Поразмышляем....
Огненный след Змея Горыныча тянется сквозь века русской истории и сквозь многочисленные древние мифы, сказки и былины.
Коварный и злобный, пышущий огнём служитель зла. Именно таким изображается Змей Горыныч в древних русских сказаниях и былинах. Итак, каким же он был и откуда взялся?

Версия первая, европейская: Змей Горыныч родня Средневекового Дракона, населяющего европейские пещеры и периодически выкрадывающего принцесс и прекрасных пастушек. Драконы средневековой Европы злобны и жадны. Они любят драгоценности и скрывают в своих пещерах бесчисленные сокровища. Периодически храбрые рыцари вызывают Драконов на смертный бой, и этот бой действительно заканчивается смертью для большинства рыцарей. Пока не находится самый сильный, смелый и изобретательный и побеждает Дракона. Вскоре Драконы, как вид, в Европе перевелись, и некому больше пугать рыцарей, похищать принцесс и охранять сокровища.

Версия вторая, экзотическая: Змей Горыныч - родственник Восточного дракона, столь любимого и почитаемого в Китае. Но тогда возникает вопрос, как мудрый и рассудительный китайский Дракон превратился в злобное, жадное, ненасытное чудовище, планомерно и методично истребляющее Русь? Это что - воплощенная мечта китайцев?

Версия третья, философско-мирозданческая: Змей Горыныч, как Ящер-праотец, создавший всё живое на земле, исходя из древнеарийских представлений. Миф о звероящере был очень популярен в Северной Руси. В «Звёздной книге Коляды», входящей в славянские Веды описывается битва Сварога и Семаргла Огнебога со Змеем, в ходе которой они делили Подвселенную на царство Сварога и Змеево царство.
Этот змей, очевидно, олицетворял собой Навь, славянский «потусторонний мир».

Версия четвертая, летописная - наиболее распространенная: Змей Горыныч – многоголовый огнедышащий монстр, угрожающий мирным русским селениям. Многоголовость – обязательная характеристика Змея Горыныча. В основном речь идёт о трёх головах (хотя может быть и 6 и даже 12). Трёхголовый Змей вооружён когтистыми лапами, стреловидным хвостом и имеет способности летать, извергать огонь. Змей Горыныч связывается с огненной стихией, но и с водной тоже. Часто в сказках его место обитания изображается посреди моря-океана на скале или камнях. Но прозвище Горыныч также связано и с горой, пещерой, в которых часто изображается логово Змея.

В «Беседах Григория Богослова об испытании града» заключены сведения о некоем змееподобном ящере, который жил в озере на севере, и которому язычники приносили жертвы. Вполне возможно, что некие звероящеры жили в водах северных озёр и рек долгое время, и славяне могли отождествить их с легендарным Змеем. В древних новгородских сказаниях есть упоминания о морском царе, подводном чудище, которому приносят жертвы. Даже гусли в этом регионе оформлялись скульптурно в виде головы и части туловища ящера, а под головой ящера изображались два маленьких ящера. Такие гусли найдены при раскопках и отнесены к XII веку.

Однако наиболее вероятной версией, объясняющей происхождение Змея Горыныча, является этно-политическая, военная - отождествление Змея с племенами жестоких кочевников, представляющих огромную опасность, словно Змей, проглатывающих всё новые и новые территории и человеческие жертвы со славянских земель. С этим Змеем неустанно боролись богатыри земли русской: Никита Кожемяка, Илья Муромец, Алёша Попович, Добрыня Никитич. Это только в новом российском мультике «Добрыня Никитич и Змей Горыныч» Змей добродушное существо, да ещё и друг Добрыни.

На самом деле Змей имеет совсем другую историческую репутацию. Змей Горыныч в русских былинах изображается, как погибель земли русской, как злобный её тиран и угнетатель. Никита Кожемяка, победив Змея, пропахивает им «межу» - границу между владениями Руси и владениями Змея, переступить которую Змей больше не смеет.

По распространенной версии прообразом Змея Горыныча послужили орды кочевников, волна за волной накатывавшихся на Русь и проглатывающих её территории. Это и половцы, и печенеги, и монголо-татары. Хитрость коварство и жесткость кочевников были схожи с характером легендарного Змея Горыныча.

Однако есть ещё одна интересная версия: Змей Горыныч не как живое существо или нарицательный образ врагов-кочевников, а как оружие, применяемое монголо-татарами. Версия достаточно дискуссионная, так как монголо-татары со своим оружием появляются на Руси гораздо позже времён деятельности богатырей и русского народа в борьбе со Змеем. Большинство сказок и былин, связанных с именем борющихся со змеем богатырей, относятся к более раннему хронологическому периоду. Да и большинство самих богатырей, которым приписывают подвиги в борьбе со Змеем Горынычем – это богатыри периода становления и расцвета Киевской Руси, правления Владимира Великого, а не её упадка и захвата монголо-татарами. Даже если учесть не завоевание Руси Батыем, а только первое столкновение русских и половецких войск с войсками Чингисхана на речке Калке в 1223 году, – то всё равно это уже 13 век. Сказания же о богатырях и их отважной борьбе со Змеем Горынычем – это X-XI векa.

