Данную картину многие называют первым проявлением импрессионизма в живописи. Легкие мазки выстраиваются в образ прекрасной сидящей девушки, который поражает ценителей искусства своей необычностью. Так, на смену почти фотографической четкости и сосредоточенности на […]
Сотрудничая длительное время с Королевской шпалерной мануфактурой, художник на картонах писал маслом разные сюжеты, которые затем ткачи переносили на сотканные гобелены. Одной из таких картонных картин является и «Игра в жмурки». Живописная […]
Полотно принадлежит кисти испанского художника Франциско Гойи. Точная дата его создания неизвестна. Предполагается, что картина написана между 1812 и 1819 годом. Центральное место на ней отведено беснующейся толпе людей, несущей знамя с […]
В XVIII веке ситуация с испанской живописью была нелегкая. Засилье иностранщины проникло в искусство Испании, в его живопись. Власти, отдавая дань моде и политическим амбициям, выдвигали иноземных живописцев на лидирующие позиции и […]
Картина Франциско Гойи «Сбор винограда» была написана в 1786 году. В настоящее время произведение украшает Национальный Музей Прадо в Мадриде. Размеры полотна составляют целых 267,5 на 190,5 см. По стилю произведение можно […]
Гойя (Goya), Франсиско, собственно Хосе де Гойя-и-Лусьентес – испанский живописец. Гойя родился в 1746 г. в деревушке близ Сарагосы, в крестьянской семье. С раннего возраста бойкий мальчик проявил большую склонность к живописи и 14-ти лет поступил в мастерскую к художнику в Сарагосе. Приняв участие в схватке с одним из религиозных братств, Гойя должен был бежать и в 1765 г. попал в Мадрид. Любовные приключения и дуэли, очень многочисленные у сильного и ловкого Гойи, и опасности, преследования со стороны инквизиции за одну из дуэлей заставили его покинуть и Мадрид. В труппе бойцов с быками, постепенно переходя из города в город, Франсиско Гойя добрался до Италии и, наконец, до Рима, который давно привлекал его к себе.
Пребывание в Италии и знакомство с итальянской школой нисколько не повлияли на Гойю. И в классическом Риме, в общении с Давидом , Франсиско Гойя остался самим собою и ничего не взял от классицизма : сюжеты для своих картин, написанных в Риме, Гойя брал из испанской жизни и ими обратил на себя внимание.
Франсиско Гойя. Портрет Гаспара Ховельяноса, 1798
Вернувшись в 1775 г. в Испанию, Гойя исполнил по заказу 30 эскизов для королевской фабрики ковров. Вопреки обычаю, в них он воспроизвел не классические сюжеты, а изобразил сцены из испанской жизни – народные увеселения, игры, охоту, рыбную ловлю. Эти 30 очень жизненных картонов и положили начало славе Франсиско Гойи. В 1780 г. он был сделан членом мадридской академии художеств, в 1786 г. – придворным живописцем и в 1795 – президентом академии.
Франсиско Гойя. Маха обнажённая, 1799-1800
В 1798 г. Гойя написал фрески в церкви Святого Антония делла Флорида близ Мадрида и достиг высшей славы у двора и среди знати. Его завалили заказами на портреты. Из 200 портретов лучшие те, оригиналы которых увлекали Гойю. Таковы портреты королев Марии Хосефы, Изабеллы Сицилийской и два портрета Махи, одетой и обнаженной, полные своеобразной чувственной прелести.
Франсиско Гойя. Маха одетая, 1800-1803
Но Гойя в эту пору одновременно с писанием портретов в талантливых фантастических рисунках отдался бичеванию неумолимою сатирой различных пороков аристократии и монашества и вообще испанских нравов.
Почти одна вслед за другой вышли серии гравюр Гойи под заглавиями «Капричос» (80 листов, 1793 – 1798), «Тавромахия» (30 листов, 1801), «Пословицы» (18 листов, около 1810). В 1810 – 15 гг. он издал 80 рисунков «Бедствий войны», изображающих сцены и ужасы нашествия французов на Испанию.
В правление Фердинанда VII Франсиско Гойя вынужден был еще раз покинуть Мадрид и на этот раз навсегда. Сначала, в 1822 г., Гойя поселился в Париже, затем перебрался в Бордо и там умер в 1828 г. на 82 году жизни, все еще полный жизни, сил и неукротимой энергии.
Франсиско Гойя. Испанский король Фердинанд VII, ок. 1814
Гойя принадлежит к самым выдающимся испанским художникам. Его религиозные картины и фрески, написанные без соответствующего настроения, не имеют большого значения. Важнее его характерные портреты, и особенно ценны его изображения национальной жизни, в которых он первый, в эпоху классицизма, открыл испанскую действительность и со всей силой показал глубокое понимание её и блестящий реалистический талант. Свежи и сильны полные озлобления и фантазии гравюры Гойи. Как живописец, Гойя тонко владел светотенью Рембрандта и светом Веласкеса . Иногда он писал с импрессионизмом и дал в начале XIX в. образцы того, что выступило в конце XIX века у импрессионистов .
