Э.Г. Карху Карельский и ингерманландский фольклор.
Спб «Наука» 1994
Древность истоков устной традиции побуждала исследователей с вниманием относиться к первым историческим сведениям о соответствующих этносах.
Самое раннее упоминание о предках прибалтийско-финских народностей встречается в сочинении древнеримского историка Корнелия Тацита „Германия" (конец I в. н.э.). Тацит писал о том, что на восточном побережье Свебского (Балтийского) моря обитали варварские племена „эстиев" и „феннов". Как считают комментаторы Тацита, „эстии" были либо германским, либо литво-латышским племенем, от которого затем предки эстонцев заимствовали свое этническое самоназвание. Под „феннами" же подразумевались предки саамов, лопарей, лапландцев - европейская традиция еще долго после Тацита, вплоть до XVIII в., будет называть саамов „финнами", племенем колдунов и волшебников (Такая слава подчас ассоциировалась и с собственно финнами. Напомним, что в поэме Пушкина Руслан и Людмила волшебник Финн представлен природным Фином, а имя его гордой подруги Наины происходит от фин. namen (женщина)) В средневековых скандинавских источниках саамы именовались „рогатыми финнами", а в русской летописи упоминается о „лешей", или „дикой, лопи", - как известно, на территории Карелии, входившей в состав Новгородской феодальной республики, были Лопские погосты. Предки саамов (протосаамы) жили в древности значительно южнее, чем живут современные саамы: протосаамская топонимика обнаруживается даже в районе реки Невы и в южной Финляндии; с продвижением прибалтийско-финских племен на север предки саамов либо ассимилировались с ними, либо отступали к Заполярью.
Что же поведал Тацит о „феннах"? По традиции античных историков, описывавших варварские племена, подчеркивание их первобытной дикости сочеталось у Тацита с идеализацией некоторых сторон их родового быта. „У феннов, - писал он, - поразительная дикость, жалкое убожество; у них нет ни оборонительного оружия, ни лошадей, ни постоянного крова над головой; их пища - трава, одежда - шкуры, ложе - земля; все свои упования они возлагают на стрелы, на которые, из-за недостатка в железе, насаживают костяной наконечник. Та же охота доставляет пропитание как мужчинам, так и женщинам; ведь они повсюду сопровождают своих мужей и притязают на свою долю добычи <...>. Но они (фенны. - Э.К.) считают это более счастливым уделом, чем изнурять себя работою в поле и трудиться над постройкой домов и неустанно думать, переходя от надежды к отчаянию, о своем и чужом имуществе;беспечные по отношению к людям, беспечные по отношению к божествам, они достигли самого трудного - не испытывать нужды даже в желаниях".2
Древнерусские летописи сообщают о финно-угорских племенах уже в гораздо более позднюю эпоху - примерно тысячелетие спустя после Тацита. Согласно древнерусским летописям, скандинавским сагам и другим источникам, на рубеже I и II тысячелетий н.э., финно-угорские племена были разбросаны на обширных пространствах Восточной Европы вперемежку со славянами и другими племенами. По средневековой традиции, об изначальном состоянии мира рассказывалось в духе библейской мифологии. В „Повести временных лет" мир был разделен между сыновьями библейского Ноя - Симом, Хамом и Яфетом, а далее уже сообщались более близкие к исторической реальности сведения: „В странах же Иафета сидят русские, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, емь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола, либь (ливы. - Э.К.) "; „А на Белоозере сидит весь, а на Ростовском озере меря, а на Клещине озере также меря. А на реке Оке - там, где она впадает в Волгу, - мурома, говорящая на своем языке, и черемисы, говорящие на своем языке, и мордва, говорящая на своем языке".3 Финно-угорские племена упоминались и среди тех летописных племен, которые из-за междоусобиц призвали княжить варягов (летописную „русь"): „Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами»".4
Позднее на летописи опирались историки, не всегда, впрочем, считая сведения, которые в них сообщались, несомненно достоверными. Тем не менее, Н.И. Костомаров обобщенно писал: „С давних времен восточная половина нынешней Европейской России была населена народами племени чудского и тюркского, а в западной половине, кроме народов литовского и чудского племени, примыкавших своими поселениями к балтийскому побережью, жили славяне под разными местными названиями, держась берегов рек". 5
Современная лингвистическая наука включает финно-угорские языки в уральскую языковую семью на основании их родства с самодийскими языками (ненецким, селькупским и др.). На проблему происхождения и эволюции уральских языков существуют разные взгляды. Наиболее традиционной является генеалогическая „праязыковая" теория-схема, исходящая из следующих постулатов: 1) у уральских языков была общая прародина - территория по обе стороны Уральского хребта;
2) уральский праязык был изначально более или менее единым;
3) последующее „языковое древо" образовалось путем поэтапного отпочковывания от изначального праязыка новых языковых ответвлений, новых праязыков, что сочеталось с миграционными процессами.
Предполагается, что сначала из прауральского языка выделился прафинно-угорский язык; не позднее III тысячелетия до н. э. от него отпочковались угорский праязык (от которого потом образовались венгерский, мансийский и хантыйский языки) и финно-пермский праязык, который разделился в дальнейшем на собственно пермскую группу (коми и удмуртский языки) и волжскую группу (марийский и мордовский языки). От волжской общности в I тысячелетии до н. э. отделились прибалтийско-финская и протосаамская языковые ветви. Прибалтийско-финская языковая группа включает финский, эстонский, карельский, вепсский, ижорский, водский и ливский языки. Считается, что формирование этих отдельных языков из общего прибалтийско-финского праязыка началось в первые века н. э. Подобного взгляда на „родословную" финно-угорских языков продолжают придерживаться и некоторые современные лингвисты (например, известный венгерский финно-угровед П. Хайду и его последователи).
Однако в последние десятилетия указанная схема стала все чаще вызывать сомнения со стороны ряда лингвистов (работы эстонца П. Аристе, финнов М. Корхонена, Т. Итконена, К. Хяккинен, шведа Л.Г. Ларссона, англичанина М. Бранча). Расхождения намечаются по следующим пунктам:6
1) в хронологическом отношении процессы происхождения уральских и финно-угорских языков отодвигаются в более отдаленные исторические времена, чем в прежних теориях (этому способствуют новые исследования археологов, в том числе российских);
2) утверждается новый взгляд на древнюю „прародину": если прежде считалось, что ею являлся узколокализованный ареал северного Приуралья или среднего Поволжья, то теперь (в качестве одной из возможных гипотез) все настойчивее выдвигается мысль о том, что уже на протяжении 7000-10 000 лет финно-угорские племена, занимавшиеся преимущественно охотой, населяли огромную территорию от Урала до Балтики; далее, на основе данных археологии, предполагается, что и на территории проживания нынешних прибалтийско-финских народностей еще в эпоху гребенчатой керамики (II-III тысячелетие до н. э.) было финно-угорское население, с которым в дальнейшем сохранялась культурная преемственность (т. е. не было культурных „разрывов" и „провалов", как считалось прежде);
3) наблюдается более осторожное отношение к таким традиционным лингвистическим понятиям, как „праязык" и „языковое древо"; подчеркивается, что эти понятия - лишь теоретические модели-абстракции, упрощенные схемы, не охватывающие всей сложности и многообразия длительных языковых процессов, так как на протяжении веков и тысячелетий происходило не только последовательное деление „праязыков" на дочерние языки, но и взаимное сближение разных языков и диалектов; общность языков может быть объяснена в ряде случаев не столько их генетическим родством, сколько длительным их контактированием, - даже если это были разнородные по происхождению языки;
4) понятию „ языковое древо" противопоставляется понятие „языковой куст"- языковые процессы в этом случае уподобляются не многократному и замедленно-последовательному отпочковыванию все новых языковых ответвлений от основного ствола (в том числе от промежуточных „праязыков"), а скоротечному взрыву с относительно единовременным и интенсивным образованием множества языковых ростков. В подобных гипотезах проявляется тенденция к ослаблению прежнего линейно-генеалогического акцента в таких понятиях, как „праязык" и „прародина", „языковое древо" и „языковая семья". Впрочем, новые гипотезы принимаются не всеми лингвистами, продолжаются дискуссии на страницах специальных изданий.