Тем не менее версия заслуживает рассмотрения. Монголо-татары владели оружием наподобие «греческого огня». Монголо-татары могли позаимствовать подобное оружие у китайцев, на территории которых вторглись в начале XIII века. В Китае монголо-татары позаимствовали технологии изготовления горючих смесей на основе пороха и метательные машины. Но монголо-татары владели также и технологией взрывного оружия на основе нефти. Возможно, позаимствовав её в Средней Азии или Персии, монголо-татары имели взрывные горшки, наполненные порохом, иногда с добавками яда, железные гранаты разрывного действия и огненные стрелы. У них был некий «железный пороховой снаряд взрывчатого действия», который при взрыве превращался в осколки, которые с лёгкостью пробивали железные латы русичей. Звук от взрыва был слышен на 50 километров. Ну, чем не грозный рык злобного Змея Горыныча?

А приметы Змея Горыныча? Огнедышащий и извергающий огонь. Может быть, это описание огненных снарядов или гранат? Примета Змея Горыныча – из пасти дым – тоже может быть следом огненных гранат или горшков с горючими смесями. Легенда о множестве голов тоже может быть из-за множественности этих огненных шаров, летящих неоднократно и со всех сторон. Возможно, что позаимствованные у китайцев огненные стрелы или гранаты изображались в виде драконов? А это уже прямая ассоциация со Змеем.

Древняя былина повествует о борьбе Добрыни Никитича со Змеем Горынычем и жестоком бое, в ходе которого Добрыня отрубил Змею головы, и из него хлынула чёрная кровь, которую земля-матушка не хотела принимать. Может быть, это действительно была нефть, которая не впитывалась в землю? Но тогда, как соотнести подвиг Добрыни (который явно в истории отождествляется со двором Владимира Великого и даже считается его дядей), с его борьбой с монголо-татарами? Это абсолютное несовпадение хронологии и событийности. И с каким же тогда Змеем боролся Добрыня? И что за чёрная кровь, которую не желала принимать земля, вытекала из Змея Горыныча? Возникает вопрос, правильно ли отождествлять легендарного Змея Горыныча только лишь с оружием и в целом с монголо-татарами? О каком Змее Горыныче тогда повествуют более ранние легенды и былины?
Так кем же он был, мифический Змей Горыныч? Откуда прилетал на Русь на самом деле? И как же всё-таки русские богатыри смогли победить столь могущественного противника? И какие именно это были богатыри?

1. Облик змея.

В центре внимания этой главы будет стоять фигура змея. В частности, нас займет мотив змееборства. Каждому, хоть немного знакомому с материалами по змею, ясно, что это -- одна из наиболее сложных и неразгаданных фигур мирового фольклора и мировой религии. Весь облик змея и его роль в сказке слагаются из ряда частностей. Каждая такая частность должна быть объяснена. Частность, однако, непонятна без целого; целое, в свою очередь, слагается из частностей. Способы изложения могут быть различны. Мы поступим следующим образом. Прежде всего мы изложим сказочный материал, дадим характеристику змея по сказке, совершенно не привлекая никакого сравнительного материала. Только после этого мы привлечем сравнительный материал, но уже в ином порядке. Мы рассмотрим сперва наиболее древние, архаические соответствия, а затем более новые и поздние.

Каким же представляет себе создатель или слушатель сказки змея? Оказывается, что змей в сказке, в подлинной народной русской сказке, никогда не описывается. Мы знаем, как выглядит змей, но знаем это не по сказкам. Если бы мы пожелали нарисовать змея только по материалам сказки, то это было бы затруднительно. Но некоторые черты внешнего облика змея все же могут быть вырисованы.

Змей прежде всего и всегда -- существо многоголовое. Число голов различно, преобладают 3, 6, 9, 12 голов, но попадаются и 5 и 7. Это -- основная, постоянная, непременная черта его. Все другие черты упоминаются лишь иногда, иногда они и не приводятся, так, например, не всегда говорится, что змеи -- существо летучее. Он летает по воздуху: "Вдруг видят: в версте от них летит змей" (Аф. 131). "Прилетел змей, начал виться над царевною" (171). Но тем не менее крылья его почти никогда в связи с полетом не упоминаются, можно бы думать, что он витает по воздуху без крыльев. Тело его сказкой также не описывается.

Чешуйчатый ли он или гладкий или покрытый шкурой -- этого мы не знаем. Когтистые лапы и длинный хвост с острием, излюбленная деталь лубочных картинок, в сказках, как правило, отсутствуют. Полет змея иногда напоминает полет яги. "Поднималась сильная буря, гром гремит, земля дрожит, дремучий лес долу преклоняется: летит трехглавый змей" (Аф. 129, вариант). Во всем афанасьевском сборнике крылья упоминаются только один раз: змей уносит царевну "на своих огненных крыльях" (131).

По-видимому, такое отсутствие описания свидетельствует о том, что сказочнику образ змея не совсем ясен. Он иногда ассимилируется с обликом героя и представлен всадником. Под змеем в этих случаях конь обычно спотыкается.

