В фэн шуй большое внимание уделяется семи звездам Большой Медведицы. Говорят, что эти семь звезд олицетворяют семь божеств, которые в свою очередь олицетворяют семь аспектов счастья. Три бога – Фу, Лу и Шоу (а на Кантонском диалекте Фук, Лук и Сау) олицетворяют три аспекта счастья и, объединившись, они не только усиливают проявление этих аспектов, но и «обеспечивают» полное счастье.
Шоу-син – бог долголетия. Слово «Шоу», а на кантонском диалекте «Сау», переводится как «Долголетие», а слово «Син» переводится как «Звезда». Этот, один из очень популярных богов китайского пантеона, олицетворяет долгую и здоровую жизнь. Он также помогает больным. Обычно он изображается с лысым, непомерно большим черепом, с длинной седой бородой, длинным посохом в человеческий рост в правой руке, к которому привязан Калабаш, в котором хранится пилюля долголетия или эликсир бессмертия, и с персиком в левой руке. Иногда он изображается верхом на олене или олень сопровождает его, потому что и олень и персик тоже являются символами долголетия. Иногда его изображают в окружении детей, потому что дети олицетворяют молодую, здоровую энергию жизни. Шоу-сина изображают также рядом с другими символами долголетия – рядом с журавлем, сосной и грибами долголетия Линь-ци.
На двух маленьких фото видно, что Шоу-син держит посох как в правой, так и в левой руке. Я думаю, что не принципиально, в любом случае обе его руки заняты.
Говорят, что пока в Китае существовали Императоры, существовал и обычай, состоящий в том, что раз в году в императорском дворце давался банкет, на который приглашались все граждане, достигшие семидесятилетнего возраста - независимо от их знатности и положения в обществе. На банкете каждому из долгожителей император дарил подарки, главным из которых был посох - такой же, как у Шоу-сина. Этот посох считался семейной реликвией и передавался из поколения в поколение.
Фу-син – бог богатства и процветания, удачи в потомстве. Он олицетворяет удачную судьбу. Его часто изображают в красной мантии торговца с ребенком на руках или свитком в руках.
Лу-син – бог власти. Он приносит удачу в карьере, в делах, на экзаменах. Его изображают в одеянии государственного чиновника со скипетром Жуи или папирусом в руках. Его можно также отличить по шапке с двумя длинными «косичками». Среди трех богов его обычно располагают в середине. Иногда его изображают со свитком в руках, на котором может быть написано «небесный чиновник дарует счастье».
Хотя изображения этих трех богов здоровья, богатства и власти рисуют отдельно и купить их фигурки можно по-отдельности, но принято изображать их вместе и три фигурки этих богов ставить вместе, потому что только три вида счастья вместе приносят истинное удовлетворение. Обычно всех трех богов изображают в образе старцев и их присутствие в доме обеспечивает счастье всего дома, всей семьи.
Принято ставить фигурки Фу, Лу и Шоу на видном, «почетном» месте, куда жители дома часто обращают взгляд. Не рекомендуется ставить их в ванной, туалете, прихожей, на полу. В жилых помещениях их используют чаще, чем в офисах.
Отдельного внимания заслуживает порядок, в котором следует ставить изображения Фу, Лу и Шоу. Логично считать, что если эти три бога перечисляются в порядке Фу, Лу, а потом Шоу, то и ставить их следует в таком же порядке. Но следует помнить, что в Китае читают справа налево, значит традиция размещения богов следующая: справа Фу, в середине Лу, а слева Шоу.
В Сингапуре есть торгово-офисный центр, в котором расположены офисы нескольких известных мастеров фэн шуй и в котором продают атрибуты и инструменты фэн шуй. Он так и называется, торгово-офисный комплекс «Фу, Лу, Шоу». На его фасаде изображены Фу, Лу и Шоу и, хотя изображения богов создавал итальянец, думаю, что на этом здании они должны быть изображены правильно, согласно традиции, хотя на мой взгляд, порядок их расположения не имеет принципиального значения.
На этом фото видно, что справа расположен Фу, в центре Лу, а слева Шоу. Вот еще несколько изображений, где боги расположены согласно традиции.
Покупая современные изображения Фу, Лу и Шоу по отдельности, их часто расставляют в порядке прочтения, т.е. слева Фу, в центре Лу и справа Шоу.
ЛУ СИНЬ (1881–1936), настоящее имя Чжоу Шужэнь – китайский писатель, революционер, основоположник новой национальной литературы.
Родился в 1881 в городе Шаосин провинции Чжэцзян в семье обедневшего чиновника. Учился сначала в Нанкине, затем в Японии . С начала 20 в. принимал участие сначала в реформаторском, а затем в революционном освободительном движении. Публиковаться начал с 1903, представив ряд произведений, созданных под влиянием просветительских идей. Пройдя через увлечение романтической литературой (статья О силе сатанинской поэзии ), обратился к реализму. Во время буржуазно-демократической революции 1911–1913 он написал первый оригинальный рассказ Былое , но подлинный переворот в китайской литературе произвел его следующий рассказ Записки сумасшедшего . Это произведение появилось в 1918 непосредственно в преддверии антиимпериалистического и антифеодального «Движения 4 мая» в Китае .
Вместе со знаменитой повестью Подлинная история А-Кью (1921) и другими произведениями, этот рассказ вошел в сборник Клич (1918–1923). Первым из китайских писателей, он сделал главными героями своих книг людей из народа. Трагедия бедной пряхи Шань-сы, потерявшей единственного сына, становится темой рассказа Завтра . В рассказе Кун Ицзи – горестная история опустившегося старого интеллигента, жестоко избитого за несколько украденных книг. Герой повести Подлинная история А-Кью, – деревенский поденщик, не имеющий даже собственного имени и не понимающий своего жалкого положения, утешает себя своими мнимыми моральными победами. Сцена «великого благополучного завершения» – казни А-Кью – стала общепризнанной вершиной китайской литературы и творчества Лу Синя.
Писатель славил героев-борцов, протестующих против всякого угнетения, таких, как героя Записок сумасшедшего , революционера Ся Йй из рассказа Снадобье , рикшу из Маленького происшествия .
Важную роль в наследии Лу Синя играют его стихотворения в прозе. Это аллегорические пейзажные зарисовки Осенняя ночь , Снег , Засушенный лист , фантастические картины Прощание тени , Мертвый огонь , Возражение собаки , лирические воспоминания Прекрасный момент из прошлого , Бумажный змей , философские раздумья в форме притчи Суждение , Умный, дурак и раб и др.
В 1922–1935 Лу Синь работает над сборником Старые легенды по-новому . Основное идейное содержание сборника – критика уродливых явлений китайской действительности. Творчество этого периода заметно отличается по характеру: если раньше, в сборниках Клич и Блуждание серьезное обличение и психологизм превалировали над сатирой, то теперь на первое место выступает язвительный, «торжествующий» смех.
Этому же периоду свойственны активные поиски нового положительного героя. Завязку рассказа Мечь составляет эпизод, традиционный для восточных деспотий: царь, желая, чтобы ни у кого не было такого меча, как у него, убил замечательного оружейника, который этот меч выковал. Но главное внимание автора приковано к другому персонажу – сыну оружейника, который мстит за своего отца. Своеобразным олицетворением труда, справедливости, равенства становится у Лу Синя герой древних мифов, Великий Юй, который, по преданию, спас Китай от потопа.