Литература о Франсиско Гойе
Матерон, «Биография Гойи» (1858)
Ириарте, «Гойя» (1867)
Лефор, «Франсиско Гойя»
Бенуа , «Гойя» («Шиповник»)
Бертельс, «Франсиско Гойя»
Кан, «Франсиско Гойя»
название выставки:
«Портреты Гойи»
время проведения:
07.10.2015-10.01.2016
место проведения:
Национальная галерея, Trafalgar Square, WC2N 5DN Annenberg Court, Лондон, Англия
сайт выставки:
www.nationalgallery.org.uk
В лондонской Национальной галерее 7октября открылась выставка, посвящённая творчеству великого испанского художника Франсиско Гойи. Выставка вызывает особый интерес, так как творчество Гойи-портретиста никогда не было представлено отдельной выставкой. В экспозиции представлены около 700 работ художника из государственных и частных коллекций, некоторые из них никогда не выставлялись в Лондоне. Цель выставки-проследить эволюцию портретного творчества Гойи от первого выполненного на заказ портрета графа Флоридабана до поздних поэтичных портретов, написанных в период эмиграции в Бордо в 1820-е годы.
Творчество Франсиско Гойи многообразно и охватывает самые разные жанры. Его глубоко национальная живопись отличается правдивостью и исторической конкретностью и несёт в себе универсальное содержание, отражая многие проблемы и трагические противоречия новой исторической эпохи.
Портреты Гойи
Ситуация в феодальной Испании XVIIIвека, некогда владевшей почти полмиром, но утратившей своё былое величие, отличалась засильем реакционных сил на фоне экономической отсталости. Художественная жизнь Испании того периода была отражением её культуры, устремлений и религии. Характерной особенностью испанской живописи было отсутствие стилевого единства и яркое проявление «подражательного» направления. Испанский двор отдавал предпочтение иностранным художникам: даже главой Академии искусств Сан-Фернандо в Мадриде был немецкий художник, апологет классицизма, Антон Рафаэль Менгс. В 1767-1770гг при мадридском дворе работал великий Дж. Тьеполо, чьё влияние для испанских художников этого периода было определяющим. Засилье при дворе художников-иностранцев имело печальные последствия: общий стиль испанской живописи, неспособной противостоять натиску подражательства, потерял национальный колорит. И только с появлением Фр.Гойи испанская живопись обрела общеевропейскую известность.
«Портрет Хосефы Байеу де Гойя, жены художника», Гойя. О ней известно так мало, что даже нет твёрдой уверенности, что это её портрет.
Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусьентес родился 30марта 1746г в небольшой арагонской деревушке Фуэндетодос близ Сарагосы. Отец будущего художника, Хосе Гойя, был выходцем из крестьян, но постепенно выбился в ремесленники (он стал позолотчиком алтарей в храмах), а мать, Грация Лусьентес, происходила из обедневшего дворянского рода. Аристократическую приставку «де» Гойя присоединил к своей фамилии в конце 1780-х годов, когда король Карл IV возвёл его в ранг придворного художника. Один из его старших братьев, Камилло, стал священником; второй, Томас, пошёл по стопам отца. Все братья получили весьма поверхностное образование, поэтому Франсиско всю жизнь писал с ошибками. После переезда семьи в Сарагосу, Франсиско определился в выборе будущей профессии и поступил в ученики к местному художнику. В годы учёбы он получил свой первый официальный заказ от приходской церкви в Фуэндетодосе-расписать раку для хранения мощей. К сожалению, эта работа погибла в 1936г во время гражданской войны в Испании.
Попытка Гойи поступить в престижную Королевскую академию в Мадриде в 1763г не увенчалась успехом: отбор в Академию был очень строгим. И Гойя вскоре стал учеником популярного в ту пору художника Франсиско Байеу. Вторая попытка получить академическое образование через 3года тоже провалилась. Гойю приняли в Академию Сан-Фернандо в 1780г, когда он уже успешно делал карьеру. Быстрому карьерному росту способствовала женитьба на младшей сестре Байеу, Хосефе: благодаря знаменитому шурину Гойя получил несколько престижных и выгодных заказов. Один из них-большой заказ на серию картонов для Королевской шпалерной мануфактуры Санта-Барбара (в общей сложности Гойя выполнил 63эскиза). Сюжетно картоны восходят к стилю рококо, но Гойя уже вносит отчётливый «испанский акцент» (испанский пейзаж, национальный костюм и своеобразный юмор), который позже ляжет в основу всех его зрелых работ. В 1785г Гойя стал вице-директором живописного отделения Академии и уже в следующем году был приглашён ко двору Карла III. После смерти Карла IIIв 1788г, новый король Карл IV пожаловал Гойе почётный титул придворного художника. Высокая должность принесла благосостояние: Гойя стал наиболее востребованным и модным художником-портретистом не только в среде испанских аристократов, но и для интеллигенции, политиков и военных деятелей.