Змей существо огневое. "Летит на него лютый змей, огнем палит, смертью грозит" (155). Как извергается этот огонь -- мы опять не знаем. О коне, например, мы подробно знаем, что огонь, искры и дым исходят из ноздрей и ушей. Здесь этого нет. Тем не менее можно сказать, что эта связь змея с огнем -- постоянная черта его. "Змей пламенем палит, когтями рвет" (Худ. 119). Этот огонь змей носит в себе и извергает его: "Тут змей испустил из себя пламя огненное, хочет сжечь царевича" (Аф. 562). "Я твое царство огнем сожгу, пеплом развею" (271). Это -- постоянная формула угрозы змея. В одном случае змею соответствует огненный царь (206): "Не доезжая до его царства, верст 30 уж огнем жжет".

2. Связь с водой в сказке.

Но есть и другая стихия, с которой связан змей. Эта стихия -- вода. Он не только огненный царь, но и водяной царь. Эти две черты вовсе не исключают друг друга, они часто соединяются. Так, например, водяной царь присылает письмо за тремя черными печатями и требует Марфу-царевну, он грозит, что "людей всех прибьет и все царство огнем сожжет" (125). Таким образом, водяная и огненная стихии не исключают друг друга. Эта водяная природа змея сказывается даже в его имени. Он "змей черноморский". Он живет в воде. Когда он подымается из воды, то за ним и вода подымается. "Тут утка крякнула, берега звякнули, море взболталось, море всколыхалось, -- лезет чуда-юда мосальская губа" (136). "Вдруг змей начал выходить, вода за ним хлынула на три аршина" (125). В одной сказке он спит на камне в море, он храпит, "и як храпе, да того на семь верст аж волна бье" (132).

3. Связь с горами.

Но змей имеет и другое название -- он "Змей-Горыныча". Он живет в горах. Такое местопребывание не мешает ему в то же время быть морским чудовищем. "Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхалося -- из синя моря змей выходит, в гору подымается" (155). И хотя слова "в гору" и могут означать просто "на берег", но все же двух

типов змея, горного и водяного, установить нельзя. Иногда он живет на горах, но когда герой к нему приближается, он выходит из воды. "Едут год они, едут два, проехали три царства, синеются-виднеются горы высокие, между гор степи песчаные: то земля змея лютого" (Аф. 560). Пребывание на горах обычная черта змея.

4. Змей-похититель.

Каковы же теперь действия змея? В основном змею свойственны две функции. Первая: он похищает женщин. Похищение обычно бывает молниеносно и неожиданно. У царя три дочери, они гуляют в прекрасном саду. "Вот змий черноморский и повадился туда летать. Однажды дочери царские припоздали в саду, засмотрелись на цветы; вдруг -- откуда ни взялся -- змий черноморский, и унес их на своих огненных крыльях" (131).

Но змей -- не единственный похититель. Он не может быть рассмотрен без некоторых других похитителей, которые действуют совершенно так же, как и змей. В роли похитителя может фигурировать, например, Кощей Бессмертный. "В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь. У этого царя было три сына, все они были на возрасте. Только мать их вдруг унес Кош Бессмертный" (156).

Иногда похитителем является птица. "На ту пору прилитела Жар-Птиця, схватила их матушку и унесла за тридевять земель, за тридевять морей в свое царство" (См. 31).

Особенно часто в качестве воздушного похитителя является ветер или вихрь. Однако сопоставление подобных случаев показывает, что за вихрем обычно кроется или змей, или Кощей, или птица. Вихрь может быть рассмотрен как похититель, потерявший свой животный или змеиный или иной образ. Похищает вихрь, а когда герой разыскивает царевну, то оказывается, что Она во власти змея (См. 160). "Ведь это не вихрь, а змей лютый", -- прямо говорится в сказке (Аф. 560). Такие выражения, как "Кощей страшным вихрем вылетел в окно" (159), показывают, какими путями шла потеря животного образа. "Вдруг сделался сильный ветер, поднялся клубом песок, вырвало из рук няньки дитятю и унесло неизвестно куда" (Худ. 53). Здесь нет животного облика, однако разысканная царевна оказывается во власти орла.

5. Поборы змея.

Функции змея не ограничиваются тем, что он пожирает или уносит девушку, или в виде нечистой силы вселяется в живую и мучает ее, или -- в мертвую и заставляет ее пожирать живых. Иногда он является с угрозами, осаждает город и требует себе женщину для супружества или для съедения насильно, в виде дани. Этот мотив вкратце можно назвать побо-

рами змея. Мотив этот очень распространен, и черты его довольно единообразны. В основном дело сводится к следующему:

герой попадает в чужую страну, видит, что все люди ходят "такие кручинные", и от случайных людей он узнает, что змей ежегодно (или каждый месяц и т. д.) требует по девушке, и что ныне настала очередь царской дочери. В этих случаях -- это нужно подчеркнуть -- змей всегда выступает как водяное существо. Царевна уже выведена к морю. "Ему сказали, что у царя их одна и есть дочь -- прекрасная царевна Полюша, и ее-то и поведут завтра к змею на съедение; в этом царстве дают каждый месяц семиглавому змею по девице... Ныне наступила очередь до царской дочери"; ее ведут к морю (Аф. 171).

6. Змей - охранитель границ.