И все же в свете новых идей археологов и лингвистов меняется во многом общий взгляд на древнее прошлое прибалтийско-финских народностей, в том числе предков карел. Например, X. Киркинен, видный специалист по истории Карелии, считает, что на ее территории еще до II тысячелетия до н. э. было финно-угорское население, что его ядро являлось в некотором смысле „исконным", хотя оно и пополнялось в последующем миграционными потоками.
При всей приблизительности и „округленности" предлагаемых исследователями хронологических выкладок в них есть свой смысл, они помогают науке, в том числе фольклористике. Подобно тому как лингвисты находят в финно-угорских (уральских) языках общие пласты древней лексики, фольклористы обнаруживают следы общности в устной поэзии и мифологии упомянутых народов, включая народы палеоазиатские. В фольклористике тоже принято говорить о дофинно-угорской (прауральской) эпохе и последующей эпохе финно-угорской общности; аналогично о доприбалтийско-финской (esikantasuomalainen) эпохе и последующей эпохе прибалтийско-финской общности. Имея в виду карело-финскую эпическую традицию в ее длительной эволюции, М. Кууси ввел в научный обиход соответствующие термины: докалевальская, раннекалевальская, среднекалевальская и позднекалевальская эпохи (или стадии эволюции).
Это не „игра в термины", а стремление к историческому пониманию продолжительной жизни фольклорной традиции, охватывающей века и тысячелетия. Хотелось бы в этой связи обратить внимание, в частности, на исторический (отчасти также диалектно-региональный) полисемантизм многих фольклорных образов-символов. Такие образы, как Похъёла, Сампо, Большой Дуб, имена эпических героев - Вяйнямейнен, Ильмаринен, Лемминкяйнен, Каукамойнен, собирательное Kalevanpojat (сыны Калевы), - вмещают в себя многослойное содержание, они исторически многосмысленны, могли иметь в разные эпохи разное значение. При изучении древних фольклорных и этнокультурных явлений важно избегать их невольного осовременивания, модернизации. Необходимо отвлечься от многих сегодняшних представлений и обстоятельств. Совершенно другой была в древности плотность населения, иными были занятия людей и формы общения, природные условия, этнические и затем государственные границы. Археологи утверждают, например, что даже в XIII в. на территории современной Финляндии проживало не более 30 000 человек. А сколько же было обитателей в начале нашей эры? Иными были образ жизни и образ мышления древних людей, их миропонимание, представления о времени, пространстве, космосе. Иными были их язык, в котором многие слова, если они сохранились и сегодня, могли иметь другой смысл. Даже о самых важных событиях и процессах, эволюционных сдвигах поворотного значения мы можем судить хронологически лишь приблизительно. Тем ценнее для нас сохранившиеся конкретные сведения, какими бы неполными они ни были.
В 1541 г. М. Агрикола, основатель финской книжности и основоположник литературного языка, в стихотворном предисловии к переводу „Псалтыря" впервые перечислил ряд имен языческих божеств у карел и финского племени хяме (емь). В перечне называются божество леса и охоты Тапио, божество воды и рыбной ловли Ахти, „сыны Калевы", которые „косили луга", Вяйнямейнен (Ainemoinen), который „ковал песни", Ильмаринен, который ведал погодой и „приводил к месту путников". Все эти имена встречаются в карело-финской эпической поэзии, о бытовании которой в народе Агрикола, видимо, знал, поскольку слитно с нею бытовала и языческая мифология. В качестве церковного деятеля Агрикола осуждал язычество, боролся с ним. После перечисления языческих божеств следовало восклицание: „Не глупый ли это народ, верующий в них и поклоняющийся им! Дьявол и грех довели их до такой веры. На могилы усопших приносили они пищу, причитали и плакали там". Характерно, что формально Агрикола был склонен описывать языческие обычаи в прошедшем времени - пусть как недавнее прошлое, но все же прошлое. „Еще недавно, во времена папизма, - писал он, - люди открыто либо тайно поклонялись вместо Бога природным стихиям - огню, воде, земле, деревьям... Но теперь пусть каждый почитает только Отца, Сына и Святого духа".7 По этой заклинательной интонации можно, однако, судить, что и сам Агрикола, проводник Реформации в Финляндии, не считал язычество уже совершенно преодоленным.
Около 1583 г. Я. Финно, тоже церковный деятель, издал первый на финском языке сборник духовных песен со своим предисловием, которое представляло собой первое в истории финской литературы рассуждение о поэзии. Нас здесь интересует то, что относится к фольклорной поэзии. Автор проводил грань между „божественной" (церковной) и „безбожной" (фольклорно-языческой) поэзией. О бытовании последней в предисловии давались уже более подробные сведения. В народе „постыдные" языческие песни пелись „на праздниках и в поездках, ради времяпровождения и веселья", люди „состязались друг с другом в песнопении". При всем идеологическом неприятии язычества Финно косвенно признавал высокие эстетические достоинства народных песен. По словам автора предисловия, бес был столь лукав, что выковал для певцов самые лучшие слова; они слагали песни быстро и складно, народ запоминал их быстрее и охотнее, чем церковные тексты. 8
XVII в. в истории Финляндии и скандинавских стран был периодом „охоты на ведьм" - подсчитано, что за столетие в Финляндии было осуждено на смерть по обвинению в колдовстве до 50-60 человек, многие были наказаны денежными штрафами, других привязывали к позорному столбу и т. п. Между прочим, в судебных протоколах того времени сохранились самые ранние записи некоторых заговоров, описания языческих обрядов.
Вместе с тем вызревала и другая тенденция, связанная с повышением интереса к национальному историческому прошлому, в том числе к народной старине. Одним из положительных примеров-импульсов здесь опять-таки послужил Тацит, чьи исторические сочинения стали выходить печатными изданиями с конца XVI в. В своей „Германии" Тацит упоминал о том, что варварские германские племена знали о своем прошлом только из древних песнопений, - впрочем, он тут же отмечал, что изустная старина „всегда оставляет простор для всяческих домыслов". 9 Тем не менее историческая мысль и в Швеции стала обращаться к народной памяти, к фольклору, ценность которого впервые осознавалась. К этому следует добавить, что XVII в. был эпохой шведского великодержавия (в частности, Ингерманландия, Карельский перешеек, Приладожская Карелия, Финляндия входили в состав Швеции). Завоевательная политика до поры до времени имела успех, в героическом ореоле хотелось видеть и национальное прошлое. В отличие от Тацита, взиравшего на германские племена как на варваров, шведским официальным властям, напротив, хотелось доказать, что шведы и в прошлом варварами не были. Королевский меморандум Густава II Адольфа 1630 г. предписывал священникам собирать в народе героические песни и предания, даже заговоры. Многих священников, еще недавно преследовавших язычество, это повергло в недоумение; меморандум стал реализовываться не вдруг, и тем не менее его принято считать своего рода „учредительным актом" собирательской работы в области фольклора. В 1666 г. с той же целью в Швеции была создана специальная „ антикварная коллегия", в которую входил, между прочим, и упсальский профессор Ю. Шефферус, исследователь Лапландии, опубликовавший в 1673 г. латиноязычное сочинение под названием „Лаппония". В книгу вошли две саамские народные песни, полученные автором от священника О. Сармы, саама по происхождению.