В последний период своего творчества Лу Синь в основном занимался публицистикой. Его работы тех лет объединены в сборники Горячий ветер (1925), Под роскошным балдахином (1926), Могила (1927), Вот и все (1932), Инакомыслящий (1932), Книга о ложной свободе (1933), О ветре и луне болтать разрешается (1934), В узорчатой кайме (1936) и др. Свои статьи Лу Синь называет «пестрыми заметками» или «смешанными чувствами» («цза гань»). По тематике они очень разнообразны: здесь и язвительные памфлеты (Об удивлении дружественных держав (1931), Нас больше не обманут (1932)), статьи о различных явлениях и предметах китайского быта (маньчжурской цензуре, прическах, театральном гриме, обрядах), ряд статей посвящен современной ему китайской литературе (Что такое сатира, Как я начал писать и др.). Лу Синь немало сил отдал строительству новой китайской литературы и обличению гоминьдановского произвола по отношению к прогрессивной интеллигенции.
Лу Синь (настоящее имя - Чжоу Шужэнь) (25.9.1881, Шаосин, - 19.10.1936, Шанхай), китайский писатель, публицист и литературовед. Родоначальник современной китайской литературы. В 1930-36 возглавлял Лигу левых писателей Китая. Родился в семье обедневшего помещика. В 1902 окончил Нанкинское горно-железнодорожное училище и был направлен для продолжения образования в Японию, где примкнул к просветительскому движению китайских студентов, выступал как переводчик и публицист. В статье «О силе сатанинской поэзии» (1907) проявились его симпатии к романтизму, заметные и в дальнейшем. Почти одновременно возник интерес Лу С. к реализму. В Японии и на родине Лу С. участвовал в подготовке Синьхайской революции (1911-13). В 1913 он создал первый рассказ «Былое». В 1918 Лу С. опубликовал первое произведение новокитайской литературы - рассказ «Дневник сумасшедшего», своеобразный вариант «Записок сумасшедшего» Н. В. Гоголя. Позже опубликовал сборники «Клич» (1923), «Блуждания» (1926), в который вошла повесть «Подлинная история А-Кью». Её герой, деревенский подёнщик, подвергается издевательствам со стороны односельчан и в конце концов погибает на плахе по необоснованному обвинению в грабеже. В этой повести и некоторых рассказах отразилось не апологетическое, а критическое отношение автора к народу, роднящее его с русскими революционными демократами, А. П. Чеховым и М. Горьким. Многие рассказы Лу С. посвящены интеллигенции. Здесь и смельчаки, способные пойти на смерть ради своего народа (Ся Юй из рассказа «Снадобье»), и просто умные люди, понимающие величие простого человека («Маленькое происшествие»), и симпатичные, но жалкие старые книжники («Кун И-цзи», «Блеск»), и приспособленцы вроде Фан Сюань-чо из «Праздника лета».
Большое место в творчестве Лу С. занимают стихотворения в прозе, объединённые в сборнике «Дикие травы» (1927), в которых нередко звучат пессимистические ноты. И всё же вера в жизнь у Лу С. в конечном итоге оказывается сильнее тоски. Некоторые стихи написаны сатирическими красками, иногда близки к пародии («Моя потерянная любовь»).
Сатирико-героические сказки Лу С. составили сборник «Старые легенды по-новому» (1936), основное содержание которого - критика уродливых сторон действительности. Например, в «Покорении стихии» писатель переработал китайский миф о потопе, высмеяв интеллигентов, которые дрожат за своё благополучие и не думают о народе. Мифический герой Юй, по преданию спасший Китай от потопа, становится у Лу С. олицетворением труда, демократии, равенства.
В своих публицистических статьях Лу С. откликался на самые злободневные события внутренней и международной жизни: сборники «Горячий ветер» (1925), «Под роскошным балдахином» (1926), «Инакомыслящий» (1932), «Книга о лжесвободе» (1933), «О погоде болтать разрешается» (1934), «В узорчатой кайме» (1936) и другие. Лу С. много сделал для пропаганды марксистской эстетики, для популяризации прогрессивной мировой и особенно русской и советской литературы в Китае, переводил сочинения Н. В. Гоголя, М. Е. Салтыкова-Щедрина, А. П. Чехова, М. Горького, А. А. Фадеева и других. «... Наши непрерывные связи с Советским Союзом, - писал он, - положили начало широким литературным связям Китая со всем миром» («Приветствую литературные связи Китая и России», 1932, см. Собрание сочинений, том 2, М., 1955, с. 102). В статье «Революционная пролетарская литература в Китае и кровь её авангарда» (1931) он защищает прогрессивных китайских писателей, борется с феодально-буржуазной культурой и лжереволюционными литераторами. Его «Краткая история китайской повествовательной прозы» (1923) - первый обобщающий труд о наиболее демократическом роде национальной литературы.
Труды Лу С. переведены на многие языки мира. На русском языке выпущено 4-томное собрание его сочинений (1954-56) и более ста отдельных изданий его произведений.
Большая Советская Энциклопедия
бросается на мать с ножом. Мать бежит от сына и встречает Николая Угодника в образе старичка, который объясняет ей, от какой судьбы он спас ее и младенца, не препятствуя его смерти. Женщина понимает смысл его слов и снова оказывается в прошлом, рядом с умершим ребенком. Брат с сестрой, слушая нянин рассказ, начинают плакать оттого, что младенец в итоге так и не воскрес, хотя сестра и пытается понять сама и объяснить брату, что так «ему (младенцу) лучше», что ему «было предопределение». Метафорический смысл этой притчи направлен на осмысление судьбы эмигрантов, для которых покинуть родину казалось равносильным смерти, однако лучше смерть, чем «псевдожизнь».
Здесь, как и в некоторых других рассказах периода эмиграции, акцент делается на нетипичном для Гиппиус, «детском» видении мира
Непогрешимой вере в чудо и, возможно, неосознанной вере в обязательное спасение души. Новыми героями ее рассказов становятся дети, чей собственный взгляд на мир теперь лучше отражает надежду эмигрантов на спасение (возвращение на Родину) и веру в будущее. «Несправедливость», «Дочки», «Таня», «Ваня и Мэри», «Надя» - в этих рассказах явственно ощущается присущее теперь автору иррациональное начало, основанное не на фактах, а на слепой, «спасительной» вере. Интуитивность, а не опытные знания, надежда, призрачная, но дающая силы - таков теперь главный лейтмотив ее повествования.
В рассказах Гиппиус все чаще звучит тема времени, вечности, неразделяемого «сейчас» и «потом», «тогда» и «теперь». Автор рассуждает о времени так, словно его не стало или его значение утрачено, после роковых событий перестало быть важным, «когда это было». Теперь «все равно когда, вероятно давно...»8 Страх, гибель (причем моральная часто тождественна физической)
Типичные для художественного мира Гиппиус экзистенциальные категории в этот период творчества. Писательница по-новому смотрит и на свое прошлое, на прежнее мировоззрение. Не случайно многие свои рассказы доэмигрантского периода она переиздает, внося в них различные
УДК 821.581.09Лу Синь
лу синь В россии
М. В. Михайлова, Шэ сяолин
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова E-mail: [email protected], (Шэ Сяолин)[email protected]
В статье рассматриваются подходы, обусловленные историческим контекстом, к изучению творчества китайского писателя Лу Синя в советском литературоведении 20-70-х гг. ХХ в., выявляются причины интереса к его наследию, дается анализ основных достижений российского лусиневедения, про-
корректировки и изменения («Светлое озеро», «Старый керженец», «Женское», «Только две» и др.). Эмигрантский период творчества Гиппиус и, в частности, ее рассказы характеризуются стойким ощущением катарсиса, твердой и мужественной уверенностью в Божьем оправдании любого креста, несомого людьми.