В этих случаях змей пребывает у реки. Часто эта река огненная. Через речку ведет мост. Речка эта имеет свое название: она называется река Смородинка, мост всегда калиновый. Герой поджидает змея под мостом. "Приходит самая полночь, и пошли они под калиновый мост, на огненную реку" (134). Эта река -- граница. Через мост перейти невозможно. Змей охраняет этот мост. Перейти через него можно, только убив змея. "И поехали... путем-дорогой, и подъехавши к Крашеному мосту, по которому никто благополучно не проезжал, привелось им тут ночевать" (См. 150). Здесь вспоминается яга: она тоже хранитель входа. Яга охраняет периферию, змей охраняет самое сердце тридесятого царства. Некоторые аксессуары особенно ярко напоминают ягу: "Приехали они к огненной реке, через реку мост лежит, а кругом реки огромный лес" (Аф. 138). У реки иногда стоит избушка. Но в ней уже никто не обитает, в ней не расспрашивают и не угощают. Тем не менее она иногда ассимилируется с избушкой яги, она иногда стоит на курьих ножках. Забора нет, кости не насажены на колья, а валяются кругом: "Приезжают к реке Смородине; по всему берегу лежат кости человеческие, по колено будет навалено! Увидали они избушку, вошли в нее -- пустехонька, и вздумали тут остановиться" (137). И уже только после боя о герое говорится: "Сам пошел через мост на другую сторону" (562).

7. Змей-поглотитель.

Эта сторожевая роль змея иногда особо подчеркнута: "Там есть широкая река, через реку калиновый мост, под тем мостом живет 12-главый змей. Не пропускает он ни конного, ни пешего, всех пожирает" (562). Намерение змея выражено гораздо резче, чем намерение яги; его цель -- проглотить, съесть героя. "Прощайся теперь с белым светом да полезай скорей сам в мою глотку -- тебе же легче будет" (155). "Съем тебя и с косточками". Змей, обладающий царевной, также стремится проглотить героя, о чем царевна его предупреждает: "он тебя съест". Такие выражения, как "хочет совсем проглотить его" (562), повторяются очень часто. Даже после боя эта опасность еще не совсем миновала. Наоборот, имен-

но после боя эта опасность становится особенно страшной. Уже после того, как змей убит, сказка вводит мать или тещу змея, единственная функция которой -- угроза проглотить героя, и угроза эта иногда осуществляется. Итак, образ змея двоится. Мы имеем здесь змеиху-поглотительницу. Она преследует героя, нагоняет его, "поспешает за ним третья змея, и пустила свою пасть от земли до неба... как спастись?" Он бросает ей в пасть трех коней, потом трех соколов и трех хортов (борзых). Она все же нагоняет. Он бросает ей в пасть двух товарищей. Наконец, он доходит до кузнецов, которые хватают ее горячими клещами за язык и тем спасают его (Аф. 134).

В другой сказке герой бросает ей в пасть три пуда соли (135). Есть сказка, в которой змеиха обращается огромной свиньей и проглатывает двух братьев вместе с конями. Герой опять спасается у кузнецов. Они тащат ее клещами за язык и бьют прутьями. "Взмолилась ему свинья: "Буря-богатьгрь, пусти мою душеньку на покаяние!"... -- "А зачем моих братьев проглотила?" -- "Я твоих братьев сейчас отдам". Он схватил ее за уши; свинья харкнула -- и выскочили оба брата и с лошадьми" (136).

8. Опасность сна.

При встрече со змеем одна опасность подстерегает героя: опасность сна, засыпания. Эту опасность мы видели также и при встрече с ягой. "Шли они, шли, и пришли в дремучий густой лес. Только взошли в него, сильный сон стал одолевать их. Фролка-Сидень вытащил из кармана табакерку, постукал, открыл ее и пихнул в нос охапку табаку, потом зашумел:

"Эй, братцы, не уснем, не воздремаем, идите дальше!" (131). Этот сон -- наваждение. "Царевич стал по мосту похаживать, тросточкой постукивать, выскочил кувшинчик и начал перед ним плясать; он на него засмотрелся и заснул крепким сном". Ложный герой засыпает, истинный герой -- никогда. "Буря-богатьгрь наплевал -- нахаркал на него и разбил на мелкие части" (136). В сказке, записанной на Онежском заводе, мать змеев, помогающая героям, говорит им: "Теперь вы отправляйтесь в дорогу... Ну только спать не ложитесь у моря, а то мой сын будет лететь и увидит коней и вас, и вы будете спавши, вы будете побижены, а если не будете спать, то он с вами ничего не сделает, не осилеет он вас двоих" (Он. зав. 144). Во время боя братья героя находятся в избушке и неизменно засыпают, несмотря на предостережение героя. Деформацию этого мотива мы имеем, когда братья с вечера напиваются пьяными и просыпают встречу со змеем, тогла как герой бьется.

9. Изначальный противник.

Самому бою обычно предшествуют хвастливые перебранки. Хвастает змей, но и герой за словом в карман не лезет: "Я посажу тебя на ладонь одною рукою, прихлопну другою -- костей не найдут" (Аф. 560).