Во второй половине XVII - первой половине XVIII в. в Финляндии оформилось так называемое феннофильское культурное движение, отчасти направленное против шведского великодержавия и культурно-языковой гегемонии. В этот период вышли первые грамматики финского языка, первые словари, первый сборник финских пословиц (1702), подготовленный X. Флоринусом. Феннофилом был и Даниэль Юслениус (1676- 1752), писавший о красотах финского языка и поэтической одаренности финских крестьян в подчеркнуто апологетическом духе. По его мнению, еще до шведского завоевания и введения христианства у финнов была развитая культура и они отнюдь не были варварами. В сочинении 1700 г. он утверждал, что народными „поэтами не становятся - ими рождаются".10 В разных модификациях эта мысль о „естественном рождении" народной поэзии надолго станет весьма распространенной, она встречается, как увидим, и у Э. Лённрота.
Приведенные эпизоды свидетельствуют о том, что уже в XVI-XVII вв. бесспорными представлялись по меньшей мере два положения: 1) народная поэзия - это наследие языческой, дохристианской эпохи и 2) языческие божества-идолы - это существа мифологические, порождение народных суеверий. Правда, уже Агрикола и Финно частичную вину за распространение суеверий возлагали на „папизм", на эпоху католицизма, и все же связь народной традиции с язычеством не подвергалась сомнению. Сомнения и споры по указанным вопросам возникли гораздо позднее - к концу XIX в. При этом соотношение языческих и христианских элементов, а последние несомненно есть в рунах, до сих пор остается серьезной научной проблемой.
2 Тацит Корнелий. Соч.: В 2 т. Л., 1970. Т. 1. С. 373.
3 Повесть временных лет. М.; Л., 1950. Т. 1. С. 206, 209.
4 Там же. С. 214.
5 Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М., 1990. Кн. 1.С. 1.
6 См., в частности, следующие статьи: Korhonen М. 1) Suomalaisten suomalais-ugrilainen tausta historiallis-vertailevan kielitieteen valossa // Suomen vaeston esihistorialliset juuret. Helsinki, 1984. S. 55-71; 2) Uralin talla ja tuolla puolen // Uralilaiset kansat. Helsinki, 1991. S. 20-48; Hakkinen K. Ware es schon an der Zeit, den Stammbaum zu fallen? // Ural-Altaische Jahrbucher. Neue Folge. Wiesbaden, 1984. Bd 4. S. 1-24; Larsson L-G. Urhemmet, stamtradet och sprakkontakterna // Fran Pohjolasporten till kognitivkontakt. Stockholm, 1990. S. 105-116;Branch M. Mietteita uralilaisten kielten yhteisesta historiasta // Elias. Helsinki, 1991. N 3. S. 3-17.
7 Agricola M, Teokset. Helsinki; Porvoo, 1931. Osa 3. S. 212.
8 Цит по: Suomenkielisia historiallisia asiakirjoja Ruotsin vallan ajalta (vuositta 1548-1809) // JulkaissutK Grotenfelt. Helsinki, 1912. S. 10-16.
9 Тацит Корнелий. Соч.: В 2 т. Т. 1. С. 354.
10 Juslenius D. Vanha ja uusi Turku. Porvoo, 1929. Luku 3, § 33.
Финны довольно рано появились на исторической арене. Задолго до нашей эры в некоторой части лесной полосы Восточной Европы обитали финноугорские племена. Племена селились в основном по берегам крупных рек.
Финно-угорские племена. Фото: kmormp.gov.spb.ru
Редкая заселенность лесной полосы Восточной Европы, ее равнинный характер, обилие мощных рек благоприятствовали передвижению населения. Большую роль играли промысловые (охотничьи, рыболовные и др.) сезонные поездки, покрывавшие тысячекилометровые расстояния, поэтому не удивительно, что древняя финноугорская речь была очень сходна на больших расстояниях. Многие группы принимали финноугорскую речь взамен какой-либо иной, особенно если эти группы имели особый хозяйственный уклад. Таковы, например, предки саамов (лопарей), оленеводов-кочевников. У таких групп финноугорская речь обзаводилась исключительными особенностями. К I тыс. до н.э. произошло стягивание части финноугорского населения к берегам Балтийского моря, между Финским и Рижским заливами. Проживание на одной и той же территории, выравнивало речь и противопоставляло ее речи внутренних частей Восточной Европы. Вырабатывалась особая разновидность финноугорской речи – древняя прибалтийско-финская речь, которая стала противостоять другим разновидностям финноугорской речи – саамской, мордовской, марийской, пермской (коми-удмуртской), угорской (мансийско-хантыйской-мадьярской). Историковеды выделяют четыре основных племени, которые повлияли на становление финской народности. Это Suomi, Hame, Vepsa, Vatja.
Племя Suomi (Сумь - по-русски) обосновалось на юго-западе современной Финляндии . Местопребывания этого племени было удобно в торговом отношении: здесь сливались воды Ботнического и Финского заливов. Племя Hame (по-русски Ямь или Емь или тавасты расположились у системы озер, откуда текут реки Кокемяенйоки (в Ботнический залив) и Кюминйоки (в Финский залив). Место пребывания этого племени было тоже удобно: близко были и Ботнический и Финский заливы, к тому же внутреннее положение обеспечивало довольно надежную защиту. Позднее к концу 1 тыс. н.э., у северо-западного и северного побережья Ладожского озера, обосновалось племя Karjala (по-русски Карела). Место этого племени имело свои удобства: в то время, кроме пути по Неве, был и другой путь из Финского залива в Ладожское озеро – через современный Выборгский залив, ряд мелких рек и река Вуокси, и Корела контролировала этот путь; к тому же положение в некотором отдалении от Финского залива обеспечивало довольно надежную защиту от нападения с запада. У юго-восточного побережья Ладожского озера, в углу между Волховом и Свирью, обосновалось племя Vepsa (по-русски Весь). Расположение этого племени позволяло контролировать торговлю в волжском и заволоцком направлениях. (Заволочьем называлась территория в бассейнах рек, стекающихся в Белое море).
К югу от 60 гр. с. ш. сформировалось племя Vatja, по-русски Водь (в углу между Чудским озером и восточной частью Финского залива), несколько эстонских племен и племя Liivi, по-русски Ливы (по побережьям Рижского залива).