Несмотря на звучащее в поздних рассказах убеждение в том, что эмиграция обрекает творческую личность на крах, сама З. Гиппиус до конца сумела сохранить свое литературное и человеческое достоинство. Ее декадентские настроения, «мстящие» и «гневные» нотки ее творчества постепенно сменяются подлинно человеческими, наполненными смирением, мудростью.
Язык ее прозы, тем не менее, остается прежним. Он, как и ранее, выверен и точен. Чувство слова никогда не покидает и не подводит Гиппиус, ее способность находить нужную, «звучащую» фразу или оборот, задающий тон всему рассказу, остается неизменной. Необыкновенная память, способность воспроизвести «былое» и воплотить в новых произведениях пережитые чувства и эмоции, донести до читателя всю палитру мыслей и ощущений - все это делает литературное наследие З. Гиппиус ценным источником знаний об одном из самых трагических и сложных периодов в судьбах русских писателей ХХ в. - их жизни за рубежом в период первой русской эмиграции.
Примечания
1 ОсьмаковаН. Единственность Зинаиды Гиппиус. URL: http://gippius.com/about/osmakova-edinstvennost-gippius. html (дата обращения: 12.08.2015).
2 Гиппиус З. Собр. соч. : в 15 т. Т. 11. Вторая любовь: Проза эмигрантских лет. Рассказы, очерки, повести 1923-1939 гг. М., 2011. С. 93.
3 Там же. С. 275.
4 Там же. С. 276
5 Там же. С. 106.
6 Там же. С.130.
7 Там же. С. 30.
8 Там же. С. 37.
водится сопоставление с аналогичными работами китайских ученых.
Ключевые слова: Лу Синь, литературоведение в СССР, критический реализм, социалистический реализм, классик китайской литературы.
© Михайлова М. В., Сяолин Шэ, 2015
Lu Xun in Russia
M. V. Mikhailova, Shes Sanling
The article examines historically determined approaches to the study of the oeuvre of the Chinese writer Lu Xun in the Soviet literary criticism in the 20-70s of the XXth century, identifies the causes of interest in his heritage, analyzes the main achievements of the Russian Lu Xun studies, and provides a comparison with similar works by Chinese scientists.
Key words: Lu Xun, study of literature in the USSR, critical realism, socialist realism, classic of Chinese literature.
DOI: 10.18500/1817-7115-2015-15-4-85-90
Двадцатые годы XX в. ознаменованы усиленным интересом советского культурного сообщества к «новой китайской литературе», т. е. той, которая возникла и укрепилась после развития общественно-политического Движения 4-го Мая, которое расценивалось как демократическое. И выразителем этого умонастроения становится в восприятии советских литературоведов и читателей Лу Синь (1881-1936). Он действительно являлся одной из ведущих фигур современной китайской литературы, и он же оказался в числе первых писателей, произведения которых были переведены на русский язык и «изданы в СССР отдельным сборником»1, а впоследствии неоднократно и переиздавались. В итоге советский читатель познакомился практически с самыми значительными текстами его художественных и публицистических произведений. Почти одновременно началось и изучение наследия Лу Синя, толчком чему послужил сборник его произведений 1929 г. Поначалу исследование его творчества ограничивалось описанием жизненного пути и мировоззрения, и подход к писателю имел отчетливо выраженный общественно-политический характер, определялся состоянием идеологической атмосферы в российском обществе. Это отчетливо прослеживается во вступительных статьях к разным изданиям и рецензиях на выходящие сборники его произведений.
В 1929 г. вышел в свет сборник «Правдивая история А-Кея» в переводе Б. А. Васильева, который написал и предисловие. Он счел, что Лу Синь «по характеру своего творчества» в первую очередь бытописатель, что он «один из первых начал брать, в качестве темы, китайскую деревню, до тех пор не находившую себе места в классической литературе Китая»2. Это же отметил и рецензент сборника Я. Фрид, указавший, что «знание китайской деревни, умение играть мельчайшими бытовыми деталями, ирония, сдержанный лиризм делают вещи этого писателя интересными и для европейского читателя»3. Многие из этих моментов и легли в основу определения, которое надолго сохранилось за Лу Синем. Поэтому неудивительно, что уже в 5-ом томе «Литературной энциклопедии 1929-1939» в статье о китайской
литературе об этом писалось как об установленном факте: «Лу Сюнь (китайский Чехов, как его называют) - бытописатель, реалист, впервые ввел в литературу тематику деревни, с необычайной яркостью отобразил нищету, страдания и безвыходность положения крестьянина, задавленного пережитками феодализма»4, т. е. делался упор на критической направленности его творчества. Но чуть позже, в связи с ожесточением классовой борьбы в советском обществе, в 6-ом томе в статье, непосредственно освещающей его фигуру, писателю была дана уже классовая оценка: «По своей идеологии Л.-С. - типичный мелкобуржуазный радикал. Сыграв значительную роль в так назыв. "литературной революции", впервые внеся мотивы деревни в новую литературу и доказав своими произведениями возможность художественного использования живого языка вместо архаических форм старой письменности, Лу-Синь в своем дальнейшем развитии отстал от бурных темпов китайской революционной литературы, оставшись на анархическо-инди-видуалистических позициях»5. Но уже в 1949 г. А. Фадеев несколько исправил это положение, обратившись к характеристике именно художественного дарования писателя и введя его в круг существования основных тенденций литературного процесса ХХ в. В статье, озаглавленной «О Лу Сине», он писал: «По духу он - рядом с Чеховым и Горьким. <.. .> Он, подобно нашим классикам, был писателем-критическим реалистом, то есть писателем, разоблачавшим и бичевавшим силы старого общества, силы, угнетавшие народ и подавлявшие личность "маленького человека". Лу Синь - мастер короткого рассказа. Он умеет коротко, ясно и просто передать мысль в образах, в эпизоде - большое событие, в отдельном человеке - тип»6. Так, в нескольких предложениях Фадеев сумел выявить самое существенное в наследии художника: социальную зоркость автора, сатирические краски, особую сжатость повествования, национальный колорит.
В 1953 г. была написана популярная брошюра «Великий китайский писатель Лу Синь», в которой автор дал краткий обзор жизненного и творческого пути писателя, связав его, естественно, «с историей освобождения китайского народа от феодального и империалистического гнета»7. Там же возникла формула, которая будет сопровождать отныне разговор о Лу Сине постоянно: он «родоначальник и первый классик реалистической литературы Китая нового времени»8.
Изучение Лу Синя в СССР получило новый импульс после появления четырехтомного Собрания сочинений писателя, вышедшего в 19541956 гг. Почти сразу же появлялось пять монографий, посвященных ему: «Лу Синь» (1957) и «Лу Синь. Жизнь и творчество» (1959) Л. Д. Поздне-евой, «Формирование мировоззрения Лу Синя» (1958) В. Ф. Сорокина, «Лу Синь. Очерк жизни и творчества» (1960) В. В. Петрова, «Лу Синь и его
предшественники» (1967) В. И. Семанова. Здесь уже осваивались не только факты биографии писателя, но и процесс формирования его творческого метода. А самое главное, предлагался подробный анализ его художественных произведений из сборников «Клич», «Блуждания», «Дикие травы» и «Старые легенды в новой редакции». К творчеству Лу Синя в это время советские ученые применяли те же определения - «реализм» и «критический реализм», что и китайские исследователи. А вот относительно использования термина «социалистический реализм» по отношению к его творчеству у китайских и советских исследователей возникли разногласия (в Китае имя Лу Синя стали определенно связывать с этим методом).
