывать огонь.

На вопрос Копенкина Дванов отвечает, что здесь действительно коммунизм. Все начинают трудиться для других. Г опнер и Дванов чинят крышу старику. Копенкин рисует портрет Розы Люксембург для Дванова. Пашинцев заранее рубит дрова на зиму. Дванов с Пиюсей на реке Чевен-гурке делают дамбу, чтобы вода мимо людей не текла. Гопнеру все же удается водяным насосом добыть огонь. Две цыганки пришли наниматься в жены. Карчуку, оказалось, нужны не женщины, а лишь дружба товарищей. Симон Сербинов недавно возвратился в Москву «с обследования социалистического строительства в далеких открытых равнинах Советской страны». Четыре месяца он помогал тамошним большевикам «стронуть жизнь мужика с ее дворового корня». В трамвае он встретил молодую женщину, за которой немного погодя выскочил из трамвая. Она предложила как-нибудь встретиться. В комитете партии Симон получил командировку в далекую губернию: «исследовать там факт сокращения посевной площади на 20 процентов».

У Сербинова был дневник, куда он заносил свои мысли и проклятия: «Человек - это не смысл, а тело, полное страстных сухожилий, ущелий с кровью, холмов, отверстий, наслаждений и забвения». Он взял на память о Соне простыню, которой утирался после умывания. Она просит его передать привет родному человеку, который встретится ему в том краю. Симон снова приходит к ней. Потом он берет ее на могилу своей матери.

Копенкин пахал на Пролетарской Силе для будущего счастья Дванова. Чевенгурцы решили поддерживать огонь. В город прибыл Сербинов. Он отметил в протоколе, что посевная площадь увеличилась даже на 1%. Потом Симон написал письмо Софье о том, что встретил человека с ее портрета. Дванов придумал обращать солнечный свет в электричество. Чевенгурцы, по их мнению, работают не для пользы, а друг для друга. Симон решил еще остаться в городе, а в губком написал отчет.

Прокофий приехал в фаэтоне с голым игроком на музыке, а позади шли босые бабы, человек 10. На следующий день был смотр, но так как женщин было мало, то выбирали они. Клавдюша дает отчет Проше о деньгах, что выручила за вещи. Сами деньги хранятся у тетки.

Чепурный сделал глиняный памятник Прокофию, теперь будет сооружать его Карчуку. Проша решил заполучить город. Для этого сначала он идет описывать имущество, которое потом ему достанется. На город ночью нападают враги. Многие погибли. Умер и Копенкин. Дванов на Пролетарской Силе уезжает в степь. Он проезжает мимо родной деревни, в которой теперь был достаток. Около озера Мутево конь зацепился за его удочку, забытую здесь в детстве. Саша слез с седла и пошел по той дороге, по которой ушел когда-то отец. Пролетарская Сила вернулась в Чевенгур. Карчук привел попутного человека, Захара Павловича, который пришел за Двановым. Прошка, поплакав, согласился теперь даром привести Сашку.

Роман Платонова считают подлинной народной эпопеей. В ней писатель показал «многоукладность» России в переходный период от военного коммунизма к новой экономической политике. Критики предполагают, что «Чевенгур» может означать «могила лаптей». И получается, что это символ исконного русского правдоискательства. Могила - это еще и своеобразный конец истории. Подобные социальные строительства в стране вызывали у писателя основательные опасения за судьбы народа, нового общества и его культуру.

Роман Андрея Платонова «Чевенгур» можно назвать антиутопией. Жанр во многом определяет язык произведения, далекий от литературной правильности и сочетающий в себе разговорную речь малообразованных рабочих и крестьян с канцелярско-бюрократическими оборотами. Нобелевский лауреат поэт Иосиф Бродский очень точно заметил, что Платонов «писал на языке данной утопии, на языке своей эпохи». В романе описана фантастическая Чевенгурская коммуна, где коммунизм уже наступил. Здесь главный герой романа Александр Дванов нашел общество, состоящее, включая его самого, только из одиннадцати полноправных членов - единственных оставшихся в живых и годных для коммунизма жителей города, да еще «прочих» - пришедших в коммуну бродяг «Буржуев» и «полубуржуев», то есть практически все прежнее население города, коммунары истребили в результате двух массовых расстрелов. В храме заседает ревком, Солнце объявлено всемирным пролетарием, доставляющим все необходимое для жизни (тут можно вспомнить утопический «Город солнца» Томаса Кампанеллы), труд упразднен как пережиток жадности и эксплуатации. На субботниках жители не создают никаких новых материальных ценностей, а только перемещают, сдвигая воедино, уже существующие, оставшиеся в наследство от истребленной буржуазии. Коммунизм для обитателей Чевенгура самоочевиден и самоосуществим, поскольку «когда пролетариат живет себе один, то коммунизм у него сам выходит». «Прочие» же, хотя и «распоследние пролетарии», но, по мнению чевенгурского диктатора Прошки Дванова, брата Саши, «хуже пролетариата», так как - «безотцовщина», «не русские, не армяне, не татары, а - никто», потому что «они нигде не жили, они бредут» . Согласно авторской характеристики, эти люди «были подобны черным ветхим костям из рассыпавшегося скелета чьей-то огромной и погибшей жизни». В этом образе - реальная трагедия гражданской войны, во время которой была выбита значительная часть населения, и в России появилось очень много «прочих» - беспризорных сирот, бродяг, нищих, словом, тех,