В течение этой перебранки оказывается, однако, одно очень важное обстоятельство: противник змею есть: этот противник --

герой сказки. Змей каким-то образом знает о существовании героя. Мало того, он знает, что он погибнет от руки именно этого героя. Можно выразиться еще точнее: ни от какой другой руки змей погибнуть не может, он бессмертен и непобедим. Между героем и змеем есть какая-то связь, начавшаяся где-то за пределами рассказа. Эта связь началась раньше, чем начинается рассказ. "Во всем свете нет мне другого соперника, кроме Ивана-царевича... да он еще молод, даже ворон костей его сюда не занесет" (Аф. 129, вар.).

Каждый, кто хоть раз слышал или читал русские народные сказки, обязательно знает о Змее Горыныче – огнедышащем драконе, падком на сокровища и красных девиц; направо и налево губящем добрых молодцев и храбрых богатырей. Зато мало кто догадывается, сколь таинственным кажется появление этого персонажа современным ученым, особенно филологам!

Змей Горыныч.

Существует несколько гипотез, пытающихся объяснить происхождение сказочного образа Змея Горыныча. Например, академик Борис Александрович Рыбаков считал, что это не что иное, как претерпевшее значительные трансформации воспоминание о мамонтах (!). Другие исследователи связывают легенды об огнедышащем змее с попытками древних понять сущность полярного сияния или проводят аналогию между Змеем Горынычем и смерчем.

Высказывалось и предположение другого порядка: образ Змея Горыныча могла породить борьба славян со степными кочевниками в конце 1-го – начале 2-го тысячелетия.

Традиционные представления о монгольском нашествии на Русь, основанные на школьном курсе истории и популярных кинофильмах, рисуют нашему воображению дикие полчища кочевников, заполонившие степь. Главными причинами военных успехов этой орды мы привыкли считать внезапность нападения, подавляющее численное превосходство завоевателей, их варварскую жестокость. Между тем серьезные исследователи единодушно утверждают, что войско Чингисхана и Батыя в ту историческую эпоху было одной из лучших армий в мире. Ее высокие боевые качества во многом объясняются заимствованием и усвоением чужого военного опыта. То же самое можно сказать и про вооружение монгольских воинов. В частности, не подлежит сомнению, что они располагали артиллерийским оружием, в основном китайского производства. Это были различные типы метательных установок, использовавших огневые снаряды, основным компонентом которых был пороховой заряд.

О том, что порох – китайское изобретение, знают все. Но вместе с тем бытует мнение, будто его первоначальным назначением было устройство фейерверков, и только значительно позже его стали применять в военном деле. Однако огневые средства издавна занимали важное место в военном искусстве китайцев. Ничего подобного Европа тогда не знала и не имела. Уже в то время китайцы располагали достаточно разнообразным арсеналом порохового оружия. Например, зажигательные снаряды – «огненные ястребы» – представляли собой деревянные сосуды с порохом или глиняные горшки, наполненные расплавленным легкоплавким металлом. Против живой силы противника использовались осколочные снаряды, начиненные порохом и разбрасывавшие при взрыве железные колючки, осколки железной или фарфоровой оболочки. Взрыв такого снаряда мог быть слышен на расстоянии около 50 километров, а его осколки легко пробивали доспехи.

Существовало у китайцев и своего рода химическое оружие: дымовые шары, испускавшие разноцветный дым, иногда с добавками удушающих веществ или, например, шары ядовитого дыма, заполненные порохом с примесью сильнодействующих растительных ядов (аконита, белены и других). Были также в арсенале китайцев снаряды, начинявшиеся негашеной известью. Кроме них, в китайских хрониках есть упоминания об огневых стрелах, которые метали из лука или арбалета, поджигая перед этим пороховой заряд, благодаря чему стрела получала дополнительный реактивный импульс. Существовали и ракеты (!) – полые бамбуковые трубки, начиненные порохом.

Благодаря военно-экономическому шпионажу и использованию знаний и опыта попавших в плен китайских специалистов новое оружие недолго оставалось исключительным достоянием китайской армии. Известно, что уже в конце XI века оно появилось у северных соседей Китая. Активно осваивали огневое оружие и монгольские завоеватели, вторгшиеся в Северный Китай в начале XIII века.

Армия Чингисхана успешно применяла гранаты с нефтью и огневые стрелы с зажигательным фитилем: примеру, в 1206 году монголами был сожжен флот одного из китайских полководцев. В 1225 году, осаждая Хорезм, монголы обстреливали город ракетами и пороховыми разрывными снарядами. Таким образом, монгольская армия располагала различными типами огневого оружия еще до вторжения на Русь. Было бы странно, если бы войска, отправленные на завоевание Европы, не были снабжены столь эффективным средством ведения войны.

А теперь вернемся к Змею Горынычу и сопоставим характерные признаки этого былинно-сказочного персонажа с некоторыми изложенными выше сведениями о китайской артиллерии. Змей Горыныч неизменно предстает как носитель огня («из ноздрей пламя пышет») и дыма («из ушей дым валит»). А китайские огневые снаряды представляли собой прежде всего гранаты фонтанирующего действия: в полете или после попадания в цель их подожженное перед запуском содержимое сгорало, выбрасывая через оставленное отверстие огонь и дым.

Змей Горыныч имеет несколько голов. А китайские огневые снаряды имели форму шара или бочонка и действительно могли напоминать головы какого-то чудища. К тому же вполне вероятно, что некоторые снаряды раскрашивались предприимчивыми завоевателями под головы драконов и могли восприниматься защитниками крепостей как отрубленные кем-то головы настоящих рептилий.