Л. Д. Позднеева в своих монографиях (книга «Лу Синь. Жизнь и творчество» была переведена на английский, японский и китайский языки, что делало ее, в свою очередь, в определенной степени образцовой в отношении «оценок», выставляемых художнику), определенно заявив, что Лу Синя следует считать основоположником метода критического реализма в Китае, но добавляла, что в последние годы Лу Синь пришел к методу социалистического реализма, который проявился в сборнике «Старые легенды в новой редакции». Хотя фраза, будто бы подтверждающая приверженность писателя новому методу, в общем не очень отличалась от того, что писалось применительно к его критическому реализму -«социалистический реализм обусловил большую силу его типов, позволил ему вынести приговор отрицательным героям своего времени и воспеть славу народу - созидателю и борцу»9, она призвана была убедить читателя, что писатель перешел на новые идейно-эстетические позиции.
В. Ф. Сорокин, указав, что Лу Синь «поднял китайскую литературу до вершин критического реализма, создал потрясающую по своей правдивости картину действительности», подчеркнул глубокое раскрытие им «классовых противоречий китайского общества»10, что, конечно же, возможно только при условии овладения новым художественным методом. Литературовед выстраивал свою конструкцию, как обычно и делалось, на анализе эволюции образа положительного героя-революционера, что, по его убеждению, «свидетельствует об утверждении в его творчестве конца двадцатых - начала тридцатых годов метода социалистического реализма»11. Теперь Лу Синь определенно становится и «одним из зачинателей социалистического реализма в Китае»12.
Несколько более осторожен в определениях был В. В. Петров. Литературовед убежден, что «новый революционно-демократический характер реализма Лу Синя» определился в связи с движением 4 мая 1919 г., и это стало важнейшим моментом в дальнейшем развитии реалистического метода писателя. Но «проблема определения творческого метода "Старых легенд в новом изложении" требует еще тщательной разработки в
виду сложности самого литературного материала, и категорическая формулировка о социалистическом реализме в "Старых легендах в новом изложении" еще недостаточно доказана». Он следующим образом аргументировал свою точку зрения: в рассказах «прогрессивные силы представлены героями-одиночками, защищающими интересы народа, но принадлежащими к господствующему классу, тогда как сам народ показан лишь как пассивная масса. О связях главных персонажей с народом сказано слишком мало. Такое изображение народа еще не соответствует принципам литературы социалистического реализма, которая воспевает народ как движущую силу истории»13. Последнее замечание в свете дискуссий о сущности социалистического реализма следует признать справедливым. Во всяком случае автор работы «Лу Синь. Очерк жизни и творчества» пытался привести в соответствие реальные наблюдения над текстами китайского писателя с теоретическим установками, бытовавшими в советской науке.
Однако не следует думать, что советские исследователи ограничивались только рассуждениями на тему, соответствует ли написанное Лу Синем канонам социалистического реализма. Они пытались обнаружить и художественное своеобразие прозы писателя, обращались не только к содержанию его произведений, но и к их формальным достоинствам. Портретные характеристики героев, их психология, описание окружающей среды - все это так или иначе подвергалось пристальному разбору.
На взгляд Позднеевой, Лу Синь - выдающийся мастер художественной детали, приметливый наблюдатель, что позволило ему нарисовать широкую картину современного Китая, а самое главное - создать ряд ярких образов представителей различных общественных слоев. Его герои представляют собой разительный контраст с тем, к чему привык китайский читатель: «На смену фантастическим, авантюрным и рыцарским романам, драмам и новеллам, в которых влюблялись друг в друга "ученые таланты" и изнеженные красавицы, Лу Синь ввел в литературу неприкрашенную действительность, новых героев - простых людей»14. Именно разрыв с предшествующей национальной традицией, реформа языка оказались способны вывести писателя на новый уровень эстетического освоения действительности. Раньше повествование о герое требовалось по старой традиции китайской литературы начинать с фамилии героя, имени предков и местности, где он родился, т. е. давать обширную экспозицию, но казнь и насилие любого рода не давали возможности людям из низших классов оставить хоть какие-нибудь следы в официальных документах. Следовательно, чтобы начать жизнеописание незначительного героя, Лу Синю пришлось создать новую форму.
Этой «формой» стал лаконизм: «Особенно поражает умение Лу Синя несколькими штрихами
вскрыть социальные противоречия»15. Компактность определила и композиционные особенности произведений писателя: «С каждым новым произведением перед читателем раскрывается богатство композиционных средств писателя. В одних рассказах он сосредоточивает все внимание на каком-то эпизоде в жизни героя, очень скупо обрисовывая его прошлое. <.. .> В других произведениях писатель проводит своего героя через ряд жизненных испытаний, раскрывая процесс изменения его характера в следующих друг за другом эпизодах или в картинах начала жизни и конца»16. Л. Д. Позднеева перечислила разные приемы, использованные Лу Синем для лепки образа, например, приемы описания внешней характеристики героев, природы и места действия, пародирование, прием контраста. Особо отметила она специфический прием, разработанный писателем для обрисовки отрицательных персонажей, - обыгрывание контраста «между той добропорядочной, глубокомысленной личиной, которую они носят обычно, и гаденьким нутром»17. И эти достижения Позднеева связала с учебой Лу Синя у классиков русской литературы - Гоголя, Щедрина, Чехова и Горького, который он переводил на протяжении всей жизни.
Так, о «Старых легендах в новой редакции» она писала: «Материалы для своих сатирических сказок Лу Синь подбирал очень долго. Он знакомился с такого рода произведениями других писателей. <.> Он в тридцатых годах изучал этот жанр у реалистов - Салтыкова-Щедрина и Горького. <.> Создание же последних, подлинно реалистических сказок совпадает со вниманием писателя к русским авторам. <.> Если в основном решении проблемы сатиры в сказке можно найти сходство писателя с Салтыковым-Щедриным, то в высмеивании философских школ нельзя не признать горьковских настроений. Но творческое восприятие иностранного опыта лишь помогло Лу Синю вынашивать собственный замысел и воплощать его в реалистическом, обличительном плане». При этом литературовед настойчиво проводила мысль, что, учась у великих, Лу Синь «не повторил ни одного из них»18.
В. Ф. Сорокин в статье «О реализме Лу Синя» попытался обозначить вехи развития художественного творчества писателя, заметив, что новаторство Лу Синя было связано, главным образом, с «принципиально новым методом создания художественных образов»19. В чем же он заключался? В новых способах раскрытия характера героя, который теперь выступал не носителем одной какой-либо черты, а рисовался многопланово. Помогает в этом писателю опора на реалистическую типизацию, которая немыслима без «глубины психологического анализа», которую Лу Синь воспринял от Чехова и Толстого. Именно они нацелили его на передачу сокровенных мыслей и переживаний действующих лиц. «В старой китайской литературе, - писал автор
статьи, - была известна лишь новелла бытового, фантастического или исторического содержания, в которой на первом месте были острота ситуации и драматичность сюжета», а психологизм Лу Синя
стал «явлением в значительной степени новым для
" " 20 китайской литературы»20.