До наших дней сохранились около700картин Гойи, и почти половину из них составляют портреты. Чаще всего Гойя создавал поясные портреты или изображал только голову и плечи. Но есть у него и несколько портретов в полный рост («Семья Карла IV», «Портрет Марии-Терезы де Валлабриджа», «Автопортрет за работой»). По воспоминаниям сына Гойи, Хавьера, художник любил работать ночью. Это подтверждает и автопортрет 1790-95гг, на котором он изобразил себя в шляпе, поля которой заставлены зажжёнными свечами. Именно неверное освещение свечами помогало художнику создавать тревожные и напряжённые образы. Гойя отличался универсальным талантом, высочайшим техническим мастерством и поразительной работоспособностью (он мог написать портрет за один десятичасовый сеанс). Хавьер отмечал разнообразие технических приёмов в художественном арсенале отца: помимо кистей, Гойя иногда наносил краску ножом, пальцами и даже деревянной ложкой (в случае с картинами, посвящёнными мадридскому восстанию 2мая 1808г); иногда при создании картин использовал губки, тряпичные лоскуты и щётки.
Для Гойи-портретиста характерно острое личное восприятие модели и воспроизведение индивидуальных особенностей душевного склада портретируемого. Об этом свидетельствуют почти одновременно созданные портреты Ховельяноса (1797), известного политического деятеля и друга Гойи, и портрет французского посла Гиймарде (1798). Чтобы передать внутренний мир склонного к созерцательности интеллигента Ховельяноса и волевую натуру Гиймарде, художник в каждом из портретов использовал особый образный строй и разные изобразительные приёмы. Портреты Гойи не равноценны, потому что они всегда несут отпечаток личного отношения художника к модели. В ясной, чистой, спокойной манере исполнены портреты друзей Гойи («Портрет Байеу», «Портрет доктора Пераля»), раскрывающие их внутреннее благородство и интеллигентность.
Королевский портрет в Испании до Гойи отражал художественные вкусы правивших австрийской и французской династий. Отказавшись от внешней представительности, Гойя отошёл от установленной придворным художником ФилиппаV, ван Лоо, французской традиции театрально-зрелищного, ложно идеализирующего парадного портрета. Из-за приверженности художника к бескомпромиссному реализму в изображении моделей, грандиозный групповой портрет семьи Карла IV приобрёл характер разоблачения: «Мир-это маскарад: лицо, одежда, голос-всё подделка…» (Фр. Гойя).
Но в тот период, когда Гойя был осыпан королевскими милостями и его творчество было признано явлением национального масштаба, ему пришлось пройти испытание не только славой, но и болезнью. Благополучной жизни художника пришёл конец зимой 1792-93гг. Во время визита в Кадис к своему другу Себастьяну Мартинесу Гойя заболел и несколько месяцев находился на границе жизни и смерти. Болезнь нанесла ощутимый удар: у художника случился паралич, частичная потеря зрения и последующая глухота. Но Гойя верил в исцеляющую силу искусства и, чуть поправившись, вернулся к творчеству, чтобы, по его словам, «занять своё воображение и отвлечься от мыслей о болезни». И это ему вполне удалось: после болезни Гойя создал свои знаменитые серии офортов, занимался религиозной живописью (всего за 3месяца оформил церковь Сан-Антонио де ла Флорида) и написал ряд прекрасных портретов, среди которых-портрет герцогини Альбы.
Фантазией писателя Лиона Фейхтвангера, автора романа «Гойя, или Тяжкий путь познания», была создана легенда, основанная на распространённой в его время гипотезе, что именно герцогиня Альба позировала для знаменитых картин Гойи-«Маха обнажённая» и «Маха одетая». Чтобы положить конец сплетням, наследники герцогини в XXвеке вскрыли гробницу Альба, чтобы результатами измерений останков доказать несостоятельность этой версии. Но они не были первыми: наполеоновские солдаты не просто открыли могилу герцогини, но и выбросили из неё тело. В нынешнем состоянии останков произвести измерения костей не удалось, и это продлило жизнь легенде. Галерею прекрасных женских портретов Гойи завершает одна из последних поэтичных и просветлённых картин художника-«Молочница из Бордо», созданная в год его смерти-в 1828г. Гойя уехал в Бордо, который в то время был центром испанской республиканской эмиграции, в 1824г, не выдержав новой волны репрессий реакционного режима Фердинанда VII. Последние годы жизни Гойя провёл в Бордо, где скончался 6апреля 1828г. Его прах был перевезён в Мадрид и захоронен в церкви Сан-Антонио де ла Флорида, стены и потолок которой он когда-то расписал.
Творчество Гойи, открывшее для испанского искусства целую эпоху реалистической живописи нового времени, имело огромное значение для сложения европейского романтизма. И именно на творчество Гойи опирались в своих поисках символисты, экспрессионисты и сюрреалисты.