Племена, населяющие Финляндию , задолго до расселения по русской равнине восточно-славянских племен, занимали земли по среднему течению Волги, под общим именем суоми (сумь), разделялись на две главные ветви: карелы – более на севере и тавасты (или тав-эсты, как они назывались по-шведски, а по-фински hame) - южнее. На северо-западе от Волги до самой Скандинавии кочевали лопари, которые некогда занимали всю Финляндию. Впоследствии после ряда передвижений, карелы поселились по Онежскому и Ладожскому озерам и далее на запад вглубь страны, тогда как тавасты осели по южным берегам этих озер, отчасти же водворились на запад достигнув Балтийского моря. Теснимые Литвою и славянами, тавасты перешли в нынешнюю Финляндию, отодвинув к северу лопарей.
К концу 1 тыс. н.э. восточные славяне укрепились у озера Ильменя и Псковского. проторив «путь из варяг в греки». Возникают доисторические города Новгород и Ладога и заводятся торговые связи с варягами и другими западными странами. На севере, в Новгороде, создался узел связей между культурой восточных славян и западными культурами. Новое положение вещей вызывает подъем торговли, подъем торговли – освоение прибалтийским финнами новых северных территорий. Родо-племенной быт в среде прибалтийских финнов в это время разлагался. В некоторых местах слали образовываться смешанные племена, например Волховская Чудь, в ней преобладали элементы Веси, но было много выходцев из других прибалтийско-финских племен. Из западно-финляндских племен особенно сильно расселились Ямь. Выходцы из ями спустились по реке Кокемяенйоки к Ботническому заливу и с реки развили энергичную деятельность в северном направлении. Особенную известность получило деятельность так называемых квенов или Kainuu (каян), которые в конце 1 тыс. н.э. стали хозяйничать у северной части Ботнического залива.
Начинаются сношения Руси с финнами. В X веке южные берега Ладожского озера, Невы и Финского залива, населенные народами финского племени чудь были покорены русскими. Около XI столетия сын Ярослава Мудрого Владимир присоединил тавастов (1042 г.). Новгородцы принуждают карел платить дань. Затем в 1227 году карелы приняли христианство от русского православного духовенства. В прибалтийско-финские языки устремились восточно-славянские заимствования. Все христианские термины во всех прибалтийско-финских языках восточно-славянского происхождения.
Летописцы утверждают, что в образовании Русского государства принимали участие и славяно-русские племена и финские. Чудь жила одной жизнью с ильменскими славянами; она принимала участие в призвании Рюрика и других варяжских князей. Финны, населявшие Русскую равнину, селились большей частью с славяно-русскими племенами.
"Чудь уходит под землю", художник Н. Рерих. Фото: komanda-k.ru
К XII веку Скандинавия стала христианской, и с этого времи – первый раз в 1157 году при Эрике IX Святом - начинаются крестовые походы шведов в Финляндию, приведшие к ее завоеванию и политическому слиянию со Швецией. Первый поход утвердил за Швецией юго-западный угол Финляндии, который они называли Нюландией. Вскоре начались столкновения шведов с новгородцами на территории финляндского полуострова за религиозное преобладание. Уже при Папе Иннокентии III в Финляндию был послан первый католический епископ Фома. Благодаря ему в Финляндии водворился римский католицизм. Между тем на востоке прощло всеобщее крещение карел. Что бы обеспечить свои пределы от распространения папской власти, новгородцы предприняли большой поход в глубь Финляндии под предводительством князя Ярослава Всеволдовича и покорили всю местность. Шведы в ответ на это, по требованию папы Григория IX пошли на саму Новгородскую область, воспользовавшись тяжелыми временами для Руси (монголо-татарское иго) и заручившись поддержкой у Литвы и Ливонского ордена. Во главе шведов стоял ярл (первый сановник) Биргер с епископами и духовенством, новгородцами же предводительствовал молодой князь Александр Ярославович. В битве при устье Ижоры, а затем на льду Чудского озера в 1240 и 1241 годах шведы были разбиты, а князь Новгородский стал называться Невский.
"Ледовое побоище", художник С. Рубцов. Фото: livejournal.com
Вступив, в качестве зятя короля, в управление Швецией, Биргер в 1249 году покорил земли тавастов (Тавастландию) и построил крепость Тавастборг в качестве оплота против новгородцев и карелы. Но Александр Невский предпринял новый поход вглубь Финляндии на северные ее окраины. В 1252 году им был заключен договор о границах с норвежским королем Гаконом II, но не долго.
В середине XII века сложилось резкое противостояние двух сильных северных государств – России и Швеции. Россия к этому времени успела приобрести сильнейшее влияние на всех заселенных прибалтийскими финнами территориях. В середине XII века Швеция покорила территорию Суми. Ямь оказалась в фарватере шведской военной политики. Карела, борясь против шведского наступления, вошла в союз с Россией, а затем в состав Российского государства. В результате упорных боев шведы в 1293 году правитель Швеции Торкель Кнутсон отвоевал у новгородцев юго-западную Карелию и построил там крепость Выборг. Напротив, что бы сохранить свое влияние на Карелию, укрепили город Карелу (Кегсгольм) и при истоках Невы, но острове Ореховом заложили крепость Орешек (Шлиссельбург, по-шведски Нотеборг). Здесь 12 августа 1323 года новгородским князем Юрием Даниловичем с малолетним королем шведским Магнусом был впервые заключен мирный договор, определивший точно границы Руси со Швецией. Швеции уступили часть русской Карелии. Ореховский договор был очень важен, потому что служил юридическим основанием исконности русских прав на восточную часть Финляндии. В XIV веке он был три раза подтвержден и на него ссылались до конца XVI века. По данному соглашению граница начиналась на реке Сестре, шла к реке Вуокси, а там круто поворачивала на северо-запад к северной части Ботнического залива. В границах Швеции оказались Сумь, Ямь, и две группы Карелы: карелы поселившиеся у Выборга и карелы поселившиеся в районе озера Сайма. Остальные группы Карелы остались в границах России. По шведской стороне на этнической основе Суми, Ями и двух групп Карела стал формироваться финский – суоми народ. Свое название этот народ получил по Суоми, которая играла роль передового племени – на ее территории находиться главный город тогдашней Финляндии – Турку (Або). В XVI веке в среде финнов-суоми возникло явление, которое особенно содействовало объединению разнородных этнических элементов – литературный финский язык.