кого именуют «деклассированные элементы». Здесь проявились пагубные следствия политики «военного коммунизма» - первоначальной попытки построить коммунизм в условиях военного времени на принципах строгой, казарменной регламентации жизни общества и с широким применением террора как средства избавления от «классово чуждых» лиц. В «Чевенгуре» Платонов попытался понять, каким может быть социализм и коммунизм, построенный руками самых последних и обездоленных пролетариев в экономически отсталой, потрясенной и разрушенной гражданской войной стране. И получил ту же модель «военного коммунизма», но уже в предельной, доведенной до абсурда форме.

Мощь «прочих», по определению писателя, - в их «кажущейся немощи», которая в действительности «была равнодушием их силы». Все чевенгурцы свободны от собственности, от морали, от истории, и потому их легко могут использовать для коммунистического эксперимента вождь-фанатик Чепурный, готовый «поправить» Маркса, Ленина или Троцкого, хотя их сочинений никогда в жизни не читал, и расчетливый инквизитор Прошка Дванов. Они выбрасывают лозунг «равенства в нищете»: «. .Лучше будет разрушить весь благоустроенный мир, но приобрести в голом виде друг друга, а посему, пролетарии всех стран, соединяйтесь скорее всего!» Однако беда в том, что «жизнь прочих была безотцовщиной - она продолжалась на пустой земле без того первого товарища, который вывел бы их за руку к людям, чтобы после своей смерти оставить людей детям в наследство - для замены себя».

Чевенгурцы несут в себе надежду, «уверенную и удачную, но грустную как утрата. Эта надежда имела свою точность в том, что если главное - сделаться живым и целым - удалось, то удастся все остальное и любое, хотя бы потребовалось довести весь мир до его последней могилы». Эта программа реализуется в Чевенгуре закономерным финалом, когда почти все члены коммуны, кроме братьев Двановых, гибнут от сабель и пуль белогвардейцев. Созданный в Чевенгуре революционный заповедник «военного коммунизма» оказался нежизнеспособным Тем самым писатель утверждает, что социализм и коммунизм нельзя построить на нищете, на полном отрицании культурной традиции, начиная с «голого человека на голой земле». Он показал утопичность мечты о «чистом коммунизме», основанном только на единении «пролетариев» и «прочих» между собой и с природой при полном отказе от какой-либо трудовой деятельности. А ведь именно такие представления о будущем «коммунистическом рае» действительно были широко распространены в народе Чевенгурская коммуна - это утопия, но утопия, составленная из реальных черт России эпохи «военного коммунизма» и начала нэпа. Платонов демонстрировал читателям несостоятельность взглядов на революцию как универсальный способ последнего и окончательного разрешения всех вопросов бытия. Он доказывал, что нельзя подогнать живую жизнь под готовый коммунистический идеал, выведенный чисто умозрительно и не опирающийся на конкретную действительность.

В финале «Чевенгура» Саша Дванов на коне. Пролетарская Сила скрывается на дне озера, чтобы, подобно былинному богатырю Святогору, в недрах земли ждать часа, когда он вновь будет призван своим народом. А брат Саши Прошка из озабоченного материальным преуспеянием начетчика-коммуниста превращается в бескорыстного искателя своего пропавшего брата, раскаявшись в прежнем корыстолюбии. Однако время, когда писатель кончал роман, 1929 г, не располагало к оптимизму и давало мало шансов на то, что чистая душа Саши Дванова будет востребована обществом, а многочисленные Прошки Двановы, сформировавшие костяк нового господствующего класса, переродятся к лучшему. В «Чевенгуре» Платонов запечатлел реальность не только начала, но и конца 20-х годов, с насильственной коллективизацией и раскулачиванием, с выколачиванием хлебозаготовок продотрядевскими методами. Вполне актуально звучали тогда слова кузнеца Сотых, предрекавшие и будущую гибель чевенгурской коммуны, и неудачу попыток построить справедливое социалистическое общество на костях крестьян! «Оттого вы и кончитесь, что сначала стреляете, а потом спрашиваете… Мудреное дело землю отдали, а хлеб до последнего зерна отбираете; да подавись ты сам такой землей. Мужику от земли один горизонт. Кого вы обманываете-то?». Так в романе сливается воедино реальность «военного коммунизма» и сталинской коллективизации, а утопия как бы обретает черты современной писателю действительности.