Франсиско Гойя (1746-1828) - испанский художник, вошедший в историю своей страны как великий живописец, отрицавший классические устои и изображавший человеческую сущность в ее реальном, болезненно оголенном свете, со всеми недостатками и пороками.
Франсиско Гойя: портрет художника
Мрачное, слегка одутловатое лицо, вдумчиво-настороженный и полный сарказма тяжелый взгляд, грозно взирающий из-под бровей, большая голова - таким на автопортрете зритель видит художника.
Такой он был и в жизни - мастер кисти, уставший человек, передумавший многое и в корне осмысливший реалии существования простого люда. Трезво и внимательно вглядевшись в окружающий мир, Гойя увидел господствующие в нем ложь, тупость, ханжество, суеверие, которые, негодуя, запечатлел в своих произведениях. Картины Франсиско Гойя - это громкая сатира на общество с его изъянами и слабостями.
При жизни талантливый испанец не был известен за пределами своей страны. Для остальной его открыли в середине XIX столетия французские романтики, которых заинтересовала фантастика его творений. Оценки творчества Гойя неоднократно менялись. Для современных ценителей прекрасного он не только творец образов, впечатляющих своей фантастичностью, но и великий мастер реального искусства. Картины Франсиско Гойя или принимаешь, или не принимаешь; в любом случае равнодушным зритель не останется.
Раннее творчество художника
В молодые годы талантливый испанец рисовал иначе, с вплетая в собственные творения чудесную поэзию рождающегося индивидуального стиля - стиля Франсиско Гойя. Картины, созданные им, в полной мере передают магию кисти, осознавшей свое могущество и наслаждающейся ним. Произведение «Зонтик» - пример раннего творчества художника - привлекает взор игрой красок, каждым мазком, гибкой грацией женщины, сочными и смелыми переливами цветовой палитры, сказочным освещением и какой-то почти музыкальной слаженностью композиции. Мастерство этого творения (вершины раннего Гойи) кристально чисто, атмосфера еще безоблачна, равно как и юные годы талантливого испанца.
Рассказы о молодости Гойи больше напоминают захватывающие легенды, центральной фигурой которых он был. В Сарагосе за молодым инквизиция по причине драки в которую он устроил. В Мадриде Франсиско нашли истекающим кровью с ножом в спине, просторы Испании он бороздил вместе с бродячими тореадорами, в Италии - стране, где живописец на протяжении нескольких лет оттачивал умение рисовать, - он взобрался на купол собора Св. Петра и по карнизу обошел гробницу Цецилии Метеллы.
Картины Франсиско Гойя: взгляд на внутренний мир общества
Франсиско Гойя создал поразительную серию офортов «Капричос» (1793-1797), состоящую из 83 произведений, максимально передающих дух свободы и реальности, который он описал кратко и точно: «Мир - это маскарад, в котором все обманывают, хотят казаться не тем, кто они есть на самом деле. Никто себя не знает». Франсиско Хосе де Гойя, картины которого заставляют задуматься о давно минувшем времени, - человек, умевший видеть глубже повседневности, несущий через свои произведения человечность, первый услышавший нарастающий шум нового времени, боровшийся против всякой лжи и ищущий основу, на которой должно быть выстроено лучшее будущее собственного народа.
Франсиско Гойя покровительствовали самые родовитые испанские аристократы. Он стал членом художеств, затем ее вице-директором, а позже и директором отделения живописи. В 1786 году Франсиско Гойя был назначен придворным живописцем.
Франсиско Гойя: известные картины
Яркий мастер-портретист, снискавший официальную славу в этом жанре в 80-е годы XVIII столетия, в 1792 году Франсиско Гойя серьезно заболел, что привело к полной глухоте. Именно в этот тяжелый период единственным прибежищем для него явилось искусство. Художник стал избегать людей, полностью ушел в себя, продолжая писать портреты.
Первые картины Франсиско Гойя в этом жанре были парадными («Карл III на охоте»), с течением времени они приобрели легкость и ощутимую иронию по отношению к моделям («Маркиза Анна Понтехос», «Семья герцога Осуна»). Новое видение действительности художником и его критический подход к ней прослеживаются в более поздних работах мастера. Например, «Портрет королевской семьи» (1800) изображает с его близкими, чопорные и высокомерные лица которых художник даже не пытался приукрасить. Мастер достоверно передает отталкивающую внешность, духовную нищету и ничтожество правящей верхушки, не скрывая свою неприязнь к испанским монархам.
Франсиско Гойя пережил страшные годы оккупации Испании наполеоновскими войсками, став свидетелем зверских расправ захватчиков над мирным населением. Именно эти события послужили основой для создания таких работ, как «Расстрел в ночь со 2 на 3 мая 1808 года», «Восстание 2 мая на Пуэрта дель Соль».
Гойя работал до самого последнего дня. Одной из его завершающих работ был старик на костылях, под которым стояла подпись: «Я все еще учусь». Умер художник от паралича, в период зарождения нового Имея на рубеже двух столетий совершенно новый взгляд на окружающий мир, отвергавший старые запреты и иллюзии, Гойя с большой достоверностью смог передать в своем творчестве всю сложность и противоречивость своего времени.