В его же монографии о Лу Сине были проанализированы ранние публицистические выступления писателя и его первые шаги в области художественной прозы, включая его первый рассказ «Былое», написанный на классическом китайском языке вэньяне и долго не привлекавший в Китае внимания. Обобщая свои наблюдения, автор сделал вывод об основных составляющих художественного мира китайского прозаика - это реализм, отличающийся «прежде всего смелостью и широтой критики», революционный патриотизм и гуманизм. Он также указал на особое сочетание сатиры и патетики в произведениях китайского художника, который создал «целую галерею сатирических образов»21 и раскрыл духовное величие своего народа. Именно эти черты, посчитал он, более всего роднят творчество Лу Синя с русской классической литературой.
В. В. Петрова заинтересовала система художественных образов писателя. Он выделил образы крестьян, интеллигентов, женщин, выявил их типичные особенности, рассмотрел различные художественные приемы, используемые автором в произведениях, исследовал отношения писателя к наследию классической китайской и русской литературы. Он приветствовал разнообразие образов китайских интеллигентов, которые писателем отнюдь не идеализируются. Напротив, Лу Синь «сосредоточил внимание на критике их недостатков. Он осуждал тех, кто капитулировал перед трудностями и предавался унынию, сурово обличал консерваторов с их двуличной моралью»22. Исследователь остановился на рассказе «Братья», выделив в нем «обличение интеллигентского эгоизма». Он вступил в спор со своими китайскими коллегами, которые ограничивали значение этого произведения биографической канвой (главным в их рассуждениях было сопоставление событий рассказа с фактами жизни Лу Синя). И нельзя не согласиться с его утверждением, что такое прочтение «перечеркивает социальное и художественное значение этого произведения»23. Петров считал, что в первую очередь надо ценить самобытность китайского автора, его индивидуальный почерк, что не отменяет, однако, влияния русской литературы, которое особенно заметно в сборнике «Клич» и рассказе «Записки сумасшедшего». Как отмечал сам Лу Синь, последнее произведение написано под прямым влиянием одноименного произведения Гоголя. Но Петров конкретизирует это замечание, указывая на «форму повествования (дневник), прием критики общественного зла (восприятие окружающего мира глазами душевнобольного)». «Если говорить о влиянии на Лу Синя других русских писателей, - продолжал он, - то после
Гоголя должен быть назван Чехов, с которым Лу Синя сближает непримиримое отношение к общественным порокам, интерес к жизни "маленького человека", острота художественного анализа и наблюдательность»24. Кроме того, в рассказах писателя ощущается влияния Леонида Андреева и Гар-шина. Петров обобщил, что «русская классическая литература сыграла важную роль в формировании реалистического метода Лу Синя, но ее влияние отнюдь не нарушало самобытности его писательской манеры, не означала отступлений от национальных традиций ради лжеевропейзации»25. Все свои наблюдения филолог подкреплял характеристикой литературных взглядов писателя, изложенных тем в литературных дискуссиях.
Касаясь конкретно языковых особенностей произведений Лу Синя, Петров сделал несколько важных наблюдений над стилем писателя (особенно ощущаемых в «Блужданиях» и «Кличе»), который характеризуется «тщательным отбором тропов, отсутствием словесных украшений, лаконизмом в диалогах, выразительностью детали при воспроизведении портрета героев и фона рассказов»26. Затронул Петров и тему взаимодействия народного и классического китайского языков. Из классики Лу Синь брал нередко «целые цитаты из древних сочинений, преимущественно из книг конфуцианского канона»27, но, преследуя цели художественной выразительности, он также обращался к народной этимологии, использовал иностранные слова, вульгаризмы. Все перечисленные факты выделяют исследование Петрова среди текстов, посвященных наследию Лу Синя, почти всегда носящих печать своего времени. Это позволило известному филологу-китаисту Б. Риф-тину указать, что работа В. Петрова имеет чисто «литературоведческий характер»28. И Сорокин в своей статье «Изучение новой и современной китайской литературы в России» подчеркнул достоинства книги В. Петрова, привлекающей «взвешенностью и точностью характеристик, тщательною документированностью положений»29.
Эти же качества во многом присущи и монографии В. И. Семанова, рассматривающего фигуру писателя в сопоставлении с предшествующей литературой. Используя историко-сравнительный метод, автор сравнил творчество Лу Синя с произведениями романистов-обличителей начала XX в. на разных уровнях - идейно-тематическом, образном, языковом - и отметил как новаторство писателя, так и преемственность традиции в его творчестве. Он выделил следующие уровни для сопоставления: «жанры», «темы, герои, идеи, настроения», «принципы создания образов», «описание среды», «композиция», «выявление авторской оценки», «язык» - и пришел к заключению, что Лу Синь обратил внимание на страдающую личность, сосредоточился на поиске в каждом человеке индивидуальных, неповторимых черт, на глубоком проникновении во внутренний мир героев. Семанов писал, что Лу Синь, по сути, наметил
совершенно новый принцип изображения человека с опорой на открытия русской реалистической прозы XIX в. «Старая китайская проза, - писал он, - в том числе обличительный роман, раскрывала характер героя почти исключительно через его поступки. Лу Синю предстояло прежде всего преодолеть инерцию, сложившуюся в национальной литературе. Вероятно, поэтому первый его рассказ "Дневник сумасшедшего" (можно перевести также: "Записки сумасшедшего") был почти целиком посвящен раскрытию внутреннего, духовного мира героя. Немалую поддержку Лу Синю в этом радикальном повороте оказало творчество Гоголя, которое он высоко ценил»30.
Семанов обратил также внимание на «бес-тиарий» Лу Синя (об этом прежде практически не писалось) и на синтез восточной и западных традиций, в частности западноевропейской эстетики, сформулировав это положение следующим образом: писатель, «с одной стороны, через голову обличительных романистов апеллирует к китайской классической прозе, авторы которой не вмешивались открыто в повествование, а с другой, воспринимает традицию западного классического реализма, где тенденциозность достигалась в основном столкновением характеров и ситуаций»31.
Большим завоеванием русского лусиноведе-ния стала статья Л. З. Эйдлина «О сюжетной прозе Лу Синя», которая в качестве предисловия была напечатана в сборнике писателя «Повести. Рассказы» (1971). Этот автор также апеллировал как к особому завоеванию Лу Синя - к аккумуляции в его наследии классической китайской, западной и русской литературных традиций. Подробно были им проанализированы «Записки сумасшедшего», в которых он увидел не только гоголевское влияние, но и типологическое сходство с творчеством другого русского писателя - Леонида Андреева. «Записки.», отмечал он, «удивили и даже взволновали читателей, увидевших здесь много нового и необычного. Конечно, некоторые из них помнили, что рассказ с таким названием был уже в мировой литературе, и не кто иной, как Лу Синь, писал в свое время о русском писателе Гоголе. <...> Но позвольте, скажет внимательный, сведущий в литературе читатель, не подобным ли призывом кончалось уже другое какое-то произведение? Да, да. "Спасите меня! Спасите!" - кричит герой рассказа Л. Андреева "Ложь". Стоит задуматься над тем, что столь поразившее современников творение Лу Синя начинается с гоголевского заглавия и кончается подобным андреевскому призывом»32. И в рассказе «Завтра» он также обнаружил сходство с андреевским творчеством: «Рискуя показаться назойливым в ассоциациях, снова приводящих к Андрееву, я не могу не вспомнить о рассказе его "Великан" начала 900-х годов, почти несомненно, как и многие произведения Андреева того времени, известном Лу Синю. В нем та же атмосфера безнадежного материнского горя <...> "Завтра" Лу Синя распространеннее и конкретнее, и глубже
андреевского эскиза, и оставляет в нас не только чувство разрывающей душу скорби, но и неудовлетворенную мысль о завтрашнем <...> дне». Утверждая, что Лу Синь - очень национальный писатель, впитавший в себя китайскую традицию и не мыслимый без нее, но «китайская действительность не могла уже обойтись без взгляда на запад, когда он врывался в нее и своим насилием, и своим сочувствием»33. По словам современного русского ученного, статья Эйдлина - «лучшее, что написано у нас о Лу Сине - художнике и человеке, написано - при всей неизбежной сжатости - красочно, тонко, ассоциативно и убедительно»34.