Финны - один из наиболее крупных уральских народов. Их численность насчитывает в настоящее время 6–7 млн. человек (точной цифры не существует по причине отсутствия достоверной статистики по довольно многочисленной финской эмиграции). Финны проживают преимущественно в Финляндии (5,3 млн. чел.). а также в США (ок. 700 тыс. чел.), в Канаде (120 тыс.), в России (34 тыс), странах Скандинавии, в Австралии и т.д.. Язык - финский или шведский (около 300 тыс. человек в Финляндии). Самоназвание финнов - suomalainen (ед. ч.), русское народное название - чухна, чухонцы , а официальное название - финны - заимствовано русскими из германских языков.Впервые этноним финны (швед. finnar, нем. Finnen) впервые встречается у римского историка Тацита (I н.э.) в форме Fenni. По-видимому, по своему происхождению оно связано с германским глаголов в значении ‘находить, искать’ (гот. fin?an , швед. finna , нем. finden ). Первоначально этот этноним служил в германских языках, откуда он попал, в конечном счете, и к Тациту, для обозначения населения Фенноскандии и (у Тацита, во всяком случае) Восточной Прибалтики, ведущего в основном подвижный образ жизни и незнакомого с земледелием (живущего охотой, то есть - «ищущего»), скорее всего - предков современных саамов, граница расселения которых проходила в то время существенно южнее нынешнего (и само название страны - Finnland, Финляндия - изначально означало, собственно, ‘страна саамов, Саамия’). Ещё в XVIII веке словом finnar норвежцы и шведы называли не только финнов, но и саамов (норв. finne означаeт ‘саам’ и сегодня).Финское название Финляндии - Suomi (suomalainen , таким образом, значит буквально ‘житель страны Суоми, суомец’) впервые фиксируется на страницах русских летописей в форме Сумь (с начала XII в.). Первначально так называлась территория нынешней юго-западной Финляндии (прибрежные районы), т.н. Varsinais Suomi ‘настоящая Финляндия’. Само это слово также имеет германское происхождение, восходя к древнешведскому слову со значением ‘отряд, группа, сборище’, что само по себе не должно удивлять - финская культура и язык на протяжении всей своей истории постоянно испытывали мощное германское влияние.Слово Suomi не сразу стало обозначать всю страну. Одновременно с названием Сумь в русских летописях появляется и другая группа - Емь (фин. h?me), и различие между диалектами обеих этих групп сохраняется и по сей день. Диалект суоми по ряду признаков сближается с эстонскими, водскими, ливскими диалектами (южная (западная) группа прибалтийско-финских диалектов) и противостоит диалекту хяме, карельскому и вепсскому языкам. Это указывает на происхождение группы суоми с южного побережья Финского залива. Вопрос о времени появления суоми на территории юго-западной Финляндии остаётся дискуссионным, с археологической точки зрения наиболее вероятно предположение, что это произошло в так называемое «раннеримское время» (рубеж эр - первые века н.э.), когда территория Vаrsinais Suomi и всё побережье Финляндии вплоть до района сегодняшнего г. Васа подверглись экспансии носителей культуры каменных могильников с оградками, происходивших, в частности, с территории современных Эстонии и Латвии. В свою очередь, хяме освоили территории непосредственно к востоку и северо-востоку от Varsinais Suomi, вытеснив с них древнее саамское население.Сложение финского народа в конце I - первой половине II тыс. н.э. представляло собою сложный процесс консолидации нескольких прибалтийско-финских племён. Помимо финнов-cуоми и хяме значительную роль сыграли в этом процессе карелы.В результате смешения диалектов суоми (в небольшой степени), хяме и карелов в восточной Финляндии сложился диалект саво (ф. Savo - возможно, от православных личных имен Савва, Савватий), а на юго-востоке - приладожские финские диалекты, которые по сути дела стоят ближе к карельскому языку, чем к языку финнов-суоми. Именно эти группы составили в XVII веке основу переселявшихся на перешедшие по Столбовскому мирупод власть Швеции земли Ингерманландии (в основном - современная Ленинградская область) финнов, которых к концу XVII века на этой территории было уже более 30 тысяч человек (больше половины населения края). Ингерманландские финны, называвшие себя ьyrьmвiset (множ. ч.; вероятно, от ф. ьyrьs «крутой берег; склон») и savakot (множ. ч.; от Savo - см. выше), в начале XX века были самым многочисленным национальным меньшинством на территории современной Ленинградской области (около 125 тыс. человек) и жили не только в сельской местности, но и в Санкт-Петербурге, где ещё в 1870 году была основана финская газета. В школах велось преподавание на финском языке, выпускалась литература, с 1899 по 1918 год регулярно проводились всеингерманландские песенные фестивали. В первые десятилетия советской власти национально-культурное развитие ингерманландских финнов успешно продолжалось: росло число финских школ, в нескольких сельсоветах области делопроизводство было переведено на финский язык, было создано финское книжное издательство. Однако в середине 1930-х годов отношения Финляндии и Советского Союза стали стремительно ухудшаться, и это самым печальным образом сказалось на судьбе финнов в России: около 50 тысяч человек подверглось насильственной депортации со своей родины, с 1937 года были полностью запрещены все финские печатные издания, преподавание на финском языке, деятельность национально-культурных организаций. Во время войны более 50 тыс. человек ингерманландцев были депортированы в Финляндию, затем возвращены в СССР, но селиться в родных местах им было запрещено. Финны с территории Ленинградской области и из блокадного Ленинграда были почти полностью вывезены в Сибирь, и лишь в 1956 году финнам вновь было разрешено селиться в Ленинградской области. Перепись 2002 года зафиксировала в Санкт-Петербурге 4 тыс. финнов, а в Ленинградской области - ещё ок. 8 тысяч.Помимо прибалтийско-финских племён, в сложении финнов значительную роль играли переселенцы из Скандинавии (древние германцы - древние скандинавы - шведы), оседавшие на побережье западной, юго-западной и южной Финляндии с конца бронзового века. Их приток на территорию Финляндии значительно возрастает начиная примерно с III века н.э. - с этого времени население Varsinais Suomi оказывается втянутым в единую сферу торговых связей со Скандинавией, в отличие от более восточных областей, где сохраняются старые связи с Восточной Европой. В результате смешения прибалтийско-финского и скандинавского населения в средевековье сложилась группа квенов (рус. каяны, фин. kainuu, норв. kv?n), расселявшаяся вдоль побережья Ботнического залива на север. Название квены фиксируется в древненорвежских (Kv?nir) и древнеанглийских (Cwenas) источниках начиная с IX века, и обозначало смешанное финско-скандинавское население побережья Ботнии (ср. более позднее рус. (поморское) каяне ‘норвежцы’).Приблизительно на рубеже I и II тыс. н.э. прибалтийско-финские племена занимали только запад, юго-запад и юг современной Финляндии, а центральная Финляндия и озёрный край, не говоря уже о севере страны, были заселены саамами, как об этом свидетельствуют топонимика, археология, фольклор и исторические источники. Прибалтийско-финское население оказалось ещё в I тыс. н.э. втянутым в круг торговых связей Балтики и - шире - Европы в целом и проявляло особую активность на северном направлении. В первые века II тыс. н.э. предки финнов начинают экспансию на саамские земли, носившую первоначально торговый характер. В XVI-XVII веках активно идёт процесс уже земледельческой колонизации саамских земель озёрного края (центральной Финляндии) финскими крестьянами (преимущественно савосцами), которые производят массовый выжег леса, ликвидируя тем самым экологическую базу для сохранения здесь охотничье-промыслового хозяйства саамов. Это приводило к постепенному вытеснению саамского населения всё далее на север или к его ассимиляции финнами. Продвижение финско-саамской границы на север продолжалось на протяжении XVII-XIX веков, пока практически вся территория современной Финляндии кроме небольшого саамского анклава на крайнем севере у оз. Инари и р. Утсйоки не стала финской. Однако, продвижение практиковавших подсечно-огневое земледелие финских групп в поисках новых земель для расчистки на север на этом не остановилось: они проникали на территории северной Швеции и особенно - Норвегии, где получили название лесных финнов. После официального запрещения подсечно-огневого земледелия в Швеции в середине XIX века и проведения активной государственной ассимиляционной политики «лесные финны» перешли к середине XX века на шведский и норвежский языки.