Франсиско де Гойя-и-Лусиентес - великий испанский художник, член Академии и придворный живописец. В его творчестве были черты и классицизма, и романтизма, но этого художника нельзя было отнести к какому-нибудь стилю полностью, настолько его картины были не похожи ни на чьи другие. Он начинал в стиле рококо, а в позднейших работах достиг беспощадной правдивости, создавал фантастические образы потрясающей силы.
Гойя родился в Сарагосе, в семье позолотчика алтарей. Мать была дочерью бедного идальго из тех, кто, как писал Сервантес, "имеет родовое копье, древний щит, тощую клячу и борзую собаку". Юноша начал учиться живописи в родном городе. Здесь он дружил с семейством Байеу, старший брат которых стал учителем Гойи уже в Мадриде, куда переехал и Гойя.
В 1771 году художник получает вторую премию Академии в Парме за картину о Ганнибале. Тогда же он возвращается в Сарагосу, и начинается его профессиональный творческий путь. Гойя развивается медленно, его яркая индивидуальность полностью проявила себя только к сорока годам. В Сарагосе мастер расписывает одну из церквей фресками, в которых было видно влияние Тьеполо. В 1775 году он женится на Хосефе Байе и уезжает в Мадрид. Здесь он получает большой заказ на картины для шпалер и работал над ними до 1791 года, выполнив 43 заказа. В свои композиции он включал жизнь улицы, игры в празднества, драки перед деревенским трактиром, фигуры нищих, разбойников и конечно самые разные женские образы.
В эти же годы Гойя начинает заниматься графикой и в гравюре выбирает технику офорта.
В 70-80-е годы художник активно занимался и живописным портретом. Гойя не стремился приукрасить модель, какую бы ступень в обществе она ни занимала. Иногда он даже подчеркивал некоторые черты в портрете, совсем не украшающие его. Но делал это Гойя совсем необидно, потому что он всегда находил и запечатлевал в образе какуя-то наиболее яркую, индивидуальную изюминку, делающую образ интересным.
Гойя много принимает заказов от представителей высших слоев общества Мадрида. Он любил светский успех, его приглашали на все великосветские мероприятия. Ему покровительствовал дон Мануэль, герцог Алькудиа, фаворит королевы, первый министр Испании. Его любили женщины, и он имел постоянную любовницу. Он жил на широкую ногу, особо не задумываясь о тратах. В те годы Гойя не интересуется политикой и с радостью принимает официальные должности: его избирают членом Академии Сан Фернандо (Академии художеств), он становится главным художником шпалерной мануфактуры, затем получает звание придворного художника. С этого времени заказы на Гойю посыпались со всех сторон.
У Гойи было много детей, он по-своему любил и очень уважал свою жену Хосефу. Однако самой большой его страстью, огромной любовью стала связь с одной из самых удивительных, самых непредсказуемых, ни на кого не похожих женщин - с герцогиней Каэтаной Альба из старинного рода знаменитых Альба, мужем которой был маркиз де Вильябранка. Гойя много раз писал донью Каэтану, особенно в образе махи, девушки из народа.
В 90-х годах Гойя исполняет ряд блестящих по технике и тонких по характеристике портретов, свидетельствующих о расцвете его живописного мастерства (портрет Ф.Байе). В них и интеллект, и испанский характер, и индивидуальность личности. Потрясает откровенностью характеристик групповой портрет королевской семьи Карла IV и Марии Луизы. Соперником лучших мастеров венецианского Возрождения выступает Гойя в своих знаменитых "Махах" - портретах Каэтаны Альба. В них он нанес удар академической школе. Его обвиняли, что неверно написана грудь, что маха слишком коротконога и пр. Особенно его обвиняли в том, что образы махи чересчур чувственны.
В середине 90-х годов обостряется давняя болезнь Гойи, последствием которой становится глухота. Постигшее его несчастье заставило по-новому посмотреть на многие события в стране. В отличии от других европейских стран, в Испании еще процветает инквизиция. И очень тяжелые отношения с Францией. Все это не могло не наложить отпечаток на творчество художника: картины, полные карнавального веселья ("Игра в жмурки", "Карнавал"), сменяются такими, как "Трибунал инквизиции", "Дом сумасшедших", офорты "Капричос".
Вторжение французов в Испанию, борьба испанцев с французской армией, борьба, в которой маленький народ проявил большое мужество - все эти события нашли отражение в творчестве Гойи ("Восстание 2 мая", "Расстрел 3 мая в Мадриде").
В 1814 г. Фердинанд VII вернулся в Испанию. Начался период реакции. Многие были брошены в тюрьму. Гойя был совершенно один. Умерла его жена. Его друзья или умерли, или были изгнаны из Испании. Многие портреты этих лет были отмечены чертами подлинного трагизма. Художник живет одиноко, замкнуто, в доме, который соседи называли "дом глухого". Его живопись порой понятна только ему самому. Живопись темная, оливково-серых и черных тонов, с пятнами белого, желтого, красного.