Изучение художественной прозы Лу Синя в России в основном совпадает с теми этапами, которое переживало оно в Китае. Но именно русским ученым удалось вписать творчество великого китайского писателя не только в китайскую, но и в мировую культуру. В России рассматривался не только идейный смысл его произведений, но и их художественное своеобразие. Лу Синь воспринимался как достойный преемник классического наследия Китая, но в первую очередь как создатель современной китайской прозы, основоположник нового китайского литературного языка и первый китайский писатель, кто смог синтезировать достижения национальной и западной литературы.
Примечания
1 Серебряков Е., Родионов А. Постижение в России духовного и художественного мира Лу Синя // Проблемы литератур Дальнего Востока. V Междунар. науч. конф. : сб. материалов: в 3 т. СПб., 2012. С. 10.
2 Лу Синь. Правдивая история А-Кея. Л., 1929. С. 5.
3 Фрид Я. [Рец.] Правдивая история А-Кея // Новый мир. 1929. № 11. С. 255.
4 Кара-Мурза Г. Китайская литература // Лит. энциклопедия: в 11 т. Т. 5. М., 1931. Стб. 249.
5 Лу-Синь // Там же. Т. 6. М., 1932. Стб. 641.
7 Федоренко Н. Великий китайский писатель Лу Синь. М., 1953. С. 3.
8 Там же. С. 19.
9 Позднеева Л. Лу Синь. Жизнь и творчество. М., 1959. С. 516.
10 Сорокин В. Формирование мировоззрения Лу Синя. М., 1958. С. 191.
11 Там же. С. 134.
12 Сорокин В. О реализме Лу Синя // Вопр. литературы. 1958. № 7. С. 22.
13 Петров В. Лу Синь. Очерк жизни и творчества. М., 1960. С. 327.
14 Позднеева Л. Указ. соч. С. 177.
15 Там же. С. 209.
16 Там же. С. 209-210.
17 Там же. С. 212.
18 Там же. С. 515.
19 Сорокин В. О реализме Лу Синя. С. 20.
20 Там же. С. 21-22.
21 Сорокин В. Формирование мировоззрения Лу Синя. С. 191.
22 Петров В. Указ. соч. С. 178.
23 Там же. С. 197.
24 Там же. С. 151.
25 Там же. С. 153.
26 Там же. С. 202.
27 Там же. С. 203.
«ФНХМЙ», 1992^02Ш2Щ°
29 Сорокин В. Изучение новой и современной китайской литературы в России // Духовная культура Китая: Энциклопедия: в 5 т. / гл. ред. М. Л. Титаренко; Инт-т Дальнего Востока. Т. 3. Литература. Язык и письменность / ред. М. Л. Титаренко [и др.]. М., 2008. С. 198.
30 Семанов В. К новой классике // Вопр. литературы. 1962. № 8. С. 147.
31 Там же. С. 152.
32 Эйдлин Л. О сюжетной прозе Лу Синя // Лу Синь. Повести. Рассказы. М., 1971. С. 5.
33 Там же. С. 10.
34 Сорокин В. Изучение новой и современной китайской литературы в России. С. 198.
УДК 821.161.109-1+929[Мандельштам +Белый]
несобранный цикл о. мандельштама памяти андрея белого (проблемы композиции и жанра)
Б. а. Минц
Саратовский государственный университет E-mail: [email protected]
В статье рассматривается группа стихотворений Мандельштама, по-свящённых Андрею Белому, и показывается, что эта группа состав-
ляет несобранный цикл, связанный с архаическими признаками жанра реквиема. Анализ композиции цикла позволяет предположить, что вариативность стала здесь одним из факторов циклизации. Ключевые слова: жанр, композиция, несобранный цикл, циклизация, реквием, вариативность.
Лу Синь, знаменитый писатель
Лу Синь (Lu Xun)
Лу Синь - китайский писатель. Лу Синь (Чжоу Шужэня) родился 25 сентября 1881 года в провинции Чжэцзян, городе Шаосин (Китай), в семье сельского интеллигента. Рано лишившись отца, Лу Синь сам пробивает себе дорогу. Учился сперва в мореходной школе, затем окончил горное училище и был послан в Японию для завершения образования. Попав в Токио, меняет профессию и, окончив медицинский институт в Сендай, становится врачом. В начале Русско-японской войны Лу Синь выступает в качестве публициста. Двадцати девяти лет, стесненный материальными условиями, возвращается в Китай, становится преподавателем в средней школе своего родного города и занимается переводами.
Революция 1911 года выносит Лу Синь на поверхность общественной жизни. Национальное правительство назначает его советником при министерстве народного просвещения в Пекин; здесь он получает ученую степень и кафедру национальной литературы при Государственном университете. В 1918 году Лу Синь принимает участие в так называемой «литературной революции», печатаясь в революционном журнале «Синь цин-нянь» (Новая молодежь). Борясь за европеизацию китайского языка. В первый период китайской революции 1925-1927 годов, к моменту Северной экспедиции Кантонской армии, Лу Синь, не выдержав цензуры и притеснений реакционного пекинского правительства, уезжает на революционный юг по приглашению Кантонского университета, но непосредственного участия в революции все же не принимает. После измены национальной буржуазии и перехода ее на сторону империализма переходит к издательской работе, учредив анонимное издательство «Вэй-мин шэ», ставящее задачей перевод иностранной, в частности советской литературы. Этим издательством выпущены сочинения Кропоткина, Лавренева, Горького, Серафимовича, Фадеева, Гладкова и литературно-критические статьи Плеханова и Троцкого. В переводе самого Лу-Синя опубликованы «Разгром» Фадеева, «Октябрь» Яковлева и другие произведения советских писателей. Из оригинальных художественных произведений Лу-Синя нужно отметить два сборника новелл: «Нахань» (Крик), включающий рассказы периода 1918-1922 годов, и «Пан-хуан» (Блуждания) периода 1924-1925 годов, а также шесть сборников этюдов, стихотворений в прозе и писем, с преимущественно публицистическим уклоном, - «Могильник», «Дикие травы», «Теплый ветер», «Цветной покров» (2 тт.), «Плоды давнишних достижений».