Особенности романа «Чевенгур»

Платонов ни на кого не похож. Каждый, кто впервые открывает его книги, сразу же вынужден отказаться от привычной беглости чтения: глаз готов скользить по знакомым очертаниям слов, но при этом разум отказывается поспевать за временем. Какая-то сила задерживает восприятие читающего на каждом слове, каждом сочетании слов.

И здесь не тайна мастерства, а тайна человека, разгадывание которой, по убеждению Достоевского, есть единственное дело, достойное того, чтобы посвятить ему жизнь. Герои Платонов говорят о "пролетарском веществе" (сам Платонов говорил о "социалистическом веществе"). В эти понятия он включает живых людей. У Платонова идея и человек не сливаются. Идея не закрывает человека наглухо.

В его произведениях мы видим именно "социалистическое вещество", которое стремится из себя самого построить абсолютный идеал. Из кого же состоит живое "социалистическое вещество" у Платонова? Из романтиков жизни в самом полном смысле слова. Они мыслят масштабными общечеловеческими категориями, и свободны от каких бы то ни было проявлений эгоизма.

На первый взгляд может показаться, что это люди с асоциальным мышлением, поскольку их ум не ведает никаких социально-административных ограничений. Они непритязательны, неудобства быта переносят легко, как бы не замечая их вовсе. Откуда эти люди приходят, каково их прошлое, не всегда можно установить, поскольку для Платонова это не самое важное. Все они - преобразователи мира.

Гуманизм этих людей и вполне определенная социальная направленность их устремлений заключается в поставленной цели подчинить силы природы человеку. Именно от них надо ждать достижения мечты. Именно они когда-нибудь смогут обратить фантазию в реальность и сами не заметят этого. Этот тип людей представлен инженерами, механиками, изобретателями, философами, фантазерами - людьми раскрепощенной мысли.

Герои-романтики Платонова политикой, как таковой, не занимаются. Они рассматривают свершившуюся революцию как решенный политический вопрос. Все, кто этого не хотел, потерпели поражение и сметены. И еще потому они не занимаются политикой, что в начале 20х-годов новое советское государство еще не сложилось, сложилась власть и аппарат власти.

Вторая группа персонажей - это романтики битвы, люди, сформировавшиеся на фронтах гражданской войны. Бойцы. Чрезвычайно ограниченные натуры, какие в массовом порядке обычно порождает эпоха битв. Бесстрашные, бескорыстные, честные, предельно откровенные. Все в них запрограммировано на действие. В силу понятных причин именно они, вернувшиеся с фронта, пользовались в победившей республике безоговорочным доверием и моральным правом на руководящие посты. Они приступают к делу с наилучшими намерениями и с присущей им энергией, но вскоре обнаруживается, что большинство из них в новых условиях чисто автоматически руководит так, как командовало полками и эскадронами на войне.

Получив посты в управлении, они не умели ими распорядиться. Непонимание происходящего порождало в них повышенную подозрительность. Они запутались в отклонениях, перегибах, перекосах, уклонах.

Безграмотность была той почвой, на которой расцветало насилие. В романе "Чевенгур" Андрей Платонов изобразил именно таких людей.

Получив неограниченную власть над уездом, они в приказном порядке решили отменить труд. Рассуждали примерно так: труд - причина народных страданий. Поскольку трудом создаются материальные ценности, которые приводят к имущественному неравенству. Стало быть, надо ликвидировать первопричину неравенства: труд. Кормиться же следует тем, что природа рождает.

Так, по своей безграмотности, они приходят к обоснованию теории первобытнообщинного коммунизма. У героев Платонова не было знаний и не было прошлого, поэтому им все заменяла вера. С тридцатых годов окликает нас Платонов своим особенным, честным и горьким, талантливым голосом, напоминая, что путь человека, при каком бы социальном и политическом устройстве тот ни жил, всегда труден, полон обретений и потерь.

Для Платонова важно, чтобы не был разрушен человек. Многое роднит писателя Андрея Платонова с его персонажами - правдоискателями: та же вера в существование некоего "плана общей жизни", те же мечты о революционном переустройстве всей жизни и не менее, как в масштабе всего человечества, вселенной; та же утопия всеобщего коллективного творчества жизни, в процессе которого рождается "новый человек" и "новый мир".