В 1821 - 1823 годах произошло восстание испанцев против реакции, которое было разгромлено войсками. Поскольку Гойя поддерживал повстанцев, король так высказался о нем:"Этот достоин петли".
В 1824 году жизнь художника становится невыносимой, и он под предлогом лечения уезжает во Францию. Здесь он находит друзей. Здесь он пишет свои последние прекрасные произведения ("Молочница из Бордо" и пр.).
В 1826 году Гойя ненадолго приезжает в Мадрид, где его принимают благосклонно:"Он слишком знаменит, чтобы ему вредить, и слишком стар, чтобы его бояться".
Гойя умер в Бордо в 1828 году. В конце века останки его были перевезены на родину.
Франсиско Байеу был шурином Гойи. Он тоже был художником, у которого начинал учиться молодой Гойя и который всю жизнь убеждал его писать по классическим канонам живописи, которым следовал сам. Байеу не понимал строптивого Гойю, поскольку тот всегда хотел писать так, как он сам себе представляет свою живопись. На этой почве между ними происходили постоянные трения, причем часто брата поддерживала Хосефа, жена Гойи. И вот болезнь приковала Байеу к смертному одру. Родственники и друзья решали, что делать с незаконченными картинами художника. Среди этих картин был автопортрет Байеу. И тогда Гойя предложил дописать его.
Гойя работал с чувством ответственности и мало что изменял в уже сделанном. Только чуть угрюмее стали брови, чуть глубже и утомленнее легли складки от носа ко рту, чуть упрямее выдвинулся подбородок, чуть брезгливее опустились углы рта. Он вкладывал в свою работу и ненависть и любовь, но они не затуманили холодный, смелый, неподкупный глаз художника.
В конце концов получился портрет неприветливого, болезненного, пожилого господина, бившегося всю свою жизнь, уставшего, наконец, и от высокого своего положения и от вечных трудов, но слишком добросовестного, чтобы позволить себе отдохнуть.
И все же с подрамника смотрел представительный мужчина, который требовал от жизни больше, чем ему требовалось, а от себя - больше, чем сам мог дать. Но вся картина напоена была серебристо-радостным сиянием, которое давал недавно найденный Гойей мерцающий светло-серый тон. И разлитая по всей картине серебристая легкость властно подчеркивает жесткость лица и педантичную трезвость руки, держащей кисть.
Изображенный на портрете человек был малопривлекателен, зато тем привлекательнее был сам портрет.
На холсте изображена жена друга Гойи, Мигеля Бермудеса - Лусия Бермудес. Это очень красивая женщина. В ее насмешливом лице было что-то загадочное, точно скрытое маской. Далеко расставленные глаза под высокими бровями, крупный рот с тонкой верхней и пухлой нижней губой плотно сжат. Дама позировала художнику уже три раза, но портрет, по мысли художника, никак не удавался. Никак он не мог зацепить то неуловимое, что делает портрет живым и неповторимым.
Однажды Гойя увидел Лусию в гостях. На ней было светлое, с желтым оттенком платье с белыми кружевами. И он сразу захотел написать ее, представив в серебристом сиянии, увидев в ней то неуловимо смущающее, бездонное, то самое важное, что было в ней. И вот он написал ее. И все было как надо - и лицо, и тело, и поза, и платье, и фон - все было правильно. И однако это было ничто, не хватало самого главного - оттенка, пустяка, но то, чего не хватало, решало все. Прошло уже много времени, и художник уже отчаялся найти это необходимое.
И вдруг он вспомнил ее такой, какой увидел первый раз. Вдруг он понял, как передать эту мерцающую, переливчатую, струящуюся серебристо-серую гамму, которая открылась ему тогда. Дело не в фоне, не в белом кружеве на желтом платье. Вот эту линию надо смягчить, вот эту тоже, чтобы заиграли и тон тела и свет, который идет от руки, от лица. Пустяк, но в этом пустяке все. Вот теперь все выходило так, как надо.
Портретом восхищались все, очень понравился он мужу, Мигелю. Но больше всех, кажется, он понравился самой донье Лусии.
Эту картину художнику никто не заказывал, он написал ее для собственного удовольствия. Она изображала ромерию - народное празднество в честь святого Исидро, покровителя столицы.
Веселые гуляния на лугу у обители святого Исидро были излюбленным развлечением жителей Мадрида; и сам он, Франциско, по поводу последнего благополучного разрешения от бремени своей Хосефы, устроил на лугу перед храмом пиршество на триста человек; приглашенные, по обычаю, прослушали мессу и угостились индейкой.
Изображение таких празднеств издавна привлекало мадридских художников. Ромерию писал и сам Гойя десять лет назад. Но то было не настоящее праздничное веселье, а деланная веселость кавалеров и дам в масках; теперь же он изобразил стихийную, необузданную радость свою и своего Мадрида.