Змей Горыныч имеет «хоботы», которыми может удушить или ушибить. Согласно словарю Даля, древнерусское «хобот» означало «хвост», а также «изгиб» и «дуга». Вполне возможно, что этим словом первоначально описывались шлейфы дыма, тянувшиеся за снарядами и ракетами. Такой дым мог и задушить, и «ушибить», поскольку некоторые типы снарядов на это и были рассчитаны.

Змей Горыныч в русских сказках всегда нападает сверху и никогда не появляется из леса или из воды, что характерно для драконов из фольклора других народов. А китайские снаряды и ракеты действительно падали буквально с неба.

Полет Змея Горыныча в преданиях всегда сопровождается страшным свистом и грохотом. Это вполне объяснимо, так как пороховые снаряды в полете и при взрыве издавали и свист, и грохот.

Еще один интересный момент: у Змея Горыныча черная кровь, которая подолгу не впитывается в землю, потому что ее «не хочет принимать земля русская». Этой кровью вполне могла быть черная маслянистая жидкость, вытекавшая из неразорвавшихся снарядов и гранат с нефтью. Кстати, она на самом деле плохо впитывается в почву.

Змей Горыныч появляется всегда неожиданно, его появление в дыму и пламени контрастирует с подчеркнуто хорошей погодой. Разумеется, обстрел пороховым оружием в дождливую погоду был невозможен, поскольку вода гасила подожженные снаряды и ракеты.

Прозвище Змея – Горыныч. Традиционно принято связывать это прозвище с понятием «гора»: он либо сын большой тучи, подобной горе, либо сам огромен как гора. Но нужно иметь в виду, что легенды, былины и сказки о Змее Горыныче записаны в основном в великорусских областях, в то время как борьба Добрыни со Змеем, к которой они восходят, происходила в эпоху Киевской Руси южнее. Возможно, первоначальное прозвище Змея было связано со словом «гореть», и уже позднее и севернее оно подверглось переосмыслению.

Все эти размышления позволяют высказать следующую гипотезу. В древней мифологии широко использовалась тема борьбы героя с огнедышащим змеем-драконом. В такую форму могли облекаться, в частности, преломленные в народной фантазии представления о непонятных, пугающих природных явлениях, будь то гроза, комета или шаровая молния. В результате у многих народов возник традиционный образ дракона – охранителя вод и хозяина природных стихий. В мифологии же славян, столкнувшихся в период монгольского нашествия с загадочным и страшным огненным оружием, эта традиционная тема получила совершенно иной поворот. Змей Горыныч стал олицетворением такого оружия, превратился в метафорический образ артиллерийского обстрела.

Змей Горыныч – яркий персонаж славянского фольклора. Огнедышащий змей – дракон. Обязательный атрибут – несколько голов. Представления о Змее Горыныче восходят к динозаврам, остатки которых встречаются на всей территории расселения древних славян.

Наименование «Горыныч », предположительно происходит от слова «горный », т.е., Змей, обитающий в горной местности. Под горой подразумевалось нечто недосягаемое, далекое, так как славяне в основном расселялись на равнинах, а горы ассоциировались с другими, «чужими» местами.

По другой версии, основой для наименования послужило слово «гореть », т.е. Горящий Змей или Извергающий пламя Змей.

На древних славянских монетах изображался динозавр с высоким гребнем вдоль спины, и именовался он Змеем Горынычем.

Где живет Змей Горыныч

По преданию, Змей Горыныч обитает за огненной рекой Смородиной. Там он охраняет Калинов Мост – проход в Царство Мертвых (Сороковое Царство ).
В некоторых преданиях, место обитания Горыныча – вода. Там он предстает как морской житель.
Также есть сказки, описывающие в качестве места обитания Змея, большой богатый дворец.

Сколько голов у змея Горыныча

Обычно у мифического Змея Горыныча три головы. Однако, встречаются также персонажи с тремя, шестью, двенадцатью головами. Как правило, их количество кратно трем. Но бывают исключения (пять и семь).

Отчего характерная черта Змея - многоголовость?

Это связано с символизмом в представлении о добре и зле. Зло – всегда коварно и многолико. Оно изменчиво. Его главная цель – затуманить разум, сбить с толку.

Характерные особенности Змея Горыныча

Из сказок и преданий, по сути, только наличие нескольких голов является общей, неизменной для всех текстов, чертой Змея. Известно, что Змей может извергать пламя (дышать огнем), однако природа этого огня не совсем ясна.

Кровь Змея также обладает огненными свойствами. Она выжигает те участки земли, на которые попадает. И там потом долго ничего не растет. Кровь Горыныча черного цвета, что также усиливает негативную окраску героя.

Змей имеет способность к регенерации. Даже его отрубленные головы, вырастают заново. Он разумен, говорит человечьим голосом. Не чуждается материальных благ. Так, в некоторых сказках, Змей Горыныч облагает данью княжества и царства.

Хвост Горыныча – длинный, с наконечником – стрелой. Его кожа – чешуйчатая, переливчатая на Солнце.

Известно, что Змей – летает. Тем не менее, НИГДЕ не встречается описание его крыльев, хотя, очевидно, что они у него есть.