Важным фактором, способствовавшим консолидации финского народа в рамках границ современной Финляндии, было включение её территории в состав Шведского государства и обращение населения в христианство, происшедшее во второй половине XII - первой половине XIII века в результате нескольких крестовых походов, сопряжённых с основанием на территории Финляндии новой епархии. В ходе борьбы между Швецией и Новгородом к середине XIV века установилась граница их владений, близкая к современной границе России и Финляндии, и прибалтийско-финские племена оказались разделёнными в политическом и в конфессиональном отношении: их западная часть была подчинена Швеции (Финляндское герцогство с 1284 г. по 1563 г., когда статус герцогства был временно упразднён после победы шведского короля Густава Вазы над своим мятежным сыном - герцогом Финляндским Юханом) и обращена в католицизм (в эпоху Реформации, связанной в Финляндии прежде всего с деятельностью просветителя Микаэля Агриколы в XVI веке, сменившийся лютеранством), а восточная - подчинена Новгороду и обращена в православие. Это обстоятельство и привело, в основном, к консолидации финского на западе и карельского на востоке народов и установлению границы между ними.Уже в условиях шведского господства начинается просвещение и подъём национального самосознания финнов. В середине XVI века уже упомянутый Микаэль Агрикола издаёт первые книги на финском языке. В 1581 году Финляндия вновь получила статус Великого герцогства в составе Шведского королевства. После русско-шведской войны 1808–1809 гг. Финляндия вошла в состав Российской Империи на правах автономного Великого герцогства, впоследствии - Великого княжества (условия вхождения Финляндии в состав Империи были одобрены собранием представителей сословий страны - Боргоским сеймом в 1809 году; с 1863 г. вновь действует сейм - парламент Финляндии). Для закрепления своих позиций на новых землях и борьбы со шведским влиянием русское правительство использовало финский фактор - даровало автономии беспрецедентные по широте права (с 1863 г. официально объявлено о равноправии шведского и финского языков на территории Великого герцогства, с 1866 г. введено обучение в школах на финском языке), присоединило к землям Великого герцогства земли, входившие к тому времени в состав России, а не Швеции (Выборгская область). Всё это создавало объективно благоприятные условия для национального развития финского народа. Наиболее значимым, судьбоносным для финской культурной истории событием в этом плане стало перенесение из Або (Турку) университета в г. Гельсингфорс (Хельсинки) в 1827 году. Находясь под личным покровительством государя Александра I, Гельсингфорсский университет был единственным в Империи университетом, получавшим для своей библиотеки контрольный экземпляр каждого, печатаемого в России издания, и стал центром финской культуры и науки. Всё это обеспечило резкий подъём национального движения, выдающуюся роль в котором помимо политиков сыграли учёные: собиратель карело-финских эпических песен и создатель «Калевалы» Элиас Лённрот, академик Императорской Академии наук Антти Юхан Шёгрен, путешественник, лингвист и этнолог Матиас Алексантери Кастрен и др. В первой половине XIX века сформировался современный финский литературный язык.Закономерным образом национальное возрождение финнов вело к росту русофобских настроений в обществе, и попытки правительства Николая II сгладить диспропорцию между свободами, которой пользовалось Великое княжество и статусом прочих областей империи только подливали масла в огонь. Нарастающее национальное движение достигло своей основной цели в ходе революции 1917 года: в июле финляндский сейм принял «Закон о власти», провозгласив себя носителем верховной власти, в декабре вновь избранный парламент принял Декларацию независимости, и Финляндская Республика была признана Советской Россией.
Кристиан Карпелан,
лиценциат археологии и научный сотрудник Хельсинского университета.
Из кн. "Finnish Features", изд. Министерства иностранных дел, департамент Печати и Культуры.
Оригинал: http://sydaby.eget.net/swe/jp_finns.htm
Перевёл с английского В. К.
Недавно цитогенетики произвели переворот своим "потрясающим" открытием относительно происхождения Финского и Саамского народов. Цитогенетика, однако, отнюдь не является новым инструментом для биоантропологических исследований. Уже в 1960-е и 70-е годы Финские исследователи сделали важное открытие, что лишь одна четверть генофонда Финнов имеет Сибирское происхождение, а три четверти - Европейское. Саамы, однако, имеют иной генофонд: смесь явно западных, а также восточных элементов. Если мы берём генетические связи между народами Европы, Саамы составят отдельную группу, а другие Уральские народы также имеют иной генетический состав.
Биоантрополгия: в поисках наших генетических корней
Люди наследуют генетический материал, содержащийся в митохондрии цитоплазмы яйцеклетки (митохондриальная ДНК), от матери, т. к. молекулы ДНК в сперме разрушаются после оплодотворения. Начиная с 1980-х годов, исследования митохондриальной ДНК позволили ученым установить биологические связи и происхождение человеческих популяций, прослеживая их материнское происхождение. Исследования ДНК подтверждают, что Homo sapiens появился в Африке около 150000 лет назад. Оттуда современный человек распространился дальше и осваивал новые территории, в конечном счете населив почти все континенты.
Другой факт, подтвержденный исследованиями ДНК, состоит в том, что между народами Европы, включая Финнов, имеется лишь незначительное генетическое различие. Исследования митохондриальной ДНК показали наличие "западного" компонента в генетическом облике Финнов. Тем временем, исследования ядра яйцеклетки показывают, что Финские гены отличаются до некоторой степени от других Европейцев. Это очевидное противоречие происходит от того факта, что генетические вариации, демонстрируемые митохондриальной ДНК, имеют намного более древнее происхождение - на десятки тысяч лет старше - чем у ядра яйцеклетки, чей генетический возраст составляет только несколько тысяч лет.
Саамская загадка
Исследования ДНК показывают, что генетические облики Саамов и Самодийцев (Samoyeds) существенно отличаются как друг от друга, так и от других Европейцев. В случае Самодийцев это не удивительно, так как они мигрировали в северо-восточную Европу из Сибири только в начале средневековья. Интересно, однако, что митохондриальная ДНК Саамов так сильно отличается от других Европейских народов. "Саамский мотив", обнаруженный исследователями - комбинация трех определенных генетических мутаций - имеется более чем у трети обследованных Саамов и только у шести других образцов, одного Финского и пяти Карельских. Это ставит вопрос, не жили ли предки современных Саамов в генетической изоляции на некоторой стадии своей эволюции.
Исследователи ДНК классифицируют Финнов как индоевропейцев, или носителей западного генофонда. Но поскольку "индоевропеец" - термин лингвистический, это вводит в заблуждение в более широком контексте биоантропологии. Исследователи ДНК работают в диапазоне времени в десятки тысяч лет, тогда как развитие индоевропейских языков, как и всех Европейских групп языков, ограничено гораздо более кратким промежутком времени. Исследователи ДНК, однако, утверждают, что Финно-Угорское население поглощало приток мигрирующих индоевропейских земледельческих общин ("индоевропейских" - и генетически, и по на языку). Пришельцы изменили первоначальный генетический облик Финно-Угорского населения, но приняли их язык. Только этим исследователи ДНК и объясняют происхождение Финнов. Саамы, однако, являются намного более древним населением, по мнению исследователей ДНК, и их происхождение ещё предстоит установить окончательно.
Филология: в поисках наших лингвистических корней
Язык - одна из определяющих характеристик этнической группы. В значительной степени, этническая идентичность Финнов и Саамов может быть определена на основе языков, на которых они говорят. Финны говорят на языке Уральского семейства, также, как и Саамы, Эстонцы, Марийцы, Остяки (Ostyaks), Самодийцы (Samoyeds) и различные другие этнические группы. За исключением Венгров, на языках Уральского семейства говорят исключительно народы, обитающие в лесной и тундровой полосе, простирающейся от Скандинавии до западной Сибирь. Все Уральские языки происходят от общего праязыка, но на протяжении столетий они образовали различные ответвления. Точное происхождение и географическая область Уральского праязыка, однако, остаются пунктом академических споров.