Вдалеке, на заднем плане, поднялся любимый город:
Куполов неразбериха, башни, белые соборы
И дворец...А на переднем - мирно плещет Мансанарес.
И, собравшись над рекою, весь народ, пируя, славит
Покровителя столицы. Люди веселятся. Едут
Всадники и экипажи, много крошечных фигурок
Выписано со стараньем. Кто сидит, а кто лениво
На траву прилег. Смеются, пьют, едят, болтают, шутят.
Парни, бойкие девицы, горожане, кавалеры.
И над всем над этим - ясный цвет лазури...Гойя словно
Всю шальную радость сердца, мощь руки и ясность глаза
Перенес в свою картину. Он стряхнул с себя, отбросил
Строгую науку линий, ту, что сковывала долго
Дух его. Он был свободен, он был счастлив, и сегодня
В "Ромерии" ликовали. Краски, свет и перспектива.
Впереди - река и люди, вдалеке - на заднем плане -
Белый город. И все вместе в праздничном слилось единстве.
Люди, город, воздух, волны стали здесь единым целым,
Легким, красочным и светлым, и счастливым.
(Л.Фейхтвангер)
Портрет королевской семьи заказал сам дон Карлос IV. Картина получилась внушительных размеров - 2,80 м в высоту и 3,67 м в длину.
С самого начала Гойя решил написать портрет-картину. Членов королевской семьи он расставил не в ряд, а вперемежку. В центре он поставил королеву с детьми. По левую от нее руку, на самом переднем плане, поместил дородного дона Карлоса. В левой части картины художник изобразил наследника короля, шестнадцатилетнего дона Фернандо, с незначительным, но довольно красивым лицом. Здесь и инфанта Мария-Луиза с ребенком на руках, приветливая, славная, но не очень видная. Рядом с ней ее муж, долговязый мужчина, наследный принц герцогского королевства Пармского. Здесь и старая инфанта Мария-Хосефа, сестра короля, поразительно уродливая, он ее писал довольно долго, завороженный ее уродством. Сзади за королем брат короля, инфант дон Антонио Паскуаль, до смешного похожий на него. Отсутствовала невеста наследника, но поскольку переговоры о будущей свадьбе еще не закончены, ее Гойя изобразил отвернувшейся от зрителя, с анонимным лицом.
Конечно, в первую очередь зритель видит в центре картины короля и королеву. Сам король позировал очень охотно. Он держался прямо, выпятив грудь и живот, на которых светлела бело-голубая лента ордена Карлоса, сияла красная лента португальского ордена Христа, мерцало Золотое руно; матово светилась на светло-коричневом бархатном французском кафтане серая отделка, сверкала рукоять шпаги. Сам же носитель всего этого великолепия стоял прямо, твердо, важно, гордясь, что, несмотря на падагру, он еще такой крепкий, просто кровь с молоком!
Рядом с королем - она, стареющая, некрасивая, разряженная королева Мария-Луиза. Возможно, многое в этой нарисованной женщине многим не понравится, но ей самой она нравится, она одобряет эту женщину! У нее некрасивое лицо, но оно незаурядно, оно притягивает, запоминается. Да, это она, Мария-Луиза Бурбонская, принцесса Пармская, королева всех испанских владений, королева обеих Индий, дочь великого герцога, супруга короля, мать будущих королей и королев, хотящая и могущая отвоевать от жизни то, что можно отвоевать, не знающая страха и раскаяния, и такой она останется, пока ее не опустят в Пантеон королей.
А рядом с ней стоят ее дети. С нежностью она держит за руку хорошенького маленького инфанта. С любовью обнимает славненькую маленькую инфанту. У нее живые дети, очень жизнеспособные, красивые, здоровые, умные, и возможно, многие из них займут европейские престолы.
Картина понравилась обоим монархам. Это хороший, правдивый портрет, не приукрашенный, не подслащенный, портрет суровый, но гордый. Монархи полны достоинства, величия.
Гойе хорошо заплатили за портрет и присвоили звание первого придворного живописца.
Королева представлена в виде махи - девушки из народа, так пожелала сама Мария-Луиза.
Вот она стоит в естественной и вместе с тем величественной позе, маха и королева. Нос, похожий на клюв хищной птицы, глаза смотрят умным алчным взглядом, подбородок упрямый, губы над бриллиантовыми зубами крепко сжаты. На покрытом румянами лице лежит печать опыта, алчности и жестокости. Мантилья, ниспадающая с парика, перекрещена на груди, шея в глубоком вырезе платья манит свежестью, руки мясистые, но красивой формы, левая вся в кольцах, лениво опущена, правая маняще и выжидательно держит у груди крошечный веер.
Гойя постарался сказать своим портретом не слишком много и не слишком мало. Его донья Мария-Луиза была уродлива, но он сделал это уродство живым, искрящимся, почти привлекательным. В волосах он написал красно-сиреневый бант, и рядом с этим бантом еще горделивее сверкало черное кружево. Он надел на нее золотые туфли, блестевшие из-под черного платья, и на все наложил мягкий отсвет тела.