Натуралистически-импрессионистская сатира, характеризующая Лу-Синя, идеологически связана с мелкобуржуазной интеллигенцией; основная тематика его произведений - быт деревни, пролетариев и полупролетариев и городской интеллигенции; он уделяет много места событиям периода революции 1911 года, боксерскому восстанию, остро сатирическими красками рисует темные стороны современности, но его протест не связан ни с какими положительными выводами. Для этого у него нехватает революционного мужества. Мелкобуржуазная сущность творчества Лу-Синя ясно выступает в его произведениях «Крик» и «Блуждания».
Когда возникло в Китае пролетарское литературное движение, Лу Синь отнесся к нему очень несерьезно, издеваясь над ним и считая его детской болезнью. В редактируемом им журнале «Юй-сы» (Словесная нить) он вел полемику с журналом «Творчество» и «Солнце». Из отдельных произведений Лу-Синя наиболее известны рассказы: «Правдивая история А-кея», «Записки сумасшедшего», «На показ», «Родина», «Лекарство». «Счастливая семья», «Одиночка». По своей идеологии Лу Синь - типичный мелкобуржуазный радикал. Сыграв значительную роль в так называемой «литературной революции», впервые внеся мотивы деревни в новую литературу и доказав своими произведениями возможность художественного использования живого языка вместо архаических форм старой письменности, Лу-Синь в своем дальнейшем развитии отстал от бурных темпов китайской революционной литературы, оставшись на анархическо-индивидуалистических позициях. Весь период великой революционной волны 1925-1927 Лу Синь стоял в стороне от нее, сохраняя позиции аполитичного художника. Однако период гоминдановской реакции и новый революционный подъем обусловили собой известный поворот в мировоззрении Лу Синя. С 1928 года Лу Синь переживает резкий перелом. Он основал «Лигу свободы», которая сыграла известную роль в революционном движении, особенно среди интеллигенции. В феврале 1930 года Лу Синь выпустил вместе с 50 другими представителями литературного мира и интеллигенции воззвание от имени «Лиги свободы» против гоминдановского режима. Он редактировал журнал «Мон-Я» и др., которые были запрещены гоминдановскими властями и английскими империалистами.
Лу Синь принимает активное участие в деятельности писательских организаций, в 1931 году избирается руководителем Лиги левых писателей Китая; работает на переводом романа А. Фадеева "Разгром". В 1931-1934 гг. выходит в свет серия книг Лу Синя: "Инакомыслящие" и "Книга о ложной свободе", "Северные пески на южный лад" и "О погоде болтать не разрешается", в которых собраны публицистические произведения Лу Синя за этот период. Говоря о публицистическом наследии Лу Синя (десять сборников), необходимо отметить разнообразную тематику его работ; трудно найти область общественной жизни китайского народа, о которой не писал бы Лу Синь. Мастерски владея искусством полемики, он достаточно резок в постановке проблем, непреклонен в поиске решений. В 1936 году, незадолго до своей кончины, Лу Синь пишет сатирические сказки, объединенные в сборнике "Старые легенды в новой редакции", работает над переводом поэмы "Мертвые души" Н. Гоголя. Лу Синь заболевает туберкулезом и 19 октября 1936 года умирает в Шанхае.
380 руб
Когда дыхание растворяется в воздухе. Иногда судьбе все равно, что ты врач
Пол Каланити - талантливый врач-нейрохирург, и он с таким же успехом мог бы стать талантливым писателем. Вы держите в руках его единственную книгу. Более десяти лет он учился на нейрохирурга и всего полтора года отделяли его от того, чтобы стать профессором. Он уже получал хорошие предложения работы, у него была молодая жена и совсем чуть-чуть оставалось до того, как они наконец-то начнут настоящую жизнь, которую столько лет откладывали на потом. Полу было всего 36 лет, когда смерть, с которой он боролся в операционной, постучалась к нему самому. Диагноз – рак легких, четвертая стадия – вмиг перечеркнула всего его планы. Кто, как не сам врач, лучше всего понимает, что ждет больного с таким диагнозом? Пол не опустил руки, он начал жить! Он много времени проводил с семьей, они с женой родили прекрасную дочку Кэди, реализовалась мечта всей его жизни – он начал писать книгу, и он стал профессором нейрохирургии. У ВАС В РУКАХ КНИГА ВЕЛИКОГО ПИСАТЕЛЯ, УСПЕВШЕГО НАПИСАТЬ ВСЕГО ОДНУ КНИГУ. ЭТУ КНИГУ!
308 руб
До встречи с тобой
Лу Кларк знает, сколько шагов от автобусной остановки до ее дома. Она знает, что ей очень нравится работа в кафе и что, скорее всего, она не любит своего бойфренда Патрика. Но Лу не знает, что вот-вот потеряет свою работу и что в ближайшем будущем ей понадобятся все силы, чтобы преодолеть свалившиеся на нее проблемы.
Уилл Трейнор знает, что сбивший его мотоциклист отнял у него желание жить. И он точно знает, что надо сделать, чтобы положить конец всему этому. Но он не знает, что Лу скоро ворвется в его мир буйством красок. И они оба не знают, что навсегда изменят жизнь друг друга.
328 руб
После тебя
ДОЛГОЖДАННОЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ МИРОВОГО БЕСТСЕЛЛЕРА "ДО ВСТРЕЧИ С ТОБОЙ".
Что ты будешь делать, потеряв любимого человека? Стоит ли жить после этого?
Теперь Лу Кларк не просто обычная девчонка, живущая обыденной жизнью. Шесть месяцев, проведенных с Уиллом Трейнором, навсегда изменили ее. Непредвиденные обстоятельства заставляют Лу вернуться домой к своей семье, и она поневоле чувствует, что ей придется все начинать сначала.
Раны телесные залечены, а вот душа страдает, ищет исцеления! И это исцеление ей дают члены группы психологической поддержки, предлагая разделить с ними радости, печали и ужасно невкусное печенье. Благодаря им она знакомится с Сэмом Филдингом, врачом "скорой помощи", сильным человеком, который знает о жизни и смерти все. Сэм оказывается единственным человеком, способным понять Лу Кларк. Но сможет ли Лу найти в себе силы вновь полюбить?..
Впервые на русском языке!
"Я не собиралась писать продолжение "До встречи с тобой", но работа над сценарием для фильма и бесконечное количество твитов и писем с вопросом, как же сложилась дальнейшая жизнь Лу, не давали мне забыть героев книги".
328 руб
Цитата
"В абсолютном смысле эгоист отнюдь не человек, жертвующий другими. Это человек, стоящий выше необходимости использовать других. Он обходится без них. Он не имеет к ним отношения ни в своих целях, ни в мотивах действий, ни в мышлении, ни в желаниях, ни в истоках своей энергии. Его нет для других людей, и он не просит, чтобы другие были для него. Это единственно возможная между людьми форма братства и взаимоуважения"
Говард Рорк - главный герой книги "Источник"
О чем книга
Главные герои романа - архитектор Говард Рорк и журналистка Доминик Франкон - отстаивают свободу творческой личности в борьбе с обществом, где ценят "равные возможности" для всех. Вместе и поодиночке, друг с другом и друг против друга, но всегда - наперекор устоям толпы. Они - индивидуалисты, их миссия - творить и преобразовывать мир. Через перипетии судеб героев и увлекательный сюжет автор проводит главную идею книги - ЭГО является источником прогресса человечества.
Почему книга достойна прочтения
Кто автор
Айн Рэнд (1905-1982) - наша бывшая соотечественница, ставшая культовой американской писательницей. Автор четырех романов-бестселлеров и многочисленных статей. Создатель философской концепции, в основе которой лежит принцип свободы воли, главенство рациональности и "нравственность разумного эгоизма".