Первоначально считалось, что Уральский, или Финно-Угорский праязык возник в узкой области на востоке России. Лингвистическая дифференциация, как полагали, происходила по мере миграции прауральских народов различными путями. Согласно этой теории, наши давние Финские предки пришли на Финскую землю, постепенно мигрируя в западном направлении.
Когда истинность этой теории была поставлена под сомнение, возникли другие. Одна такая теория утверждает, что родина Уральского праязыка находится в континентальной Европе. Согласно этой теории, лингвистическая эволюция, давшая начало Саамскому языку, произошла тогда, когда Европейские поселения распространились до Фенноскандии. Наши давние Финские предки стали "индоевропеизированными Саамами" под влиянием - демографическим, культурным и лингвистическим - Прибалтийских и Германских народов.
"Теория контакта" предполагает, что праязыки сегодняшних языковых семейств образовались в результате конвергенции, вызванной близким контактами между носителями изначально различных языков: представление об общей лингвистической родине, таким образом, противоречит ей. Согласно недавнему варианту теории контакта, Уральский праязык образовался этим путём у народов, обитающих у краёв континентального ледника, простиравшегося от Атлантики до Урала, тогда как Индоевропейский сложился соответственно дальше к югу. Индоевропейские народы затем освоили искусство земледелия и постепенно начали распространяться по всей Европе. При этом индоевропейские языки начали не только вытеснять Уральские, но и существенно влиять на развитие еще не вытесненных.
Однако, многие лингвисты считают, что Уральские языки имеют так много общего в их основных структурах - грамматике и словаре - что эти подобия не могут быть убедительно объяснены взаимодействием несвязанных групп языков в такой широкой географической области. Напротив, мы должны предположить, что они имеют общее место происхождения, откуда они получили свои характерные особенности и откуда начали распространяться географически: поскольку область расширялась, носители других языков, оказавшиеся в её пределах, возможно, утратили свой первоначальный язык в пользу прауральского. То же самое относится и к индоевропейскому семейству языков.
Археология открывает возраст древних поселений
Данные археологии показывают, что Homo sapiens впервые обосновался в Европе между 40000 и 35000 гг. до н. э. Эти ранние поселенцы, возможно, имели общий генофонд. Генетические мутации типа "Саамского мотива" имели место в течение столетий, но не повторялись. Конечно, предки современных Саамов должны были жить в достаточной генетической изоляции, чтобы эта случайная мутация сохранилась.
Homo sapiens впервые попал в Европу во время относительного потепления в Ледниковом периоде. Между 20000 и 16000 гг. до н. э. резкое похолодание вынудило поселенцев отступить на юг. Центральная Европа обезлюдела, как и область рек Ока и Кама. После этого пика холода климат стал более умеренным, но со случайными резкими похолоданиями. Постепенно люди начали возвращаться в области, которые покинули несколько тысяч лет назад. Тем временем, ледяная шапка стремительно отступала к северу, открывая новую территорию для заселения. Ледниковый период подошёл к концу одновременно с резким изменением климата около 9500 г. до н. э. По оценкам, средняя годовая температура повысилась на целых семь градусов в течение нескольких десятилетий. То, что осталось от континентального ледника, исчезло за следующую тысячу лет.
За потеплением климата последовали радикальные изменения в окружающей среде. Тундра, прежде покрытая ледником, теперь стала лесом, и вместо дикого оленя, прежде бродившего по окраинам ледника, появился лось. Переход от Палеолита к Мезолиту около 8000 г. до н. э. был стадией, отмеченной усилиями человека приспособиться к изменениям в окружающей среде. Это был период, когда Уральские народы расселились в областях северной Европы, где мы находим их сегодня.
Скандинавия заселяется континентальными Европейцами
В течение Ледникового периода существенная доля мирового запаса воды была связана в континентальных ледниках. Поскольку уровень моря был намного ниже, чем сегодня, обширные участки земной поверхности, которые теперь находятся под водой, были когда-то населёнными прибрежными участками. Пример - район Северного моря между Англией и Данией: подводные находки показывают, что эта область была местом человеческих поселений в конце Ледникового периода.
Норвежские археологи полагают, что первыми поселенцами, покинувшие этот "Континент Северного моря", были общины морских рыболовов, которые быстро продвинулись по Норвежскому побережью к области Finnmark и полуострову Рыбачий не позднее 9000 г. до н. э. Многие археологи прежде полагали, что самые ранние поселенцы побережья Finnmark, представлявшие Komsa культуру, мигрировали туда из Финляндии, восточной Европы или Сибири. Однако, последние данные археологии не подтверждают эту теорию.
Пионеры, обосновавшиеся на побережьи Норвегии, постепенно продвинулись вглубь, к северной Швеции и, возможно, также достигли северных районов Финской Лапландии. Около 6000 г. до н. э. вторая волна мигрантов из Германии и Дании двинулась к северу через Швецию и, в конечном счете, также, достигла северной Лапландии. Норвежское побережье осталось населенным первоначальными поселенцами, но первоначальное население севера Скандинавия было смешением ("плавильным котлом", melting pot) двух различных народов. Означает ли тот факт, что "Саамский мотив" ограничивается специфической областью северной Скандинавии, что мутация произошла не до, а после того, как северная Скандинавия стала населенной?
Находки захоронений показали, что позднепалеолитические поселенцы центральной Европы и их мезолитические потомки на Скандинавском полуострове были Европеоидами, имевшими довольно крупные зубы - возможно, смешная деталь, но важный фактор для идентификации этих популяций. Хотя язык этих поселенцев едва ли будет когда-либо выяснен, я не вижу никаких оснований для теории, что какая-либо из этих групп говорила на Уральском праязыке.
Восточная Европа: "плавильный котёл"
Если мы теперь обратимся к ранним поселениям северо-восточной Европы, их история более сложна, чем у Скандинавии, ибо народы, обосновавшиеся там, по-видимому, пришли с нескольких различных направлений.
Палеолитические народы южной России первоначально населяли степи, но когда Ледниковый период подошёл к концу, восточные степи стали засушливыми и бесплодными. Центральная Россия тем временем обильно поросла лесами, давая более благоприятную среду для жизни, чем выжженные степи. Палеолитические поселения реки Дон, очевидно, опустели, когда их общины переселились в область рек Оки и Камы. Археологические находки в поздних палеолитических поселениях центральной России, однако, дают скорее косвенное, чем твердое доказательство этой теории.
В конце Ледникового периода восточные части южной России были малонаселенной пустошью, но на западе, в области реки Днепр, палеолитическая культура процветала. Оттуда жители мигрировали в лесной пояс центральной России. Когда поздние палеолитические народы Польши, Литвы и западной Белоруссии приспособились к лесной жизни, они также начали перемещение в центральную Россию. В начале Мезолита три народа различного происхождения конкурировали за средства к существованию в пределах одной и той же области центральной России.