Королеве не к чему было придраться. В самой лестной форме она высказала ему свое полное удовлетворение и даже попросила сделать две копии.
Герцогиня Альба происходила из старинной, влиятельной и очень богатой семьи. Ее муж, герцог Альба, был изнеженным, инертным, но очень образованным, любившим музыку. На свою своевольную, энергичную, страстную жену он смотрел как на капризного ребенка, снисходительно прощая ей все ее причуды и измены.
Каэтана была очень красивой и блистала при дворе, была близко принята королевской семьей Карлоса IV. С самой первой встречи Гойя влюбился в молодую герцогиню, любовь была взаимной и страстной.
Кстати, сейчас идут разговоры о том, что это легенда, что Фейхтвангер, написавший знаменитую книгу "Гойя или тяжкий путь познания" выдумал эту любовь, что будто бы не могла такая красавица, избалованная аристократка влюбиться в неуклюжего, немолодого, и не очень пока знаменитого художника. Но пути любви неисповедимы, и пока еще никто не опроверг обратное.
Гойя писал Каэтану множество раз и ни один портрет ее ему не нравился, он все никак не мог уловить, передать в образе ту изюминку, ту черточку, которая показывала бы настоящую Каэтану Альба.
В этом портрете Гойя изобразил герцогиню на фоне природы. Бережно и тщательно он выписывал ландшафт, но так, что он не бросался в глаза, а оставалась одна Каэтана. Она стоит гордая и хрупкая, с неправдоподобно выгнутыми бровями под черными волнами волос, в белом платье с высокой талией, охваченной красным шарфоми и с красным бантом на груди. А перед ней - смешная, до нелепости крохотная белая лохматая собачка с таким же смешным крохотным красным бантом на задней лапке. Каэтана изящным пальчиком указывает вниз, где написаны слова повернутыми к ней буквами "Гойя-Каэтане Альба", и жест этот как бы намекает, что сам Гойя для нее тоже что-то вроде этой смешной собачки.
Гойе так и не удалось, по его мнению, отразить в портрете тот внутренний огонь, ту противоречивость ее характера, которые так притягивали к ней и одновременно отталкивали, настораживали.
Картина представляет собой внутренность сумасшедшего дома. Обширное помещение, напоминающее погреб, голые каменные стены со сводами. Свет падает в проемы между сводами и в окно с решеткой. Здесь собраны в кучу и заперты вместе умалишенные, их много - и каждый из них безнадежно одинок. Каждый безумствует по-своему. Посредине изображен нагишом молодой крепкий мужчина; бешено жестикулируя, настаивая и угрожая, он спорит с невидимым противником. Тут же видны другие полуголые люди, на головах у них короны, бычьи рога и разноцветные перья, как у индейцев. Они сидят, стоят, лежат, сжавшись в комок под нависшим каменным сводом. Но в картине очень много воздуха и света.
Гравюры - "Капричос" (Капризы) (1793 - 1797)
Гравюры - "Капричос" (Капризы) (1793 - 1797)
Гравюры - "Капричос" (Капризы) (1793 - 1797)
Гравюры - "Капричос" (Капризы) (1793 - 1797)
Гравюры - "Капричос" (Капризы) (1793 - 1797)
В конце 18-го века Гойя создает бессмертную серию гравюр "Капричос" - капризы. Серия включает 80 листов, пронумерованных, снабженных подписями. В этих гравюрах художник обвиняет мир зла, мракобесия, насилия, лицемерия и фанатизма. В этих сатирических листках Гойя высмеивает, пользуясь аллегорическим языком, часто вместо людей изображая животных, птиц.
Тематика гравюр необычна, зачастую понятна только самому художнику. Но тем не менее абсолютно ясна острота социальной сатиры, идейной устремленности. Целый ряд листов посвящен современным нравам. Женщина в маске, подающая руку уродливому жениху, кругом шумит толпа людей тоже в масках ("Она подает руку первому встречному"). Слуга тащит мужчину на помочах, в детском платье ("Старый избалованный ребенок"). Молодая женщина, в ужасе прикрывающая лицо, вырывает зуб у повешенного ("На охоте за зубами"). Полицейские ведут проституток ("Бедняжки").
Целый ряд листов - сатира на церковь: благочестивые прихожане молятся дереву, обряженному в монашескую рясу; попугай проповедует что-то с кафедры ("Какой златоуст"). Листы с ослом: осел рассматривает свое генеалогическое древо; учит грамоте осленка; обезьяна пишет с осла портрет; два человека несут на себе ослов. Совы, летучие мыши, страшные чудовища окружают заснувшего человека: "Сон разума производит чудовищ".
Эзоповым языком, в форме басни, притчи, сказания Гойя наносит меткие удары двору и знати. Художественный язык Гойи островыразителен, рисунок экспрессивен, композиции динамичны, типажи незабываемы.
Гравюры "Капричос" (Капризы) "Ужасы войны"(1793 - 1797)
Загрузка...