Ключевые понятия
Свобода, независимость личности, нравственность эгоизма.
1034 руб
Понедельник начинается в субботу
"Понедельник начинается в субботу. Сказка для научных работников младшего возраста" - под таким заголовком в 1965 году вышла книга, которой зачитывались и продолжают зачитываться все новые и новые поколения. Герои ее, сотрудники НИИЧАВО - Научно-исследовательского института Чародейства и Волшебства, - маги и магистры, молодые энтузиасты, горящие желанием познать мир и преобразовать его наилучшим образом. На этом пути их ждет множество удивительных приключений и поразительных открытий. Машина времени и изба на курьих ножках, выращивание искусственного человека и усмирение выпущенного из бутылки джинна - читатель не заскучает!
169 руб
Имя розы
"Имя розы" - книга с загадкой. В начале XIV века, вскоре после того, как Данте сочинил "Божественную комедию", в сердце Европы, в бенедиктинском монастыре обнаруживаются убитые. Льется кровь, разверзаются сферы небес. Череда преступлений воспроизводит не английскую считалочку, а провозвестия Апокалипсиса. Сыщик, конечно, англичанин. Он напоминает Шерлока Холмса, а его юный ученик - доктора Ватсона. В жесткой конструкции детектива находится место и ярким фактам истории Средневековья, и перекличкам с историей XX века, и рассказам о религиозных конфликтах и бунтах, и трогательной повести о любви, и множеству новых загадок, которые мы, читатели, торопимся разрешить, но хитрый автор неизменно обыгрывает нас... Вплоть до парадоксального и жуткого финала.
780 руб
Жизнь без границ. Путь к потрясающе счастливой жизни
Ник Вуйчич родился без рук и ног, но он вполне независим и живет полноценной и насыщенной жизнью: получил два высших образования, самостоятельно печатает на компьютере со скоростью 43 слова в минуту, занимается серфингом, увлекается рыбалкой, плавает и даже ныряет с трамплина в воду. Его книга - это вдохновляющий, эмоциональный рассказ о том, как преодолеть трудности, отчаяние, поверить в себя и стать счастливым. Ник откровенно рассказывает о своих физических проблемах и переживаниях, о том, как ему было нелегко смириться со своим состоянием, - был момент, когда он хотел покончить жизнь самоубийством. Ему потребовалось немало лет, чтобы научиться видеть в своих проблемах не препятствие, а возможность роста, ставить перед собой большие цели и всегда добиваться желаемого. Без рук и ног, он научился подниматься во всех смыслах этого слова. В своей книге Ник сформулировал правила жизни, которые помогли ему, и теперь он делится ими с читателями.
336 руб
Ореховый Будда
"Ореховый Будда" - самый неожиданный и один из самых долгожданных романов проекта "История Российского Государства"! Тему романа выбрали голосованием многочисленные читатели фейсбука Бориса Акунина.
Что роднит Петровскую Русь и Японию?
Ответ - в новом романе Бориса Акунина!
Тома серии богаты иллюстрациями: цветные в исторических томах, стильная графика - в художественных!
Аннотация:
"Побегай по Руси в одиночку, поищи ветра в поле. Сколь изобретателен и ловок ни будь один человек, а государственный невод всегда ухватистей. Царь Петр тем и велик, что понял эту истину: решил превратить расхристанную, беспорядочную страну в стройный бакуфу, как это сделал сто лет назад в Японии великий Иэясу. Конечно, России еще далеко до японского порядка. Там от самого сияющего верха до самого глухого низа расходятся лучи государственного присмотра, вплоть до каждого пятидворья, за которым бдит свой наблюдатель. Однако ж и русские учатся, стараются…"
Роман "Ореховый Будда" описывает приключения священной статуэтки, которая по воле случая совершила длинное путешествие из далекой Японии в не менее далекую Московию. Будда странствует по взбудораженной петровскими потрясениями Руси, освещая души светом сатори и помогая путникам найти дорогу к себе...
Об авторе:
Борис Акунин (настоящее имя Григорий Шалович Чхартишвили) - русский писатель, ученый-японист, литературовед, переводчик, общественный деятель. Также публиковался под литературными псевдонимами Анна Борисова и Анатолий Брусникин. Борис Акунин является автором нескольких десятков романов, повестей, литературных статей и переводов японской, американской и английской литературы.
Художественные произведения Акунина переведены, как утверждает сам писатель, более чем на 30-ть языков мира. По версии российского издания журнала Forbes Акунин, заключивший контракты с крупнейшими издательствами Европы и США, входит в десятку российских деятелей культуры, получивших признание за рубежом.
"Комсомольская правда" по итогам первого десятилетия XXI века признала Акунина самым популярным писателем России. Согласно докладу Роспечати "Книжный рынок России" за 2010 год, его книги входят в десятку самых издаваемых.
О серии:
Первый том проекта "История Российского Государства" - "От истоков до монгольского нашествия" - вышел в ноябре 2013 года.
Главная цель проекта, которую преследует автор, - сделать пересказ истории объективным и свободным от какой-либо идеологической системы при сохранении достоверности фактов. Для этого, по словам Бориса Акунина, он внимательно сравнивал исторические данные различных источников. Из массы сведений, имен, цифр, дат и суждений он попытался выбрать все несомненное или, по меньшей мере, наиболее правдоподобное. Малозначительная и недостоверная информация отсеялась. Это серия создавалась для тех, кто хотел бы знать историю России лучше. Ориентиром уровня изложения отечественной истории Борис Акунин для себя ставит труд Николая Карамзина "История государства Российского".
"Проект будет моей основной работой в течение десяти лет. Речь идет о чрезвычайно нахальной затее, потому что у нас в стране есть только один пример беллетриста, написавшего историю Отечества, - Карамзин. Пока только ему удалось заинтересовать историей обыкновенных людей".
Борис Акунин
639 руб
Три с половиной. С арестантским уважением и братским теплом
В декабре 2014 года братья Олег и Алексей Навальные были осуждены по "делу "Ив Роше". Алексей получил 3 1/2 года условно, Олег - 3 1/2 года колонии. Европейский суд по правам человека признал приговор произвольным и необоснованным, но Олег отсидел весь срок, 1278 дней. В этой книге, большая часть которой была написана в колонии, он изложил все, что произошло с ним за это время. И снабдил рассказ подробнейшими схемами и иллюстрациями. Из нее можно узнать, чем "красная" зона отличается от "черной", зачем в тюрьме нужны простыни и полотенца, что такое СУС, БУР и АУЕ, куда прятать сим-карту при обыске и почему Чубакка стал осужденным. Но главное - это книга о том, как не теряться даже в самых диких, страшных и нелепых обстоятельствах. ЦИТАТА "Примерно четыре миллиарда раз я рассказал эту историю везде, где только можно, но если вы не слышали, то вот мой рецепт убийства времени: Шаг 1. Составьте себе расписание на день. Шаг 2. Заполните его всякими активностями: спорт, чтение, обучение, творчество и т.д. Желательно, чтобы один и тот же набор активностей не повторялся каждый день. Шаг 3. Сделайте расписание нереализуемым. Получается, что весь день ты что-то делаешь по намеченному плану, но как ни стараешься - успеть не можешь. Значит, времени не хватает катастрофически. То есть оно максимально эффективно убито. Ха! Шах и мат, время".
459 руб
Загрузка...