Когда северные хвойные леса (или таёжный пояс) распространились к северу, эта смесь поселенцев пошла следом, в конечном счете достигнув широты 65 около 7000 г. до н. э. После этого они начали населять северные окраины Европы. На Северной Шапке Фенноскандии "граница" проходила между народами, мигрировавшими на север через Скандинавию и теми, кто мигрировал через Финляндию и Карелию. Российские археологи, в свою очередь, также не видят никакого свидетельства палеолитической или мезолитической миграции на запад из Сибири.
Два различных типа черепа, Европеоидный и Монголоидный, были обнаружены при раскопках мезолитических захоронений в северо-восточной Европе. Два типа черепа рассматривались как подтверждение теории, что ранняя группа поселенцев мигрировала в Европу из Сибири. "Сибирский" элемент, обнаруженный в Финских генах, как полагают, даёт дальнейшее обоснование этому утверждению, но эта теория представляется сомнительной из-за недостатка археологических подтверждений.
Согласно более современным теориям, два типа черепа, найденные в мезолитических захоронениях, не предполагают присутствия двух различных популяций, как считалось прежде, а скорее, указывает на высокую степень генетической изменчивости у одного и того же населения. В целом, народы северо-востока очень отличались от народов запада. Решающее различие находится в зубах.
Восточные Европейцы имеют мелкие зубы по сравнению с относительно крупными зубами Скандинавов, особенность, происходящая от старого генетического различия. Древние черепа сообщают нам, что ранние поселенцы восточной Европы были главным образом потомками древнего восточноевропейского населения, которое жило в длительной изоляции от Скандинавов. Возможно "Сибирский" элемент в Финских генах, на самом деле, восточноевропейский в происхождении?
Саамы также имеют сравнительно мелкие зубы, что считается свидетельством того, что они являются потомками мелкозубого мезолитического населения восточной Европы. Археологические и генетические данные, однако, не могут подтвердить эту теорию. Являются ли мелкие зубы Саамов результатом изоляции, или это - позднейшая генетическая черта? Если мы выберем последнюю альтернативу, мы должны, по-видимому, рассмотреть способствующую роль тех поселенцев, которые мигрировали в саамскую область из северных частей Финляндии и востока Карелии. Имеются археологические подтверждения такого северного перемещения в Бронзовом и раннем Железном веках.
Уральский праязык происходит из Восточной Европы?
Как тогда мы должны объяснить тот факт, что Финский язык принадлежит к Уральской группе языков? Я полагаю, что развитие современных языков Европы началось в палеолите на стадии адаптации к социально-экономическим изменениям, возникшим в конце Ледникового периода. Моя теория состоит в том, что Уральский праязык имеет корни в Восточной Европе, где после периода экспансии, последовавшей за Ледниковым периодом, он стал общим языком части восточноевропейского населения, в конечном счете вытесняя все другие языки, появлявшиеся в этой области.
Когда расселение пошло всерьез, между Балтийским морем и Уральскими горами возникли мезолитические культуры, в которых Уральский праязык начал распадаться на различные ответвления. По моему мнению, археологические свидетельства позднейших движений и волн влияния указывают на то, что лингвистическое развитие Уральских языков не следовало классической модели "генеалогического древа": термин "генеалогический куст", предложенный лингвистами, был бы более подходящей метафорой.
Ранние поселения севера Финляндии были основаны первоначальным населением из восточных Европейцев, мигрировавших на север вплоть до Полярного Круга. Ранний финский праязык - "дедушка" балтийско-финских и саамских языков - относится к периоду распространения культуры "Гребенчатой Керамики " по всей области около 4000 г. до н. э. Прасаамский и прафинский языки разошлись, когда культура "Боевого Топора" или "Шнуровой Керамики" проникла на юго-запад Финляндии около 3000 г. до н. э. Эта лингвистическая дифференциация длилась в течение Бронзового Века около 1500 г. до н. э., когда Скандинавы начали оказывать заметное влияние на область и её язык, что объясняет, в частности, появление прабалтийских и прагерманских заимствований.
Отсюда начал развитие прафинский язык и, далее, дифференциация балтийско-финских языков. Лингвистическая эволюция, приведшая к появлению прасаамского языка, происходила в восточных, северных и внутренних областях Финляндии, где Прибалтийское и Германское влияние было слабым, а восточноевропейское - сравнительно сильным. Как общепринятый разговорный язык и язык торговли, прасаамский язык распространился от Кольского полуострова до Jдmtland с началом миграций позднего Железного и Бронзового века.
Я считаю, таким образом, что народы, населяющие Norrland и полярную область, сменили свой первоначальный язык - какой бы он ни был - на прасаамский в Бронзовом веке. Современные Саамы, таким образом, происходят от иного генофонда и существенно иной культурной среды, чем первоначальные "прасаамы", которые позднее слились с остальной частью Финской народности. Наши давние Финские предки не меняли свой язык, но они изменили свою идентичность, поскольку они развились из охотников в земледельцев в период культуры "Шнуровой Керамики" и под влиянием Скандинавского Бронзового Века.
Финляндия - маленькая северная страна с неповторимым колоритом. Родина Санта-Клауса, край тысячи озер - такие ассоциации возникают при упоминании Финляндии. А также сауна, рыбалка, и особый финский юмор.
Однако мало кто знает, что "Финляндия" - совсем не финское слово. Как финны называют свою страну, если не Финляндия? Суоми - название государства. Разберемся, откуда оно пришло.
Немного истории. Образование государства
Почти семь веков Финляндия была под властью Швеции. Все это время Российская империя боролась за финские земли. Только в начале 19 века Финляндия отошла России, а независимость получила в 1917 году. Тем не менее (а может, именно поэтому), финны очень трепетно относятся к вопросу самоопределения и национальной принадлежности. Трепетно, но терпеливо, принимая факт многоязычного и многонационального общества. Шведский имеет статус второго государственного языка, а русский, хотя и не признан официально, изучается во многих школах и используется в повседневной жизни. Указатели, ценники в магазинах, объявления на русском языке - это норма, особенно на приграничных территориях.
Почему Суоми?
То, как финны называют свою страну, имеет несколько толкований. По одной из версий, название происходит от слова "suomaa" - болото, болотистая земля. По другой - от слова "suomu" - рыбья чешуя.
В современном русском языке также есть созвучное слово "саамы", название малочисленного народа, живущего в Лапландии, а также в северной части Норвегии. Саамы - кочевое племя оленеводов, которое сохранило и свой язык (в Норвегии он является вторым государственным), и традиции, и обычаи.
Если копнуть глубже, то корень слова "суоми" перекликается с прибалтийским "zeme", что означает просто "земля".
Финляндия vs Суоми. Что думают финны
Не существует четкого объяснения, откуда взялось слово Финляндия. Историки сходятся только в том, что оно корнями уходит к временам шведской власти. Скандинавское слово "finnland" дословно значит "красивая земля". Именно так еще в XII веке шведы называли часть территорий современной юго-западной Финляндии.
Сами финны со свойственной им невозмутимостью принимают оба названия. Любить свою страну - национальная черта. Причем любовь эта глубинная, не подверженная чувству ложного патриотизма. Какая у финнов страна? Родина для финнов - это тысячи озер, бескрайние леса, северное сияние и чувство собственного достоинства. Каким словом это все называется за пределами страны - вещь второстепенная.
Национальная идея - это не политический строй или территориальная целостность. Для финнов это, в первую очередь, тишина, покой и уважение к природе.
Загрузка...