Змей Горыныч Оружие

Из сказочных преданий, нам известно, что Змей имел способность к извержению пламени. Однако, образ этот не появился сам по себе. Поскольку, представления о Горыныче, во многом связывались с кочевниками – завоевателями, наиболее разрушительными из которых являлись орды Чингисхана, логично предположить, что именно здесь нужно искать основу для данного способа боя / защиты.

Степные кочевники использовали в своих набегах особый вид оружия, незнакомого жителям Древней Руси – огневые стрелы , с зажженным пороховым зарядом, которые обладали невероятной разрушительной силой. Скорее всего, именно они легли в основу извержения огня Горынычем.

Основные занятия

Змей Горыныч в былинах – это, как правило, собирательный образ зла, с которым вступают в борьбу богатыри русские (обобщенно - народ ). Предназначение Змея – жечь, выжигать поля и посевы, принося тем самым, голод, разруху, запустение.

Нередко Горыныч ворует невест – самых красивых девиц. Это соответствует образу воинственных завоевателей, которые опустошали Русь своими набегами, уводили в плен молодых женщин.

Связь Змея Горыныча с другими персонажами

В некоторых сказках упоминается, что Змей водит дружбу или, скорее, заключает союз с Бабой Ягой и Кощеем Бессмертным.
Основные противники – русские богатыри: , а также Иван Царевич, Иван – Крестьянский сын, Иван-Дурак и др.

Сказка про Змея Горыныча

Сказки про Змея Горыныча: «Добрыня и Змей», «Три царства», «Бой на Калиновом мосту», «Три богатыря и Змей Горыныч».

Наиболее популярной версией сказания о Змее Горыныче является история о том, как Добрыня Никитич, прославленный русский богатырь, победил Змея – страшную гадину, терроризировавшую многие города и, в частности, столицу – Киев.

В сюжете присутствует множество характерных элементов: река, которую стережет Змей, похищение невест и остального люда, многоголовость и непобедимость Змея простыми средствами.

Змей Горыныч Фильмы Мультфильмы

Популярный персонаж в фольклорнойтрадиции славян . Свое место она заняла и среди образов русского фольклора, где она встречается в сказках и заговорах , в мифологических рассказах и легендах, в поверьях и приметах. Наиболее полно образ змеи представлен в волшебных сказках, хотя число сказочных сюжетов, где действует этот персонаж, ограничено. В фольклористике они объединяются в сюжетные типы под названиями «Чудесный предмет», «Чудесная способность», «Чудесный супруг». Есть и другие, более редкие, сюжеты.

Сюжет «Чудесный предмет» встречается в русском сказочном материале чаще других. Он был известен и на территории Карелии (сборники «Сказки и предания Северного края в записях И. В. Карнауховой», «Сказки Карельского Беломорья» (сказки М. М. Коргуева), «Русские сказки в Карелии: старые записи») . В начале сказки «Волшебное кольцо» из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки» герой избавляет от смерти собаку и кошку, покупая их у мучителей, а затем спасает из костра девушку-змею , которая оказывается дочерью «подземельного царя», обладателя сокровищ. В благодарность царь дарит герою «чудодейное» кольцо , исполняющее желания, предупреждая: «Никому про кольцо не сказывай, не то сам себя в большую беду втянешь!» С помощью волшебного кольца герой строит дворец, собор и мост и женится на королевне, которая выпытывает секрет его всемогущества, а затем крадет кольцо. По ее пожеланию герой лишается богатства и попадает в тюрьму. Из беды его выручают собака и кошка: они добывают у королевны кольцо и возвращают его хозяину.
Основная интрига и «мораль» этого сюжета связана не со змеей , которая появляется только в первой части сказки, а затем исчезает. Тем не менее здесь ясно проступает мифологическая основа этого образа - оборотническая природа змеи -прекрасной девушки и дочери владыки подземного царства. Это ее постоянная черта, она присуща змее и в «Сказке про перстень о двенадцати винтах» из того же сборника.

В сказке прослеживается и связь змеи с огнем. В момент встречи с героем змея горит в костре, то есть видимо гибнет, хотя из повествования следует, что огонь скорее комфортная для нее стихия: «Среди леса поляна, на поляне огонь горит, в огне девица сидит, да такая красавица, что ни вздумать, ни взгадать…». В свете этого ее встреча с героем предстает как бы подготовленной: ситуация мнимой гибели змеи в огне нужна для того, чтобы вознаградить доброго героя.
Однако герой данного сюжета добр не всегда. В сказке «Царевна-змея», получив за спасение змеи из огня чудесный бочонок, герой выменивает его на меч-саморуб у некоего старичка - и тут же убивает его этим мечом, чтобы вновь завладеть бочонком. Да и сам змеиный дар оказывается не только благом. Нарушение условий обладания приносит герою сказки несчастья.

Неоднозначная природа дара змеи подтверждается и другим сказочным сюжетом - «Чудесная способность». Этот сюжет менее характерен для русских сказок. Действие здесь развивается подобно тому, как и в предыдущем типе. Герой освобождает из-под камня змею, а змея наделяет его способностью понимать язык зверей и птиц с условием никому не рассказывать об этом под угрозой смерти. Благодаря этой способности герой из разговоров животных узнает то, чего не мог знать раньше. Жена героя допытывается о причинах его всеведения, и он решает рассказать ей и умереть, лишь бы положить этому конец. Тут герой слышит насмешку петуха, который упрекает хозяина за то, что тот не может сладить с одной-единственной женой. Герой избивает жену, и с тех пор та больше ни о чем его не спрашивает.
В этой сказке дар змеи , способность понимать язык животных, восходит, как отмечают исследователи, к мифологическому образу змеи -хозяйки леса и всякой лесной твари. Но и здесь владение им едва не ввергает героя в беду, хотя в данном сюжете этот мотив носит почти комический характер.

Еще один сказочный сюжет со змеей , «Чудесный супруг», существенно отличается от двух предыдущих. Он бытовал и в Карелии (сказка «Парень-гад», сборник И. В. Карнауховой «Сказки и предания Северного края») . Однако два рассмотренных сюжета объединяет один и тот же мотив дара змеи , помогающий прояснить функции этого персонажа.
Змея в сказках о змеином даре хотя и играет в судьбе героя ключевую роль, все же является персонажем одного эпизода. На ее эпизодическую роль указывает то, что иногда она и вовсе пропадает из сказки, сохраняющей все прочие сюжетные звенья (сказка «Кольцо» из сборника «Великорусские сказки. Великорусские загадки» И. А. Худякова; «Три дворца и подземельное царство» из сборника «Великорусские сказки Вятской губернии» Д. К. Зеленина; «Про перстень» в сборнике «Сказки и предания Северного края в записях И. В. Карнауховой»; «Собака и кошка» в сборнике «Сказки Карельского Беломорья») . Змея выступает как посредница между миром людей, где действует герой сказки, и миром подземным, часть свойств которого она передает герою в виде чудесного дара.

Кроме сказок змея фигурирует в заговорном жанре. Этот жанр имеет как устную, так и письменную форму бытования и поэтому находится на пересечении фольклорной и книжной рукописной традиции. Его назначение - воздействие на природный мир и человека с помощью магических словесных формул - отразилось и на образе змеи, который предстает здесь совсем иначе, нежели в сказке.

Заговоры, где упоминается змея, еще более редки, чем сказки со змеей. Это касается не только русской заговорной традиции,- притом что на Севере и в бывшей Олонецкой губернии, современной Карелии, она была богатой и хорошо развитой - но и заговорной традиции соседствующего с русскими народа, вепсов. В сборниках «Русские заговоры из рукописных источников XVII - первой половины XIX вв. «и „Русские заговоры Карелии“, где вместе содержится около тысячи заговорных текстов от XVII до ХХ века, заговоров со змеей менее двух десятков.

Змеиные заговоры делятся на две разновидности: лечебные, профилактические (для защиты от укуса) - и любовные (присушки). В отличие от присушек, заговоры лечебного и профилактического характера имеют дело с реальными змеями - с последствиями неудачной встречи с ними или с опасностью, которую они несут. Привязкой к реальности лечебных заговоров служат также сопутствующие им инструкции по обработке раны. И в лечебном, и в любовном заговоре змея выступает в качестве участника ритуального, разыгрываемого диалога. В первом заговоре она, как и в сказке, предстает хозяйкой лесного царства. В своеобразной иерархии змей она властвует над другими змеями - лесными созданиями. В качестве противостоящей змее могущественной силы упоминаются архангел Гавриил и особо почитаемый народом святой Николай. Во втором приведенном заговоре о самой змее сказано очень мало. Она присутствует в заговоре и в то же время как бы остается за пределами словесного текста. Единственный эпитет «змея-пламя» является не столько метафорой, сколько отсылкой к ее мифологической связи с огнем. Еще одно напоминание о другой ее мифологической характеристике - принадлежности потустороннему миру - заключено в комментарии, которым исполнительница предваряет заговор: читать его нужно на росстани - перекрестке, который считается в поверьях местом пребывания потусторонней силы.

Когда мы говорим об образе змеи в жанрах русского фольклора, на память приходит другой его персонаж, - змей. Носящие одно и то же имя и схожие обликом, как соотносятся между собой змей и змея? В связи с этим можно вспомнить еще один фольклорный текст - пудожскую легенду о зарождении змей, восходящую к духовным стихам, согласно которой змеи произошли из пепла сожженных останков Змея-дракона.

При возможном общем происхождении в глубине мифов змей и змея в фольклоре имеют больше отличий, чем сходств. Первое их отличие - жанры, где каждый из этих образов проявляется с большей полнотой. Для змеи это повествовательный жанр, сказка, для змея это классические эпические жанры былин и духовных стихов. Другое отличие - в тех функциях, которые змей и змея выполняют в фольклорных сюжетах. У змеи их не так много, как у змея. В своем основном жанре она выступает как чудесный помощник героя, тогда как змей чаще всего является его противником. Правда, в одной из функций змея и змей сближаются - в роли подземного существа, хранящего некие сокровища или чудесные дары. Но в целом их образы слишком разные. Типичный змей - персонаж демонический, чуждый и устрашающий, типичная сказочная змея - расположенный к герою и куда более привлекательный.

Д. Абросимова, ст. н. сотрудник сектора научно-экспозиционной работы отдела истории и этнографии.